Она зашла в магазин – как всегда, усталая, за пельменями на ужин. А он – он туда ни ногой. Бабье это дело – по магазинам шастать.
Осенний вечер дышал изморозью и табачным туманом. В стороне от обклеенного рекламой пластика магазинных дверей сверкал, переливаясь зазывными огоньками, уличный игровой автомат.
Он подошёл ближе, вливаясь в безликую, замершую в предвкушении толпу.
— Чего, играют, лохи? – спросил, сплюнув на мокрый асфальт.
— Играют... – прошелестел рядом выцветший и блёклый.
Над толпой разнёсся вздох-стон.
— Во даёт! Всё! Всё ставит, мать его за ногу!
Заинтересовавшись, он проводил взглядом макушку седых волос, метнувшуюся в направлении сверкающего окошка.
— Чего, много выиграл, штоль?
— Много. Десятку!
Новый коллективный стон.
«Проиграл», «проиграл», «проиграл»...
Молча, торжественно, седого пронесли через толпу вперёд ногами, и тут же, его место занял другой безликий, безвозрастный, бесцветный.
— А ставка? Какая ставка?
— Так годы, сынок.
— И много можно выиграть?
— Годы. Десятилетия. Целую жизнь.
Он уходил встречать жену и пельмени окрылённый.
Тридцатник.
Неплохой стартовый капитал, чтобы начать Игру.