В праздниках я больше всего люблю момент, когда дядя Гена достаёт гармонь. Гармонь стоит на шкафу, накрытая вышитой салфеткой и застёгнутая специальным кожаным ремешком. Раньше на ней играл мой дедушка, бабушкин муж, а теперь играет дядя Гена.
Дядя Гена расстегивает ремешок, растягивает гармошку в разные стороны и она, словно делает вдох, набирая воздух в меха. Меха – это лёгкие гармошки, а не воротники на женских пальто, так мне папа объяснил.
Дядя Гена нажимает пальцами обеих рук на кнопочки и получается музыка. Мне кажется, что это волшебство, а дядя Гена настоящий волшебник. Вот только что все веселились, шутили, но заиграла гармонь, и настроение стало другим – немножко грустным, потому что «нельзя рябине к дубу перебраться». Потом начинается песня про «кто-то с горочки спустился», и все опять улыбаются. Дядя Гена командует настроением людей, как хочет: захочет – все загрустят, захочет - развеселяться.
Сегодня дядя Гена играет про мороз, про «шумел камыш», и вдруг – незнакомую мне песню: «У церкви стояла карета, там пышная свадьба была. Все гости нарядно одеты, невеста всех краше была».
Я легко представляю себе красивую невесту. В нашем клубе почти каждую субботу случаются свадьбы. И мы с Маринкой Семиволковой ходим смотреть на невест. Женихи всегда одинаковые, а невесты, как принцессы, в длинных белых платьях, с фатой или шляпой на голове. А у некоторых такие красивые кружевные перчатки. Тётя Тоня из сельсовета стоит за столом и говорит им разные слова, потом разрешает обменяться кольцами и поцеловаться.
Но в песне невеста плачет и не хочет говорить слова клятвы, священник надевает ей на палец кольцо, а кто-то в толпе говорит, что жених неприглядный. Я не знаю, что такое «неприглядный», может быть, старый, как на картине «Неравный брак», которую написал Василий Пукирев. Мне мама показывала репродукцию. Там невеста такая красивая и молодая, а жених совсем старый лысый, как дед Елизар. И она не улыбается, как невесты в нашем клубе, потому что тоже, наверное, не хочет выходить замуж за «неприглядного».
Дядя Гена вдруг обрывает эту песню и начинает играть новую. И я не узнаю, что дальше. А спросить некого, все уже поют про полустаночек.
Я выхожу на крыльцо. На улице весна, скворцы суетятся, обустраивая скворечник, снег растаял, но кое-где в тени ещё лежат дырявые серые кучи. Я не люблю начало весны, позже, когда появятся первые листья, станет наряднее от молодой зелени, а сейчас земля голая и грязная, и цвета повсюду, как на той картине Пукирева. Мама говорит, что художник специально использовал такие цвета, чтобы передать настроение. Вот и у меня настроение испортилось.
Хлопает дверь, на крыльцо выходит папа. Он накидывает мне на плечи куртку, присаживается рядом и спрашивает: «Ты чего убежала раздетая?»
- Пап, - отвечаю я вопросом, - а что потом с той невестой случилось?
- С какой невестой?
- Из песни, которая всех краше была?
- Ничего,- говорит папа, - вышла замуж за нелюбимого. Так раньше часто случалось.
- И её никто не спас?
- Нет, - ты же слышала песню.
- Я думала, что это ещё не конец, что она убежит, или за ней принц приедет на белом коне и увезёт.
- Будем надеяться,- говорит папа, - что принц приехал.
- Но в песне этого нет? – не успокаиваюсь я.
- В песне - нет.
- Тогда надо дописать, чтобы все знали.
Папа улыбается и обнимает меня: «Вот, вырастешь и допишешь».
- Нет,- тороплю я, - надо быстрее дописать, а то всем грустно петь эту песню.
- Ничего,- говорит папа,- это старая песня, её давно так поют, попоют ещё немного. А потом ты подрастёшь и спасёшь невесту.
И эти папины слова меняют моё настроение, потому что у меня появляется цель – спасти несчастную девушку.
- Идём, - говорит папа, поднимаясь.
Мы заходим в избу, где дядя Гена играет на гармошке, и все поют про метель. Я сажусь рядом с мамой. Песня заканчивается и начинается новая «Хасбулат удалой, бедна сакля твоя»… Но тут папа подходит к дяде Гене и говорит: «Ген, давай частушки!»
Тётя Зоя сразу берёт расписные деревянные ложки и выходит на круг. Но это только так говорится «на круг», она просто встаёт из-за стола и запевает, отбивая ложками ритм: «Как заслышу я гармошку, Заиграет кровь ключом, Увлеклась я гармонистом, А гармошка – ни при чём!». Мама присоединяется к ней: «Меня милый провожал, Крепко за руку держал, Сколько звёздочек на небе, столько раз поцеловал»
И всем становится весело. А я сижу и думаю, какой молодец мой папа. Я уже слышала однажды эту песню про Хасбулата. У него была неверная молодая жена, она целовалась с другим мужчиной, и Хасбулат за это заколол её кинжалом, хоть и любил. Хасбулат из песни был старый и седой – неприглядный, в общем, и мне его не жалко, жалко молодую жену, но её уже не спасёшь. Потому что если человека убили, его даже в песне не спасёшь. И, наверное, папа это знает, вот и попросил дядю Гену не петь эту грустную песню.
Замечательный, всё-таки, у меня папка! А ещё хорошо, что на свете так много песен: и весёлые, и грустные, и частушки!