Шум и ноты неверные.
Я бьюсь о твой лёд до смерти,
словно рыба немая.
От беспомощности рёбра сжимаются,
сдавливая и без того потрёпанное временем сердце.
Превратившееся в лохмотья и разлетевшееся на множество кровавых ошмётков.
Я перестал быть человеком,
наверное, проснувшись утром в среду.
Ты знала, что нас никогда не было вместе,
нас не было вовсе.
Рисуя тёмной пастелью жизнь,
ты всегда болела одним,
но лечилась совершенно другими,
с каждой секундой сгорая в собственной лжи,
в душу плюя тем, кто любил.
Сорви голос и снова соври,
что боль растворится,
словно сливки в невкусном кофе.
Во тьму ведь сбежать было проще?
Грязь всегда восседала на троне.
Дорогая, давно мучал вопрос, а тебе корона жмёт?
Мой хронометр, отмерявший часы жизни счастливой – вышел из строя.
Если видишь/слышишь меня, то,
послушай, пожалуйста, – это безумно важное:
ты сама хотя бы понимаешь,
что превращаешь людей в такие же бессчувственные и холодные куски стали?