Релакс

               

  Не слишком обольщаясь насчет  своего обаяния, я всегда невольно обращала внимание на знаки мужского признания  и очень была отзывчива на их корректное проявление, хотя  отмечала в своем сознании и  просто неприличные комплименты  от какой-нибудь уличной шпаны. А тут   в самом что ни на есть популярном питерском театре я неожиданно встретила  очень располагающее  к себе отношение со стороны известного режиссера. В тот вечер, прогуливаясь  по театральным фойе  перед началом спектакля, я  решила узнать у кого-нибудь из служащих о своей знакомой актрисе, работавшей здесь,  и заглянула в комнату без названия, где и застала этого выдающегося человека.Он любезно поинтересовался, чем может быть полезен, и я, не скрывая своего удовольствия от такой неожиданной встречи с великим режиссером, робко назвала имя своей знакомой и спросила, можно ли ее позвать. Не веря, что лицезрею Самого! я с удовлетворением  рассматривала его абсолютно мужественное лицо, внимала  совершенно замечательным модуляциям  гортанного звучания его голоса. Знаменитость тоже  деликатно и внимательно меня оглядывал и любезно не отказал в просьбе, передал  по телефону приглашение такой-то  прийти в такую-то комнату  и дальше стал меня расспрашивать  о работе, выясняя, удовлетворяет ли она мои амбиции, и я сказала, что для меня сейчас важнее удобства в рабочем моем расписании,  поговорили о семье, моей   дружбе с актрисой, даже завязался почти философский разговор о цене и видах  дружбы, что, мол, дружба оценивается не частотой встреч, а, скажем, возможностью обратиться к ней в любое время  или... Но тут явилась моя знакомая актриса и с широко раскрытыми на наш диалог глазами,  извинившись за мой непрошенный визит, увела меня, к моему сожалению, как оказалось, из прихожей гостеприимного кабинета  главного режиссера театра.
 До начала спектакля, в котором участвовала моя знакомая, мы успели за бокалом шампанского в театральном буфете   договориться с ней  о следующей нашей встрече у меня дома, и там  потом мы, конечно,  уж наболтались, вплоть до того, что она  попросилась пожить с мужем у нас месяц-второй на время ремонта в их квартире. Она была уже актрисой и театра и кино, красивая, талантливая, и муж у нее, коллега моего мужа по  работе на Ленфильме,  замечательный красавец, - в  общем, нашей семье  стало лестно их присутствие в нашем доме.
 А пока я наслаждалась театральным действом совершенно модерновой  постановки повести классика. Она перевернула мои устоявшиеся на тот момент представления о театре как о чем-то рутинном, замшелом, где, как говорится, стены волнуются, а море спокойно. Здесь не  было стен и моря или костюмов, париков с бородами и  армяков с кафтанами или сюртуков, имитировавших заданную эпоху, или сложного театрального грима с белилами и румянами, а были важны только взаимоотношения, чувства, обстоятельства, правда слова,  не без музыкального фона, впрочем,  на что театр  имеет, по-моему, права, -   камерный оркестр, хор очень помогали воздействию на зал. Отправлялась я в театр без всякого предвкушения  удовольствия, мне просто всучили на работе пропадавший билет, а я договорилась с предками о ребенке, за которым надо было приглядеть после детсада, - и пошла в театр,   просто, чтобы отвлечься от круговерти жизни, - работы редактором местного радиовещания в "ящике", на которую надо было вставать в 7 утра с учетом времени на отвод сонного еще ребенка в детсад, семьи, где  с самого начала не было лада с мужем, хронического безденежья, необязательныхх связей  - то есть радостей было настолько мало, что кипело в груди постоянное раздражение, почти физически ощущаемое. Это выражалось в неровных взаимоотношениях с родителями,  неоправданных срывах с дочерью,  недоброкачественно выполняемой работе,  порядке в доме. И вдруг в театре   мой  хронический горький комок в груди стал таять, - каждое слово действующих лиц спектакля в исполнении прекрасных актеров,  ведомых чудесным замыслом великолепного  режиссера, каждый их поворот, вибрации их голосов, произносящих слова о вечных ценностях жизни, именно те слова, которых давно жаждало мое существо -  о любви, дружбе, материнстве, долге перед родными, слова, никем нигде не говоримые, забытые  и не востребованные ни в каком аспекте моей суетливой жизни, да еще подкрепляемые оркестром и хором,  обрели для меня  свое значение. Когда требовался особенно высокий градус пафоса в тексте классика, вступал хор из десятка певцов, постоянно присутствовавший на сцене, и еще более впечатляюще после хора звучал оркестр с цимбалами, свирелью, тростниковой пастушеской  жалейкой, бубном,рогом, тамбурином,  колокольчиками, и он же возвел в финале  партии действующих лиц и хора в гимн торжеству жизни, любви, искусства. Сей гимн, хорал или ода, можно назвать это по-разному,  свел всех участников представления, одетых в холщовые балахоны, с самыми простыми прическами,- распущенных волос, кос, пучков,-  в один  монохромный полукруг, где в финале  на середину вывели автора постановки, главного режиссера, под овации и одобрительные восклицания зрителей. Это торжество и стало  на какое-то время  отправной точкой  моего  духовного возрождения, - я перестала раздражаться по пустякам, искала  и находила  пути  решения своих душевных конфликтов, - в работе, в своих радиопередачах для нашего предприятия старалась не допускать откровенного профанирования благородных общечеловеческих ценностей, рассказывая, например, о трудовых достижениях сотрудников,не сводить материалы к сухой отчетности по социалистическому соревнованию, внимательнее стала относиться к окружающим, больше общаться с ребенком, - за счет сокращения времяпрепровождения в компаниях, критичнее оценивать весь круг общения, в том числе моих поклонников... - и, не верится, но  это все  было результатом того самого замечательного  вечера с шампанским, мимолетной встречей с известным человеком, с замечательным театральным действом! Ну, как после этого не говорить о волшебной силе искусства! Побольше бы гениальных постановок театров,  классиков,  режиссеров и, может быть, люди больше ходили бы в театры и стали бы чище душой и лучше!
 Лахти. декабрь 2015.