Глава 127. Чистые ли мусульмане, если для них убийство не грех, и чистые ли христиане, если Бога предают? И чисты ли однолюбы, которые любят одну женщину?
7.11.96. Сон: Москва. Чему-то обучаюсь там. Но вот приезжает подруга и надо ехать домой с ней. А денег у меня в кармане всего около 4-х рублей: двумя рублевыми бумажками и мелочью. Явно не хватает на двоих. Билет до Коврова стоит 3 рубля, да день жить. Только на одного.
Эпизод: Магазин. Бэн берет соленую селедку. И я хочу купить. Есть большие, дешевые и среднего размера, дороже. Бэн хочет меньшую, но мне её ржавый вид не нравится. И те и другие так себе, хоть и потрошеные.
В 1996 ТВ показало фильм, в котором молодая красивая женщина занимается бизнесом. Она очень хорошо знает правила этой игры. У неё всё получается: она богата, -- потому что четко следует установленным правилам. Казалось бы, всё прекрасно в её жизни. И вдруг обнаруживается, что не всё в ней так, как у других людей. Она не знает, что такое чувства. Молодой человек, которому она подарила красную машину, хочет поцеловать её, протягивает руку к груди – а она мертвеет и холодеет от ужаса перед тем, чем другие занимаются с удовольствием.
«Наверное, я умею только деньги зарабатывать», -- говорит она.
«Что ты чувствуешь при этом?» -- спрашивает она мужчину, с которым живет. «Ничего», -- отвечает он. В жизни обычно люди не спрашивают друг друга, что ты чувствуешь, и не рассказывают о своих чувствах. Есть одно словесное выражение чувств «я тебя люблю», что обычно и говорят люди, но если их спросить «что такое люблю?», едва ли кто ответит. В фильме эта успешная бизнес-леди приводит мужчине женщину, у которой есть чувства, смотрит, как её мужчина занимается с ней любовью. И ничего не понимает.
Не понимает потому, что надо сочувствовать, чтобы что-то понять. То есть надо чувствовать то же самое, что чувствует другая женщина, чтобы понять. Понимается умом, но если нет при этом чувства, которое что-то чувствует, то понимать нечего.
Живет мужчина с этой женщиной, спит, но она для него как сосулька, поскольку ничего не чувствует. Вроде бы, жить с ней удобно: не ревнует она, не завидует никому, -- просто купила другую женщину, которая чувствует, и положила с ним рядом. Получается этакая волевая женщина, на которую мужчине с его слабостью, что касается чувств, завидно. Она, выходит, сильная, а не он. Она мужчина, а он – чувствительный слабак. Он старается стать таким же волевым, как она: не рассусоливает с приходящей к нему женщиной, а говорит прямо и решительно: «Раздевайся». В идеале мужчине все эти конфетно-цветочные периоды лишняя трата времени, они нужны женщинам как плата за будущие услуги, которые могут быть предоставлены. Если же, как в данном случае, женщине заплачено, то нечего с ней и разговаривать.
С одной стороны, если чувств нет, то это недостаток, когда чувств нет, с другой – куда от чувств денешься, если они есть? В своем бизнесе мужчина входит в конфликт с людьми дела, потому что поступки его это производная от чувств его. Женщина, поскольку чувства не мешают ей, точно всё вычислила, что и как надо. Женщина хочет защитить его, она прекрасно видит все его промахи. За такие промахи в делах убивают. Он отказывается. И вполне заслуженно оказывается на кладбище.
И вот две женщины в черном (вторую он любил заочно, она тоже только что похоронила своего непокорного мужа) ходят на кладбище. Совсем недавно все эти лежащие в земле люди были живыми среди них. Теперь все стали мертвецами, благодаря чувствам своим.
Разговор у нас о разделении Душ (людей) на чистых и нечистых, живых и мертвых. В данном случае эту грань между живым и мертвым предлагается найти между чувствами и умом. В идеале для дела было бы хорошо, если бы чувств совсем не было. Но если бы чувств совсем не было, то человеку и жить бы не хотелось в этом мире. Чувства нужны, но нужны строго в меру (та же самая мера, как и для грехов – 50%). Если чувства переразвиты и тянут, соответственно, одеяло на себя, то закономерно они натягивают на человека саван.
Сейчас в Париже группа молодых исламистов совершила теракт. С автоматами в руках они расстреливали людей. События происходили сразу в семи кварталах, что значит, были спланированы, и у каждого участника был пояс шахида. Почти все они подорвали себя Сознательно совсем молодые люди пошли на смерть.
Почему они вдруг решили пожертвовать своими молодыми жизнями? Разве нет у них чувств, которые хотят жить? Трудно на их месте представить европейца. Почему? Потому что европеец, если по-философски выразиться, субъективный идеалист, что значит, себя считающий центром всего (если нет его, то нет и мира). Гитлер убивает себя в конце, не очень понимая, как мир без него будет существовать. Убивают себя и ближайшие его сподвижиники, потому что они тоже субъективисты. Здесь (у субъективиста) одна крайность, у мусульманского смертника – крайность другая. Чувств у мусульманина недостаточно, чтобы чувствовать себя центром всего, и конкретного ума не хватает, чтобы осознать свою личную великую значимость. Центр всего для мусульманина это Аллах. И жертва Аллаху это святое дело. А все западные люди для мусульманина это неверные, что значит, предавшие Бога. Действительно, о чем выше мы говорили подробнее, все иудеи и христиане это иуды или предатели. И уничтожить предателей Бога это святое дело для мусульманина.
На молодую москвичку, которую депортировали из Турции, чтобы судить за переход в боевое мусульманство, сейчас наши удивляются, что она никак не может одуматься. По привычке легко предавать кого угодно, в том числе Бога, ради собственной выгоды, наши москвичи думали, что она должна одуматься. Нет, не одумалась и продолжает электронную переписку со своим мусульманским другом. Дело в том, что собственная выгода в мусульманстве уступает воле Бога. Понятнее будет, если об этом сказать на рыбьем языке. Селедка не такая большая рыба, чтобы чувствовать себя большой, единственной и неповторимой. Нормально чувствует себя селедка в большом косяке. Управляет косяком единый Дух. Куда Духу надо, туда косяк и движется. Если духу надо пожертвовать частью косяка, он это делает – и часть косяка гибнет со словами «Аллах акбар». Петр I, когда ему говорили о жертвах, отвечал, бабы еще нарожают. Сельдь так плодовита, что через год будет хоть в десять раз больше косяк.
Вопрос, считать ли послушных Богу мусульман чистыми, если они отягощают свою Душу убийством, и считать ли христиан чистыми, если они не убивают, но Бога предают? Вопрос сложный, поскольку убийство, с точки зрения ума, смертный грех, но если конкретного ума нет, то это не грех. В психлечебницах больным справку выдают такую, что они могут убить и в тюрьму их не посадят: умалишенных не судят обычным мирским судом. У мусульман мирского суда вообще нет, живут они по законам Шариата и судят нарушителей так, как в их законе написано. А наказание – публичная экзекуция.
Предательство Бога христианами, что мы видели на примере Павла Г., влечет за собой такое количество грехов, что мертвой становится Душа человека в живом теле. Павел Г., хоть и верующий, и даже знающий, но точно нечистый. В его лице мы имеем такую крайность грехопадения, которая сомнений не вызывает в нечистоте его.
Убийство, совершенное мусульманином, может совершаться как с выгодой для себя, так и без выгоды. С выгодой для себя – однозначно загрязняет до крайности и получает такая душа определение «нечистый», убийство во славу Аллаха (по команде сверху) перекладывает вину на командира, но всё равно в своей мере загрязняет, поскольку само по себе убийство это грязное дело. Нельзя о таком мусульманине сказать, что он чистый.
Однако совсем чистых, как мы выяснили, в нечистом мире нет. До 50% нечистота допускается. Поэтому устанавливается как в чувствах, так и в уме своя граница, которая имеет свою переходную зону. На рисунке Единого 43 эта зона находится между линиями 1 и 4. Загрязненная до 50% Душа очищается сравнительно легко на Христовом Пути. От 50 до 67 очищение проблематично. После 67 – невозможно, за исключением.
Христов Путь есть только у Христиан. А определителем готовности или неготовности служит наличие или отсутствие женщины. Если есть женщина, значит, еще не все уроки пройдены.