Это так по-женски: придумать одно, а сделать потом совсем по-другому. Положа руку на сердце: я не виновата. Я в совсем другого мужчину решила влюбляться. Это не я, это всё он. Он сам.
Я ведь, если так разобраться, просто слушала и восхищалась. Ведь я так люблю слушать умных мужчин!
Ещё до того, как я решила занять место рядом с ним, мы как-то случайно оказывались наедине и разговаривали по душам, и не раз. Видимо он просто чувствовал, как я боюсь, что мне нужна поддержка.
Потом он обратился ко мне с этой сказочной идеей. И я влюбилась. В идею. Потом он потихоньку, неспеша, шаг за шагом начал приучать меня к себе. Я перестала вздрагивать от его прикосновений, привыкла к шуткам, к шёпоту на ухо, к тому, что у него есть любимая жена.
Вроде бы отношения стали просто прекрасными, приятельскими, чуть ли не дружескими, а играть вместе не получалось. Я как-то робела, глупела и деревенела на одной сцене с ним. Он не сдавался. Давал советы, пытался достучаться до сердца. Я отшучивалась, что и так уже третий день в него усиленно влюбляюсь. Начались многочасовые репетиции, беседы о роли, он пытался вывести меня на живые эмоции, а я была словно в коконе, не могла себя отпустить. От этого была скованность, фальшь и наигрыш.
Я никак не могла себе простить, что подвожу его. Когда совсем отчаялась, я предложила ему меня заменить. Не согласился. Сказал, что это будет нечестно. Вот после этого момента я растаяла и совсем забыла про того, другого.
В ночь перед показом я волновалась сильнее, чем перед экзаменом. Я вообще не смогла уснуть. Так себя накрутила, что ни сил, ни чувств, ни эмоций во мне не осталось. Вышла на сцену пустая и ничего не смогла дать своему партнёру. К тому же, перепутала всё то, что так блестяще было им выстроено. После этюда ему пришлось меня встряхнуть чисто физически, потому что я просто обмякла в его руках, улетела мыслями куда-то далеко и была неспособна воспринимать критику.
Он был очень расстроен тем, что всё провалилось. Может быть даже зол. Я чувствовала свою вину, боялась даже в глаза смотреть, хотелось просто провалиться сквозь землю.
Увидев, что мне ещё хуже, он сам подошёл. Великодушный. Утешил, объяснил мои ошибки, сказал, что всё исправим и обязательно сделаем так, как надо.
Не сделали. Я не смогла. Все оставшиеся дни я либо куда-то сбегала, либо ревела. Хотя мы репетировали после этого, и не раз, и реакция на объятия у меня была уже настоящей - я таяла в его руках. Вот только радоваться, как он просил, не получалось: щемило сердце и хотелось плакать.
Как оказалось, в этот месяц меня ждало ещё одно потрясение. Я поняла, что не случайно я интуитивно так робела. Он устроил мне с подружками контрамарки на свой спектакль.
Вот я даже сейчас пишу - и реву. Потому что это было просто волшебно. Он - волшебник. Увидев его на сцене, я обрадовалась, чуть ли ни как члену семьи, как будто увидела кого-то родного, а когда он запел - я умерла прям там, на месте. Меня впечатало в это кресло.
Увидев, услышав, поняв и прочувствовав, какой он волшебный на самом деле, я поняла, что пропала. И больше как раньше смотреть на него не смогла, как ни старалась. Переклинило, он стал для меня почти божеством.
После спектакля я написала ему безумное сообщение, а на следующий день как сумасшедшая кинулась на шею. И он стал меня избегать.
Вот так грустно и закончилась эта сказочная история. Чувство вины осталось со мной до сих пор.
24 декабря 2015 года