Мой знакомый Александр Николаевич Гуськов очень интересный рассказчик. Это отметили даже муж и жена, соседи по купе поезда дальнего следования Лена-Москва. Он так заинтересовал супругов своими байками, что женщина сказала: «У вас дар писателя. Если c вами поработает профессионал, вы сможете издать книгу».
С тех пор много воды утекло, Александр Николаевич стал дедом, книгу не написал, но по-прежнему любит рассказывать. Он подарил мне несколько сюжетов для рассказов. Сегодня ему самому предоставляется слово.
Служба в армии подходила к концу, и я задумался, как устроить свою жизнь на гражданке. В родную деревню не хотел возвращаться, мечтал увидеть новые места, побывать в разных точках Советского Союза. Ничего плохого в этом нет, потому что наше послевоенное поколение было романтиками, способными не только менять места жительства, но и совершать трудовые подвиги на благо своей страны. Это я вам точно говорю, без красивых слов.
Меня позвал к себе дядя Лёша. В Великую Отечественную он воевал офицером, а на гражданке работал прорабом в строительных организациях. Участвовал в прокладке газовой или нефтяной трубы (забыл, какой?) Сахалин - Комсомольск-на Амуре. Потом его перевели в город Тайшет Иркутской области. Алексей Иосифович работал прорабом на строительстве медицинского городка.
Меня приняли рабочим на железную дорогу, на станции Тайшет шла реконструкция узла железной дороги и велось его расширение. Мы занимались ремонтом старых путей и прокладывали новые. Работа была не мёд, укладывали шпалы весом до 80 килограммов, рельсы, по стандарту 12,5 метра, всё «на пупке», справлялись впятером. К этому дополнялась разгрузка вагонов с сырыми, не просушенными шпалами, с которых текла пропитка - креозот. За малейший простой вагонов больше отведённого времени руководство железной дороги брало со строителей большие штрафы, поэтому работали по-ударному, хотя под конец и ноги подкашивались, одежда тяжелела от вонючего мазута.
Я отработал там три года, поставленную задачу мы с товарищами выполнили, и я поехал с одним небольшим чемоданом в руках осваивать Дальний Восток.
В Тайшете мне повезло, потому что я не мотался по общежитиям, а жил у дяди шестым членом семьи, у них с женой Екатериной Савельевной было трое маленьких детей, старшая училась в начальной школе и зимой, когда рано темнело, я ходил встречать её после занятий. Теперь у моих племянниц выросли внуки.
Вспомнилась мне моя молодая жизнь не спроста. Многие годы в нашей нынешней стране, частично и в прошлой, изменившей свой общественный статус, не устают с идиотской насмешкой говорить о жестоких сталинских ГУЛАГах, как главном «достижении» советской эпохи, как будто в нынешней России нет лагерей для миллиона (если не ошибаюсь) заключённых, где сплошной гуманизм, изжиты судебные ошибки, да и нет рая для уголовников в тюрьмах других стран, которых ставят нам в пример. Но, как говорится, Мавр сделал своё дело, либеральное ворьё, в отличие от Гитлера, победило великую страну, в том числе за счёт «втирания очков» насчёт ГУЛАГов. На шею трудового народа надели хомут - безработицу, фантастические статьи налогов, поборы чиновников,
криминал, коррупцию и немало другой несправедливости. Рабы частной собственности при власти, но кого они боятся, если им не дают покоя тюрьмы почти 100-летней давности?
Главным певцом ГУЛАГов стал Солженицын, который сам прошёл лагеря из-за каких-то подозрительных писем во время войны. Я все его книги прочитал. В художественном отношении интереса не представляют, но в развитии кое-что получаешь. Он с восхищением рассказывает о зэках из Прибалтики и Западной Украины, наверное, писатель имел в виду бандеровцев и «лесных братьев», у них было чувство собственного достоинства, потому что «не лизали жопу» начальству. С симпатией сказано о чеченцах, которые жили обособленно, занимались самовоспитанием в соответствии со своими национальными традициями, по справедливости. Солженицын в лагере стал каменщиком 4-го разряда, был бригадиром. В конце книги признаётся, что к лагерю привык, сдружился с товарищами по несчастью, даже не хотелось уходить на свободу при освобождении. Может, я что-то передёргиваю, но так понял, а читал книгу давно.
Если самому Солженицыну вроде как понравилось в лагере, несмотря на тамошние тяготы и недостатки, то можно предположить, что начальство у них было справедливым, строго соблюдались законы.
Недавно по ТВ я смотрел передачу про ГУЛАГи, их часто показывают, и вспомнил, что каким-то боком имел отношение к лагерям. Мы жили на окраине Тайшета. Улица была короткая, на ней стояли одно и двух этажные дома из деревянного бруса. Ночью дома напоминали прифронтовую полосу: в целях безопасности с наступлением сумерек все окна закрывались деревянными ставнями, через которые не пробивался свет, однако это не спасало от грабителей, разбои изредка, но случались. Воры пытались проникать в дом через окна. Хозяева держали оборону, поступали жестоко и недемократично. Одного, влезшего на подоконник, шмякнули по спине утюгом, отчего он обмяк и свалился на землю, другой и вовсе угодил в волчий капкан, из которого утром его еле освободили.
Обстановку напряжённости жителям города создавали заключённые лагерей, которые находились от нашей улицы примерно километрах в пяти. Любители приключений ночью убегали из бараков и промышляли в поисках добычи. Этот факт говорит не в пользу антисоветчиков, которые убеждают простаков, что в ГУЛАГах сидели невиновные.
В старости, вспоминая тот период жизни, очень жалею, что мало интересовался окружающими людьми, их судьбами, можно было получать богатейшую информацию о лагерях из первых уст, а теперь довольствуюсь крохами памяти.
У моего дяди был товарищ, такой же ветеран войны в звании подполковник, который работал на зоне, не знаю, в какой должности. Он жил по соседству в коттедже, занимал половину деревянного дома. Заключённые вместе с городскими строителями возводили объекты медицинского городка, руководил строительством прораб мой дядя. Конечно, подполковник многое знал о своём контингенте, интересно было бы послушать, за что люди наказаны, кем были до тюрьмы. Ходил слух, что там отбывала наказание всенародно любимая певица Лидия Русланова. Она со своими концертами с армией всю войну прошла, в Берлине, освобождённом Красной Армией, «на крыльце рейхстага», как она потом говорила, спела перед солдатами свои знаменитые «Валенки» и вдруг оказалась в лагере. Досужие люди строили догадки, что виной тому её частушки: «И на юбке кружева, и под юбкой кружева. Неужели я не буду генералова жена? Не скажу, кого люблю, не скажу, которого, угадайте, девки, сами десяти пудового». Всё это ерунда, скорее всего пострадала из-за дружбы с маршалом ГК Жуковым, который попал в опалу от властей. Думаю, об этом я мог бы узнать правду от первого лица, если бы интересовался подобными делами.
Я не раз на улице видел подполковника. Рост выше среднего, стройный, как все офицеры той поры. Ходил в шинели. Часто встречались у колонки, здоровались. Он наполнял вёдра водой и нёс домой, а я долго ждал, когда у меня до краёв нальётся молочная фляга на четыре ведра, поставленная на ручную тележку. Потом он колол во дворе распиленные дрова для плиты. Жили они вдвоём с женой, выглядели моложаво. Детей у них не было. Во дворе по цепи бегала злая овчарка, квохтали куры. Люди они простые, общительные, никому не делали подлянки. Подполковник мне напоминал Дззержинского - такой же честный, скромный, справедливый, готовый помочь. Я собирался поступать в институт, обновлял знания в вечерней школе. Узнав о моих трудностях с математикой, подполковник предложил свою помощь, сказал, что хорошо знает этот предмет, но я передумал с институтом и помощь не потребовалась.
Его педантичность, с которой пришлось столкнуться, может вызвать улыбку и удивление.
Однажды они с женой куда-то уезжали на три дня и попросили меня на это время ночевать в их доме, опасались ограбления, заодно поручили кормить кур и собаку. Так я стал временным хозяином в чужом доме, оказали доверие малознакомому парню.
Отгулы на работе не брал, успевал кормить подопечных, благо еду для них хозяева приготовили на три дня. С курами не было проблем, но овчарка чужих близко не подпускала, подойти к ней было опасно, она бегала по цепи, скалила пасть и громко лаяла. Пустую миску от конуры выдвигал длинной палкой, таким же приёмом подавал миску с супом.
Богатства особого не заметил, в квартире, как у всех. Предметом гордости хозяйки был буфет. Она сказала: «Смотри, буфет из натурального дерева. Заключённые сделали!» Я не мог разобраться, в чём состояла ценность мебели из натурального дерева, тогда пошла мода на блестящую мебель из прессованных древесных стружек, дерево считалось отжившим днём. Скользнув взглядом на буфет, не заметил ничего оригинального, сделан как-то по-деревенски. Пришёл к выводу: или у хозяйки плохой вкус, если отстаёт от моды, то ли, в отличие от меня, дорожит качеством. Потом до меня дошло: может, она гордилась не этим аляповатым буфетом, а тем, что его сделали заключённые из-за уважения к её мужу, ценя его человечность. Такое могло быть из самых чистых побуждений, а не из желания что-то лизать, люди хотели оставить о себе хорошую память уважаемому человеку, вложив в работу свою душу.
Меня больше удивило другое. Перед отъездом хозяин дал инструкцию по кормлению собаки и кур, сказал: «У меня точно, как в аптеке. Посмотри , вот стоят весы с двумя чашечками, как в магазине, точность проверена. Овчарка и куры получают по норме всё, что им положено, никакого обмана - и все довольны». Подполковник объяснил порядок расчёта рациона: «Мне известно, сколько зерна полагается в день одной курице. Эту норму умножаю на всех кур и взвешиваю для всех в один приём. Так же поступаю перед варкой супа для собаки, взвешиваю каждый продукт в отдельности. Никого не обижаю, всё по справедливости», - подчеркнул хозяин дома. Чтобы меня не утруждать, он заранее взвесил зерно на каждый день, всё разложил в отдельные мешочки. На три дня был сварен суп для овчарки. С моей стороны не было отступлений от правил, собака ела свою пайку супа, куры подбирали положенное им количество зёрен, по их активности чувствовалось, все были довольны.
На первый взгляд, поведение подполковника может показаться смешным, его аптекарская точность - чудачеством, проявлением жадности, с чем я не согласен. Работая вдвоём с женой, накопили денег, купили автомобиль Москвич и подарили его племяннице.
Не знаю, чем подполковник занимался в зоне: идеологией или выдачей продуктов, но действовал по уставу, выполнял его строго, до педантизма, честность и справедливость перешла на домашних питомцев. Это выглядит несколько непривычно, но объяснимо. Мне, например, до сих пор снится армия или станки, за которыми проработал многие годы. Один полковник рассказал на собрании, что ему снятся солдаты, которых он обязан сохранить.
После Солженицына, передач по ТВ про «ужасы» сталинских ГУЛАГов, подполковника из Тайшета, который работал с заключёнными, вспоминаю только с положительной стороны. Лагерь - не тот объект, которым можно восхищаться, но недаром говорится: не место красит человека, а человек - место. Работа на зоне не столь популярна в обществе, но и за колючей проволокой можно оставаться человеком. Честность, справедливость лагерного начальства для осуждённых дорогого стоит. Душа таких службистов, вроде подполковника, расположена к людям, попавшим в большую беду, у которых сломаны судьбы, зэки за колючей проволокой - его душевная боль. Поэтому так хочется, чтобы подопечные исправились, поверили в себя и вышли на свободу достойными людьми, не хуже Солженицына, если обладают талантом, обрели своё семейное счастье. Что бы там не писали и не говорили годами плохого о сталинских лагерях, но там работали люди справедливые, у которых отзывчивое сердце на чужую боль. Своим примером и добротой они воспитывали уголовников, поддерживали попавших по судебной ошибке, помогая стойко перенести страдания, уметь ЗЛО обходить стороной. За это им спасибо и низкий поклон!