Набросок третий

Михаил сидел в электричке. В его боковом кармане покоился почтовый  конверт с долгожданным вызовом, несуществующей родственницы из Израиля. Семья жаждала с ним "воссоединиться". Горячечный вал отъезда на историческую родину, накрыл русских евреев. Было от чего бежать, советский режим хоть его и не за что было любить, все же создавал видимость стабильности, но к концу восьмидесятых эта видимость сменилась ощущением приближающейся катастрофы. СССР не возможно было победить на поле боя - победа пришла на поле жизни. Огромная страна," ..В своих дерзаниях мы всюду правы…", непонятная война в Афганистане. Люди крутились – все приходилось доставать от еды, женских сапог и одежды до электроники. В магазинах было пусто, если кто и заходил туда, то по ошибке. Создавалось впечатление, что этот огромный корабль под названием СССР, дал течь и идет ко дну. Ко дну не хотелось. Михаил устал. Но не только от окружающего идиотизма. Семья уже не существовала. Жена Михаила была артисткой.  Исторической родиной жены была Россия. Здесь ей хлопали в ладошки и вызывали на бис. Наталья работала с известными артистами в концертах, часто вела концерты Великой певицы. Великую певицу, если надо было украсить правительственный концерт или междусабойчик для высшего начальства или высоких гостей, вызывал сам Михаил Андреевич Суслов, звонком или правительственной телеграммой, ломая планы Великой певицы. На один из таких концертов Михаил привез Наталью, он частенько возил ее, особенно много было работы на праздники, по пять шесть концертов в день. В этот раз был не праздник, и не спецконцерт, и не в Барвихе, а  в каком – то закрытом поселке. Этих закрытых городков  в те времена, было пруд пруди под  Москвой. В зале сидели, важные персоны, Михаил запомнил, что там был, как его назвала Великая певица, "начальник Каспийского моря". Дело было в конце декабря 1979 года, Советская армия вошла в Афганистан. За кулисами муж великой артистки баянист  Виктор, раскрыв на столе газету, где на два разворота было опубликовано заявление Советского правительства о причинах ввода армии в соседнюю страну. Виктор читал газету и одновременно наигрывал, что – то на баяне. Великая певица отработала номер, откланялась и прошла за кулисы. Михаил скромно сидел в уголке недалеко от Виктора. Не выдержав, он сказал:
- Смотрю и поражаюсь, какой у Вас способный муж – он прямо с листа играет.
То ли Великая певица, не поняла ненавязчивой шутки, то ли ей было не до того, ее реакция для Михаила была мало понятна. Она обняла Витю за шею :
- Очень даже талантливый котик, скоро получит заслуженного, - и поцеловала его в ухо, отчего Виктор дернулся, как от удара током.
      Концерт, в этот раз, вел известный конферансье Борис Брунов. Наталья работала номером. После концерта, видимо по совету сверху, поехали на дачу к Великой певице. Одет Михаил был не для банкета – на нем был хоть и приличный, но тренировочный костюм. Наталья, было, начала отказываться, но Великая певица по - хозяйски оглядела Михаила:
- Ничего, найдем  что ни будь, у меня для него есть эксклюзив, в жизни такого не носил. За столом Михаил сидел в узбекском халате.
Дача оказалась солидным домом с большим участком. Недалеко от дома стоял домик, в котором жила охрана и прислуга. Накрытый стол стоял посреди огромной залы, в углу белел рояль "Stenwey". Вел стол, лучший московский тамада Борис Сергеевич Брунов. За столом, кроме участников концерта, сидели люди из публики, в том числе "начальник Каспийского моря". Для многих сидеть за одним столом с Великой певицей, было огромным событием в жизни. Тосты провозглашались один за другим и все за ее здравие "Начальник Каспийского моря", изрядно выпив, прослезился, достал, откуда то из под стола, трех литровую банку черной икры и вручил ее хозяйке стола.
-Трудящиеся Каспийского моря, просили меня передать этот скромный дар Вам, Великой русской артистке, и заверить Вас, что они будут еще лучше трудиться на благо нашей великой родины.
Выпили и закусили. И тут отличился Михаил. Брунов  похвалил трудящихся Каспийского моря, вставших на трудовую вахту, ехидно посмотрел на Михаила:
- А, что скажут представители хлопкоробов Узбекистана.
Михаил встал и, с как ему казалось, узбекским акцентом, подняв бокал, произнес:
- Дорогие товарищи, я хочу выпить за свою жену Наталью.. – Великая певица изменилась в лице.
- Вот дает, в моем присутствии, за свою жену, ну, Миша, ты даешь..
- Да, в Вашем присутствии, за свою жену, потому что только благодаря ей, я удостоился большой чести познакомиться с Вами, с Великой певицей.
-Молодец узбек, все -  таки вывернулся! – воскликнул Борис Брунов.
  Этот вечер надолго запомнился Михаилу, а врезались в память особенно сильно так это две книги, которые он увидел наряду с другими в книжном шкафу, но эти стояли рядом. Первая книга – прижизненное издание А.С. Пушкина 1826 года, вторая книга "Секретарь обкома" Кочетова.
      Тогда мой герой, женившись на Наталье, не знал, не ведал, что в очередной раз наступает  на те -  же грабли. Любовь, понимаете ли, морковь, образно говоря.  Как эти грабли называются?  С еврейской точки зрения это когда сердце управляет мозгом, а не наоборот. Но этого Михаил еще не знал. Узнал он это гораздо позже, приехав в Израиль. А пока он ехал в подмосковной  электричке, и в кармане его пиджака покоился почтовый конверт с долгожданным вызовом, несуществующей родственницы из Израиля. Как обычно бывает с людьми, Михаил был уверен, что уехав от всех навалившихся проблем, он сможет начать все с начала, не понимая, что он, покидая страну, увезет ее с собой, в своей душе. От себя же убежать еще никому не удавалось. Но осознание, этих простых вещей придет значительно позже.
     Вчера он был в московском ОВИРЕ. Отстоял пять часов в очереди. За время стояния и сидения, разговорился с нервным человеком, в очках. Очкарик явно нервничал, говорил в полголоса, оглядывался по сторонам. Оказался кандидатом исторических наук. В институте преподавал научный коммунизм. Он выглядел  как разоблаченный вражеский агент. Звали его Сергей Федорович. Сергей Федорович подавал заявление на выезд в Израиль.
- Вообще то, меня зовут  Симон Флавеевич, Сергей Федорович это так, знаете, для простоты. А, как вы думаете, я смогу найти там работу.
- Ну, если там есть институт научного антикоммунизма. – с серьезным выражением лица, подумав, ответил Михаил.
      У него было похожая проблема,  – Михаил специализировался на автоматике котельных агрегатов, приехав  в Израиль, он увидел паровой котел с примитивной автоматикой только один раз на текстильной фабрике. Что его тогда поразило, так это наличие сигнализатора предельных уровней воды в котле, производства московского завода "Манометр". Михаил  смотрел на этот нехитрый прибор, как на, что – то родное и близкое.

                Из дневника Михаила

     Вчера с женой после концерта поехали на дачу к великой народной певице. Первый раз в жизни попробовал копченого угря, вкус не передаваемый. Сегодня видел его во сне. По дороге домой обсуждали угря с Бруновым, которого взялся довести до дому. Обсудили, затем помолчали, переживая вызванные угрем ощущения. Брунов спросил как меня зовут. Я признался, что меня зовут Михаил.
- А по батюшке как? – поинтересовался Борис Сергеевич.
- Эмануилыч.
- Понятно, а я по национальности грек.
 О, как! а все считают, что Брунов еврей. Грек значит. Ну ладно, пусть грек. Но тамада и конферансье замечательный.
Утром, нашел в холодильнике кусок одесской колбасы. Вкус не передаваемый. С горячим чаем. Это ,знаете – ли, вам не этот, противный, но, зараза, вкусный угорь. Скорей бы забыть!
В очереди в ОВИРе, кого только не встретишь. Увидел знакомую физиономию редактора заводской многотиражки. Меня он, сделал вид, что не узнал. В его газетке критиковали несунов в стихотворной форме. Запомнились такие строчки:
                Были туфли как картинки
                Оказалися в ширинке.