Фрося с детства стеснялась своего имени. “Какими же надо быть бесчувственными, чтобы так назвать ребенка”, — злилась она на родителей. А бесчувственные родители твердили: “Ефросинья — прекрасное имя, дурочка! На греческом Ефросинья — это радость! Ты же радость наша, Фросенька, разве мы могли назвать тебя иначе?”
От этого Фросе не становилось легче. Радость, конечно, ага.
Всех знакомых она просила звать её Русей и ждала совершеннолетия, чтобы официально сменить имя, но когда подошёл положенный срок, отчего-то передумала. Всё равно, кроме родителей Фросей её больше никто не называл. Имя “Руся” прижилось и многим даже нравилось. Все, разумеется, вспоминали бунинскую героиню и иногда шутили насчёт совсем не костлявых Фросиных ступней.
Ступни ступнями, а в любви ей везло как и литературной тёзке. То есть везло, но как-то очень временно.
Первый муж Руси, капитан милиции Арапов, безумно её любил и бешено ревновал. Подсылал сослуживцев следить за “подозреваемой”, когда та ходила по магазинам, или сам бегал к ней на работу в библиотеку и сидел в кустах по вечерам, подстерегая в засаде несуществующих любовников.
Каждый раз бедная Руся пугалась до полуобморока, когда из кустов выбегал муж, и нервно оглядываясь по сторонам, нежно целовал её в щёчку мокрыми холодными губами.
Арапов очень любил зарядку и футбол. Зарядку он мог делать в любое время суток, а футбол смотрел по всем каналам телевизора одновременно, не пренебрегая и радио.
Руся старалась не отставать от мужа. Она увлеклась у-шу, выучила имена футболистов и легко вела беседы на околофутбольные темы даже с самыми офанателыми болельщиками.
И надо же было Русе ляпнуть мужу, что ей нравится Падалиньо. Она даже не успела объяснить, что приглянулся он ей вовсе не внешностью и даже не футбольным мастерством, а всего лишь красивой фамилией. Муж устроил показательный скандал с угрозами, доставанием табельного оружия и пятью гранёными стаканами, разбитыми голым кулаком. Руся сильно испугалась и сбежала в тот же вечер к родителям.
Мама утешала: “Мы всегда знали, что он ненормальный, Фросенька. Ты к нему больше не вернёшься, только через мой труп!”
А папа достал из тайника украденную в армейской молодости лимонку, и хотел было отправиться мстить “ментовской роже”, но его не пустили рыдающие женщины.
Второй Русин муж был очень умён. Эрудит-универсал, философ и мыслитель, слесарь второго разряда, Платонов Сократ Фёдорович, мог беседовать с кем угодно и о чём угодно. Часами, только ухо дайте. Он и Русю этим покорил — попросил книгу “Всё, что вы хотели знать о фотосинтезе, но боялись спросить”. Она смущённо развела руками: “Нет у нас такой книги, извините”, на что Сократ Фёдорович снисходительно улыбнулся и тут же рассказал Русе всё, что она хотела и не хотела знать о фотосинтезе.
Но голос у него был приятный, и через месяц они пошли под венец.
Довольно быстро выяснилось, что муж очень стесняется однобокого образования молодой супруги. В самом деле — библиотекарша, что это вообще за профессия? И Руся записалась в вечерний университет. Тут и оказалось, что у неё природная склонность к ядерной физике, и её пригласили на дневное отделение с перспективой аспирантуры и дальнейшей головокружительной карьеры в науке.
Сократ Фёдорович не перенёс такой новости и умер на месте от острого приступа смеха.
Овдовевшая Руся винила себя в скоропостижной кончине супруга, и в наказание за тяжкий свой грех, не пошла учиться на ядерщицу. Но и к библиотеке она тоже остыла, поэтому решила кардинально изменить жизнь и устроилась работать на рынок — в киоск с молочными продуктами. То есть, сыром торговать. На рынке ей очень понравилось, хоть мама с папой и стенали на два голоса: “Фросенька, доченька, ну какая из тебя базарная торговка? Ты же милая интеллигентная девушка, не позорь наши седины!”
Руся смеялась, пугала родителей базарными словечками и вскоре привела домой пылкого Артура.
Артур Исаакян продавал в соседнем ларьке импортные ботинки “Саламандра”, изготовленные на фабрике в квартире его троюродного брата Ашотика.
На свадьбе Фросины родители скорбно молчали, но хаш ели с удовольствием.
Через месяц Руся перекрасила волосы в чёрный цвет, научилась готовить долму лучше свекрови, гадать на кофейной гуще и бегло говорить по-армянски.
Очень быстро выяснилось, что пылкость Артура распространялась не только на законную супругу, и имела радиус поражения в несколько близлежащих городов. Руся не выясняла отношений и продолжала вести себя как примерная армянская жена, чем дико бесила Артура, который женился на девушке славянской внешности, а получил копию своей мамы.
Не прошло и полгода, как страстного кавказца увела пышная Оксана из рыбного ряда.
А Руся объявила всем, что отныне её снова зовут Фрося, чем несказанно обрадовала родителей, покрасила волосы в платиновый цвет и купила щенка ротвейлера.
Милейший пёсик с крепкими львиными лапками, нежными шоколадными глазами и мокрой кнопкой носа, имел совершенно неправдоподобную аристократическую родословную и загадочное имя Верделл Джуниор III.
Фрося принесла его домой, достала из корзинки и поставила на пол. Щенок смешно заваливался толстой попой набок и вертел головой по сторонам. Она присела перед ним на корточки, потом встала на четвереньки и тихонько гавкнула. Щенок заинтересовался. Фрося гавкнула громче. Верделл восхитился и вильнул попой с жалким обрубком хвоста.
Через пять минут по квартире разливался радостный собачий лай.
И конечно же, Фрося лаяла гораздо лучше, чем Верделл.