Часть 2.
Спотыкаясь от усталости, из метро вышел мужчина в очках и теплом шарфе. Он размахивал черным портфелем и смотрел себе под ноги. Снегопад не успокаивался. Ветер дул с такой силой, что мужчина еле держался на ногах. Пару раз он оказывался в опасной близости от заледеневших луж, но миновал их благополучно. Он пешком поднялся на девятый этаж, открыл привычным жестом дверь квартиры. В голове роились невнятные мысли после долгого рабочего дня, на них не хотелось обращать внимание. Только он присел на диван и прикрыл глаза, как зазвонил мобильник, все еще лежащий в кармане куртки. Мужчина чертыхнулся и пошел в коридор отвечать на звонок.
- Евгений Сергеевич! – заверещал в трубке женский голос. - Я до вас целый день не могу дозвониться!
- Я был на фестивале, - устало ответил Евгений Сергеевич, возвращаясь на диван. – Гесель, это вы?
- Ну а кто же?
- Зачем вы звоните? – без интереса, с раздражением спросил Евгений Сергеевич. Голос в трубке обиделся:
- Вообще-то вы обещали доработать сценарий новогодней сказки для моего театрального кружка! Ох, как обычно все позабыли! Я угадала?
Евгений Сергеевич бросил взгляд на кипу тетрадей на столе и тяжко вздохнул.
Он проговорил по телефону около часа. Все это время Гесель, тридцативосьмилетняя женщина, которая вела в его школе театральный кружок, тараторила без умолку, отчего у Евгения Сергеевича разболелась голова. Когда, наконец, разговор завершился, он с наслаждением кинул телефон на стол и взглянул на часы. Десять вечера.
Евгений Сергеевич жил один в двухкомнатной квартире. У него не было абсолютно никого: ни родственников, ни друзей. Он даже в школе старался ни с кем не общаться дольше минуты. На переменах он запирался в своем кабинете и упорно игнорировал назойливых шестиклассниц, которые поголовно его обожали. Самые смелые подкидывали ему записки с любовными признаниями, которые после уроков либо летели непрочитанными в ближайшую урну, либо возвращались их авторшам - все в красной ручке и с огромной двойкой в углу. На дополнительные занятия шестиклассницы приходили только для того, чтобы заворожено посмотреть на своего любимого учителя, такого молодого и красивого, что у них аж дыхание перехватывало, когда они, запинаясь и краснея, рассказывали ему наизусть стихи. Евгений Сергеевич сидел с каменным лицом и думал, что, пожалуй, стоит сбрить волосы и выбить парочку зубов, чтобы от него начали шарахаться, а не лезли обниматься. С воспитанием у молодежи становилось всё хуже и хуже.
Евгений Сергеевич смотрел на себя в зеркало и отмечал, что не зря его все так любят. На людях он возмущался и строил из себя недотрогу, а дома восхищался собой и, проверяя тетради, с наслаждением ставил жирные двойки тем девочкам, которые особенно сильно его любили. Ему нравилось потом, в классе, сохраняя безмолвие и суровость, любоваться их опечаленными лицами.
Евгений Сергеевич налил себе чай и забрался с ногами на широкий подоконник, чтобы удобнее было смотреть в окно. Тусклые фонари освещали пустынную детскую площадку. Под окном затормозила машина, из нее вылезла какая-то семья с пакетами и направилась в подъезд. Они смеялись. У соседей играла музыка по случаю дня рождения. У Евгения Сергеевича екнуло сердце. В его квартире не раздавалось ни единого звука. Все вещи замерли на своих местах. Часто он включал на всю квартиру радио и таким образом убеждал себя, что он здесь не один. Евгений Сергеевич ненавидел программы в записи, потому что они казались ему неживыми, и слушал исключительно прямой эфир.
Он кашлянул и, поправив очки, прищурился. В той стороне, куда он уставился, за детской площадкой и заснеженными деревьями пролегал небольшой переулок старых домиков. На другой стороне переулка желтел знакомый трехэтажный дом. Окно на третьем этаже светилось, но за шторой ничего разглядеть не удавалось. Там жил четырнадцатилетний Слава Фролов, его ученик.
- Надеюсь, хотя бы сегодня у них все прошло спокойно, - прошептал он.
Тут он вспомнил, что не приготовил Славе задания, и взвыл, поняв, сколько дел. Похоже, ночь будет бессонной.
- Куда ты так торопишься? – огрызнулся мальчик, нехотя вылезая из-под одеяла. Марина уже вошла к нему в комнату и наблюдала, как он встает. Она откинула с лица сальные черные волосы и объяснила:
- Мы с Сережей едем в торговый центр.
- И я с вами? – лицо Славы прояснилось.
- У тебя сегодня Евгений Сергеевич, - осадил его появившийся Сергей, который на ходу завязывал галстук. – Поэтому ты сейчас сразу пообедаешь, а дальше сам как-нибудь управишься.
- Почему я опять сижу дома?!
- Не устраивай концертов! – отрезала Марина.
Покормив Славу, она подхватила любимого брата, и оба скорее исчезли.
- Чтоб у вас там ни на что денег не хватило! – проклял дядю и тетю огорченный Слава и сел за компьютер.
Время за просмотром аниме прошло незаметно. Слава очень сильно обиделся на дядю и тетю, хотя давно привык к своему затворничеству. «Вот придет Евгений Сергеевич, я ему все-все расскажу про то, как они ко мне относятся», - размышлял мальчик.
… Слава, как обычно, встретил Евгения Сергеевича с распростертыми объятиями. Тот еле удерживался, чтобы не оттолкнуть Славу и не лечь спать прямо в прихожей, но дежурную улыбку все же нацепил. Наполовину улыбка все-таки была искренней - приятно видеть, что ты и впрямь кому-то нужен.
Когда Евгений Сергеевич дал Славе задание по русскому, то почувствовал, что больше не в силах выглядеть бодрым, и, откинувшись на стуле, потянулся и зевнул, прикрыв рот ладонью. Слава, пыхтевший над упражнением, удивленно поднял взгляд. Евгений Сергеевич смутился и попросил:
- Слушай, вот задания. Сделай их, как понимаешь, ладно? – осмелев, он добавил вполголоса, - А мне разреши, пожалуйста, подремать минут десять. Я не спал всю ночь.
- Конечно, Евгений Сергеевич! – засуетился Слава, обрадовавшись, что ненавистное упражнение откладывается хоть на пару минут. Он скинул со своей кровати покрывало, взбил подушку и жестом пригласил Евгения Сергеевича лечь. Тот неуверенно проговорил:
- Я же в одежде…
- Какая разница, тетя все равно стирает простыни каждую неделю!
Евгений Сергеевич пожал плечами и завалился во вкусно пахнущую стиральными средствами постель. Ему так захотелось, чтобы у него дома была такая же, чтобы он чувствовал себя так уютно и расслабленно всегда.
- Сейчас, Вячеслав, я буквально десять минуточек…
Но ни через десять минут, ни даже через час Евгений Сергеевич не проснулся. Слава, подглядывая в конец учебника, кое-как выполнил задание и обернулся к спящему учителю. Тот мирно спал, положив ладони под щеку. Провалился в крепкий сон.
Слава присел на край кровати и уставился на Евгения Сергеевича. «Вот бы он был моим родственником», - пронеслась в голове мальчика привычная мысль. -«Не эти чокнутые, а он».
В нем вдруг проснулось непреодолимое желание позаботиться. «Он ведь рассказывал, что у него никого нет. Его даже некому пожалеть», - думал Слава, пока расправлял одеяло. Устроив постель, он осторожно расстегнул верхние пуговицы на рубашке Евгения Сергеевича, чтобы тому дышалось легче. Потом посидел, подумал, что бы еще такого сделать, и пошел на кухню разогревать оставшиеся блюда от обеда. Слава знал, что они для Марины и Сергея, но его это мало волновало.
Когда Евгений Сергеевич проснулся, то ужасно удивился, увидев перед собой лучезарно улыбающегося Славу с источающим вкусные запахи подносом. Он даже не успел отказаться, как ученик отвесил неуклюжий поклон и сунул поднос.
- Это для Вас, Евгений Сергеевич! Я старался!
- Спасибо…
Он не понимал, как реагировать. Никогда прежде такого в жизни бедного Евгения Сергеевича не случалось. А тут вдруг его кладут в кровать и вдобавок кормят обедом! Тем более человек, прослывший неисправимым эгоистом.
Евгений Сергеевич съел все дочиста и сердечно поблагодарил сияющего Славу.
- Я от тебя не ожидал, мой дорогой! Вячеслав, знаешь, мне с тобой так спокойно.
- Мы с Вами похожи, - подмигнул Слава.
- Да, да. А теперь покажи-ка мне, как ты сделал задания.
Евгений Сергеевич чувствовал себя неловко из-за случая со Славой. Вроде бы ничего плохого в этом нет, наоборот, все получилось шикарно и для Славы, и для него самого, но отчего-то стало стыдно. «Мне надо его чем-нибудь отблагодарить», - лихорадочно соображал Евгений Сергеевич, прохаживаясь между партами. Понедельник тянулся медленно. Казалось, что прошла целая вечность, а на самом деле всего два урока. Сидящий у него восьмой класс уже измучился в ожидании звонка. «Две минуты, одна…»- считал про себя Евгений Сергеевич.
Наконец, звонок прозвенел, и ученики пулей вылетели из класса нелюбимого учителя. В отличие от шестиклассниц, восьмые классы относились к Евгению Сергеевичу холодно и считали его странным человеком. Евгений Сергеевич с облегчением заперся в кабинете и продолжил думать, чем бы отплатить Славе за такое необычное поведение. Вдруг он радостно щелкнул пальцами и, озаренный идеей, кинулся в другое крыло школы.
Евгений Сергеевич ворвался в нужный кабинет без стука.
- Гесель!
- Привет, Евгений Сергеевич, - отозвалась ему руководительница театрального кружка, которая сидела на столе и подшивала какую-то ткань, держа во рту иголки. Это была невысокая женщина татарской национальности, с невероятно живым и открытым лицом и черными волосами чуть выше плеч. Оделась Гесель по своему обыкновению: черно-белая рубашка с каким-то бантиком и красные клетчатые штаны. Ее странный образ дополняли нацепленные на голову самодельные кошачьи ушки из белого меха.
Когда Гесель пришла в школу, никто особого внимания на нее не обратил. Ее пригласили специально для организации театрального кружка, и никакой предмет она не вела. Но спустя всего лишь месяц, она проявилась настолько, что ее знали абсолютно все ученики, учителя и уборщицы. Гесель тут же выполнила свое предназначение по организации театрального кружка, в который набралось более ста участников. Многие дети бросили свои секции, и перешли в кружок Гесель. Сначала все ее звали по имени-отчеству – Гесель Рашидовна, но она строго запретила это делать. «Не надо этих разделительных планок, духовно мы тут все с вами одного возраста. Поэтому это ваше приличие прошу оставить за дверьми моего кабинета», - говорила она.
- Гесель, скажите, вам не нужен человек для новогоднего спектакля? – взволнованно спросил Евгений Сергеевич, подходя к ней ближе. Гесель оторвалась от своего занятия, вынула изо рта иголки и хитро прищурилась:
- Захотели тоже принять участие? Да?
- Нет, я не про себя, - замахал руками Евгений Сергеевич. – Просто в восьмом классе есть мальчик на домашнем обучении. Я его хорошо знаю, у него неполадки в семье и ему одиноко. Он может заниматься в вашем кружке?
- Почему бы и нет, - охотно отозвалась Гесель. – Много людей – это здорово. Расскажите поподробнее.
- Ему четырнадцать лет…
- Да плевать, сколько ему, вы про внешность расскажите, про характер.
- Ну, - замялся Евгений Сергеевич. Он не предполагал, что помощь Славе окажется такой трудоемкой. – Он среднего роста, блондин, худенький.
- Ясненько, - Гесель болтала ногами, продолжая сидеть на столе, и, казалось, не особо вслушивалась в описание ее будущего ученика. На самом же деле она ловила каждое слово. – А характер?
- Замкнутый, привередливый эгоист.
- Он, часом, не ваш сын? – рассмеялась Гесель, будто стараясь заглянуть Евгению Сергеевичу прямо в душу своими веселыми глазами.
- Конечно, нет! – грубовато ответил тот.
- В общем, приводите своего эгоиста ко мне завтра в 16:00. Посмотрю на него, узнаю, что и как.
Поздним вечером Слава лежал в кровати, накрывшись одеялом до макушки. Подушка пахла одеколоном Евгения Сергеевича. Этот аромат усыплял Славу сильнее с каждой минутой. Но он не спал, а лишь пребывал в каком-то дремотном состоянии. За стеной слышался голос диктора. Там, на кухне, Сергей смотрел вечерние новости. Болтовня телевизора смешивалась с шумом воды из ванной, где принимала душ Марина. «Как хорошо, что я пошел в ванную до нее», - подумал Слава. - «После тети все стены и раковина в ее мерзких волосах, а на полу целый океан. А потом орут, что это я затапливаю соседей снизу, сверху и вообще всю Москву».
Вдруг раздался телефонный звонок. У Славы в комнате телефона не было, поэтому он перекатился на спину и навострил уши: кому это там звонят? Через мгновение дверь в комнату приоткрылась, и показался Сергей:
- Ты спишь, чудовище?
- Да, именно поэтому сейчас с тобой разговариваю. Во сне, - огрызнулся Слава, щурясь от света, хлынувшего в комнату из коридора.
- На трубку. Это твой препод.
Слава моментально вскочил, выхватил у дяди трубку, вытолкал его из комнаты и ответил, наконец, на звонок.
- Добрый вечер, Вячеслав. Не разбудил?
- Нет, что Вы! – пролепетал Слава, с трепетом вслушиваясь в хрипловатый голос.
- Вячеслав, у меня к тебе предложение. У нас в школе работает театральный кружок с замечательным руководителем. Я советую тебе туда записаться.
- С чего вдруг? – изумился Слава. Евгений Сергеевич закашлялся:
- Ну, Вячеслав, ни о чем не спрашивай! Просто скажи: да или нет?
- Да, раз Вы предлагаете! – горячо ответил Слава, облизывая моментально пересохшие губы.
Получив от Евгения Сергеевича всю информацию, пусть во многих местах не совсем ясную, Слава прыгнул обратно под одеяло. Его била мелкая дрожь от волнения. Он совершенно не представлял, как пойдет завтра в 16:00 не куда-то там с тетей, а в ШКОЛУ. Да, не на занятия, а на кружок, но Слава все равно боялся. В один момент он захотел немедленно перезвонить Евгению Сергеевичу и отказаться, но рука не поднималась взять телефон.
На следующее утро Слава вскочил ни свет, ни заря и кинулся будить дядю и тетю. Те, оказывается, давно встали и уже узнали о сегодняшнем походе их племянника на кружок, так как суетливый Евгений Сергеевич трезвонил им целое утро и напоминал об этом. Потом тетя Марина ему сказала что-то вроде «Женечка, милый, мы поняли». После этого Евгений Сергеевич мгновенно звонить перестал.
- Слав, я поглажу твой костюм. Ты ведь в нем пойдешь? – осведомилась тетя Марина, вытаскивая из шкафа племянника давно не используемый черный парадный костюм. Слава, сидевший на кресле словно царь, фыркнул:
- Я пойду в свитере и джинсах!
- Слав, да как так можно…
- А вот так! Не хочу в костюме! – капризно отозвался Слава.
- Я хотела как лучше…
- Ой, замолчи, тетя!
После того, как с криками и спорами они выбрали наряд, Сергей отобрал племянника у сестры и повел его в ванную. Да, мыться самому четырнадцатилетнему лбу не позволяли. Ведь такой криворукий, обрастет грязью, потом таскай его по больницам.
- Ты просто чудовище. Отекшее, страшное чудовище, - ворчал Сергей, поставив Славу в ванну и принявшись «делать из него человека».
- Спасибо, дядя, ты тоже симпатичный.
- Поговори мне тут! – парировал дядя и направил струю воды племяннику в лицо. Слава раздраженно отстранился. Сергей захохотал.
- Ты там не опозорься.
- Нарочно опозорюсь.
- Слава!
- Дядя!
Слава не помнил, как добрался до школы, как дошел по пустынному коридору до нужного кабинета. Сердце билось и отдавало стуком в виски, на лбу выступили капельки пота. Его преследовала мысль о том, чтобы сбежать, пока не поздно, но он упорно гнал ее подальше. Уроки в школе уже кончились, стояла гробовая тишина. «Как тут вообще можно сидеть полдня?» - поежился Слава. – «Все такое белое, страшное.… Как хорошо все-таки, что я на домашнем обучении. А каково тут днем находиться?! Куча народа, ор, только и делай, что увертывайся от всяких хулиганов».
Послышались шаги, гулко отдающиеся в высоких потолках. Слава вздрогнул. Но по коридору прошла всего лишь какая-то учительница, краем глаза посмотрев на бледного как смерть мальчика. Слава выдохнул и глянул на наручные часы. Без десяти четыре. Может, все-таки зря он пришел?!
- Вячеслав!
Слава резко обернулся. К нему бодрой походкой приближался Евгений Сергеевич под руку с незнакомой женщиной. Она широко улыбалась.
- Привет, Славка! – поприветствовала она мальчика. – Чего не заходишь? Ребята там.
- Я думал, закрыто, - взволнованно оправдался Слава, прижимаясь ближе к Евгению Сергеевичу.
- У меня никогда не бывает закрыто, - сказала женщина и втолкнула нервничающего Славу в кабинет, захлопнув дверь перед носом Евгения Сергеевича. – Я украду у вас вашего мальчика, хорошо?
Оставшись без своего наставника, Слава ошалело стал озираться по сторонам. Он оказался в просторном кабинете с голубоватыми стенами. Старые парты были сдвинуты к стенам, а стулья расставлены по кругу. На них сидело человек пятнадцать ребят. Было им на вид лет по тринадцать. Они все разом обернулись и с любопытством уставились на вошедших.
- Привет, камрады, - поприветствовала своих учеников женщина и продолжила. – Знакомьтесь, у нас пополнение. Как тебя зовут, скажи нам!
- Слава, - ответил Слава, скрестив руки и пристально изучая остальных ребят. Страх потихоньку сменялся любопытством.
- Здорово! А меня – Гесель. Так, а теперь ваша очередь познакомиться со Славой!
Каждый из сидящих на стульях по очереди вставал, говорил свое имя и зачем-то хлопал в ладоши. Когда последняя девочка представилась, то все мгновенно вскочили и зааплодировали с такой силой, что Слава отшатнулся.
- Это мы так новичков приветствуем, - объяснила Гесель, потрепав мальчика по голове. – С этого момента ты полноправный член нашего кружка. Ура!
- Ура! – подхватили ребята, вызывающе глядя на вконец растерявшегося Славу. Тот пожал плечами и выдавил слабенькое «ура».
Гесель уселась на свой стол, заваленный какими-то париками, тканью и пакетиками с бисером, и, взмахнув руками, как дирижер, начала очередное занятие. Слава сидел на стуле и наблюдал за ней словно онемевший. Гесель читала по памяти сценарий новогодней сказки. Она постоянно жестикулировала, лицо менялось каждое мгновение. Но выглядело это завораживающе и вовсе не по-идиотски. Гесель умело владела своим телом, и все движения шли точно в такт с ее дребезжащим голосом, от которого у Славы замирало сердце.
Когда она закончила, то, даже не переведя дыхание, обратилась к Славе:
- У нас свободна роль главного героя. Смысл сказки в том, что обычный мальчик попадает в новогоднюю сказку и спасает от всяких нехороших типов Снегурочку. Банальщина, но мне жутко лень что-то переделывать. Между прочим, сценарий вышел из-под пера твоего Евгения Сергеевича. Ты не против?
Слава кивнул. Гесель одобрительно приподняла уголки губ.
- Шикарно. Но сначала посмотрим, что ты умеешь. А ну, камрады, помогите нам.
Камрады понимали Гесель с полуслова. Они тотчас же наперебой принялись выдумывать Славе задания. То он показывал, будто достает книгу с несуществующей полки, то изображал попавшего в кораблекрушение человека, то разыгрывал сценку из школьной жизни с вихрастой девочкой Наташей. Гесель после каждого номера этого импровизированного шоу аплодировала и хвалила Славу, приговаривая про себя: «Способный мальчик, правда».
После занятия, получив листы с ролями, все кинулись со Славой обниматься.
- Ты такой классный! – восхищалась стриженная под мальчика Лена. – Здорово, что ты к нам пришел.
- Можно я в следующий раз заплету тебе косичку? У тебя превосходные волосы! – смущенно просила низенькая и пухленькая Вера. – Я потом сразу расплету, просто волосы твои так и манят.
Слава стоял и не знал, что отвечать. К горлу вдруг подошел спазм, зажавший голосовые связки. «То же самое ли чувствовал мой одинокий Евгений Сергеевич, когда я его кормил?» - растрогано думал Слава, обнимая и хлопая по спине очкастого Васю, который упорно звал Славу поиграть в шахматы. Гесель подождала, пока ребята натискаются, и громко призвала всех к вниманию:
- Понравились друг другу? Отлично! А теперь все по домам учить роли и делать уроки. Уже седьмое декабря, а мы ни черта не сделали. Это твой Евгений Сергеевич виноват, что так поздно написал нам сценарий! – сказала Гесель Славе. – Побей его за меня, когда он в следующий раз к тебе придет.
Слава улыбнулся и пошел в раздевалку. Когда он оделся и вышел, то увидел, что у выхода стоит Гесель.
- Пойдем вместе, мы в одном подъезде живем, - сообщила она, обнимая Славу за плечо.
- Вы так мне понравились! – с улыбкой сообщил Слава Гесель, придерживая перед ней дверь. Та пожала плечами и расхохоталась:
- А Евгений Сергеевич тебе нравится?
- Очень.
- Хоть кто-то его действительно любит!
Они шли вдвоем по тротуару. Время близилось к шести часам вечера, уже стемнело. Морозный ветер колол разрумянившиеся щеки Славы, заставлял жмуриться. Гесель крепко держала его под локоть, не давая отойти от нее ни на шаг. А Слава и не собирался. С этой женщиной он чувствовал себя так же спокойно, как с Евгением Сергеевичем. Конечно, Гесель абсолютно не была похожа ни на Славу, ни на Евгения Сергеевича, но что-то заставляло мальчика восторгаться ей. Может, все дело было в ее открытом характере, в сияющем лице и искорках с другой стороны темных глаз? Слава и сам не знал.
Он поднял голову и из-под козырька шапки глянул на Гесель. Она была ростом c него, и сразу уловила его взгляд. Ухмыльнувшись, Гесель приподняла бровь:
- Что такое?
- Ничего, я просто так…
- Оправдываться он мне будет! – вдруг вскричала Гесель и вцепилась сильными руками Славе в меховой капюшон. – Вызываю тебя на бой!
Слава вскинул руки и, не удержавшись, свалился вместе с ней в сугроб. Гесель, столкнув его с себя, схватила горсть снега и кинула в мальчика, не дав ему опомниться.
- Получай, Фролов! - смеялась она, атакуя Славу все новыми и новыми снежками.
- Ах, так! Я не сдамся!
Слава с Гесель кидались друг в друга снегом, смеялись и пели. Прохожие недоуменно проходили мимо, крутя пальцем у виска. Но им они были безразличны. Волосы Гесель растрепались, шарф сбился на бок. Вся она была в снегу. Слава выглядел так же.
- Слав?
Мальчик тут же перестал смеяться и обернулся. На тротуаре стояла, недоуменно глядя на него, Марина с пакетами. Она озадаченно переминалась с ноги на ногу. Гесель опомнилась первая:
- О! Вы, я предполагаю, Марина Фролова! Будем знакомы, я Гесель! – она с жаром затрясла руку опешившей тети. – Я руководитель театрального кружка! – и она, сделав реверанс, извернулась и поцеловала бледную руку Марины. Та хлопнулась бы в обморок, если б проворная Гесель не подхватила ее под пояс.
- Мы живем в одном подъезде! Я на первом этаже. Идемте скорее по домам, все жутко голодны, да, Слава?
И Гесель, придерживая Марину, которая была выше сантиметров на двадцать, потащила ее в подъезд. Слава пошел следом, тихо смеясь над тетей.
На первом этаже Марина была передана в руки Славы. Гесель исчезла за дверью одной из квартир, подмигнув Славе на прощание.
- Расписание я тебе дала. Учи роль!
Вечером Слава слышал, как Марина сбивчиво рассказывает Сергею про сумасшедшую женщину.
В то же время Гесель звонила Евгению Сергеевичу, чтобы отчитаться о проведенном со Славой занятии. Она с нетерпением ждала, когда же Евгений Сергеевич соизволит подойти к телефону. Когда, наконец, это случилось, Гесель ликующе произнесла:
- Он потрясающий! Я сразу поняла, что это за человек такой. Все, все вы на него клевещите. Он не эгоист. Ни капли в нем эгоизма нет.
- Разве?
- Да! Ручаюсь за него. Это дядя с тетей его заставили поверить в то, что он эгоист. И ведь вы его тоже так называли! Вот Славка наш и нацепил на себя такую маску. Слушайте, Евгений Сергеевич, - таинственно понизила она голос. – А давайте поможем ему выйти из этого образа?
- Гесель, я знаю, что вы безупречно разбираетесь в людях, - покорно согласился Евгений Сергеевич. – И охотно верю, что Слава все-таки не до конца потерян.
- Да вы тоже это знали! В семейке Фроловых все просто-напросто не хотят что-то менять! Вы же похожи на Славку! Так почему вы ничего не сделали?!
- Я всего лишь учитель…
- Меня раздражает ваша позиция, Евгений Сергеевич! В этой ситуации надо Сергея (или как там дядю зовут?), Марину и Славку сдружить и научить взаимоуважению. Поэтому я предлагаю организовать им поездку на выходные.
- Что? – не понимал удрученный Евгений Сергеевич. Ему не нравилось, что Гесель лезет совершенно не в свое дело. А та тем временем продолжала:
- Что слышали! – Гесель так разозлилась, что не контролировала свои бурные эмоции. – Ох, если б вы стояли сейчас передо мной, клянусь, я бы вас отутюжила! Я только что придумала, что мы с вами можем отправить их на подмосковную турбазу, чтоб они на лыжах покатались, по лесу погуляли вместе…
- Ну, неплохо. Можно.
- И мы с вами поедем с ними!
- Зачем? – растерялся Евгений Сергеевич.
- Проводить воспитательные меры! Это не обсуждается, если что. Сейчас же звоните Фроловым и сообщайте эту шикарную новость. Там недорого, вполне можно себе позволить. А я спать пойду.
Евгений Сергеевич сейчас же никому звонить не стал. Он полночи провел в бессоннице, морально готовясь к такому непростому разговору с Сергеем и Мариной, и чуть свет разбудил квартиру Фроловых. Трубку взял сонный Сергей и сначала не совсем понял, что от него хотят. Потом он кое-что уловил и отметил, что на турбазе могут попасться какие-нибудь товарищи, с которыми можно поболтать за жизнь, и с легкостью принял предложение. Потом по назиданию Евгения Сергеевича перезвонил Гесель и выяснил все подробности. Та никак не могла нарадоваться, что ее предложение оценено.
- И чего ты, Мариша, ее вчера сумасшедшей обзывала? – говорил он за завтраком. – Вроде ничего так, милая.
От этих слов Марина, не желающая ни с кем делить брата, обиделась и полчаса с ним не разговаривала. Слава же торжествовал. Он тут же бросился собирать сумку, хотя до вечера пятницы, в который они должны были уехать, оставалось еще пару дней.
Слава еле пережил тяжелую для него поездку на электричке. Его тошнило, он сидел белее снега и отмахивался от назойливой Марины и ее никчемных советов. Сергей пытался пристроиться ближе к Гесель, шептал ей что-то на ухо, но она ставила его на место. Раздосадованный Сергей ушел от них на другое сидение к какому-то мужчине подозрительного вида, и они разговаривали до самого конца пути, постоянно оглашая вагон хохотом и трехэтажным матом. Марина все время молчала, но Гесель не прекращала попыток ее растормошить. Когда Гесель схватила Евгения Сергеевича и потащила его за продавщицей мороженого, Марина вполголоса проговорила:
- Больные! Ненормальные! Какого черта здесь творится?
Славе ее слова показались несправедливыми. Несмотря на плохое самочувствие, он легко поддерживал разговор с Евгением Сергеевичем и Гесель, которая накупила мороженого и усердно пыталась предложить его окаменевшей Марине.
Слава надеялся, что тетя и дядя изменят свое отношение к Евгению Сергеевичу и Гесель. В конце концов, они должны быть благодарны, что их вытащили куда-то за пределы Москвы. Но ни Сергей, ни Марина особого счастья не показывали. Они ходили унылые и неразговорчивые. Но длилось это только до регистрации на турбазе. Пошвыряв вещи в свой одноместный номер, Гесель пулей кинулась к своим «подопечным». «Их всех надо учить абсолютно всему!», - говорила она. «Без меня они никак». А все тем временем спорили, кто с кем будет в номере.
- Гесель, почему вы заняли одноместный номер? – нервно спрашивал Евгений Сергеевич. – Я рассчитывал, что вы забронируете его для меня.
- Дома один посидите,- отрезала Гесель. – Так, камрады, у вас в распоряжении два двухместных номера. В чем проблема?
- Я без Сережи спать не буду! – заявила тетя Марина.
- Ради Бога! Тогда Евгений Сергеевич будет со Славой. Кого-то что-то не устраивает? Мы, вообще-то, все друзья, так что разницы быть не должно.
- У вас никогда разницы нет, - сердито отозвался Евгений Сергеевич. Гесель его проигнорировала и сказала:
- А теперь все в срочном порядке идут в столовую. Разберете шмотки попозже. Потом двадцать минут на отдых с дороги – и бегом в лес. Там красотища, гарантирую.
Сергей испустил протяжный вздох.
- Ах, да. Никакого спиртного и телевизора. Только ваш племянник и природа, - среагировала Гесель тоном, не терпящим возражений.
- Ладно, роковая женщина, - игриво ответил Сергей, за что получил локтем в бок от негодующей сестры.
Те выходные Слава запомнил на всю жизнь. Гесель проявила себя как потрясающий организатор и все обставила так, что даже Сергей втянулся. Оставшееся время в субботу они гуляли по лесу. Сергей радовался как маленький и старался во всем угодить Гесель. А та в свою очередь насела на Евгения Сергеевича:
- Зимний лес поистине волшебен! А ну, Евгений Сергеевич, прочитайте нам стихотворение о зиме!
Тот уже не сопротивлялся и слушался Гесель во всем. Он неуверенно начинал читать отрывки из разных произведений. Слава с жаром подхватывал, и они вдвоем затягивали мотив песни, совершенно к зиме не относящейся. Им вторила Гесель, бодро откликался Сергей, на которого отсутствие городской суеты влияло положительно. Одна Марина шла, засунув руки в карманы и глядя только под ноги.
- Славка! – крикнул Сергей. – Бегом наперегонки до вон той елки! И ты, Женек, давай с нами!
- Что за панибратство? – оскорбился Евгений Сергеевич, но Сергей схватил его рукав и позвал за собой:
- Да ладно! Я все равно тебя старше!
И они со Славой тащили Евгения Сергеевича под гору, разметывая снежные сугробы. Тот потихоньку проникся их настроем. Видя, как Сергей и Слава держатся за руки, Евгений Сергеевич с замиранием сердца думал: «Они… они начинают понимать друга,… Я… помогаю Славе, я могу отплатить ему за его доброту ко мне!».
Наконец, день завершился. Все попрощались друг с другом до утра и разошлись по номерам. Сергей прямо-таки сверкал счастьем, лип к Гесель и ласково трепал Славу за волосы. Мальчик был несказанно рад, что они с дядей сближаются. «Вот бы так всегда! Не только здесь, но и дома!» - мечтал он.
Пожелав дяде спокойной ночи, Слава возвратился в свой номер. Евгений Сергеевич уже переоделся в пижаму и читал в кровати. Сполоснувшись, Слава причесался и нерешительно вышел. Евгений Сергеевич подождал, пока Слава ляжет, и выключил свет. Турбаза отошла ко сну.
- Спишь, Вячеслав? – подал голос Евгений Сергеевич из-под одеяла. Мальчик, от волнения не смыкающий глаз, встрепенулся и ответил:
- Еще нет.
- Я тоже.… О чем ты сейчас думаешь?
- Да ни о чем, - туманно откликнулся мальчик.
- А я о тебе думаю. Вячеслав, мне Гесель сказала, что ты никакой не эгоист. Что тебя заставили в это поверить. Неужели так и есть?
- Я не знаю.
- А ты подумай.
- А как Вы думаете, Евгений Сергеевич, я эгоист или притворяюсь? Просто я серьезно не могу этого понять.
- Я хотел бы верить, что ты эгоист, - неожиданно, после небольшой паузы, ответил Евгений Сергеевич, приподнявшись на локте. Слава вытаращил глаза:
- Почему? Это же считается плохо!
- Раз уж у нас вечер невиданных откровенностей, то я объясню свою позицию. Ты еще юный, поэтому матерым эгоистом быть не можешь. Тем более, видишь – Сергей тебя таки любит. Гесель права, вы боитесь перемен. Я сначала никак не мог понять, что она хотела сказать этим. А теперь до меня дошло! Это страх быть непонятым, осмеянным, ведь вы очень разные люди. Вы не можете друг перед другом раскрыться. А ведь это важно, вот так разговаривать напрямую. Ты от них закрылся, а они от тебя. Ты мне доверяешь больше, чем родным людям. Вячеслав, научись принимать дядю и тетю такими, какие они есть. Когда ты доверишься им, то тебе самому станет легче. Будет, кому выговориться, с кем обсудить проблемы…
Слава тоже приподнялся и усиленно напрягал глаза, чтобы в темноте рассмотреть силуэт Евгения Сергеевича на кровати у соседней стены.
- Ты, Вячеслав, счастливый. Я говорю тебе это не первый раз. У тебя дядя, тетя и все удовольствия. А у меня нет никого! Я один в этом мире, я никому не нужен! Пусть горят синим пламенем шестиклассницы с их любовными признаниями! Я пытаюсь все это время с помощью их восхищенных взглядов поднять свою самооценку. Да, самолюбия иногда мне не занимать, но я периодически чувствую себя ущербным человеком. Я убеждаю себя, что любовь этих девочек ко мне продлится вечно. Скоро, классу к девятому, они забудут про своего Евгения Сергеевича и найдут новых кумиров породистее меня. А ты не похож на них. Пойми, ты просто очень одинок в душе. Дядя и тетя не реагировали, а я обходился с тобой ласково. Вот ты и готов вешаться мне на шею! Даже если бы это сделал первым не я, а кто-то другой, твоя реакция была б такой же!
Евгений Сергеевич плотно сомкнул губы.
Следующим утром они встали в полной тишине. Старались не смотреть друг на друга. Слава молча уступил Евгению Сергеевичу посетить ванную первым, тот в свою очередь беззвучно подал мальчику наручные часы, которые Слава искал на тумбочке.
Днем вся компания под руководством Гесель направилась на лыжную прогулку в уже знакомый лес. А вечером они впятером провожали закончившийся отдых на берегу замерзшей реки. Похолодало, но погода стояла безветренная, поэтому не было смысла кутаться в пледы и наблюдать за течением зимы из окна.
С неба падали, кружась, редкие проворные снежинки, оседающие на ресницы и волосы. Тишина царствовала на заснувшем берегу. Лишь иногда она нарушалась легким треском отколовшегося где-то кусочка льдины, сковывающей реку. Из рощи слышался шорох, скрипели сучья под чьими-то сапогами. С соседнего берега, где находилась деревня, долетал звон колокола к вечерне. На небе зажигались первые звезды. В ветках старой рощи притаился молоденький месяц, готовящийся взмыть высоко на ночное небо. Погода весь день была ясной, поэтому ночь обещала быть тихой и звездной. Слава, вдыхая морозный воздух приоткрытым ртом, зачарованно любовался окружающей его картиной, и сердце его наполнялось умиротворением и покоем. Он непроизвольно прижался к Сергею, который смотрел в даль и думал о чем-то своем. Тот не вышел из своих мыслей, просто закинул племяннику на плечо руку и прошептал:
- Я не знал, что мы можем провести два дня, не поругавшись, чудовище ты мое. Я в шоке. Хочется узнать тебя лучше, племяш. Мариш, будешь вместе со мной учиться общению с нашим чудовищем?
Марина вместо ответа круто развернулась и решительно пошла прочь с берега. Ее черные длинные волосы взметнулись, хлестнув Гесель по лицу. Та проводила удаляющуюся Марину взглядом и произнесла:
- Увы, в этом случае я бессильна.
- Ничего, мы со Славкой ее переделаем, – бодро ответил дядя Сергей.
- Как бы эта Марина чего-нибудь не выкинула, - тихо-тихо проговорила Гесель. В ее душу закрадывались нехорошие предчувствия.
Минуло несколько дней по возвращению с отдыха. Евгений Сергеевич никогда раньше не чувствовал такой мощный прилив сил. Он ужасно собой гордился, ведь Слава нашел общий язык с дядей. Евгений Сергеевич еще не приходил к Славе и знал это из телефонного разговора. По словам мальчика, Сергей действительно перестал напиваться у друзей и только за ужином позволял себе маленькую рюмку.
Когда Евгений Сергеевич по дороге из школы зачем-то полез в карман, то обнаружил там наручные часы Славы. Он вспомнил, что в ночь перед отъездом неаккуратный Слава опять швырнул их куда-то рядом с кроватью, а Евгений Сергеевич машинально сунул их в карман. «Надо бы вернуть», - решил он и без раздумий направился в сторону дома Славы.
Подходя к подъезду, Евгений Сергеевич заметил Марину. Она стояла на ступеньках под навесом и курила. На ней было розовое короткое платье с накинутой сверху истрепавшейся шубой. На ногах красовались домашние тапочки, в которых она не побоялась выйти на запорошенное снегом крыльцо подъезда. Волосы трепетали на ветру. Удивительно, как при таком собачьем холоде у нее не мерзли шея и совершенно голые ноги с порезами от бритвы. Марина бросила на него томный взгляд и выпустила изо рта сигаретный дым. В таком образе она показалась Евгению Сергеевичу какой-то вульгарной и нереальной.
- Здравствуйте! – подошел он к Марине, словно боясь издать лишний звук. – Марина Юрьевна!
- Зачем ты пришел? – вдруг холодно произнесла Марина, резко бросив сигарету и вдавив ее ногой в снег.
- Позвольте… - отступил Евгений Сергеевич.
- Тетя Марина!
Из переулка к ним подбежали Сергей и Слава. Оба были с пакетами из торгового центра. Марина метнула в их сторону испепеляющий взгляд:
- Тоже мне, играете в милую семейку! Я больше не позволю этого самоуправства!
- Мариш, ты чего буянишь? Привет, кстати, Женек.
- Слава в последний год научился нехорошим словам, - начала издалека тетя Марина. Платье на ней сидело так, будто сейчас свалится, и Евгений Сергеевич не знал, куда девать глаза. – Он никогда не уважал меня, а теперь вообще перестал считать за человека. Слава убегал из дома, пререкался, не подчинялся. В этом виноват только ты, мерзкий, ужасный, распущенный тип, который навязал свою идеологию моему мальчику! – и она ткнула в Евгения Сергеевича.
- Марина Юрьевна!
- Заткнись! – Марина оборвала его истеричным визгом. – Это ты виноват!
- Да в чем? Женек нормальный, - пожал плечами Сергей.
- Слава находится на домашнем обучении, чтобы не испортиться под влиянием отвратительной современной молодежи…
- А испортиться под влиянием сумасшедшей тетки и дяди-алкаша он якобы не может, - выпалил в сердцах Евгений Сергеевич. И тут же пожалел о своем длинном языке. Марина прямо-таки побагровела.
- И тут появляешься ты. Слава начинает сбегать из дома, препираться с нами. Я терпела, я очень долго терпела. Но мое терпение лопнуло, когда ты подсунул Славе свою подружку. Слава думает только о театральном кружке, целыми днями читает перед зеркалом роль и убегает в твою проклятую школу, чтобы там сидеть допоздна! Все, хватит. Я заявляю, что отныне нога твоя не ступит за порог нашей квартиры, а Слава никогда больше не пойдет заниматься этой какофонией!
- Тетя Марина! – Слава опрометью бросился к ней, схватил за край шубы. – О чем ты говоришь?! Не надо!
Но тетя отшвырнула его от себя так, что он еле устоял на ногах.
- Да будет так, и никак иначе! – провозгласила она. – Ни за что больше не дам измываться над неокрепшей психикой моего Славы! Я изолирую его от тебя и от твоей подружки!
- Лучше пусть меня от тебя изолируют, не отнимай у меня Евгения Сергеевича и Гесель! – воскликнул Слава, не в силах удержать панические слезы. Но Марина распахнула дверь подъезда и толкнула туда племянника, навалившись на дверь снаружи.
- Вопрос исчерпан. Иди и капай на мозги кому-нибудь другому, - и она тенью скользнула в подъезд. За ней кинулся Сергей, не взглянув на Евгения Сергеевича. Тот как подкошенный свалился на заледеневшую лавку. На него будто вылили ведро помоев.
- А я знал, что вторжение в чужую жизнь не заканчивается удачно, - только и смог вымолвить он, запрокинув голову и уставившись стеклянными глазами в светлое небо.
Марина исполнила свое обещание. К Славе стал ходить другой учитель русского, она не пускала племянника на театральный кружок. Ошарашенный происходящим мальчик даже не мог скандалить с тетей, так велико было потрясение ее поступком. Слава остался один наедине со своим одиночеством. Он лежал в своей комнате и не выходил оттуда. Марина приносила ему еду, пыталась целовать и обнимать, но Слава с ненавистью ее отталкивал.
- Я тебя ненавижу, тетя! – выпалил он, закрываясь от нее как от огня. – Я отдал бы все, чтоб тебя больше никогда не видеть!
Слава пытался жаловаться дяде Сергею. Он бросался в дядины объятия, выдавливал из себя слезы и упрашивал его вернуть все, как было. Но Сергей, хоть и более-менее подружился с племянником, поддержать не мог в силу характера. Ему-то было безразлично, есть Евгений Сергеевич и театральный кружок, или нет.
Подошло время новогоднего спектакля в школе. Напрасно Гесель, сидя в первом ряду и кусая ногти, ждала появления Славы. Она, конечно, заменила бедного мальчика очкастым Васей, но все-таки в главной роли она хотела видеть только Славу Фролова. «И ему тоже хотелось бы сейчас выйти на сцену», - тоскливо подумала Гесель. Никто из собравшихся учеников и учителей не понимал, почему Гесель в день премьеры своей постановки сидит такая кислая. Только Евгений Сергеевич, присев на соседний стул, мрачно кивнул ей.
- Мы с вами проиграли Марине Юрьевне, - сказала Гесель и повернулась к нему. – Господи, как я хочу закатать ее в асфальт! И Сергей Юрьевич дурак неимоверный! Нашего вмешательства оказалось мало. Надо, чтобы они сами захотели меняться. А они не захотят. Так что, Евгений Сергеевич, не видать вам больше Славу как своих ушей. Его от вас изолировали.
Евгений Сергеевич не ответил.
- Но вы не волнуйтесь, - продолжила Гесель. – В отместку я стучу ночами по батарее. Смешно, но это единственное, что я могу сделать.
- Вы все время говорите, что в порошок стереть можете, - заметил Евгений Сергеевич.
- Я утрирую, непонятно разве? Может, и смогла бы, но не хочу сто лет просидеть за решеткой.
Спектакль начался. Самодельные костюмы выглядели так, словно были изготовлены профессиональной швеей. Ребята потрясающе выучили роли и вошли в них подготовлено. Когда сказка закончилась, и актеры вышли кланяться, весь зал разразился аплодисментами. Гесель была приглашена на сцену, и директор вручил ей благодарность от лица всего школьного коллектива. Но улыбка на ее лице получилась кривой.
Начались новогодние каникулы, и совсем скоро наступило 31 декабря. Вся Москва была заставлена елками с гигантскими шарами, которые сверкали и переливались на солнце. По ночам в городе включалась праздничная подсветка. Счастливые люди несли домой подарки для родных и мандарины, предварительно потолкавшись в огромных очередях магазинов. На дорогах образовывались пробки из спешащих автомобилей на разные мероприятия.
Под вечер, когда атмосфера праздника прокралась всюду, Сергей сжалился над скучающим Славой и повез их с Мариной на новогоднее шоу в один из московских парков. Слава был ничему не рад и только слабо улыбался, любуясь украшенными огоньками мраморными статуями ангелов, стоящими вдоль аллей. С неба медленно сыпался снег. «Будто небо плачет ледяными слезами по уходящему году», - подумал Слава, и сердце его сжалось. Гремящая на весь парк музыка словно не долетала до слуха Славы. Он стоял на аллее, запрокинув голову, и смотрел в ночное небо. Его толкали снующие взад и вперед люди с праздничными лицами, бегло извинялись и бежали дальше. Мимо Славы проходили семьи с детьми и без, молодые пары, компании друзей…. А он стоял один. Марина заставила брата всю новогоднюю ночь посвятить ей, и сейчас они гуляли где-то за деревьями.
И тут Слава заметил, что на одной из скамеек, в таком же гордом одиночестве, как и он, сидит молодой мужчина. На нем было темное пальто и небрежно накинутый шарф. И волосы этого мужчины тоже были темными. Он совсем не подходил своим видом под радостный, светлый новогодний образ. Он сидел, и взгляд его был устремлен в небо. Слава дернулся. Он узнал Евгения Сергеевича. Тот будто почувствовал, что на него смотрят, и оторвался от созерцания неба. Их взгляды встретились. Слава увидел, что его бывший учитель одними губами произнес «Вячеслав!», и стремглав кинулся к нему.
Слава сел рядом с Евгением Сергеевичем. Тот проговорил:
- Вячеслав, тетя увидит…
- И пусть, - горячо прошептал Слава. Его глаза блестели в свете огоньков. – Евгений Сергеевич, возвращайтесь. Мой эгоизм не должен разрастаться, а без Вас это невозможно.
Евгений Сергеевич хотел что-то ответить, но тут в динамиках раздался бой курантов. Люди вокруг закричали и засмеялись. Под крик «УРА!» в небе разорвался на тысячи сверкающих искр огромный фейерверк. Слава заворожено поднял взгляд на необыкновенно красивое зрелище. Фейерверк менял цвета и формы, бабахало так, что с деревьев сыпался снег.
- С Новым годом, Евгений Сергеевич! – счастливо сказал Слава и уткнулся носом ему куда-то между плечом и шеей.
А по дорожке к ним шли Сергей и Марина с бокалами шампанского. Но, завидев Евгения Сергеевича, они остановились. Вернее, Сергей тормознул Марину.
- Вот незадача! – огорчилась та. – Опять он!
А Сергей глядел на празднующую толпу и думал о том, как позовет Евгения Сергеевича обратно к ним и попросит прощения за сестру. «Вот сейчас я подойду», - думал он. - «И надо бы Гесель позвонить, спросить, когда там занятия в кружке начнутся»…
Апрель 2015