Семь шагов за горизонт… удовольствия.
Через неделю после выхода на пенсию, я явился на работу к новому месту службы, более удивительно то, что местом приложения моих усилий стала вновь образованная Государственная служба занятости населения.
Начал с самых низов, но очень быстро сделал карьеру и стал главным специалистом, руководителем направления, пятнадцать человек, по работе с предприятиями. Прослужил там семь лет, с «нуля» создав это направление работы и, как обычно, нажив массу врагов из числа бездельников, сидящих в эшелонах власти этой службы, ушёл из неё.
Года через полтора ГСЗН набрала силу и в нашем кабинете появился экономист в лице, дамы приятной во всех отношениях, Людмилы Шифнер. Обаяние её было необъятно и могло состязаться только с её комплекцией, увесисто за 85 кг.
Однажды она решила повесить свой график на доску объявлений, для чего встала на вращающееся кабинетное кресло. Вывесила итоги наших достижений и попыталась спуститься вниз, кресло предательски завращалось, Людмила вцепилась в ненадёжную доску и взвыла пароходной сиреной к нашей сознательности.
В кабинете было трое мужчин, я, как самый подвижный, сказались годы тренировок, оказался рядом первым и предложил ей сесть мне на руки. Хлипкость моего телосложения явно не внушила ей доверия; она продолжала цепляться за критично трещавшую доску и взывать о помощи, однако, кроме меня желающих разрулить ситуацию не оказалось.
Я, продолжая убеждать её доверить себя любимую моим заботам, уверяю её, что не только сниму её с кресла, но и отнесу на семь шагов от опасного места. За неимением лучших предложений она перестаёт оплакивать свою горькую судьбу и, закрыв глаза, падает мне на руки. Я, как и обещал, пронёс её до её стола, шагов пять и опустил на пол.
Мужики уважительно похлопали в ладоши, Людмила прочувствованно поцеловала меня в щёку. Снимая стресс, сели за чаепитие. С этого момента я стал постоянным рассказчиком в трудовых паузах, поскольку, придя в себя, Людмила поинтересовалась, почему я назвал именно семь шагов.
Мой рассказ. Некоторое время мне довелось, уже полковником, побыть в роли холостяка (см. рассказ «Предъяви жену…»). Надо заметить, что холостой полковник не менее лакомая приманка для дам, чем женатый старший лейтенант, при том, что «я знал и любил это дело».
Два года до получения своего жилья я жил на пятом этаже ДОСа в бронированной двухкомнатной квартире, одна комната с вещами хозяев была заперта. Приглашения в гости на чай я делал выборочно, но регулярно, т. к. разговоров обо мне, большей частью беспочвенных, в гарнизоне и так ходило достаточно. Писарь службы тыла ефрейтор Любовь Субботина регулярно приносила мне новости из очередей в магазине, кто и когда побывал у меня в гостях, к моему изумлению я о них даже не слышал, а она мне в ответ: «Ну, как же, она мне сама об этом рассказывала!»
Встречая своих гостей, я, открыв дверь, подхватывал очередную пассию на руки и, как тот паук с Мухой-Цокотухой, «в уголок поволок», как раз те самые семь шагов, и в уголке не паутина, а удобное койкоместо.
Однажды случился казус; поскольку в гарнизонах народ храбрый, хулиганство, - явление недопустимое, то домуправ экономил на электроосветительных приборах, скажем так, иногда в подъезде не было ни одной лампочки. Я откликаюсь на звонок, привычно беру даму на руки, кладу на подготовленное место и только потом, вопреки утверждению моего любимого поэта С. Есенина: «лицом к лицу лица не увидать», именно уже «лицом к лицу» с ошалевшей дамой убеждаюсь, что я её не знаю.
Не теряя уже занятых позиционных рубежей, т.е. лёжа на ней, представляюсь, она, не делая попыток обрести свободу, называет своё имя. Уже позже выяснилось, она перепутала подъезды, хотя шла в «аналогичные гости». Мне пришлось срочно погасить скудный, по обстоятельствам, свет и изобразить: « меня срочно вызвали в часть», так это и было расценено моей приглашённой на этот вечер дамой, не заставшей меня дома.