Змей – Гаврилович
Данный Змей жил в тритринадцатом государстве. Почему это было не царство, и не королевство, либо княжество? Да потому, что в этом государстве свои понятия вели «демократы» с большой буквы.
Змей был четырёхголовый. Обычно в сказках головы бывают числом кратным 3. А вот этот уродился уродом, поскольку родился он около урановых копей, которые сдал в своё время его отец в аренду звезданутому арендонанимателю, приехавшему из загнивающей в своих мелких расслабонах страны из-за три-сорокового Океана.
Тем не менее, Змей был очень славный. Все его головы любили петь, особенно народные песни. Змей даже стал фольклористом, то есть собирателем народных песен, сказок, преданий и анекдотов, которые он собирал у проезжающих мимо его логова чужестранцев. Вообще-то, из-за того, что у Змея было четыре головы, у него развился комплекс неполноценности. А всё потому, что четвёртая голова росла немножко наискось за спину, и уж очень она любила футбол. Она даже носила с собой маленький телевизор марки «Горизонт», который она по большому случаю поимела в три-шестом баронстве, куда они все летали успокаивать не в меру распоясавшихся царедворцев.
Все три головы Горыныча вели праведный образ жизни: то есть употребляли в пищу только овощи, фрукты, и другие образцы флоры.
Но флорой удовлетворялсь только ; этого существа.
Все местные жители знали про эту слабость четвёртой головы, и поэтому не подходили к ней ближе, чем на одиннадцать метров. Но если кто-то попадал в штрафную зону – моментально из-за трёх тупых голов выскакивала четвёртая, и отправляла нарушителя на одиннадцатиметровую отметку – именно столько составляла длина шеи четвёртой головы. Это у «Них» называлось «Пробить пенальти». Иногда к этому футболу присоединялась ещё одна голова, которая была справа.
Жил Змей, как водится в «пещере», которую ему на память оставил его отец, тоже Змей, только Иванович. Много он оставил Змею Гавриловичу воспоминаний, особенно об одной принцессе, которая вошла в его жилище, и больше не вышла.
И таким образом стало Змею очень скучно. И стал летать над окрестными царствами-государствами, судьбу свою ища.
И вот неожиданно, пролетая над сиреневым лесом, он услышал, что кто-то поёт заунывную, но прекрасную сагу. Мембраны перепончатых крыльев Змея сложились, и он рухнул прямо на голос Сиреневой Бабы-Яги.
А в это время Бабушка–Яга сидела в своей каморке, и ноги у «Избушки-на-Куриных ножках» разговорились.
Ноги Избушки сказали: « Ты, наверное, Баба-Яга, очень классная, но, ты своими песнями ищешь Рыцарей. Своими дурацкими загадками ставишь их в тупик. Ты вспомни, как твой папа, стал делать такие же загадки всем твоим заезжим принцам. А чем это закончилось? Принцев нет – а у тебя почти бессмертие».
Наша Ягушка не успела ответить избушкиным ногам, как тут подлетел Змей.
Спустившись на землю, он спросил: « О чем дева, плачет?» – и облизнулся, причём всеми четырьмя головами.
А дева ответила:
– А жду я заезжего молодца. Первого встречного, либо поперечного. Вот ты, Змеюшка и стал моим поперечным – будешь во все свои головы дуть в поперечную флейту, а с продольной флейтой я как-нибудь сама справлюсь.
И стали они оба оглашать окрестность своими новыми мелодиями. И в этот вечер они пели особенно самозабвенно, завлекая на этот вечер местных кикимор и леших, и Иванушек-дураков.