Шёл январь 1943 года. Немцы продолжали хозяйничать на временно оккупированных территориях.
Васька немного подрос за это время, а главное возмужал духом. На место, где была землянка, он больше не ходил и про котлован с расстрелянными солдатами никому не рассказывал. Федька тоже молчал, боялись говорить оба. Но от этого страха рождалась такая ненависть к фашистам, что будь Васька и Федька немногим старше или будь у них оружие, постреляли бы эту нечисть проклятую! А так только сжимая кулаки, подкармливали пленных солдат и придумывали, как бы они боролись с врагом, будь у них такая возможность.
В начале января снега навалило так много, что местами Ваське с Федькой по пояс было! В такую погоду они сидели по домам и скучали.
Анфиса Петровна продолжала работать дояркой в коровнике и носить немцам молоко. С выпавшим снегом, она выходила из дома очень рано, а возвращалась очень поздно, так как приходилось пробивать себе дорогу лопатой сначала до коровника, а затем в бывший дом председателя.
Частенько бывало так, что пока довезёт немцам молоко на санях, оно не только остынет, да и ещё кусочками льда возьмётся. Морозы лютые стояли на дворе. Немцы сильно возмущались тогда и недовольные были страшно.
Вот и сегодня Анфиса Петровна, налив в бидоны молока и не забыв плюнуть при этом, погрузила их на сани и стала пробираться сквозь снег. От работы с лопатой, она вовсе не ощущала двадцати пяти градусный мороз, лишь ноги немного подмерзали, и продолжала очищать себе дорогу от навалившего снега. Раскрасневшаяся она кидала снег не замечая ничего вокруг, пока не почувствовала на себе чей-то взгляд.
Поправив, сползший на лоб платок, она оглянулась. Недалеко от саней стоял Гришка. Он сверлил её своими маленькими глазёнками и ухмылялся.
- Слабо гребёшь! – настырно произнёс он.
Анфиса Петровна посмотрела на него с ненавистью и, отвернувшись, продолжила кидать лопатой снег.
- Быстрее работай, а то так до весны молока не довезёшь! – снова нахально произнёс он.
Анфиса Петровна с трудом себя сдерживала, чтобы не огреть его лопатой. Её останавливало только лишь то, что у него могло быть оружие, и она продолжила грести снег, зло пыхтя.
Гришка никуда не спешил и продолжал действовать ей на нервы.
Анфиса Петровна уже совсем выдохлась, но продолжала работать лопатой. Через некоторое время, она заметила, как пробираясь через глубокий снег к ним спешил один из офицеров в сопровождении двух рядовых солдат. Они вязли в снегу и что-то кричали по-немецки. Заметив офицера, Гришка тут же поменялся в лице и хотел было ускользнуть, но деваться уже ему было не куда.
Добравшись до саней, офицер что-то громко крикнул на Гришку по-немецки, тот вжал голову в воротник, словно черепаха и потупил глаза. Офицер продолжал кричать, размахивая руками.
Анфиса Петровна стала отдохнуть, посматривая на бедного Гришку. Каково же было её удивление, когда тот с недовольным лицом подошёл к ней.
- Давай лопату, - тихо сквозь зубы процедил он.
Анфиса Петровна искренне удивилась, а на её лице появилась довольная улыбка.
Она протянула лопату Гришке, а тот старательно стал кидать снег, прокладывая дорогу к дому председателя.
- Из-за тебя, всё из-за тебя! – бурчал себе под нос Гришка.
Офицер с солдатами стояли около Анфисы Петровны и подбадривали Гришку, своими криками и направленными в его сторону автоматами.
Гришка плевался, чертыхался, краснел, но продолжал кидать снег с большим энтузиазмом.
Немцы Анфису Петровну ценили, так как она всегда им приносила свежее молоко и ухаживала за коровами, хотя и выбора то у неё особого не было.
Так Гришка дочистил дорожку от снега до самого бывшего дома председателя, а Анфиса Петровна дотащила сани с молоком. Она понесла бидоны на кухню, а Гришке что-то ещё громко разъясняли. Анфиса Петровна была довольна таким поворотом событий, что Гришке перепало чистить дорожку и она в хорошем настроении вышла на улицу с пустыми бидонами.
У саней её поджидал Гришка. Лицо у него было крайне недовольным и обиженным.
- Что улыбаешься, чёртова баба! – зло произнёс он.
- А что мне плакать, что ли? – ответила Анфиса Петровна, не скрывая своей довольной ухмылки.
- Из-за тебя, я теперь каждый день буду должен дорогу чистить! – прошипел он, сжимая свои кулаки.
- Нет, не из-за меня, а из-за себя! Нечего было надо мной издеваться. Знаешь, не рой другому яму, сам в неё попадёшь! – сказала Анфиса Петровна и направилась домой.
Гришка ещё долго сверлил её недобрым взглядом, пока та не скрылась за углом.
За день Васька почистил от снега двор, немного убрал перед двором, натопил печь, благо дров за лето много натаскал и ждал Анфису Петровну.
-Анфиса Петровна, как вы думаете, где сейчас тётя Катя? – спросил неожиданно Васька.
Анфиса Петровна удивилась такому вопросу, ведь Васька давно ни о ком из близких разговор не заводил.
- Даст Бог живы, она и ребёночек тоже. Дошла до своего села Станового, вот и живёт там с твоей бабушкой и с тётей Нюрой. Как только война закончиться, так мы туда к ним с тобой поедем, проведаем, - ответила Анфиса Петровна, а сама задумалась.
За этот год она так привыкла и привязалась к мальчишке, что даже представить не могла, как она будет жить одна без него, когда нужно будет отвезти его к родным.
- Хорошо, обязательно поедим, как только кончится война, - обрадованно произнёс Васька и пошёл подкидывать дрова в печь.
(Продолжение следует)http://www.proza.ru/2015/12/24/2270