(Из записок читателя)
Дочитала роман Каннингема. История нескольких семей: Бонни, Джонатана, потом Джонатана-Клер-Бонни.
Гейская любовь подростков и взрослых парней. Все свободны и в личной жизни совершенно раскованы (молодые, конечно, старшее поколение – традиционно).
В семье Бонни гибнет старший брат, набирающий обороты наркоман. Мать умирает от тоски и депрессии. Отец спивается и сгорает в доме от непотушенной сигареты. Бонни перебирается жить в семью Джонни, в которой родители Эллис и её муж живут каждый своей жизнью, потому что поженились не по любви и живут скорее из чувства долга.
Мать - Эллис - деловая, талантливая и современная, с задатками бизнесменши, Тони (её муж) – владелец кинотеатра, проводящий, к радости жены, весь день у себя на службе.
Мальчиков - Бонни и Джони - связывают нетрадиционные отношения, начало которым положил Джонатан. Эллис узнает об этом и «предоставляет свободу» («Мой сын никогда не женится» - вот и всё сожаление, хотя переживает она сильно).
Потом Джонатан уезжает в Нью-Йорк учиться. Бонни какое-то время живет в доме его родителей, пока Эллис не «выталкивает» его под соусом: «Тебе нужно строить собственное гнездо».
У Тони астма, поэтому Эллис и он переезжают в Аризону, в пустыню, покупают себе немыслимый дом, и Эллис продолжает жить не свою жизнь: единственное любимое существо – сын – уехал, она не может себя ни в чем реализовать, повязанная заботами о муже и доме.
В Нью-Йорке Джонатан находит себе «товарища» - очень свободолюбивых взглядов и поведения женщину – Клер, на 15 лет его старшую. Она знает, что Джонни голубой, он ей всё рассказывает.
Джонни ищет «любимого», но все его связи ограничиваются сексом. Появляется более-менее постоянный партнер Эрик, бармен с артистическим задатками, но они тоже не становятся душевно близкими.
Бонни тоже приезжает в Нью-Йорк и поселяется с Клер и Джоном.
Тем временем умирает от астмы Тони, отец Джона, все едут к нему на похороны. Там всё довольно сложно и в нюансах – разговор Клер и Эллис, прах Тони…
Тройка (Бонни-Джонатан-Клер)возвращается домой в Нью-Йорк.
Клер, в конце концов, соблазняет Бонни, беременеет от него, рождается Ребекка, на которой сходятся интересы всех троих в этой нетрадиционной семье.
Они покупают себе дом за городом и открывают ресторан, в основу его кухни положив натуральные продукты. Ресторан процветает.
Эллис после смерти мужа (уже в 60 лет) влюбляется в мужчину, младше себя, открывает тоже какой-то пищевой дом (она замечательная кухарка), делает стрижку и начинает жить в свое удовольствие.
В сюжет снова входит Эрик, заболевший СПИДом, он тоже поселяется в семье Бонни-Клер-Джон.
Клер, свободолюбивая Клер, начинает тяготиться такой жизнью – сплошные долги, а ей нужны только «Ребекка и дорога». В один прекрасный день она от них всех сматывается.
Очень явно, что вопросом «в чем смысл мой жизни» никто не озабочен, все слушают музыку, ходят в кино, едят фаст-фуд. По вечерам играют в какие-то игры. Все чего-то ждут, вообще-то понимая, что время уходит безвозвратно. Один Бонни как будто доволен жизнью и принимает её каждодневно.
Книга заканчивается купанием в апрельском озере троих мужчин: уже умирающего Эрика, Бонни и Джона. И Джон, войдя по колено в холодную воду, вдруг «прозревает»: «…пока я стоял в этом пруду, со мной что-то произошло… Что-то оборвалось. До этого дня я жил будущим, постоянным ожиданием чего-то, что только должно наступить, и вдруг, когда я голый стоял рядом с Бобби и Эриком в блюдце ледяной воды, это кончилось. Мой отец умер, не исключено, что и я умирал. У матери была новая прическа, собственное дело и молодой любовник – новая жизнь, устраивающая ей значительно больше прежней. Я не был физическим отцом Ребекки, но я любил её как родную дочь – этот опыт у меня был. Я бы не сказал, что я был счастлив. Дело обстояло несколько сложнее. Но, может быть, впервые за всю свою взрослую жизнь я был здесь и сейчас. В самом этом моменте не было ничего исключительного. Но я пережил его, пережил всем существом. Я был полон им. Даже смерть не смогла бы уничтожить то, что я испытал тогда, - невыдуманную связь с собственной жизнью, с её ошибками и кособокими свершениями. Вот эту возможность быть одним из обнаженных людей, стоящих в неглубокой чистой воде. Теперь я не могу умереть несостоявшимся, потому что я был здесь, здесь и нигде больше…»
Мне не совсем понятен пафос этих почти последних строк.
При чтении книги у меня всё время было два момента – удивление читаемым (всё же насколько – всё не как у нас и не дай Бог, чтобы и у нас была вот такая неразбериха – когда каждый по себе).
Там много формальностей в поступках и поведении с окружающими и близкими и мало любви настоящей. Родители любят детей, любят мучительно, потому что дети живут «не так», супруги к друг другу внимательны и заботливы, но тяготятся взятыми на себя обязательствами. Партнеры по жизни друг к другу снисходительны и благодарны за то, что скрашивают друг другу жизнь и наполняют её хоть каким-то содержанием (о смысле речи нет), но истинной близости меж ними нету.
Второе ощущение – любопытство – что же дальше. Потому что в романе пусть чужая, но действенная жизнь с законами и сюжетом. Поведение «новой незакомплексованной и свободолюбивой» Клер, когда она вдруг уезжает, бросая этих трёх мужчин, сначала шокирует – «ничего себе, вот стерва», а потом вызывает сочувствие и даже прикидываешь на себя: а правда, вот так, бросить бы их всех, неблагодарных и капризных (а у неё-то в «мужьях» американцы, которые и на кухне мастера, и постели сами перестелют, и крышу починят), сложить в рюкзачок самое необходимое – и куда-нибудь, в новую жизнь.
И понимаешь – ничего такого не сделаешь, не та натура. А может, не тот возраст? Нет, всё же и в другом возрасте – не смогла бы. Вообще, в голову не укладывается – как это так, взять и всех бросить, а самой - за новой жизнью. Ни по-людски, ни по-божески.
Перевод хороший, переводчик - Дмитрий Веденяпин.
(P.S. Эта запись 2007-го года из дневника).