Рыцари, которые приезжали к Ивану Грозному и наблюдали его мероприятия, прямо говорили – Опричнина – это орден. Военный орден со своей столицей, со своей структурой, со своим кодексом.
Павел Зарифуллин
21 декабря 2015 года в 19.00 в Санкт-Петербурге в Библиотеке им. Маяковского состоялся Предновогодний лекториум “Белой индии”.
Побывал на лекториуме в качестве политического лидера мировой трезвенной столицы Трезвого Петрограда/Вырицы и духовного лидера Трезвой России.
Официальный пресс-релиз мероприятия гласил следующее.
Страдания являются «визитной карточкой» современного человека. Страдания превратились в вирус и индустрию. Когда террористы взрывают, журналисты визжат, телезрители охают, блогеры красят аватарки.
Пик страдания сходит и по новой: взрывают-визжат-охают-красят. Поток страдания стал главной движущей силой сего дня. Через него бежит информация, энергии, сочатся народные и коллективные ожидания и комплексы. Страдание имеет множество граней — богословских, философских, психологических и социальных. Страдание, как «вещь в себе» имеет историю, во многом она связана с Россией и становлением русской культуры. Достоевский превратил русское страдание в мировую религию и сам стал её пророком. Возможен ли мир без страданий? Вселенная построенная по иным законам?
Россия, черпающая своё вдохновение от иных эмоций? На заре становления евразийской цивилизации скифский царь Анахарсис говорил грекам: «у вас есть территория и имущество, у нас же, скифов ничего этого нет – ни границ, ни территории – мы свободны как птицы, парящие в небесах без преград».
Другой царевич «из рода скифов» Будда Шакьямуни суммировал трансцендентные выводы Анахарсиса в мировую религию. Грядёт новая эпоха. Во всяком случае множество людей в России и на планете этого бы хотели. Черпать Божественное, Световое не из стихии страдания, но из других источников.
Об «эпохе без страданий» и о приходе Иного расскажут в вечер Зимнего Солнцестояния:
Павел Зарифуллин
Александр Секацкий
Герман Садулаев
Будем рады вам!)
В рамках мероприятия пройдет презентация новой книги Павла Зарифуллина «Звериный стиль Ивана Царевича».
Всем пришедшим — книга с автографом автора в подарок!
Конец пресс-релиза.
ЗАРИФУЛЛИН Павел Вячеславович. Координатор Международного Движения по защите прав народов (2009-). бывший начальник Федеральной Сетевой Ставки "Евразийского Союза молодёжи" (2005-2009).
Выступление Павла Зарифуллина своим смысловым центром имело развёрнутое высказывание о Достоевском.
Надо сказать, что для автора этих строк Достоевский является пророческой фигурой российской и европейской культуры, создателем кода традиционной цивилизационной идентичности.
С Ф.М.Достоевским неразрывно связан исследователь Смеха М.М.Бахтин и тот его круг, который считается основой Русской партии в КПСС. Русская партия стала той самой орденской организацией Меченосцев, о которой пишет Олег Кашин (признан СМИ-иноагентом в РФ) в книге "Горби-дрим".
Тезисы выступления Зарифуллина таковы.
Русский писатель Фёдор Достоевский в знаменитых «Бесах» «изобразил» целую доктрину «тайного государя». За одно он вскрыл и пласты священной истории.
Авантюрист Пётр Верховенский,прототип революционера Нечаева,предлагает дворянину Ставрогину то ли сыграть, то ли на самом деле объявить себя Иваном-царевичем, Тайным русским царём. От имени коего будут жечься помещичьи усадьбы, взрываться губернаторы. Его именем неофиты пойдут проповедовать «Русскую Правду». С «Иваном-царевичем» на устах осуществятся Революция и Преображение России.
Фёдор Михайлович был главным деконструктором русского мифа в самой его жестокой форме. И деконструировал он наш с вами миф, как ни один Деррида или Делёз не смогли бы. Христианскую Европу шаг в шаг с Достоевским разбирал Фридрих Ницше. «Развинтив до винтика» «старый мир» в «Антихристе» философ, будто шаман, начал собирать европейский гештальт заново. И вместо «Евангелия» предложил Европе «Так говорил Заратустра». Что было конечно отсылкой к древним арийским богам и к масонским преданиям. Нечто подобное пытался осуществить перед крахом Рима митраист Юлиан Отступник.Достоевский только разбирал, резал и насмехался. Быстро, активно, в стиле падучей, зикра, танца… Словно бес очень высокого калибра.«Князь-Христос» Мышкин прослыл идиотом и сошёл с ума. А «Тайный Царь» Николай Ставрогин – взял, да и удавился…
Герман Садулаев разобрал происхождение праздника зимнего Солнцестояния, провёл анализ культа "мёртвого" в европейской религии в противовес древнероссийскому осмыслению бессмертия души как стремлению либо к царству земному, либо раю небесному.
Александр Секацкий назвал трёх главных европейский философов: Декарта,Гегеля, Ницше. Филосов подробно остановился на рессентименте Фридриха Ницше,который объяснял христианство из нового переживания уже имевших место переживаний.
Когда три докладчика сели вместе перед аудиторией,среди которой были исследователь памятников Носов и Африка, Королевская предложила задавать вопросы.
Мой был первым. Напомнил Зарифуллину слова Ивана Шатова из "Бесов": "Бог есть синтетическая личность всего народа, взятая с начала его и до конца... у всех или у много народов был один общий Бог, но всегда у каждого был особый. Чем сильнее народ, тем особливее его Бог...Только единый из народов и может иметь Бога истинного, хотя остальные народы имели своих особых и великих Богов. Единый народ "богоносец" - это русский народ". Это и есть искомая религия богоизбранности и мессианства России. Тот народ, который Достоевский увидел на каторге и воплотил в "Записках из Мёртвого дома", состоящий из разбойников, раскольников, сектантов,богоискателей, это и есть настоящий народ. Весь вопрос в том, чтобы освободить его из "Мёртвого дома" по методике НОД. Уверен, что основой освобождение должно стать включение Сухого Закона в Конституцию России, Новороссии и евразийского проекта.
Зарифуллин в своём ответе привёл своё толкование сюжета "Бесов". Но ведь в этом сила классики,чтобы предоставлять возможность многоуровневого анализа.
Поговорил с Павлом Зарифуллиным, вспомнили первые шаги Евразийского Союза молодёжи в Петербурге, Наталью Луковникову. Многие акции ЕСМ были организованы Трезвым Петроградом. Пикетировали абортарии, выливали грузинское вино в канализацию,проводили шествия.
В новой книге Павла есть и текст о мероприятии новых евразийцев памяти убийства Распутина,в котором автор этих строк принимал участие.
Сказал ему,когда он подписывал мне свою книгу, что по отцу веду происхождение от протопопа Аввакума. Павел стал говорить о Пустозёрске и о том, что в числе Новых скифов много поморов.
Договорились о сотрудничестве Трезвого Петрограда с движением Новые Скифы и “Центром Льва Гумилёва”.
Мне представляется, что плодотворным было бы взаимодействие c проектом Белая Индия в рамках создаваемой Трезвым Петроградом организации "Мистические города против наркотиков", кандидаты на вступление в которую:Аркаим,Страна Городов на Южном Урале,Лукоморье,Град Леденец и Земля Санникова, Град Китеж, Шамбала и другие.
Надо сказать, что информационно-аналитический портал “Центр Льва Гумилёва” осуществляет значительную и разнообразную деятельность.
Сайт http://www.gumilev-center.ru
И вот, что пишет о Достоевском и Петербурге Александр Дугин.
ИМЯ МОЕ - ТОПОР
(Достоевский и метафизика Петербурга)
1. Писатель, написавший Россию
2. Третья столица - Третья Русь
3. Капитал
4. Не "не убий"
5. Labris
1. Писатель, написавший Россию
Федор Михайлович Достоевский - главный русский писатель. К нему, как к волшебной точке, сводится русская культура, русская мысль. Все предшествующее предваряет Достоевского, все последующее - проистекает из него. Без сомнения, это величайший национальный гений России.
Наследие Достоевского огромно. Но практически все исследователи согласны относительно центральности романа "Преступление и наказание". Если Достоевский - главный писатель России, "Преступление и наказание" - главная книга русской литературы, основополагающий текст русской истории(1). Следовательно, здесь нет и не может быть ничего случайного, ничего произвольного. Эта книга должна содержать в себе некий таинственный иероглиф, в котором сосредоточена вся русская судьба. Расшифровка этого иероглифа равнозначна познанию непознаваемой русской Тайны.
2. Третья столица - Третья Русь
Действие романа происходит в Санкт-Петербурге. Сам этот факт, безусловно, имеет символическое значение. Какова сакральная функция Петербурга в русской истории? Поняв это, мы сможем приблизиться к системе координат Достоевского.
Санкт-Петербург приобретает сакральное значение только в сопоставлении с Москвой. Обе столицы связаны особой циклической логикой, символической нитью.
У России было три столицы. Первая - Киев - была столицей национального, этнически однородного государства, принадлежавшего периферии Византийской Империи. Это лимитрофное северное образование не имело особо важной цивилизационной или сакральной роли. Обычное государство арийских варваров. Киев - столица Руси этнической.
Вторая столица - Москва - это нечто гораздо более важное. Особое значение она получила в момент падения Константинополя, когда Русь осталась последним православным Царством, последней православной Империей. Отсюда: "Москва - Третий Рим". Смысл Царства в православной традиции сводится к особой эсхатологической роли: то государство, которое признает полноту православной церковной истины, является, в соответствии с традицией, преградой на пути прихода "сына погибели", "антихриста". Православное государство, конституционным образом признающее истину Православия и духовное владычество Патриарха, является "катехоном", "держащим" (из 2-го Послания послания св. апостола Павла к Фессолоникийцам). Введение Патриаршества на Руси стало возможным только в тот момент, когда пала Византия как царство, а следовательно, константинопольский Патриарх утратил свое эсхатологическое значение, сосредоточенное не просто в православной церковной иерархии, но в Империи, признающей авторитет этой иерархии. Отсюда богословский и эсхатологический смысл Москвы, Московской Руси. Падение Византии означало, в православной апокалиптической перспективе, наступление периода "апостасии", всеобщего "отступничества". Только на краткий срок Москва превращается в Третий Рим, чтобы еще на малое время отдалить приход антихриста, отложить тот миг, когда его пришествие станет всеобщим, универсальным явлением. Москва - столица сущностно нового государства. Не национального, но сотериологического, эсхатологического, апокалиптического. Московская Русь с Патриархом и православным Царем - это Русь совершенно отличная от Киевской. Это уже не периферия Империи, но последний оплот спасения, Ковчег, площадка, расчищенная под нисхождение Нового Иерусалима. "Четвертого не будет".
Санкт-Петербург столица такой Руси, которая приходит после Третьего Рима, т.е. этой столицы, в некотором смысле, как бы не существует, не может существовать. "Четвертому Риму не быти". Санкт-Петербург утверждает Третью Россию, по качеству, структуре, смыслу. Это уже не национальное государство, не сотериологический ковчег. Это странная гигантская химера, страна post mortem, народ, живущий и развивающийся в системе координат, которая находится по ту сторону истории. Питер - город "нави", обратной стороны. Отсюда созвучие Невы и Нави. Город лунного света, воды, странных зданий, чуждых ритму истории, национальной и религиозной эстетике. Питерский период России - третий смысл ее судьбы. Это время особых русских - по ту сторону ковчега. Последними на ковчег Третьего Рима взошли староверы через огненное крещение в сожженных хатах.
Достоевский - писатель Петербурга. Без Петербурга он не понятен. Но и сам Петербург без Достоевского оставался бы в виртуальном состоянии. Достоевский оживил, актуализировал этот таинственный город, обнажив его смысл. (Любая вещь есть только тогда, когда сквозь нее проступает ее смысл.)
Русская литература появляется только в Петербурге. Киевский период - время эпоса, были. Московский - сотериологии и национального богословия. Петербург приносит в Россию литературу, десакрализованный остаток полноценной национальной мысли, превозносимый след того, что ушло. Литература - это скорлупа, поверхностный блик сидерических волн, стенающий от безысходности вакуум. Достоевский настолько глубоко внял этому зову пустоты, что ушедшее, стертое, забытое как бы воскрешается в его героическом духовном делании.
Достоевский - больше, чем литература. Он - богословие, эпос. Поэтому его Петербург взыскует смысла. Постоянно обращается к Третьему Риму. Мучительно и упорно смотрит в истоки нации.
Фамилия главного героя "Преступления и наказания" Раскольников. Прямое указание на раскол. Раскольников - человек Третьего Рима, заброшенный в навий Петербург. Страдающая душа, очнувшаяся, по странной логике, после самосожжения в сыром лабиринте питерских улиц, желтых стен, мокрых мостовых, угрюмых сизых небес.
...
5. Labris
Краткая генеалогия топора.
Самые блестящие гипотезы относительно этого предмета, его происхождения и его символизма дает, как всегда, Герман Вирт - гениальный немецкий ученый, специалист в области протоистории человечества и древнейшей письменности. Вирт показывает, что двойной топор был изначальным символом Года, круга, двух его половин: одной - последующей за зимним солнцестоянием, другой - предшествующей ему. Обычный (недвойной) топор, соответственно, символизирует одну половину Года, как правило, весеннюю, восходящую. Более того, утилитарное использование топора для рубки деревьев также, по Вирту, имеет отношение к годовому символизму, так как Дерево в Традиции означает Год: его корни - зимние месяцы, крона - летние. Поэтому рубка дерева соотносится в изначальном символическом контексте сакральных обществ с наступлением Нового Года и концом старого. Топор - это одновременно и Новый Год и инструмент, при помощи которого рушится старое. Одновременно это режущее орудие, раскалывающее Время, отрезающее пуповину длительности в магической точке Зимнего Солнцестояния, когда вершится величайшая Мистерия смерти и воскресения Солнца.
Руна, изображающая топор в древнем руническом календаре, называлась thurs, была посвящена Богу-Тору и приходилась на первые посленовогодние месяцы. Тор был Бог-Топор или его символический эквивалент - Бог-Молот, Мьеллнир. Этим Молотом-Топором Тор разможжил голову Мировому Змею, Ермунганду, плававшему в нижних водах мрака. Снова очевидный солнцестоянческий миф, связанный с точкой Нового Года. Змей - Зима, холод, нижние воды Священного Года, куда спускается полярное солнце. Тор - он же солнце, он же дух Солнца - побеждает хватку холода и освобождает Свет. На поздних этапах мифа фигура Солнца-Света раздваивается на спасаемого и спасающего, а потом и утраивается с добавлением инструмента спасения, топора. В изначальной форме все эти персонажи были чем-то одним - бого-солнце-топором (молотом).
Первые начертания знака топора в древнейших пещерах палеолита и в наскальных рисунках разбираются Германом Виртом в свете всего ритуально-календарного комплекса, и он прослеживает поразительную устойчивость протосмысла топора в самых различных по времени и географическому местонахождению культурах и именах этого предмета. Он показывает этимологическую и семантическую связь слов, обозначающих топор, с другими символическими понятиями и мифологическими сюжетами, также относящимися к мистерии Нового Года, середины зимы, Зимнего Солнцестояния. Особенно любопытны указания на то, что символическая семантика "топора" строго тождественна двум другим древнейшим иероглифам-словам-предметам - "лабиринту" и "бороде".
"Лабиринт" - это развитие идеи годовой спирали, скручивающейся к Новому Году и тут же начинающей раскручиваться. "Борода" - особый чисто мужской свет солнца в осенне-зимней половине годового круга (волосы в целом - это лучи солнца). Поэтому в руническом круге другая руна - peorp - изображается в виде топора, но обозначает бороду. В центре Лабиринта живет минотавр, монстр, человеко-бык, эквивалент Ермунганда, мирового змея и ... старухи-процентщицы. Достоевский выразил древнейший мифологический сюжет, тайную парадигму символического ряда, описал примордиальный ритуал, который практиковался нашими предками многие тысячелетия. Но это не просто анахронизм или разрозненные фрагменты коллективного бессознательного. На самом деле, речь идет о куда более важной эсхатологической картине, о смысле и жесте Конца Времен, о заветном апокалиптическом миге, когда время сталкивается с Вечностью, когда полыхает огонь Страшного Суда.
Русские - избранный народ, а русская история - резюме мировой истории. К нам, как к временному и пространственному, этническому магниту, тяготеет с нарастающей силой судьбоносный смысл веков. Первый и Второй Рим были лишь для того, чтобы появился Третий. Византия была провозвестием Святой Руси. Святая Русь апокалиптически стянулась к городу-призраку Санкт-Петербургу, где появился величайший пророк России, Федор Достоевский. Главные герои его главного романа, "Преступление и наказание", действие которого происходит в лабиринте петербуржских улиц - главные герои России. Среди них самыми центральными являются Раскольников, старуха-процентщица и топор. Причем, именно топор - тот луч, который связывает Раскольникова с процентщицей. Следовательно, история мира через историю Рима - через историю Византии - через историю России - через историю Москвы - через историю Санкт-Петербурга - через историю Достоевского - через историю романа "Преступление и наказание" - через историю главных героев этого романа - сводится к ТОПОРУ.
Раскольников раскалывает голову капиталистической старухе. Имя "Раскольников" уже само по себе указывает на топор и действие, им осуществляемое. Раскольников отправляет ритуал Нового Года, тайну Страшного Суда, празднества воскрешения Солнца.
Капитализм, ползущий в Россию с Запада, с закатной стороны, плотски изображает мирового змея. Его агент - старуха-паук, плетущая сеть процентного рабства; она же часть его. Раскольников несет топор Востока. Топор восходящего солнца, топор Свободы и Новой Зари. Роман должен был бы закончиться триумфально, полным оправданием Родиона; преступление Раскольникова является наказанием для процентщицы. Объявлена эра Топора и пролетарской Революции. Но ... В дело вступили дополнительные силы. Особенно коварным оказался следователь Порфирий. Этот представитель кафкианской юриспруденции и фарисействующий псевдогуманист начинает сложную интригу по дискредитации героя и его жеста в его собственных глазах. Порфирий подло подтасовывает факты и заводит Раскольникова в лабиринт сомнений, переживаний, душевных терзаний. Он не просто стремится засадить Родиона, но ищет подавить его духовно. С этой сволочью надо было бы поступить так же, как со старухой. "Проломи голову змею". Но силы оставили героя...
Затем замутняется и остальная ткань мифа. Раскольников, в соответствии с примордиальным сценарием, должен был бы спасти Софию-Премудрость из дома терпимости, как Симон-гностик Елену. И сцена чтения евангельского повествования о воскресении Лазаря осталась от изначального (виртуального) варианта: спасенная Любовью София, освобожденная от оков процентного рабства, проповедует всеобщее воскресение. Но тут она почему-то вступает в заговор с "гуманистом-змеепоклонником" Порфирием и начинает внушать Раскольникову, что старуху надо было якобы пожалеть, что она - "не вошь дрожащая". Общество любви к животным, включая мирового змея кромешной тьмы. Забота о слезинке капиталиста.
Как все это объяснить?
Достоевский был пророком и обладал даром предвидения. Он прозрел не только Революцию (топором по черепу), но и ее вырождение, ее предательство, ее продажу. София социализма постепенно выродилась в гуманистическое фарисейское слюнтяйство. Порфирии проникли в партию и подточили основы эсхатологического царства советской страны. Отказались от перманентной революции, потом от чисток, потом Соня в лице позднесоветской интеллигенции опять заныла о своем глупейшем "не убий"... И кровь хлынула рекой. Причем кровь не старух-процентщиц, а по-настоящему невинных детей.
Существует виртуальная версия "Преступления и наказания", где совершенно иной конец. Она относится к новому, грядущему периоду русской истории.
Пока мы проживали первую версию. Но теперь все кончено. Новый миф обретает плоть, алый меч Бориса Савинкова обжигает ладони юной России, России Конца Времен.
Имя этой России - Топор.
Сноски:
(1) Сразу заметим, что на многие соображения этой статьи нас навело чтение очень интересного труда В.Кушева "730 шагов", где автор разбирает парадигму "Преступления и наказания".
(2) Штирнер в "Немецкой идеологии" писал: "Mensch, es spukt in deinem Kopfe!", что можно приблизительно перевести как "Человек, твоя голова одержима призраками!" Относительно точного перевода немецкого глагола spuken от der Spuk (призрак) - аналогом которого является французское "hanter", английское "to haunt" - любопытную аналогию указал нам о.Серафим, напомнив, что в старо-славянском существовал глагол "стужать", означающий то же, что и немецкое spuken - "быть одолеваемым нечистой силой, одержимым, беспокоимым невидимыми существами". Жак Деррида в своем тексте "Гамлет и Гекуба" (1956) указывал на сходство между драмой Шекспира и "Манифестом" Маркса. В обоих случаях все начинается с призрака, с ожидания его появления. Деррида точно подмечает, что "момент призрака не принадлежит обычному времени". Иными словами, время в мире призраков не имеет никакой общей меры со временем мира людей. Это имеет прямое отношение к самой сущности Петербурга, города-призрака, живущего вне сакрального времени русской истории, в некоем субтильном сне, звездном опьянении. Это призрачная вечность Свидригайлова. Это город-"Летучий Голландец", его огни, его люстры, свечи и лампочки, его Просвещение не что иное, как огни святого Эльма, фиктивные свечения болотного квазисуществования. Стужалый город, haunted city, la ville hantee... Место сумасшествия, болезни, лихорадки, перверсий, порока и ... озарений.
(3) В современной геополитике Левиафан и Бегемот обозначают, соответственно, морскую державу и сухопутную. Левиафан - это атлантизм, Запад, США, англо-саксонский мир, рыночная идеология. Бегемот - это евразийский, континентальный комплекс, связанный с Россией, иерархией и традицией. См. подробнее А.Дугин "Конспирология" (М.1992).
http://www.arcto.ru/article/104