Танцующее окошко

               

               
     Жили-были дед  и баба, и  была у них… Нет, не курочка Ряба, не внучка Машенька, была у них… т а й н а!  Самая настоящая  т а й н а,  о которой они никому-никому не рассказывали.
        Старый одноэтажный домик, где они жили, стоял в конце переулка на окраине города. Редкий прохожий появлялся здесь, разве что кому-то хотелось полюбоваться закатом  с обрыва, которым заканчивался этот  переулок. Крутой был обрыв, даже местные мальчишки не отваживались спускаться к реке в этом месте. Поэтому  т а й н а  так долго скрыта была для посторонних глаз. А она была, эта   т а й н а, и даже название у нее было – Танцующее Окошко.
       «Глупости!»  -  скажете вы и будете совершенно правы. Разве может окно, наглухо вставленное в оконный проём, танцевать?! Но это окошко – т а н ц е в а л о! Окно слева от двери дома было обычным окном: слегка запылённое летом, покрытое каплями дождя осенью, затянутое морозным узором зимой и тщательно  вымытое весной. А окно справа было необычным, хотя, на первый взгляд, у него имелось только две странности. Во-первых, по стене от него расходились трещины и трещинки, которые хозяева то и дело замазывали, но те снова и снова появлялись. А во-вторых, окно всегда было чистым,  его чуть ли не ежедневно протирали. Странно, не правда ли?
        Всё началось с того, что однажды хозяйка собралась сменить  шторы на окнах, старые сняла, а новые почему-то долго не покупала.  Вот тут-то она и заметила, что  одно из окон, не закрытое шторой, ведёт себя как-то... необычно.  Пока его закрывала  занавеска, никто ничего не замечал, а тут вдруг такое  началось!  Через стекло этого окна противоположный дом стал казаться сказочным теремком, дерево рядом с ним, наполовину сухое и корявое, выглядело теперь  стройным, молодым и зеленым, соседская дворняга, старая и вечно голодая, вдруг стала похожа на благородного сенбернара!
     Чудеса! Старушка раз за разом снимала свои очки, протирала их уголком передника и, водрузив на нос, снова и снова смотрела в окно – чудеса  продолжались. Со всей скоростью, на которую была способна, она выскочила на крылечко и увидела привычную картину: старый покосившийся дом,  дерево с чахлой листвой и знакомая дворняга, выискивающая блох в облезлом хвосте. Вернулась старушка в дом и снова увидела, что окно показывает мир по-другому -  то, что в нем было видно, походило на весёлую картину в оконной раме. Соседнее же окно честно показывало мир таким, каким он был на самом деле, без прикрас. Старушка успокоилась:  это не было похоже на дефект зрения или сумасшествие, значит дело не в ней. 
        Очень осторожно, не сразу, она рассказала своему мужу о  чудесном окошке.  И с тех пор они стали каждое утро  просыпаться пораньше, чтоб полюбоваться небывалыми по красоте рассветами. Если на  улице лил серый, холодный и  затяжной осенний дождь, то через окошко можно было видеть теплый «грибной» дождик с радугой через весь небосвод. А морозные узоры были и не узоры вовсе, а живописные картины, которые можно было рассматривать часами.   
        Но хозяевам окна приходилось помалкивать, ведь соседи могли не поверить, высмеять, а то, чего доброго,  выкрасть или разбить их нечаянную радость. Они прощали окошку его неугомонный нрав и не ленились замазывать трещины на стене. Пытаясь разобраться в этом непонятном явлении, они много времени провели около него и заметили, что оконное стекло тихонько  вибрирует и, несмотря на твердость, слегка изгибается. «Танцует»,- говорила старушка, не в силах найти другого слова, чтоб передать эту способность окна изменять пространство до неузнаваемости. И дед, бывший плотник, который  окон повидал немало за свою жизнь, с ней согласился, ведь всё, что с окном происходило,  было результатом какой-то непонятной ему силы, заставляющей окно не просто расшатывать и раздвигать кладку  кирпичную,  а как бы вырываться из действительности, из привычных рамок условности.   
 А окошко между тем  все танцевало и танцевало, даря радость и хорошее настроение своим хозяевам
          
         И вот однажды в переулке появился фотограф (потомственный фотограф-художник, как обычно представлялся он).  В поисках интересных объектов  для своего нового цикла «Окраины», он забрёл в этот отдаленный уголок и получил прекрасный материал в виде резных наличников, голубятни, зарослей малины,  пасущейся козы и парочки старичков, сидящих на скамейке под окном самого крайнего в переулке дома. 
       Довольный результатом  поездки,  он сказал «всё на сегодня» и передал аппарат со штативом  своей ассистентке. Та подошла к скамейке, чтобы поставить на нее объемистую спортивную сумку, в которую   хотела упаковать  штатив, фотоаппараты и съемные объективы. Старички  поздоровались в ответ на её приветствие и подвинулись, чтобы дать ей место. Щелкнул  последний замок, ассистентка фотографа подняла голову и, взглянув на свое отражение в окне, машинально поправила прическу (какая женщина пройдет мимо отражающей поверхности?) … и застыла.   
        Из окна на неё смотрело её собственное лицо, но лет на пятнадцать моложе, с волной пышных волос до плеч.  Женщина еще не успела опустить руку и пальцами чувствовала свою привычную стрижку. Она еще раз провела по  волосам  –  отражение  сделало  то же  самое, но это была не она, вернее,
 д р у г а я   о н а!
        - Леночка, да идемте же! – нетерпеливо позвал фотограф. Его ассистентка взяла себя в руки, оторвала взгляд от окна, потом рассеяно кивнула старичкам на скамейке и  повернулась, чтоб уйти. Но в последний миг она не выдержала и  оглянулась. Из окна на нее смотрело отражение девчонки с двумя задорными хвостиками!       
        Фотограф и его ассистентка уже давно скрылись  за углом, а наши старички все еще не могли прийти в себя. Они так же  сидели на своей скамейке и только переводили взгляд, то на дорогу, то друг на друга. Они не могли видеть того, что видела Леночка, но по её лицу поняли, что  произошло что-то потрясающее, она  у в и д е л а! Стало ясно, что их тайна раскрыта, значит нужно приготовиться к худшему.
        Страх в их доме жил три дня, а потом  возникла слабая надежда, что ассистентка фотографа больше не появится. Ведь могла  же она, в  конце концов, забыть дорогу в их переулок  или счесть происшествие пустяком!
      
         Леночка вернулась через неделю.  На этот раз она выглядела по-другому: тёмные очки, широкополая шляпа скрывали ее лицо, широкий палантин был небрежно наброшен на плечи и скрывал фигуру. Узнать в ней ассистентку фотографа было трудно, но старичков этот маскарад  не обманул. Они наблюдали за непрошеной гостьей  через редкий забор и до поры, до времени помалкивали. Та неторопливо шла по переулку и с деланным интересом смотрела по сторонам.  Она останавливалась то около одного, то около другого дома,  разглядывала деревянные кружева наличников, ставни и коньки на крышах. Любители старины иногда появлялись в этих краях, ничего удивительного не было и в том, что она внезапно остановилась около дома с Танцующим окошком,  повернулась,  к нему спиной, сняла с плеча ремень  складного мольберта, установила его, достала кисти, краски и стала рисовать дом напротив. Она успела разглядеть сквозь щели в заборе бабкину синюю безрукавку и белый платок, но не показывала вида, что заметила притаившихся старичков. Ничего, пусть привыкают, это только начало.
        Старички постояли еще какое-то время, убедились, что назойливая гостья тут надолго и потихоньку ретировали в дом: нужно было посовещаться.
         С этого дня  Леночка стала появляться очень часто. Даже дождь ее не пугал: в ненастную погоду она приносила большой белый зонт, который используют фотографы, и раскрывала его над мольбертом.
        Дом, который она выбрала объектом для своего творчества, был нежилой и заброшенный. Его хозяева жили в городе и редко посещали  ветхий родительский дом. Само это местечко было не дачным поселком, а обычной рабочей окраиной. Жители  - в основном старики, половина домов пустовала. Поэтому никто особо не интересовался новоявленной художницей и не мешал ей.
         Ничем не примечательное строение удостоилось быть изображенным  маслом, углем, акварелью. А уж карандашных набросков Леночка сделала  без счёта! На месте ей не стоялось – то с одного ракурса рисует дом с заброшенным садом, то с другого – пустую голубятню на крыше.
       Старики ломали голову, не зная, что она задумала, но это было похоже на осаду. Между тем  Леночка выяснила, что они живут одни и редко выходят на улицу, разве только в магазин за хлебом и молоком, да и то  по-очереди. Всё остальное у них в изобилии росло в огороде и саду. Старики были не ленивые и крепкие, и себя прокормить умели. К ним же никто не приезжал и не приходил, даже соседи, только пенсию приносил почтальон.
        На самом деле зря старики боялись Леночку, она их боялась не меньше. И абсолютно не знала, что делать и как бороться с этим своим желанием еще хоть разочек заглянуть в окошко и понять – что происходит с её отражением. Но свою растерянность она не выдавала и деловито топталась около очередного своего творения. Права была мама – вот и пригодились навыки, не зря в детстве пять лет ходила в изостудию! Художницей, правда не стала, но зато теперь ее комната полна рисунков этого старого дома, абсолютно ей не интересного. А на тот, который её интересует сейчас больше всего, она даже взглянуть не решается.
       Так прошло недели три. Обе стороны уже устали бояться. Старики убедились, что Леночка не собирается  в дом врываться и как-то иначе им угрожать. Она чего-то выжидает, думали они, и, не зная, что делать, предпочли события не торопить.
        В этот день с утра было ненастно и холодно. Леночка как обычно установила мольберт и стала работать. Этот дом она уже зала в мельчайших подробностях и могла бы его нарисовать по памяти в деталях. Но, то ли настроения не было, то ли опостылел ей этот дом, то ли она устала скрывать свои истинные намерения, она внезапно опустила руку, положила пастельный карандаш в коробку и, повернувшись, решительно зашагала к дому с Танцующим Окошком.
       Стук в дверь на крыльце застал хозяев врасплох. Не сговариваясь, они замерли и только с тревогой смотрели друг на друга. Стук, более решительный, повторился и дверь, заскрипев, впустила кого-то в сени, как по деревенской привычке, продолжали именовать коридор наши старички. Непрошенная гостья сделала три шага, коротко и потише стукнула в дверь горницы и, не дождавшись ответа, открыла и её.
       Ох, уж эта привычка запирать дверь только на ночь!  В тихом пригороде все жили беспечно, по старинке: ни замков кодовых, ни решёток на окнах. А ведь в начале «осады» дверь и днём была заперта.  А потом расслабились хозяева, перестали друг другу напоминать, что гостья незваная под окном ходит, бдительность потеряли.
        Дверь открылась, и на пороге появилась Леночка. Всей её решительности хватило только на то, чтобы подойти к дому и войти в него. Теперь она стояла и молчала, сердце колотилось так громко, что стук его, наверное, был слышен не только ей. Молчание затягивалось и она, стряхнув оцепенение, произнесла:
      - Здравствуйте, простите…
Голос дрогнул и выдал её растерянность и нерешительность.
     - Ну, заходи, раз вошла, - ворчливо произнёс дед и шагнул навстречу, - меня Макарычем зовут, а она – баба Даша. И протянул ладонь – знакомиться.
       - Лена, - в свою очередь тихо назвалась гостья. Это имя они и так знали, но ритуал знакомства успокаивал и давал возможность присмотреться друг к другу.
        До сих пор молчавшая баба Даша подошла к столу в центре комнаты, накрытому старомодной скатертью с бахромой, и выдвинула один из стульев, стоявших вокруг него:
      - Садись, поешь с нами. 
        Отказаться Лена не могла по причине комка в горле и молча села за стол.  Обед проходил неторопливо, в полной тишине. Неспешные движения, привычные  действия всегда успокаивают. Никто не торопился начинать разговор, оттягивая «момент истины», как сейчас говорят.
      - Дочка, я, пожалуй, заберу твои вещи в дом, дождь вот-вот начнется, - сказал Макарыч, когда его тарелка опустела, - разговор у нас будет долгий.
      
         С того памятного дня Лена зачастила в гости к старикам, и они ей были рады, как родной. И ей тоже было около них тепло. Танцующее Окошко, которое их подружило, по-прежнему показывало мир в весенних красках, но это теперь была не единственная радость, которая освещала их жизнь. Теперь они, уже втроём, через оконное стекло разглядывали фантастически красивые облака и замысловатые морозные узоры, но чаще сидели за столом и пили  травяной чай с вареньем из малины и ежевики, которое вместе варили этим летом. Им интересно было разговаривать, что-то вспоминать, чему-то смеяться.

         Сейчас много строят и перестраивают. Возводят новые дома и реконструируют старые. Сносят ветхое, аварийное жильё  и на этом месте спустя короткое  время появляются красивые, комфортные особняки .
        Маленький поселок тоже не был исключением. Отдалённый район большого города рано или поздно подойдет вплотную к этому переулку над обрывом, сюда проведут ветку метро и придет конец покосившимся заборам, голубятне и одноэтажным домам. Поэтому и не продавали хозяева свои старые домишки. Не ремонтировали, не жили в них, но и не продавали – ждали, когда же начнётся большое строительство нового района.
        - Васенька  приезжает, - сказала как-то раз баба Даша, - да не один, с женой.
      Васенька, это единственный сын, живёт далеко, в Сибири. По распределению много лет назад был послан на стройку, там женился, обзавёлся  детьми, так и остался. Пишет редко, приезжает ещё реже. Родителей к себе не зовёт – далеко, дорого в гости-то ездить. Они знают только, что старшая внучка вот-вот должна замуж выйти и что младшая, незамужняя, сыночка одна воспитывает, раньше сестры поспела. Нравы сейчас иные, не то, что прежде, вздохнула, рассказывая, баба Даша.
       - Завтра ждём их. Встречать не поедем на вокзал, силы уже не те. Да они и не просили, даже номер поезда и вагона не сообщили. Только написали, что приезжают днем.

       По причине приезда гостей Лена две недели не появлялась в домике над обрывом. А когда приехала, то к немалому своему изумлению увидела, что лица у стариков были невесёлые.
       - Василий наш вот что удумал, - в конце-концов начал рассказывать Макарыч. – Дом наш решил продавать, да квартиру покупать в городе. Да дочку младшую к нам посылать, с дитём, чтоб мы ей помогали, а она вроде как за нами приглядывала бы. В нашем доме она жить не хочет, у нас условий нормальных нет для ребёнка, говорит.  А участок у нас, сама знаешь, большой, Васе хорошую цену дают за него и за дом. Тут скоро будут строить новые дома да всех выселять. Если не продадим вовремя, то дадут нам за всё только одну комнату на двоих, а так можно и три комнаты взять, так Вася сказал.
             Баба Даша только чуть слышно всхлипывала в углу. Лена посмотрела на неё, потом на Макарыча. На её вопросительный взгляд дед ответил мрачно:
            - Не хотим мы переезжать, а он сердится, говорит, что мы  это… эгоисты, вот!    

         Но вот наступил тот день, когда  вещи были собраны, упакованы и ждали погрузки – переезд, о котором даже думать не хотелось, не то, чтобы говорить о нём, всё-таки должен был состояться.   В последний раз   старики обошли свой участок, - весна только-только вступала в свои права,- и с грустью попрощались с каждым деревом и кустом. Вернулись в дом и тут, не сговариваясь, посмотрели в сторону Танцующего Окошка. За столько лет совместной жизни они уже научились понимать друг друга без слов. И им невыносимо больно было представить, что их домик снесут, а окошко, разбитое на десятки осколков, будет лежать где-нибудь на свалке и никогда  никого  уже не сможет  радовать!
       Все это они с жаром выложили Лене, которая пришла посидеть с ними в последний вечер перед переездом. Перевезти с собой Окошко на новую квартиру? Но там уже стоят новые, пластиковые окна, сын заказывал специально, чтоб тепло было.
      План по спасению окна обрастал все новыми и новыми предложениями, одно фантастичнее другого. Они ведь даже толком не знала, сохраняют ли оконные стёкла своё волшебное свойство, если их вытащить из рамы или всё дело именно в ней! Лена уже была готова забрать окно к себе домой, но тут она вспомнила о своей соседке, которая работает в Городском парке, смотрителем Комнаты смеха
        А что, это идея – устроить Окошко на работу в Комнату смеха, пусть веселит людей! Макарычу, бывшему плотнику, вытащить окно из стены ничего не стоит, инструменты под рукой всегда есть. Ну, на худой конец к Лене домой его отвезут, если соседка откажется. На том и порешили.
       Так они и переехали: старики в кабине грузовика, их вещи в кузове, а сверху  - Танцующее Окошко, которое строило рожицы и улыбалось небу.

     Если вы будете в нашем городе, обязательно зайдите в Городской парк. Там, в Комнате cмеха,  вас ждёт оно,  Танцующее Окошко.

                Ялта, 2012