«28»
Теплоход вошел в родной затон первого ноября после зачистки танков. Все торопились домой, всем хотелось домашнего уюта после железного и тесного кочевого жилья.
Однако, договорились через неделю – седьмого ноября, встретиться в общежитии судоремонтного завода, где жили четверо членов экипажа: Королев, Котяткин, Нариманова и Стручков.
К ним в гости и собрались придти Мазовецкий, Лыжин и Васнецова. Пригласили, конечно, и Старовойтова с Шевченко, но они, сославшись на свои семьи, отказались принять участие в торжественном застолье по поводу праздника революции и успешного окончания навигации.
- Вы, молодежь, гуляйте, а мы дома посидим!- сказал на прощание старший механик.
- А ты у нас, Алексеич, типа, старый, как якутский мамонт! – заметил ему Мазовецкий.
- Мамонт, не мамонт, а двое детей дома ждут. А вот когда тебя ждать будут?- задал риторический вопрос Шевченко и распрощался.
Королев оформлять отпуск не торопился. Все равно деньги сразу не выплатят. Более сотни судов практически одновременно вставали в затон. Всем экипажам нужно было начислить зарплату, отпускные, различные премии по итогам навигации: за перевыполнение плана, за экономию топлива, за безаварийность плавания и прочее – бухгалтеры попросту не справлялись, гремя деревянными костяшками счет почти по двенадцать часов в сутки. А без денег в отпуск не поедешь.
Поэтому он спокойно ждал, когда его пригласят в бухгалтерию, резонно решив, что одна-две недели ничего не решают. Это он так днем думал. А ночью, испуганно просыпался от непривычной тишины – опять движки стоят! Потом вспоминал Наташу и, чертыхаясь, мысленно желал бедным счетоводам ни дна, ни покрышки за столь медленную работу.