В то лето я открыл для себя Паустовского и запоем читал его книги. А началось всё с небольшого сборника рассказов «Летние дни».
Я купил эту небольшую книжицу и в тот же вечер прочитал ее, а рассказ «Кот-ворюга» я перечитывал в тот вечер несколько раз и почти выучил наизусть.
После «Летних дней» я решил почитать еще какие-нибудь книги Паустовского, отправился в библиотеку и за очень короткое время перечитал все книги Паустовского, которые были в нашей библиотеке.
Благодаря книгам Паустовского я по-другому стал относиться ко многим вещам, да и вообще к самой жизни. В определенном смысле можно сказать, что я сильно изменился.
А вскоре какое-то неясное беспокойство овладело мной. Я долго не мог понять, что со мной, пока в какой-то статье о Паустовском не прочитал: «Паустовский не писал стихов, но делал поэтами своих читателей».
«Так вот в чем дело!» - восхищенно подумал я. И долгое время тщетно пытался отыскать в себе склонность к стихосложению.
Не чувствуя даже слабого влечения к этому делу, я взгрустнул, но ненадолго. Вскоре вместо стихов я начал писать рассказ.
Вкратце, содержание рассказа сводилось к следующему. Молодой человек, по имени Виктор, основательно, по-деловому, готовится к самоубийству. Этой подготовке я отвел несколько страниц и только потом, когда уже написано прощальное письмо и вскрыта новая пачка дефицитных (дело происходило в 1980-м году) лезвий «Ленинград», мой герой строчкой из Есенина (до Паустовского я зачитывался Есениным) намекает, из-за чего он решился на этот шаг. Оказывается, он «искал в этой женщине счастье, а нечаянно гибель нашел».
Неизвестно, что было бы дальше, но по воле автора, то есть меня, Виктору на глаза неожиданно попалась недавно купленная им книга Паустовского. Виктор горько усмехнулся: он так и не успел прочитать ее.
Он взял книгу в руки, решив напоследок хотя бы перелистать ее. Но вот перевернута одна страница, другая, третья, и уже забыта и пачка дефицитных лезвий, и та женщина, в которой он «гибель нашел». И Виктор из состояния почти покойника возвращается к жизни.
Я добросовестно напичкал рассказ выдержками из книг Паустовского и Есенина. Рассказ получился приличным: двадцать тысяч знаков. В нем я хотел убедительно показать насколько живительно слово Паустовского и твердо верил, что мне это удалось.
Я решил осчастливить своим рассказом редакцию одного журнала, но все никак не мог придумать подходящее название для него.
Как-то, просматривая газеты и не переставая думать о названии, я обратил внимание на заголовок «Открытие чудесного мира». Ниже было помещено письмо читательницы из Литвы:
«Книги я люблю с раннего детства. Прочитала, кажется, немало. Много могла бы назвать любимых произведений, но самым дорогим для меня русским писателем стал Константин Паустовский.
Это было в 1964 году, ранней весной. Я лежала в больнице. Беспокоили не только болезнь, но и мысли, как там дома, как дети без меня. В общем, настроение было неважное.
Больше по привычке, чем из интереса, обратила внимание на книгу, лежавшую на соседнем столике. Взяла ее в руки, открыла, где попало, и, даже не вникая, как-то машинально глаза стали бегать по строкам. И вдруг до моего сознания дошло что-то необыкновенное: вроде бы в жаркий день подуло оживляющим ветерком. Я стала читать дальше уже со вниманием. Кажется, в обыкновенных словах таилась какая-то чудесная сила. Я как наяву почувствовала запах леса, увидела блики солнца на лесной дороге: стало спокойно и мирно на душе. Мне казалось, что я только сейчас поняла по-настоящему, какая прекрасная вещь – жизнь. Какое это счастье чувствовать прохладу лесных дебрей, видеть синеву моря, ходить по нагретой солнцем земле.
Я посмотрела на обложку. Что за книга? Сборник рассказов Паустовского. Кто он такой? Почему я до сих пор ничего не знала о нем?
Меня охватило чувство горькой обиды на самою себя. Как я много потеряла!
С той поры я стала повсюду разыскивать книги Паустовского и с упоением их читать. И каждый раз для меня открывался чудесный мир, душу охватывали спокойствие и тихая радость.
Проходят годы. Но творчество Паустовского не теряет своей свежести и обаяния. И когда у меня на душе бывает темно, беру книгу любимого писателя. И постепенно приходят в душу тихий рассвет, вера в жизнь и в себя.
Своим детям рассказываю, какая жизненная сила в этих книгах. Но не тороплю читать их. И не только потому, что они еще недостаточно хорошо знают русский язык, но и потому, что, по-моему, надо дорасти духовно до восприятия мира Паустовского.
Янина Цибене.
д. Ажуожеряй. Литовская ССР».
Я задумчиво отложил газету…
В тот же день, так и не придумав названия, я отправил свой рассказ по назначению.
Горел он хорошо: все-таки двадцать тысяч знаков...
А пожелтевшую газетную вырезку «Открытие чудесного мира» с письмом Янины Цибене из Литвы я храню до сих пор...