Вместо эпиграфа:
История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она - следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление. Исповедь Руссо имеет уже недостаток, что он читал ее своим друзьям.
Может быть, некоторые читатели захотят узнать мое мнение о характере Печорина?
- Мой ответ - заглавие этой книги.
"Да это злая ирония!" - скажут они.
- Не знаю...
(М. Ю. Лермонтов, "Герой Нашего Времени")
***
Мне как-то не довелось поговорить об одном из любимых своих писателей (и произведений) за один раз, пару-тройку часов напролет, в узком, уютном кругу, или тет-а-тет с понимающей душой за бутылкой доброго, красного вина :)
Поэтому, я вспомню и систематизирую кусочки разговоров разных лет со... скажем так, неравнодушными (не к Лермонтову, а к Литературе) людьми...
(мои слова начинаются с дефисов)
***
Лермонтов совсем не тянет на "столп Русской Литературы".
- Точнее, на ее "совесть".
Ну, да. Мятежен. Оппозиционен Власти - без вот этого векового, рабского, бездумного поклонения всякой начальствующей дури. Вообще - соткан из противоречий.
- В связях, порочащих его - замечен (смеюсь)
И это тоже. Не глобалил о нравственности и Боге, как Достоевский. Не столь безупречно-интеллигентен (внешне) - как Чехов - за что Антон Палычу прощалось многое.
- Ты уж скажи прямо: Романов после гибели Лермонтова презрительно процедил: Собаке - собачья смерть. Княгиня его одернула, чуть не залепив пощечину... А знаешь - я и не хочу, чтобы Лермонтов, Чехов - даже Бунин и Тургенев считались "главными столпами", "нашим все" в Русской Литературе...
Почему, интересно?
- Потому что... понимаешь, какая штука... Если бы эти люди р е а л ь н о являлись "столпами", "ориентирами" - и мы бы, несмотря ни на что, все равно жили бы в том чудовищном Обществе, что существует сегодня (да и весь минувший ХХ век) - значит, грош цена великой Русской Литературе. Но я же вижу прекрасно, что их книги - а, значит, их Путь - интересны немногим и уж точно никого ни чему не учат...
А Пушкин!
- Слишком крупная, осевая фигура, основоположник современных Русского языка и Литературы. Не замечать, игнорировать - неловко. Между тем, и он недопонят многими в России - и мной, в том числе (хоть я и перечитал его всего, включая дневники, черновики и личные письма). Но, понимаешь, Пушкин (согласны мы, или нет) - все равно НАД, его надо выводить за скобки любых условностей...
Ладно, мы о Лермонтове. Я давно хотел тебя спросить: с чего это именно "Герой Нашего Времени" в твоей классификации - главное произведение классика.
К тому же, роман этот значился в советской школьной программе, где его угодливо исказили под идеологию, вложив в понимание писателя то, чего там и близко не было. Обычно, уже при взрослом прочтении, такие произведения вызывают некоторое отторжение, когда вспоминаешь тот "душок совка".
- О, да, я помню прекрасно (улыбаясь).
- Печорин - человек, недовольный "царскими порядками" и подсознательно жаждущий торжества марксизма - ленинизма :)
- К счастью, у меня была лучшая на свете учительница русского и литературы, Людмила Сергеевна Журавлева. Она никогда не смешивала Литературу с Идеологией, считая это дурным тоном и безвкусицей. Она смотрела только на людей - будь то персонажи книг, или ее ученики. Поэтому и сегодня, когда я слышу слова "гуманизм", "человечность" - я, в первую очередь, вспоминаю ее Образ. Так вот, почему именно "Герой Нашего Времени". Тут несколько причин. Автобиографичность - Лермонтов сам побывал на Кавказе, знал этот мир - офицеров, чеченов, интриг, влюбленностей и дуэлей - изнутри: выдумать такое невозможно, а для меня достоверность в литературе - бесценна.
Проще говоря: не знаешь - не пиши...
- Да! Размышляй, сомневайся, ищи - но писать роман пока не стоит.
Его надо выносить, как женщина - дитя. А Лермонтов - знал. Печорин, во многом, срисован с него самого, хотя... не без понятных и простительных комплексов.
Что ты имеешь в виду?
- Эдакую нарочитую антитезу - как художественный прием. Михаил Юрьевич внешне далеко не красавец - низковат ростом, кривоног. Печорин - статен на загляденье, очень красив (внешне). А в остальном - сходств немало. Ум, доблесть в бою, презрение к смерти, здоровая ирония, иногда - чересчур язвительный нрав, умение убить одним только словом - это и Лермонтов, и Печорин.
- Другой важный момент - литературное мастерство Лермонтова. Мастерство - это скелет, и когда он обрастает "мясом" - глубиной содержания - вот тогда книга читается запоем. Что делает Лермонтов? Нарочно меняет хронологию повествования. Время идет - не вспять, не вперед, а... как-то по-своему. Давно еще, в романтичном 94-м году, мы сидели за коньяком с Костей Латыфичем, и он спросил: Ты ничего не заметил в "Герое Нашего Времени"? Например, нет желания (как у читателя) поменять хронологию произведения?
- А что не так с хронологией - спросил я.
- Она же спутана - От и До...
Только тут меня осенило... а ведь правда! Но, нет никакого желания (даже мысли) ее менять. Понимаешь, я и не заметил! Вот это - мастерство!
Я тоже думал: откуда все это в Лермонтове, дожившем лишь до 27-ми - темы, характеры, размышления, прописанные столь достоверно...
- Оттуда же, откуда в юном Пушкине способность создать такое полотно, как "Борис Годунов". Иными словами, у меня нет ответа. Тайну Дара раскрыть невозможно - даже самому автору. Автор лишь в силах его - не расплескать, донести, отобразить, сберечь и приумножить...
Ты же знаешь, принято считать, что герой "ключевого романа" Русской Литературы должен быть нравственно благороден, ищущим Бога, рвущим на волосы на челе и плачущим от тяжести личных грехов. А то и вовсе - не от Мира сего, как тот же князь Мышкин. А Печорин...
- Никоим образом не тянет на роль "нравственного ориентира", да; но мне, как читателю, этого и не нужно: я ищу Образ не для подражания, а эгоистичного взятия чего - то ценного для себя самого. Печорин с т а в и т вопросы не менее глубокие, чем те же герои Достоевского; при этом, Лермонтов отображает это куда тоньше, без выпуклых красок крайностей поступков и поведения, без внешних падений в самые глубины ада.
Вот - монолог из его дневника:
- Да, такова была моя участь с самого детства.
Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали - и они родились. Я был скромен - меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, - другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, - меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь Мир, - меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду - мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние - не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой.
Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, - тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины...
- Да...
Как это у Димы Быкова:
Мне всё вокруг говорило «Нет» по ясной для всех причине,
И все просили вернуть билет, хоть сами его вручили...
- Ты понимаешь, этот монолог произносит не какой - то побитый жизнью седой старик, а статный офицер, любимец женщин, в расцвете сил. И, вот от этого, весь ужас ситуации холодит душу куда сильнее, чем выпуклый драматизм того же Достоевского. Ты (повторюсь) понимаешь весь ужас т а к о г о мировосприятия?
Молодой, красивый, храбрый, умный, обаятельный, образованный офицер... не юродивый князь Мышкин - произносит такие слова. Это же не Печорин, это Лермонтов вопиет. Когда, казалось бы - жить, не тужить, да любить и влюблять в себя, удовлетворяя личное эго самооценки - для этого у Печорина есть все.
А он - не таков. И, в конце-концов, погибает по пути из Персии...
Так ведь такой конец очевиден. Лермонтов написал пророческое (если уже о его личной доле) произведение. Вспомни краткий диалог Печорина с Доктором:
- Что до меня касается, то я убежден только в одном... - сказал Доктор.
- В чем это? - спросил я, желая узнать мнение человека, который до сих пор молчал.
- В том, - отвечал он, - что, рано или поздно, в одно прекрасное утро, я умру.
- Я богаче вас, сказал я, - у меня, кроме этого, есть еще убеждение - именно то, что я в один прегадкий вечер имел несчастие родиться...
- Да.
Вот видишь, на банального "героя - любовника" Печорин совсем не тянет, невзирая на все его похождения с Верой и Мэри. Он - очень глубокий человек. Вещь в себе. Огромная, но нераскрывшаяся Душа. А у такого глубокого человека (с любым нравственным полюсом!) - всегда есть, что взять. Да и зачем я брякаю сейчас штамп про "нравственный полюс" - если этот искаженно - перевернутый Мир - всячески поощряет, подталкивает любого человека - проявить и развить свои худшие качества - во имя выживания. Печорин, кстати, отказывается выживать любой ценой. Да, в нем нет святости - а у многих из нас она - есть?! Но это не самовлюбленный дурачок Грушницкий...
Да, но зачем Печорин его уничтожил? Говоря образно, пустил "ядерное оружие своего ума" против наивного умишки франтоватого Грушницкого? Мудрый Доктор говорит Печорину прямым текстом: Грушницкий же - щенок! Что Вы творите, Печорин?! Вот именно! Благородно ли это? Это - поступок человека чести?
- Грушницкий САМ повернул ситуацию так, что не оставил Печорину никакого выбора. Смотри: он ведь (поначалу) никак не вмешивался в роман Грушницкого с Мэри (пусть этот "роман" и был нарисован только в самоуверенной голове Грушницкого). Даже предостерегал приятеля от чрезмерного оптимизма (любить - возможно, но надеяться - не нужно!) А когда Грушницкий - бездарно, но предсказуемо - все профукал (самое точное слово)... простите, а кем и где это написано, что у Печорина все равно нет абсолютно никаких прав поближе познакомиться с княжной?! Это сам Грушницкий так решил: людям его психотипа куда проще найти виновных, переложив личную ответственность - на других... В том-то все и дело: Печорин и з н а ч а л ь н о виновен пред Грушницким только в том, что тоже находится с ним в одном пространстве; что умнее, интереснее, внутренне богаче и намного больше нравится женщинам :) Это тоже страшный Крест, но это - проблема Печорина, а не Грушницкого. А если к конкретике - к самой дуэли, то вспомни... Грушницкий стрелял первым и промахнулся; метафизически это символично: тот, кто внутренне неправ, часто промахивается - как бы ни желал насолить человеку. И даже перед спуском курка - что говорит Печорин?
- Грушницкий! - сказал я, - еще есть время; откажись от своей клеветы, и я тебе прощу все. Тебе не удалось меня подурачить, и мое самолюбие удовлетворено; - вспомни - мы были когда-то друзьями...
Лицо у него вспыхнуло, глаза засверкали.
- Стреляйте! - отвечал он, - я себя презираю, а вас ненавижу.
Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на Земле вдвоем нет места...
- Вот! Понимаешь, нет выбора - и все. Потому что дурака нет нужды подталкивать и провоцировать - он сам все устроит - создаст гибельную ситуацию, вынесет и подпишет само-приговор - пока ты в изумлении наблюдаешь за ним со стороны :) Княжна Мэри тоже ведь вела себя как дурочка - пусть это и простительно с позиций ее совсем юного возраста и высокого положения (в смысле абсолютного незнания реалий жизни). Печорин дал ей превосходный урок, прививку на всю жизнь от кокетливости, самоуверенного разглядывания мужчин сверху - вниз с насмешливой игрой. Повзрослеет - помудреет...
Он, все же, очень нехорошо с ней обошелся...
- Но он ее не обесчестил - даже по понятиям XIX века; это лишь интерпретация ее матери - графини. Смертный грех Печорина - это, конечно, то, как он поступал с Верой. Вот этому уже нет оправданий... Но, вообще, моя любимая глава - Фаталист (Случай в казачьей станице). Наверное, не случайно именно ей Лермонтов и завершает свой роман. Там ставятся вопросы, ответы на которые ЭТА жизнь, зачастую, вообще - не дает.
"Кому суждено умереть от пули, от кинжала не погибнет"...
- Если общо, то - да, примерно так. После финала истории с Вуличем Печорин вопрошает добродушного служаку Максимыча обо всем этом фатализме. И тот прагматично отвечает:
- Да-с! конечно-с! Это штука довольно мудреная!.. Впрочем, эти азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или не довольно крепко прижмешь пальцем; признаюсь, не люблю я также винтовок черкесских; они как-то нашему брату неприличны: приклад маленький, того и гляди, нос обожжет... Зато уж шашки у них - просто мое почтение!
Печорин пишет в дневнике, что большего от Максимыча добиться невозможно: "он не любит метафизических прений" :)
- И это уже не о каких-то любовных интригах "высшего света", которые Лермонтова (читай, Печорина) конечно, внутренне тяготили. Но, как живой, чувствительный, пишущий человек с огромной душой он, конечно, не смог миновать всех искушений от этих страстей, оказался вовлечен в них... Судьба это; предначертано, или нет - не мне судить, конечно. Просто, так хотелось бы встретиться с Лермонтовым... ТАМ...
Ты так адвокатствовал за Лермонтова / Печорина, что мне тоже захотелось - посидеть, выпить, выслушать их самих...
- Не адвокатствовал. А просто объяснял свои - видение, понимание. К сожалению, русский человек устроен немного иначе. Ему (в большинстве) хотелось бы выпить - покутить не с Печориным, а с тем же Рогожиным Достоевского.
Так тем и прекрасна Русская Литература!
Пусть каждый берет СВОЕ!
- Слабоватое (если про типаж Рогожина) - но, утешение. Хорошо :)