Тайна пятнистых птенцов

   
     Сказать, что наша деревня кущи райские - это значит слукавить. Обидно, конечно, но в средней полосе России магнолии с глициниями не цветут, виноград и черешня просто так, без трепетного участия селекционеров, не вызревают, и я лично к их редкому списку уж точно не отношусь. Наш большой деревенский пруд прекрасно обходится без кувшинок и нимфей. Да, могли бы быть, но их нет, и, в конце концов, это можно пережить, была бы вода.  Так или иначе, но стремимся мы в наши края деревенские и зимой, и летом с завидным постоянством, и все потому, что там в любую погоду хорошо, потому что там душа поёт и очень сердце радуется.

     Открыли мы очередной деревенский сезон  третьего июня, когда пышно цвела сирень и вся округа буквально утопала в желтизне лютиков и одуванчиков. Через пару дней стал очевидным факт, что на окне сарая, какая-то горластая птица умудрилась свить гнездо. Я, конечно, начала внутренне возмущаться - нет, ну прежде чем строить гнездо, могла бы, глупая, хотя бы с чайками посоветоваться, как его от котов оберегать! Чайки уже восемь лет как на нашем участке не гнездятся, после того как кошка тогда чуть ли не жить переехала на старую ветлу, где по мнению чаек надёжно было устроено их гнездо. Хотя, с другой стороны, я частично понимаю эту птицу - ведь собственный горький опыт не заменить ничьим!

     Так вот, само гнездо я, разумеется, тщательно изучила, забравшись на большую банку с краской. И, действительно, на самом дне одиноко прижимались друг к другу два мраморных зелено-голубых яйца. На следующий день яиц было уже шесть. Их мать была довольно крупной и вполне себе симпатичной птичкой, особенно радовала рыжеватая грудка, усыпанная черными крапинками. Я терялась в догадках - кем бы могла быть эта птичка? Вечерами, где-то в самой глубине берёзовых кудрей, видимо её муж, печально напевал: «What a pity, what a pity...»*. Птица же, по-прежнему вела себя шумно, отвлекая внимание от своего, ещё не вылупившегося потомства. Своей трескотней она пугала случайных прохожих и особенно котов, которые обычно бегают за мной по пятам, а тут зареклись ходить в сторону сарая.

     Одиннадцатого июня в гнезде закопошились птенцы. Сначала вылупились первые два, на следующий день остальные четыре. Как же я радовалась! Птички мои драгоценные -  живёхонькие, все шестеро! Каждый мой новый день начинался с посещения гнезда. Со всеми ребятами посюсюкаюсь, пересчитаю их - все ли на месте, потом сделаю несколько кадров, и до обеда свободна.

     Однажды утром заявился сосед Серёга. Обычно с утра он бывает трезвым, а тут я сразу поняла, что у человека что-то пошло не так. На вопрос все ли в порядке, сказал что все, да не все, что стопочку бы выпить в честь нервотрёпки по поводу того, что кролик один убежал. А кроликов у Серёги - целая плантация. Только количество каждый день менялось, то в большую степень, то в меньшую. Например, если вчера их было, по его же словам, штук сто, то сегодня оказывалось приблизительно восемьдесят. Поэтому лично для меня одним кроликом больше, одним меньше - разницы никакой. Но для Серёги разница была ощутимая. Думаю, что это, как для меня одним прекрасным утром выяснить, что птенцов стало на одного меньше.

     Попробовала разговор перевести на птиц, так как очень хотелось узнать породу моих птенчиков. Как говорится - у кого что болит, тот о том и говорит. И надо же, была приятно удивлена, что Серёга и тут был в теме. Он беспокойно потоптался, потом закурил и мне стало ясно, что уходить он просто так не собирается:

    - Алена-на, сейчас одна либердистика сплошная с этими птицами. Вот я у себя в саду за домом, где слива растёт,  траву обкашиваю для кроликов  - и там столько гнёзд в траве, а я не пойму, что за птицы прилетели. Яйца несут размером с куриные, только зелёные какие-то и желток у них не такой жёлтый, и на вкус не очень...
 
     - Серёга, ты что, их ешь, что ли? - удивилась не только я, но и мой  кот. Он навострил уши и уставился на Серёгу, хотя до этого спал, пригревшись на солнышке.

     - А чего не есть-то, если гнезда заброшенные? А ты вон в поле выйди, яиц перепелиных найдёшь - море! Главное, под ноги смотри, чтобы не наступить! - к Серегиной манере говорить все давно привыкли. Он выкрикивал некоторые слова так, будто сам плохо слышал что говорил.  Но, как правило, слышала его вся деревня, особенно, если ветер был попутный в сторону домов.

     - У нас что, перепёлки тут есть?! - моё искреннее удивление привлекло к разговору еще и кошку, которая проветривалась в тенечке под елкой, а тут лениво вышла из укрытия, чтобы выразить свое почтение соседу, потеревшись о его стоптанные ботинки. Любит она почему-то запах табака - и все тут, а в нашем доме, к её сожалению, никто не курит. Потому сосед Серега для нее - лучший собеседник.

     Сам Серёга явно рассчитывал на рюмочку, а не на то, что ему зубы будут заговаривать и ботинки без надобности протирать, однако продолжил:

     - Да, полна! Этой весной охотники штук двести перепелов бабахнули. В канаве за домом моим свои квадроциклы оставили, выстроили капонир, сеном его закидали, и оттуда бу-бу-бу с пяти утра и до двенадцати ночи. Выхожу как-то из дома и не пойму, а вроде трезвый был, в поле-то у меня чисто было, а тут копна-на стоит! – Серёга добавил децибелов своему, и без того громкому голосу, - Охотники теперь больше не свистят, а включают пипикалку, как только светать начинает. А светает-то нормально, в четыре утра уже! Я им по русскому сказал, что мне на-до-е-ло, а они все равно бабахают и пипикают!

     Серёга явно развпечатлился от волнительных воспоминаний и я поняла, что точно надо выручать - нервы у соседа расшатаны, требуется срочная балансировка эмоционального равновесия. И вот уже через пару минут настроение соседа пошло на поправку:

     - Ну, ладно, за твоё здоровье! -  Он довольно поморщился, потом закусил колбаской и, причмокивая, продолжил. - Алена-на, ты чё, думаешь, за нервы-то мои я взял с них десяток перепелов. Да, что я их общипал-то?  Они как воробьи! Вон у меня кролики мелкие - и то больше! Зато сколько грохота, когда дробью по шиферу!

     Я решила показать Серёге фотографию птицы-матери, ожидая от него, как от специалиста, что просветит меня насчёт её породы. Серёга, видимо, решил, что я за добавкой пошла, но увидев в моих руках ноутбук,  как-то сдулся, потом серьезно посмотрел на фото и безразлично сказал:

     - Наверное, грач.

     - Ну, я валяюсь! Серёга, ты чего? Грачи черными бывают - вон их целое поселение, тьфу ты, или это скворцов поселение? Чёрных-то полно гладеньких средних птичек, неужели самки так отличаются?

     Серёга отмахнулся, его в данный момент явно больше волновало, что между первой рюмкой и второй пауза чересчур затянулась. Скрипнула калитка и мы навострили взгляды в её направлении. На участке нарисовался ещё один Серёга - Матвеев. Видимо, ветер как раз в его сторону дул, донося обрывки нашего разговора. Первый Серёга театрально раскочегарился:

     - Да, вон и Матвей тоже говорит, что у нас тут мутанты какие-то летают - толи попугаи, толи ещё кто! То жёлтые птицы, то зелёные яйца, то у тебя вон - непонятно кто в крапинку!

      - Ага! - воскликнула я, - Ты ещё скажи, что павлины у тебя перелётные в огороде, а ты их яйца лопаешь просто так!

      Матвеев со знанием вопроса протрезвил непонимание. Оказалось, что жёлтые птицы - это иволги, а зелёные яйца - это яйца диких уток, но вот насчёт моей птички и он затруднялся ответить. После того как мужики тяпнули по рюмашке, они быстренько откланялись и разошлись по домам, а я уже и по птенцам вроде бы соскучилась.

      Ребятишки дремали с полуоткрытыми глазами, прислонив лохматые головы к краю гнезда. Вдруг, первенец, мой любимчик, вытянул шею и, разинув оранжевый клюв, замер в ожидании завтрака. Я скорее фотографировать лидера сквозь сплетённую решётку, по которой жидко вился девичий виноград - я теперь без камеры из дома ни на шаг! Через секунду выскочил второй клюв, но шанса на ещё один кадр их мамаша мне не дала. Она спикировала на меня, задев крылом плечо и взмыла на берёзу, естественно, ворча громогласно. В этот же момент я почувствовала, что руку что-то обожгло и уже через секунду  поняла, что птица применила метод бомбардировки. Ну, прям кино Альфреда Хичкокка! Не хуже, чем у него в "Птицах"! Я побежала скорее замачивать новое платье, а сама, в смешанных чувствах от потрясения и уважения к птице, думала: "Глупая? Не такая уж она и глупая оказалась!". Тут я вспомнила периодическую чумазость своих котов - понятно теперь, почему они той тропинкой больше не ходят.

    Через два дня гнездо дышало, напоминая кастрюлю с подходящим дрожжевым тестом, клювы уже не так активно реагировали на моё присутствие, головы спали на оперившихся крыльях, некоторые с открытыми глазами. Мать метнула было в меня своё орудие, но я уже была знакома с этой тактикой и перехитрила птицу, увернувшись. На самом деле, для меня дети эти за месяц стали родными. Я же их с самых яиц знаю! Переживала за их жизнь не меньше матери. Теперь вот главным тревожащим моментом был их вылет из гнезда. Вот уж не знаю, где птица возьмёт столько снарядов против моих котов? Хотя, там, возможно, есть свои секреты. А птенчики сидят себе, такие пухленькие, и вылетать не собираются - рано ещё значит, не окрепли.

     На следующий день двух первенцев в гнезде не было. Вылетели! Оставшиеся птенцы экономили силы, мирно посапывая как сомнамбулы - даже и есть уже не просили - лишний вес им накануне крылатого дебюта ни к чему. «М-да, - расстроенно думала я, - и увижу ли я когда своих малышей?» Уже ближе к вечеру решила прогуляться до соседей. Иду и вижу ещё издалека, как на заборе сидит в раздумьях мой любимчик - грудка жёлтая в чёрную крапинку, пузико белое, жёлтый подбородок с двумя черными полосками и белые торчащие волосинки на голове, как у Асисяя. Ну, наконец-то мне удалось разглядеть его во всей красе! Красавчик! Весь в мамочку! Гм...интересно, в родную или приёмную? Птенчик вспорхнул, но лететь не рискнул и приземлился в траву. Там я его и оставила, а насчёт котов была спокойна - они в этот микрорайон участка - ни ногой.

     Уже совсем вечером, после захода солнца, решила ещё раз навестить гнездо. На оконной раме рядом со своим отчим домом сидел одинокий птенец, мне показалось, что он ещё подрос, а может это был второй вылетевший - поди разбери эти одинаковые китайские птичьи лица. В общем, сидит он, но на место в гнезде уже не посягает. Я вокруг него: " Сю-сю-сю, где же твоя мамочка, почему не защищает? Почему не заботится о том, где будут жить подросшие деточки?".  Птичке видимо надоели мои сюси-пуси, она слетела с окошка на землю и поскакала в сторону забора, треща точь-в-точь, как мамаша. Наверное, это девочка, был бы мальчик, то сожалел бы из серии: "What a pity".

     Утром следующего дня гнездо сиротливо пустовало. Дети, все до одного, покинули родимый дом. На выпускном балу побывать мне не посчастливилось. Но удивительно, как послушно четыре птички вылетели чётко по своему расписанию! Родились на день позже, на день позже и улетели. Вот это я понимаю, вот это организованность! Или уникальный замысел? А мамаша-то за день до полётов перестала их контролировать и защищать! И ведь это потрясающий пример для нас, человеческих мамочек, готовых сопельки подтирать своим детям до самой старости.

     *****

     В конце августа пригласили меня в соседнюю деревню на дегустацию груш. Гостеприимные хозяева - это как раз те самые селекционеры, которые посредством окулировки выращивают черешню и абрикосы, разводят виноградники и всякую разную другую диковинность, вроде кедров. И это просто невероятно - у них в доме оказалось множество книг о птицах!   Так, перелопатив несколько энциклопедий, которыми снабдили меня садоводы-птицелюбы, я и выяснила, что птички мои в действительности - самые обыкновенные дрозды-белобровики. Хотя, возможно, это для кого-то они самые обыкновенные, а для меня они теперь самые любимые, удивительные и  родные.



 *Какая жалость (англ.)