Переночевав ещё несколько раз в чужих домах, Катерина подошла к своему родному селу – Становому.
Издали село совсем не изменилось, но подходя ближе, Катерина ужаснулась. Многие дома были разрушены и сожжены, везде валялись обломки от орудий и танков.
Почки на деревьях начали набухать, трава зеленела, но весенних соловьиных трелей не было слышно, видно птицы тоже чуяли войну и не спешили радовать людскую душу, своим пением.
Войдя в село, Катерина сразу же почувствовала, что здесь так же хозяйничают немцы, как и там, где жила Ульяна.
По улицам ходили вооружённые полицаи – местные предатели, одетые в чёрную униформу, а рядом немцы с автоматами, одаривая Катерину своим звериным оскалом.
- Hand an horh! – скомандовал один из немецких солдат, направляясь к Катерине.
Та испуганно подняла руки.
Немец стал тыкать ей в грудь автоматом, ни украла ли она чего. Катерина расстегнула свою фуфайку и показала спящую дочку. Немец на удивление заулыбался и отпустил её. Переведя дух, Катерина поспешила к своему двору. В одной руке она несла узелок с пелёнками и вещами, а в другой свою шубку, так как было уже тепло.
Издали Катерина увидела свой родной дом и очень обрадовалась, он был цел, и это вселяло надежду в её душу. Она отворила скрипящую калитку и вошла в небольшой дворик. Дом выглядел немного покосившимся и уставшим от войны.
Катерина глубоко вдохнула и поднялась на крыльцо. Она дёрнула за ручку, но дверь была заперта. Сердечко учащённо забилось. Катерина посмотрела под крыльцом, ключей не было. Она снова поднялась на крыльцо и постучала. Минуты ожидания превратились в вечность.
Наконец, из-за двери послышался какой-то шум, клацнул замок и дверь открылась. На пороге стояла Агрипина в платке и тёплой жилетке. Она сильно осунулась и постарела за это короткое время.
- Вам кого? – спросила она, щуря глаза от яркого света.
- Мам, это я…. Катерина….
- Катерина? Дочка, ты ли это? Живая! Слава Богу! – обрадовалась пожилая мать и стала обнимать дочку.
Любушка расплакалась.
Катерина сильно испугалась и резко отстранилась от матери.
- Дитё плачет! Значит, принесла в подоле…. Я же тебя предупреждала перед отъездом, - вздохнув, произнесла мать.
- Мам, прости, так вышло, - опустив глаза в пол, взмолилась Катерина, понимая, что услышать в ответ может всё что угодно.
- Ну, что ж. С дитём, так с дитём…. Заходи, чего у порога стоишь, - произнесла Агрипина и вошла в дом.
Катерина с облегчением вздохнула и последовала за ней в дом.
Любушка продолжала плакать и разбудила Нюру, лежащую на кровати.
- Мам, кто там? – спросила она, сонно протирая глаза.
- Катерина наша вернулась, - обрадовала мать дочку.
- Катерина? – удивилась Нюра. – Жива, значит! Ну, слава Богу!
- Привет, - поздоровалась Катерина, доставая Любушку из подушки.
- Ты ребёночка родила? – удивилась сестра, не вставая с кровати.
- Да, так вышло, это долгая история, потом всё расскажу. А ты чего в постели лежишь? Ведь не ночь ещё, - спросила Катерина.
Нюра тяжело вздохнула и замолчала. Катерина, держа на руках дочку, внимательно посмотрела на неё. Солнце ещё не село, в комнате было довольно таки светло. Лицо у Нюры было очень бледным, глаза заплаканные и уставшие, а русая коса взъерошенной, видно давно не расчёсывалась.
- Ты, что приболела? – спросила Катерина.
Нюра ничего не ответила.
- Уйми ребёнка, потом поговорим, - попросила Агрипина.
Катерина положила Любушку на свою кровать, та была застелена, как будто к ней никто не прикасался это долгое время, и стала её пеленать.
- Девка, получается, - произнесла Агрипина, смотря из-за спины.
- Да, девочка. Я её Любушкой назвала, - сказала Катерина. – Что с Нюрой, почему она молчит?
Мать украдкой глянула на дочку, лежащую на кровати, и тихо сказала:
- Болеет она сильно. Как ты уехала, так через пару месяцев, что-то у неё с ногой приключилось. К врачам обращались, те сказали, что ногу отрезать надо, но я не дала! Сказала им, пусть будет что будет, но с двумя ногами родилась, с двумя и помрёт, - рассказала мать.
Катерина приложила дочку к груди и с чувством жалости посмотрела на Нюру, отвернувшуюся к стене. Агрипина медленно поднялась и устроилась около кровати, где сидела Катерина.
- А Ульяна с детьми? Как они там? Почему ушла от них? – спросила мать.
Сердечко Катерины защемило от боли и учащённо забилось, а к горлу подкатился горький ком.
- Как ты вообще дошла, ума не приложу? – стала рассуждать Агрипина. – Ведь война везде…. Немцы…. Будь они не ладны.
- Ульяна и Настасья, Степан Гаврилович, их больше нет…. Убили их…. Васька только живой остался…, – произнесла еле слышно Катерина.
- Убили Ульяну и Настасью? – не веря своим ушам, спросила Агрипина и схватилась за сердце.
- Мам, мама! Тебе плохо! Может воды? - забеспокоилась Катерина, и хотела было уже вставать с дочкой.
- Нет, не надо! – ответила мать, вытирая сухощавой рукой слёзы.
- Их убили? – послышался голос Нюры с кровати.
- Да…. Их больше нет, ни Ульяны, ни Настасьи нашей, ни Степана Гавриловича…. Слава Богу Васька жив остался, - вздохнув произнесла Катерина.
- Кто такой Степан Гаврилович? – спросила Нюра.
- Это муж Ульяны…. Вы же ничего не знаете! Замуж она вышла, мужчина, хороший, видный, да и председатель совхоза …. Был…. Если бы не война эта проклятущая! Жили бы долго и счастливо, - всхлипывая, рассказывала Катерина.
- А Васька, где Васька? – забеспокоилась Агрипина.
- Не переживайте, он там в селе остался у хорошей женщины живёт. С собой я его взять не смогла, сама ни знала, дойду ли…. Пообещала, что война закончиться, заберу к нам, - ответила Катерина.
Агрипина замотала головой и стала вытирать слёзы с впалых щёк, не веря в смерть дочки Ульяны и внучки Настасьи.
- Мамочка не плачь, - снова попыталась успокоить мать Катерина.
Агрипина встала и слегка пошатываясь, подошла к небольшой иконе завешанной вышитым полотенчиком.
Катерина и Нюра молча наблюдали, обливаясь слезами.
Мать стояла и, вглядываясь в образа, молилась. Слишком много было потерь в её жизни, каждая смерть оставила в сердце свой шрам, который кровоточил, время от времени.
Через несколько минут, мать закончила молиться и перекрестившись, сказала:
- Сегодня же четвёртое апреля!
- Уже апрель! Как пролетело время. Я в начале февраля вышла из Донбасса, - искренне удивилась Катерина,вытирая слёзы.
- Завтра Большой и Светлый праздник – Пасха! Это очень хороший знак, значит недолго быть войне и она обязательно закончится, - с небольшим оживлением в уставших глазах, произнесла Агрипина.
(Продолжение следует)http://www.proza.ru/2015/12/24/2206