Переписываюсь с одним товарищем. Он себе однушку подыскивает, ссылки на объявления мне присылает. Совет спрашивает, как лучше, совсем раздолбанную взять и «под себя» ремонт сделать или же более менее что-нибудь, но чуть дороже. Зная его натуру, советую, конечно же, второй вариант, мотивируя тем, что деньги, отложенные на ремонт, всё равно испарятся неизвестно куда. Останешься без ремонта , да ещё в развалюхе. Присылает очередную ссылку на один из вариантов. Просто смотрю на фотографии и меня начинает мутить. Я представляю, какой же там запах… И тут на меня нахлынули воспоминания.
В далёких две тысячных я была наивной студенткой, мечтательной и амбициозной, уверенной, что всё мне по плечу и впереди меня ждёт наисветлейшее будущее. А идти к нему навстречу я готова любыми путями.
И дружила я , естественно, примерно с такими же фантазёрками. Одной из них была Аня. Звонит она мне однажды и предлагает «шабашку». Нужно убраться в доме у бабульки перед Пасхой. По оплате очень даже не плохо предлагают : 3 моих стипендии. Как же такой шанс упустить? Я охотно соглашаюсь. Аня разглагольствует по поводу того, что там очень грязно (как ей передали те, кто на такую подработку не решился), но нам-то с ней это вовсе не страшно, мы же за день всё уберём.
Я её подбадриваю: никак иначе. Отправляемся в назначенное время в то самое место. Частный большой деревянный дом. На пороге нас встречает мужчина лет тридцати. Представляется нам Иваном. Зачем-то ещё раз предупреждает, что там очень грязно, на что мы хором заговариваем, что нас это вовсе не устрашает. Иван – младший сын той самой бабушки (её имени, к сожалению, в памяти сохранить не удалось). Всего сыновей у неё трое. Двое из которых проживают с ней.
Ну что же, проходим в дом. О, запах… Старьё смешалось со свежей и вяленой рыбой. Прямо в коридоре на полу валяются предметы кухонной утвари непонятного происхождения : бывшие кастрюли и ковши, сейчас больше напоминающие то, что когда-то было основными составляющими мусорной свалки, на которой в детстве мы очень любили играть, и за что впоследствии нам влетало от родителей. Полы деревянные, насквозь пропитаны рыбьей чешуёй. «Мама занимается рыбой», - поясняет Иван. Мы только киваем. Ведь это был всего лишь коридор. Проходим дальше. Картина не меняется. Только Иван удаляется в свою комнату, которую, внимание! , открывает ключом! Одним глазом успеваю подсмотреть, что ничего похожего на остальной интерьер там нет. Обычная, нормальная комната. Справа большая гостиная (по крайней мере, запланирована была), там на диване сидит сгорбившись полная пожилая еврейка и чистит рыбу, склонившись над очередным подобием эмалированного блюда. Мы представились и она поднялась, постанывая. Предложила показать нам кухню, так как начать уборку нам следовало именно с неё. Никаких комментариев по поводу повсеместных наростов жира и грязи она давать не стала. Просто сказала, что сыновья решили, что здесь необходимо убраться. На кухне посуда была везде! И везде в ней была либо недавно образовавшаяся плесень, либо такой нарост пригоревшего жира, который мне нигде и никогда видеть не приходилось (к счастью). Нам были выданы различные чистящие и моющие средства в изрядном количестве и всё необходимое для проведения качественной уборки. Мы попросили выделить нам место , чтобы переодеться. Она снова привела нас в гостиную и принялась чистить рыбу. Меня подташнивало от этого запаха, но я успокаивала себя тем, что могу подзаработать (сумасшедшая!). В коридоре между гостиной и кухней была лестница, которая вела на второй этаж. В тот момент, когда мы отправились на кухню, на втором этаже отворилась дверь (так же ключом), молодой человек стал спускаться по лестнице (предварительно, естественно, закрыв дверь на замок). Это был парень чуть старше Ивана, более плотный, одет он был в дорогие кожаные штаны и красивую чёрную футболку. Старуха поспешила представить его нам, но он был крайне недоволен тем, что она вообще обращается к нему, негромко бросил какую-то фразу и поспешил удалиться из дома.
Эта картина меня немного смутила. Мы принялись за дело. Я взялась за холодильник, Анютка за газовую плиту. Занимаясь делом, я мысленно пыталась найти ответы на вопросы. Почему они избегают свою мать? Ведь это из-за стыда… А чем они думали раньше? Почему позволили довести до такого? Они ведь взрослые самостоятельные люди, к тому же, одна семья. Предпочли разделиться по комнатам и отвечать каждый сам за себя. Возможно, их мать больна. Скорее всего так оно и есть. Психически здоровый человек не позволит себе жить в таких условиях. Меня всё больше подташнивало, я перебарщивала с моющими средствами, чтобы хоть как-то заглушить тошнотворный запах.
Периодически мы выходили курить. За три часа почти не сдвинулись с места своими стараниями. Я теряла надежду. Всё это проще было выкинуть, чем отмыть! Во время очередного перекура Аня не выдержала : «Надо уходить отсюда! У нас уйдёт не меньше недели, чтобы навести здесь хоть какой-то порядок. Всё-таки Оксана была права. Эти деньги того не стоят. Скажем, что нам надо сестру встречать на вокзале». Мы направились в гостиную. Анютка сама объясняла хозяйке дома сложившуюся ситуацию, которую сочиняла на ходу и пообещала, что мы вернёмся продолжать уборку буквально через пару часов. Шмотки, в которых убирались, мы демонстративно оставили на ручке кресла (как будто бы и вправду вернёмся). Это было единственное небольшое пространство, куда можно было хоть что-то положить и вообще дотронуться до него. На двух диванах и кресле не было живого места. Там были кучи грязного вонючего барахла. Кругом всё так же было в рыбе, плюс ко всему, валялась сушёная вобла.
Мы выскочили на улицу. У меня кружилась голова. Я чувствовала себя ужасно грязной и уставшей. Мне срочно надо было принять душ.
- Ань, а как же твои вещи, в которых мы убирались?
- Да забудь ты про это старьё! Ну их. Как, ты мне объясни, как можно загадиться до такой степени??
-Не знаю, Ань, не знаю. Интересно, найдётся ли тот, кто сможет это всё убрать…