Был тихий летний вечер. Мы всей семьёй остались ночевать на даче, стоящей неподалёку от пруда. В свете уличного фонаря красовались мамины клумбы, на которых росли невероятной красоты цветы. В небе светились во всем своём великолепии яркие звёзды и месяц. Где–то в траве стрекотали кузнечики и громко квакали лягушки. И только писк комаров нарушал сказочную гармонию.
– Вот надоедливые какие, – ворчал Илюша, отмахиваясь от очередного комара. Никакого покоя от них нет.
– Да уж, точно надоедливые, - ответил ему брат Женя. И откуда они только берутся, стоит только на секундочку дверь приоткрыть, а они уже тут как тут.
– Илюша, а давай будем по очереди рассказывать разные страшные истории? – предложил Женя.
– А ты не забоишься, вдруг потом тебе будет страшно спать? – спросил его Илюша.
– Да нет, я не трус, я не забоюсь, – ответил брату Женя.
– Ну, смотри, а то помнишь, как в прошлый раз ты испугался, мне ещё потом от мамы досталось, - сказал Илюша.
– Тогда мне просто сон нехороший приснился, уж очень ты страшные истории рассказывал, – сказал Женя, – а так я ничего не боюсь. Я знаешь, какой теперь смелый, вот пугай, чем захочешь, не забоюсь.
– Да ладно хвастать, ещё как испугаешься,
– сказал Илюша и рассмеялся.
– А вот и не забоюсь, вот и не забоюсь, – снова сказал Женя. Только давай я первый начну рассказывать, ладно?
– Да ладно уж, рассказывай, у тебя не страшные истории получаются, а больше смешные, – сказал Илюша.
– И ничего они не смешные, самые что ни на есть страшные, – обиженно ответил Женя.
– Да не обижайся ты Женька, я просто так сказал, рассказывай, а то поздно уже, – сказал Илюша.
Женя обиженно шмыгнул носом.
– Всё – таки обиделся? – спросил у него Илюша,
– ладно, прости, больше не буду.
Илюша уткнулся лицом в подушка, чтоб Женя не услышал, как он смеётся.
Женя на самом деле всего боялся. Боялся насаживать червя на крючок и снимать с него пойманную рыбу. Боялся прыгающих по дачному участку лягушек и суетящихся ящериц. Боялся прилетающих на мамины клумбы пчёл и бегающих по посёлку собак. Он боялся всего, что летает, ползает, бегает, боялся даже улиток в руки брать
Боялся спускаться в погреб, залезать на лестницу и особенно сильно боялся темноты.
– Женя, а если ты так всего боишься, – спросил его однажды Илюша, – зачем просишь рассказывать страшные истории?
– Это я силу воли вырабатываю, – ответил Женя.
Вот и сегодня Женя решил наверно снова потренировать свою силу воли.
– Хорошо, рассказывай первым, – сказал Илюша,
– и снова уткнувшись в подушку лицом тихо рассмеялся.
Женя стал рассказывать про комара, который хотел покусать всех людей и стать сильным, и – смелым никого не боятся.
Ой, – подумал про себя Илья, – это он наверно сейчас себя представляет, умора, да и только.
– Вот такая страшная история, – закончил свой рассказ Женя.
– Тебе страшно? – спросил он у Илюши.
– Ох и страшно, я весь трясусь прямо от страха, – ответил ему Илья, давясь в подушку смехом.
– То тоже, а ты говорил, что я не умею рассказывать страшные истории, – сказал Женя,
– ещё как умею, – он явно был горд собой.
– Теперь твоя очередь рассказывать, ты только того, не очень – то страшные истории придумывай, ладно? - попросил Илюшу Женя.
– Да не бойся ты, это ведь всё как сказки, – сказал Илюша. Ты же сказки не боишься слушать, вот и думай, что я сказки рассказываю.
– Ну ладно, начинай рассказывать, я слушаю,
– сказал Женя и на всякий случай подтянул простынь до подбородка и, крепко–крепко зажмурил глаза.
Илья взглянул на брата и, увидев, как тот приготовился его слушать, чуть снова не рассмеялся, но сдержал себя и начал свой рассказ.
Илья не успел рассказать и половины того, что хотел, как заметил, как Женя медленно всё выше и выше тянет на себя простынь, которой укрывался.
Вот уже под простынёю скрылась макушка головы, и раздался голос Жени:
– Знаешь Илюша, давай ты завтра мне расскажешь свою историю, очень уж мне спать захотелось.
Голос Жени был очень тихим и слышался в нём нарастающий страх.
– Эх, и чего это он всего боится, история совсем не страшная, – подумал Илюша, а вслух сказал:
– Ну, завтра, так завтра, спи.
Илюша уже начал засыпать, когда услышал какой – то шорох, прислушался, шорох доносился, откуда – то с пола. Свесив голову с дивана, он стал прислушиваться к звукам. Звук доносился вроде как из подпола, где хранились запасы продуктов.
– Может это родители в подпол спустились,
– подумал Илюша, но тут услышал голоса родителей за окном в беседке.
– Что же это может быть, сходить посмотреть что ли, может, кошку в подполе забыли и заперли? – вслух сказал Илюша и спустил ноги с дивана на пол.
– Ой, мамочка, помогите мне, помогите, спасите, кто может! – тут же раздался истошный крик Жени.
– Помоги же мне, помогите, караул! – продолжать орать Женя, что есть силы. Он уже стоял на кровати и, прикрываясь простынёй, прижимался спиной к стене.
– Ты чего орёшь то, как оглашенный? – спросил его Илюша.
Но Женя от страха ничего не мог ответить и только показывал пальцем в пол.
Зажегся свет и на пороге появились испуганные криком Жени мама с папой, у них были встревоженные лица.
– Дети, что случилось? – в один голос спросили они.
– Там, там, – наконец – то смог вымолвить Женя,
– там кто–то есть и показал пальцем в пол.
Родители повернулись к Илюше:
– Илюша, что случилось, чего он так испугался?
– Да там, в подполе какой–то шорох послышался, вот Женя и испугался, – ответил Илюша.
Мама с папой облегчённо вздохнули:
– Ну, что ж пойдёмте, посмотрим, кто там шорох наводит, наверно наша кошка Маруся там осталась.
Женя замотал головой из стороны в сторону, не соглашаясь спустить ноги с дивана и пойти посмотреть, кто же там шуршит.
– Ну, ладно, ты можешь оставаться тут. А мы сходим, посмотрим, – сказала мам Жени.
Женя замотал головой из стороны в сторону с такой силой, что я даже подумал, что она у него отвалиться.
Папа не выдержал, подхватил его на руки, и мы спустились по лестнице в подпол.
Картина я вам скажу, была ещё та. Кошка Маруся сидела высоко на ящиках, шёрстка стояла дыбом, круглые, испуганные глаза и громко шипела глядя вниз.
А внизу, лакая язычком молоко из блюдца Маруси, спокойно сидел ёж. Все замерли, не решаясь спугнуть ежа, пусть пьёт молоко, нам не жалко.
– Ой, ёжик, смотрите ёжик, – раздался голос, наконец – то пришедшего в себя Жени.
Ёжик перестал лакать молоко и мелкими шажками потрусил к отверстию, которое служило для того, чтобы воздух попадал в подпол. Как–то весь вытянулся и, протиснувшись в отверстие, исчез в нём.
– Да, - сказала мама, – не зря говорят, что у страха глаза велики!