Я и моя капризная Муза

 
В школе я страшно не любила писать сочинения. Сейчас мне кажется, что  писатели, по чьим произведениям я писала свои обязательные школьные опусы, переворачивались в своих последних пристанищах, когда я начинала препарировать их творчество.

Хотя я всегда писала грамотно, по русскому языку мне всегда ставили итоговую четвёрку.  Окружающие не понимали такого факта и интересовались (почему-то у меня), почему не пятёрка.

Однажды я набралась наглости и поинтересовалась у преподавателя, почему же всё-таки не «отлично». Мне ответили в духе Ипполита Матвеевича Воробьянинова. Да! Именно так! Типа, «торг здесь неуместен».

Оказывается, я не знала правил. Я, действительно, не знала ни одного правила русского языка. Я их читала, читала старательно, но, попав в мою голову, они куда-то проваливались и безвозвратно терялись.

-А зачем знать правила? – задавала я риторический вопрос.
-Чтобы грамотно писать, - отвечала преподаватель.
-А я грамотно пишу? – допытывалась я, цепенея от своей смелости.

-Ты пишешь грамотно, - радовала меня преподаватель.
-А почему тогда у меня четвёрка и не пятёрка по русскому? – это я, тупая, спрашиваю.
-Потому что ты не знаешь ни одного правила, - успокаивала меня преподаватель.

Дальше можно не повторяться. Поднимите глаза выше по тексту и читайте но новой.
Я не знала не только правил. Я не знала, чем твёрдые согласные звуки отличаются от мягких. Хорошо, хоть знала, какие буквы гласные, а какие – согласные.

Подобные проблемы у меня были и с английским языком. В десятом классе я читала  Moscow News без словаря, пела ( вместе со всем классом, поскольку у меня не было ни слуха, ни голоса) английские  песенки, а к окончанию университета могла читать книгу на английском языке. 

Лет пять после окончания универа я делала контрольные по английскому всем просителям-заочникам, не имея силы воли никому отказать. Бескорыстно. Ой! Вру, вру! Один раз меня отблагодарили. Кульком дефицитных мандаринов. Я  жадно сожрала почти все, потом страдала физически и через страдания поняла, что  меркантильность – коварная штука.

Так вот, я немного в сторону ушла. В английском языке я не понимала  одно правило. Что-то там с перфектным временем. Не понимала, не могла понять и поэтому утруждать себя пониманием этого правила не стала, обходилась без перфектного времени. Потом английский язык подзабылся, и я смирилась с незнанием этого, по моим понятиям, совсем не нужного, времени.

Затем наступили трудовые будни. Вся моя трудовая деятельность была связана с творчеством. В какой бы должности я не работала, мне надлежало, собрав мозги в кучу и проанализировав факты, облечь всё собранное посильным и непосильным трудом  в определённую, аргументированную и убедительную форму.

О понятии «Муза» мне пришлось вспомнить, когда, скажем так, на одной работе нас стали обязывать писать заметки в местную газету. Что-то типа просветительства. Не написал заметку – лишат премии. Заметки я писала лихо. Даже больше, чем положено. Только бы отвязались.

 Перед уходом на заслуженный отдых у меня была очень интересная работа. Тут я окончательно поняла, что такое ( или кто такая?) Муза. Когда я в течение довольно длительного времени не смогла выполнить некую работу ( хотя и знала, что написать, какие выводы сделать и чем их подкрепить),  ко мне применили административный ресурс.

 Ругали, разбирали. Бесполезно. Муза спряталась, с наслаждением наблюдала за моими страданиями, но потом сжалилась, выкарабкалась из своего убежища, и я махом написала всё, что полагалось, и как полагалось.

-Видишь, всё-таки сделала! А почему раньше не могла? – опять корили меня.
Что я могла ответить? Скажи им про Музу – отправили бы в дурку.
 
Уволившись, я страдала года два от безделья, так хотела работать. Пару раз меня пригласили «тряхнуть стариной». Я пахала.  На работу приходила к 7, уходила в 20 часов,  брала часть работы с собой и дома сидела часов до 3 за компьютером.  Потом поняла, что немного надорвалась.

Организм воспротивился адреналинонасыщенной работе, и я смирилась. Прекратила мечтать о любимой работе.  Занялась огородничеством. Купила теплицу, нагородила грядок, насадила того и сего. Сидела в огороде в зарослях обалденно красивых лилий, рядом с гирляндами помидоров и плетями огурцов.

Я могла рассказывать часами о вредности опилок для огородничества и полезности соевой соломы, об обустройстве теплицы и особенностях полива перцев и огурцов, о методах борьбы с медведкой и помидорах «Розовый мёд», о выращивании ранней картошки в вёдрах и об ампельных помидорах.

Я была как сайт «Огородник-цветовод».  В моём лексиконе засуетились необычайно красивые слова компост, коровяк, сидераты, севооборот. Часть выращенного приходилось пристраивать в добрые руки.

Горшки с цветущими бегониями, огромными кустами лилий, вёдра огурцов и помидоров сплавлялись всем желающим ( и даже не желающим). 
Потом  моё занятие огородничеством вошло в ту степень развития, когда захотелось написать мемуары. Ну, не совсем мемуары, но захотелось обобщить накопленный опыт. И я стала писать статьи в огородные журналы, сопровождая их фотографиями своих красивых результатов.

Темы были разные. Об эустоме или «цветке невесты», удивительно похожем на розу, но красивее. О высокорослых помидорах. Об особенностях выращивания бегоний из клубней. О белоснежном «разбитом сердце» ( дицентра великолепная). О выращивании ранней картошки в вёдрах.

К слову сказать, все мои статьи опубликовали, даже гонорар прислали. Но, поскольку я писала эти статьи от имени моей младшей  дочери, вся слава досталась ей. Более того. Механик, работавший вместе с её мужем, стал  восхищаться успехами его жены в огородничестве и цветоводстве.

Потом я резко перестала писать про земледелие и перешла к прозе. Сентиментальной прозе. По этому поводу я даже рассказ написала. «Рецепт романа, не борща. Универсальный синопсис». Поэтому не буду пересказывать про 7 сентября и прочее, прочее. Скажу следующее.

Первый рассказ ( или повесть?), который я села писать 7 сентября 2014 года, назывался «Пекут ли рогалики в Новой Зеландии?» Я его так и не дописала. Остановилась на середине и поняла, что сейчас напишу роман. Помните, как в мультике. «Сейчас как спою!»

Я  без перерыва написала почти полностью роман «Африканский паук и другие ангелы-хранители Варьки».  Почти полностью потому, что там, в середине, одну главу надо закончить. У меня часто такое бывает. Середину не допишу, а конец уже готов. Так и в «Африканском пауке». 

Не дописав этот роман, я принялась строчить рассказы и повести, перемежая их романами. Или, наоборот? Строчить романы, перемежая их рассказами и повестями?

Писала я только тогда, когда меня посещала Муза. Извините за жаргонизм, но эта капризная дама могла свалить недели на две, бросив меня у разбитого корыта, каковым являлся недописанный в то время роман или рассказ. А потом появлялась, и я в ускоренном темпе нагоняла упущенное время.
 
Написанное я распечатывала и давала для прочтения знакомым. Всем им я присвоила звание «читатели-почитатели». Кстати, их мнение очень конструктивно влияет на моё творчество. Так, первоначально роман «Принцесса Майя и недоделанный Ромео» был написан в объёме повести.

-А почему так мало? – возмутились читатели-почитатели, и я дописала повесть до романа.

Когда я написала роман «Байки про помощника прокурора Белову и мужчин, которые её любили», мне предложили написать продолжение. Но писать продолжение было бессмысленно. А вот судьба некоторых героев из этого романа озаботила и меня и моих читателей-почитателей.

И я написала, нет, не продолжение «Беловой», а  совершенно самостоятельные произведения, в которых герои из романа про Белову, те самые «мужчины, которые её любили», достойные счастья, нашли это самое счастье. Это романы «Николаев и Царевна-Лебедь, она же Машка, она же Ксения, она же дочь чукчи и нефтяника» и «Парадный конь Пахомов или Мадонна с Ванечкой».

К чему я всё это пишу? Творчество – это категория непонятная. Почему Достоевский писал то, что писал? Почему Чехов писал так, как писал? Почему кто-то пишет фантастику, а другой – обычную сентиментальную мелодраму? Почему одни пишут стихи, а другие прозу?

Наверное, у каждого – своя Муза. У кого добрая и ласковая, у кого-то злая и грубая. Со своей Музой я, вроде, подружилась. Слышишь, Муза? Не уходи от меня. Мне с тобой хорошо.
***