«20»
Утром ТН – 6** встал под погрузку. Как раз началась вахта Лыжина и Королева. Лёнька вышел из рубки и направился на нижнюю палубу, чтобы принять и подсоединить грузовой шланг. Стручков ринулся за ним, чтобы помочь. Королев остановился, посмотрел на гаечные ключи в руках матроса и, забрав их, немного охладил трудовой энтузиазм последнего:
- Только руками, Валерик, только руками!
Это означало, что матросу он доверяет только придержать грузовой шланг, а гайки будет крутить сам. Валерик нехотя согласился.
Дело в том, что была в этой операции одна особенность – при подсоединении грузовых шлангов по инструкции можно было работать только специальными бронзовыми ключами, чтобы избежать случайной искры.
Но ими действовать нужно было очень аккуратно – сплав был мягкий и при неумелом обращении бронзовый ключ легко деформировался. А уж если обнаружится подтекание, то подтягивать болтовые соединения приходилось обыкновенным стальным ключом. И тут, тем более, требовалась осторожность.
К обеду, закончив погрузку, получили метеосводку и вышли из Салехарда в Надым. Лёнька забежал в каюту за сигаретами. Котяткин спал. Мазовецкий сидел хмурый, уставившись в одну точку.
- Ты что, Юрка, как будто всю родню схоронил?
- Так, настроение паршивое.
- Хочешь, подскажу, как поднять? Прими горячий душ. Завари чайку покрепче. Побрейся до синевы. Заодно новыми духами освежишься…
- Подарил я духи Васнецовой.
- Тоже правильно. Путь к сердцу женщины лежит… В общем, я точно не знаю, где он лежит, но духи все дарят. Это вроде как обязательный ритуал такой… А новая куртка где твоя?
- Подарил Алексеичу. Она мне большая, а ему в самый раз.
- Ты, ей- богу, как Дед Мороз какой-то! Вот что значит трезвый взгляд на жизнь.
- Какой там взгляд! Тоска смертная…
- Книгу почитай. Может, что интересное узнаешь. Хотя у нас в этом году на борту только азиатские классики.
Если теплоход работает вдали от телевизионных ретрансляторов, то вниманию экипажа в утомительные часы досуга остаются журналы, газеты и книги. Когда танкер готовился к выходу из порта приписки, то про книги вспомнили в последнюю очередь. Старовойтов велел Наримановой получить на судно библиотечку в количестве тридцати книжек, что ему казалось вполне достаточно.
Так оно и было бы, если бы малое количество компенсировалось широким ассортиментом. Но Зина Нариманова в точности выполнила необдуманный приказ капитана - подобрать книги «по своему усмотрению».
В судовой библиотечке оказались широко представлены авторы среднеазиатских республик, начиная от Алишера Навои и Абулькасима Фирдоуси до Абая Кунанбаева и Токтогула Сатылганова. Был также один томик Пушкина, который Королев перечитал три раза, а поэму «Братья-разбойники», так вообще, наизусть выучил. Читать Токтогула Сатылганова по третьему разу Лёнька не хотел.
А когда читать нечего, приходиться писать самому. И Лёнька, вспомнив увлечение школьных лет, стал писать. Любому автору нужны слушатели и, чтобы их привлечь, Королев стал исполнять свои стихи под гитару, благо бардовская песня шагала по стране от Москвы до самых до окраин.
Алексей Лыжин решил, что он тоже не лыком шит, тоже стал сочинять собственные вирши и исполнять их под трехрядку. Их творческое соревнование иногда перерастало в целые концерты, когда они по нескольку часов до хрипоты развлекали экипаж, собравшийся в кают-компании. Особенно эти концерты нравились кокше. У ней был неплохой голос и она с удовольствием подпевала, что бы ни исполняли.