Лука кое-как проснулся утром. Видимо, сказалась усталость после скитаний по подземелью. Он даже подумал, что вся эта необычная история ему приснилась: и Фраран с Сумаром, и Даша, и говорящий кот, и даже бомжи... Бывают же такие сны! Но Даша улыбалась ему из угла, а в ногах мурлыкал Полыгало. Тут же суетились у огня его новые знакомые – старики и акробат, готовившие завтрак из остатков ужина. Так что Лунатику оставалось только потянуться, надеть ботинки и присоединиться к ним.
Вcкипятив чайник и наспех позавтракав, приятели решили заглянуть на так называемый Блошиный рынок. Отправились туда впятером: старики с Чингизом, Пещерный и Лунатик. Даша с котом и казначеем остались ждать их в подвале.
В тот майский день по-весеннему ласково светило солнышко. Трава уже вовсю зеленела на газонах, а по голубому небу плыли кудрявые облака. Мальчик радостно шагал рядом с Пещерным, чувствуя себя совершенно счастливым. Это было то особое чувство, которое всегда приходит после заточения в душной темнице или после череды неудач. Было так радостно, что даже жалкий Блошиный рынок пришёлся ему по душе, несмотря на то, что там повсюду сновали подозрительные личности. Нудные прилипалы навязчиво предлагали каждому встречному всякую ерунду, вроде старой швейной машинки или офицерских сапог тридцатилетней давности. Кроме того, на каждом шагу здесь продавали певчих птичек и симпатичных толстолапых щенков.
У входа на рынок дородная продавщица в белом халате торговала горячими беляшами. Вольт купил целый пакет выпечки, так что Лунатик, гуляя по торговым рядам, наелся досыта.
Когда они проходили по немноголюдному книжному ряду, к ним неожиданно подскочила щекастая тётка со вздёрнутым носом. Она принялась предлагать растрёпанную кулинарную книгу начала двадцатого века.
– Берите, берите, хр-хр! Недорого отдаю! Почти что задаром, хр-хр! – странно похрюкивала она.
Пещерный вежливо остановился. Но Вольт схватил его за рукав:
– Не разговаривайте с ней! Это же свинья! Приглядитесь, Иван, в этих торговых рядах почти нет обычных людей!
И вправду, лицо этой особы напоминало свиное рыло, а короткие пальцы на руках срослись так, что больше походили на противные копытца.
Тут же, прямо на земле, расположился торговец значками и старыми пластинками. Своей лохматой головой он странно смахивал на неухоженную дворнягу и периодически отрывисто выкрикивал, словно лаял:
– Эй! Эй! Налетай!
Не зевай! Покупай!
Эй! Эй! Веселей!
Сто рублей не жалей!
Но самое интересное ожидало их в конце ряда, где продавались морские свинки. Там, под раскидистым клёном, стояла нелепого вида особа в сером пальтишке и белых стоптанных ботинках. Голова её была покрыта цветастым платком. Густо напудренное лицо пожилой женщины показалось Лунатику знакомым, и он вцепился Пещерному в рукав.
– Иван, Иван, смотри! – зашептал он в волнении. – Это же Кайла!
Чуткая старуха каким-то образом сумела уловить его слова. И тут же под её платком неестественно для обычного человека зашевелились прижатые к голове уши. Те самые крысиные глазки сверкнули из-под бровей, и знакомым рыдающим голосом она воскликнула:
– Боже мой, это же мальчик из бункера! Как мир тесен!... – она бросилась к нему с распростёртыми объятиями, но тут увидела Пещерного. – А это кто с тобой, малыш?
– Охранник Пещерный, к вашему сведению. – бесцеремонно отстранил её рукой Иван.
– Охранник?! – разинула рот Кайла. – Неужели и тебя оживили?!
– Держите дистанцию, мадам!
Но Кайла не могла скрыть радость:
– Скажите, вы тоже сбежали от чёрного узурпатора?! – она готова была броситься Ивану на шею, но тот протянул обе руки вперёд:
– Соблюдайте приличие, женщина!
– Да какое там приличие, когда такая радость! Всё-таки, как приятно встретить земляков! Вернее, подземельников! Гы-гы-гы...
Её крысиные губы растянулись в злорадной улыбке. Она гоготала так же противно, как тогда в пещере. А потом вдруг предложила:
– Хотите, помогу с пропиской? Есть тут у меня одна надёжная «берлога» неподалёку. Бабушка одна хорошая угол сдаёт. Погодите, только оставшийся товар соберу.
Кайла принялась торопливо закручивать крышкой огромную стеклянную кубышку с копошившимися внутри неё пещерными тараканами и мокрицей, каждый из которых был величиной с женскую туфлю.
– Вы что же, мадам, тараканами торгуете? – поинтересовался Иван.
– А что? Чем эти красавчики хуже блохастых кошек?! – прищурилась Кайла и показала пальцем на стоявшего поблизости мужчину с коробкой котят. – То же мне – товар! Между прочим, мне за одного такого усача отваливают по полтысячи! Нынче последний писк моды – держать в доме гигантского таракашку! А когда покупатели узнают, что они ещё и пятки умеют чесать, я просто не успеваю крышку открывать! С руками отрывают!... Мокриц, правда, хуже берут… И то бывает, купят, а потом бедняжку назад притащут, да денежки свои назад требуют! Злые они, видите ли: всё норовят под шкаф забиться! А где я им возьму ласковых мокриц?! Их же не существует в природе!
Кайла была в хорошем настроении и тараторила без умолку:
– Тут одна дамочка тоже нынче приторговывала тараканами. Да только всё мадагаскарской мелочью! Тьфу! Её бескрылый заморский таракашка по сравнению с нашим пещерным, просто блоха! В шутку по спине шлёпнешь и раздавишь... Нашла, чем торговать! Стояла она тут, стояла, а потом не выдержала конкуренции со мной и удрала на старый Арбат…
Старики с Чингизом всё это время внимательно разглядывали Кайлу.
– А давно ли вы, женщина, здесь торгуете? – осторожно полюбопытствовал Вольт, переглянувшись с монголом.
– Недавно, дедушка! С тех самых пор, как вылезла из шахт! – её глаза радостно сверкнули, а голос от волнения стал срываться. – Я же родом нездешняя. Где-то ближе к западу находится лаборатория, из пробирки которой я появилась на свет.
– А можно поточнее назвать место вашего рождения? – вмешался Воробейчик.
Ведьма почесала макушку через платок:
– Как называется, не знаю. Я определяю местоположение исключительно по запаху. – и снова мечтательно улыбнулась:
– Там весной пахло бузиной. Она напоминает мне о моём детстве. Надо будет навестить этих голубчиков...
– О ком вы, мадам?
– О профессоре Великомученко и его охранниках. – она снова обнажила в улыбке передние клыки. – А, вообще, в Москве совсем неплохо! Правда, вначале я растерялась, но меня одна добрая старушка пожалела и привела к себе.
Глаза её умильно прищурились:
– Душевная такая бабушка! Пригрела, хвост зелёнкой прижгла… Но он сразу же стал отрастать, а с хвостами здесь морока! Вы даже не представляете, как трудно в городе с хвостом! Разве что на телевидение податься? Говорят, таким, как я, платят хорошо…
– Ну, в самом-то деле! – возмутился Воробейчик, перебив её. – Как вам, матушка, не стыдно такую ахинею нести?! В дурдом вам надо обратиться, а не на телевидение!
– В дурдом ты сам пойдёшь, старый тряпичник! – рассердилась Кайла и обиженно замолчала. А потом вдруг повернулась к нему спиной и приподняла край пальто:
– Вот полюбуйся, Фома неверующий!
Когда перед носом Воробейчика заметался толстый обрубок крысиного хвоста, он в ужасе попятился. Этот хвост всё ещё имел довольно внушительный вид, несмотря на то, что Генерал основательно укоротил его.
Не успел старик опомниться, как из-за соседней стойки выскочила пучеглазая торговка черепахами. Всё это время она стояла неподалёку и внимательно наблюдала за ними.
– Эка невидаль – крысиный хвост! – влезла она в разговор. – Мой-то – покруче будет! – и, откинув плащ, она взмахнула перед Воробейчиком массивным хвостом, очень напоминавшим крокодилий.
Ударив им о землю, эта мерзкая особа прищурилась:
– Вот что я тебе скажу, старый хрыч! Шёл бы ты отсюда подобру-поздорову! Ходите тут, вынюхиваете…
Никто не решился спорить со скандальной тритонихой, поэтому старик просто махнул рукой и заспешил по торговому ряду следом за друзьями, тщетно пытавшимися отвязаться от назойливой Кайлы.
Но та и не думала отставать! Она настойчиво шагала рядом с ними, бережно прижимая к груди пузатую банку с непроданными тараканами.
В самом конце рынка старики остановились у небольшой часовой будочки. Из её подслеповатого окошка выглядывал скучающий молодой человек.
– Здравствуй, Коля, мы к тебе. – поздоровался с ним Вольт.
– Привет, Вольт! Эти люди с тобой? – поинтересовался часовщик, с недоумением уставившись на Кайлу.
– Все, кроме тётки. – кивнул Вольт.
– Ну, тогда заходите, хоть у меня и тесновато.
Приятели с трудом поместились в тесной будке, захлопнув дверь перед носом Кайлы.
– Коля, моему приятелю нужно восстановить паспорт. – подал Вольт сапожнику ту самую справку Пещерного, которую написал Лунатик. – Он потерял паспорт в экспедиции и теперь имеет только это жалкое удостоверение.
– И это всё, что у него есть? – недоумённо повертел бумажкой Коля. – Дело-то серьёзное…
– Вот, пожалуйста!... Этого хватит? – Пещерный положил ему на столик золотой червонец.
– Ну, не знаю... – засомневался парень. – Давай на всякий случай ещё пару монет. Вам же надо кучу бумаг из архивов достать, и печать в паспортном столе шлёпнуть. Вы откуда родом?
– Из подзем... Из Подмосковья! – быстро сориентировался бывший манекен и положил на столик ещё пару сверкающих монет.
– Ладно, постараюсь побыстрей отыскать ваши документы. Приходите послезавтра вечером.
Он небрежно бросил монетки в ящик своего стола и подмигнул Ивану, как старому знакомому.
На рынке больше задерживаться не стали и отправились домой. По дороге Чингиз со стариками заглянули в ломбард и обменяли три золотых червонца на толстую пачку денег. Они честно поделили её на пятерых, и теперь их карманы раздулись от купюр. Попутно они заскочили в ближайший супермаркет и закупили продуктов на пару ближайших дней.
Кайлу с её тараканами в магазин не впустил местный охранник, и она осталась на крыльце, от души ругаясь с ним…
Через четверть часа, когда приятели вышли с покупками, Кайла по-прежнему сидела на ступенях в обнимку со своей кубышкой. Вокруг неё столпилась толпа зевак. Некоторые тыкали пальцем в стекло кубышки, изумляясь размеру насекомых. Едва заметив вышедшего из магазина Луку с попутчиками, старуха тут же сорвалась с места и снова потащилась за ними. Она пристраивалась то к Лунатику, то к старикам, но бдительный Пещерный каждый раз оттеснял её крепким плечом. А когда они проходили мимо доски объявлений, залитой тёплым солнцем, Луку заинтересовал выпиравший из земли канализационный люк. Они с Пещерным остановились возле него и, встав на коленки, заглянули через решётку в темноту.
– Фрара-а-ан, Сума-а-ар, где вы? – крикнул в пустоту мальчишка, и ему, конечно же, никто не ответил.
Кайла топталась рядом.
– Скучаешь по шахтам? – понимающе пропела она и тоже присела. Она припала щекой к люку, вперившись одним глазом в темноту. Если бы кто-то увидел её со стороны, то был бы очень удивлён! Нелепого вида бабуся ползала на коленях у решётки, словно уронила туда что-то ценное.
Покрутившись, она разочарованно поднялась и поправила съехавший набок платок.
– А ведь я была там главной! – ударила она себя кулаком в грудь. – И это всё он! Проклятый узурпатор!
– Не стоит нервничать, ты всегда можешь вернуться. – посочувствовал ей Иван. – Выбери себе местечко подальше от Фрарана и живи. Он поднялся на ноги и подхватил свои пакеты.
– Ну, уж нет! – не унималась Кайла. – Неужели ты, кусок пластмассы, не понимаешь? Без хвоста я, кто?! Обычная пенсионерка, которую любая крыса засмеёт… А вот через месяц-другой, когда хвост отрастёт, я снова буду прежней Кайлой… Тогда и подумаю о шахтах.
С каким-то противным чувством подошли они к заброшенному дому и нерешительно остановились у ворот.
В обычно тихом дворе теперь оглушительно тарахтел большой экскаватор, кроша ветхую стену здания. А вокруг суетились незнакомые люди в синих робах.
Старики тут же бросились к человеку с блокнотом в руке, который, в отличие от других, был одет в строгий серый костюм и, видимо, числился главным.
– Товарищ инженер, погодите пару минут! У нас в доме остались кое-какие вещи и кот… – Вольт очень старался перекричать ревущую машину.
Главный остановился и с удивлением посмотрел на него поверх круглых очков:
– Какой кот?! Дом полгода пустует! Если вы, граждане, до сих пор изволите в этом доме незаконно проживать, то не обессудьте! Раньше надо было думать о котах! – после чего, повернулся к ним спиной и махнул кому-то рукой:
– Давай!
Парень-экскаваторщик тут же нажал на рычаг и вновь направил железный ковш к треснувшей стене.
Лунатик зажмурился…
В тот момент Кайла, внимательно наблюдавшая за происходящим у ворот, сорвалась с места и с дикими воплями ринулась к экскаватору. Эта жуткая особа бежала странно легко для своего почтенного возраста, прижимая к себе огромную банку с заволновавшимися в ней тараканами. На бегу её цветастый платок сбился набок, обнажив седые волосы и прижатые к голове крысиные уши. Подскочив к рычащей машине, она подняла банку над головой, размахнулась и ловко зашвырнула её в кабину. Увесистая кубыль вскользь задела плечо водителя и, ударившись о заднее стекло, вдребезги разбилась. Ошалевшие тараканы с мокрицей тут же яростно запрыгали по плечам и коленям сидевшего в кабине. В ужасе размахивая руками, он вывалился на землю, а его экскаватор со зловеще поднятым ковшом продолжал рычать и вертеться, рискуя подмять под себя любого подвернувшегося.
Через минуту рабочие в панике покидали двор, брезгливо отбиваясь от пещерных монстров. А те так опьянели от свободы, что наскакивали на всё, что движется всеми шестью колючими лапами и норовили впиться в первую попавшуюся куртку или ботинок.
Особый ужас наводила огромная боевая мокрица, стремительно несущаяся по камням на своих многочисленных лапках. Она сразу же облюбовала инженера и принялась преследовать его. Эта бестия словно нарочно норовила сбить бедолагу с ног и катилась к нему по земле, свернувшись ёжиком. Напрасно тот подпрыгивал: мокрица выбрала удачный момент, изловчилась и вцепилась в его штанину, как собака…
Через пару минут всех работяг, как ветром сдуло со двора вместе с жуками. И тогда Чингиз прыгнул к ревущему экскаватору и, просунув руку в кабину, повернул ключ зажигания.
Наступила желанная тишина.
– Благодарю вас, сударыня! – пожал крысиную руку взволнованный Вольт. – Ваша находчивость выше всяческих похвал! Впрочем, теперь, по-видимому, нам самим пора уносить ноги!
Из тёмного подъезда выглядывали испуганная Даша с котом и Казначей…
А ещё через какое-то время у этого же дома снова можно было наблюдать чисто комическую картину. В какой-то момент из подворотни выскочила уродливая старуха, похожая на крысу. Она воровато оглядывалась и торопила идущего за ней приземистого азиата. Тот не обращал на неё внимания и медленно тащил на своей горбушке несколько матрацев и одеял. Кроме того, на широком поясе его штанов висел закопчённый чайник, который бил его по ногам и мешал передвигаться.
Следом за ним шли два старика с тряпьём в руках и приличного вида господин в чёрном костюме. Этот господин нёс раздутые магазинные пакеты, из которых торчали гусиные тушки, банки с консервами и длинные батоны. От него не отставал мальчик и рыжий пушистый кот с куклой на спине. Кукла шевелилась и что-то говорила, словно живая. Последним из этой компании топал жуткий тяжеловес в вязаной шапке и чёрных очках. От него исходил странный металлический звон.
– Да брось ты эту рвань! – то и дело оглядывалась Кайла на азиата.
– Ещё чего! – огрызался он. – Это, наши постели! Не спать же на голой земле!
– Бабушка тебе постелит перину и подушку даст! Ты что мне не доверяешь?
На что Чингиз уклончиво отвечал:
– Доверяй, но проверяй! Вот увижу твою бабку, тогда и решу: бросать мне это добро или нет.
Вскоре тенистая аллея, по которой они тащились, кончилась, и теперь перед глазами беглецов простирался широкий пустырь. Они пересекли заросшее бурьяном футбольное поле с покосившимися деревянными воротами, не заметив, как нацепляли на себя множество противных колючек. Пришлось сделать привал, чтобы содрать их с одежды. Затем приятели миновали полусгнивший мостик через овражек, где к ним прицепилась большая навозная муха. Кайла изловчилась и на лету поймала её, зажав в кулак. Вначале она подносила кулак к уху и с удовольствием слушала её басистое гудение, а потом привычно съела.
– До чего же мелкая живность у вас! – досадовала она. – Это сколько же надо таких мух, чтобы наесться до отвала?
– Сто пятьдесят! – брякнул наугад Чингиз.
– А ты что их считал?
– А я зрительно складываю их в кучу и прикидываю, какая бы получилась котлета.
Кайла оценила его шутку и принялась одобрительно хихихать. Она даже казалось симпатичной в тот момент.
Минут через десять приятели оказались у лесочка, где жалась к деревьям неприметная избушка.
– Пришли. – кивнула на домик Кайла.
Чингиз скинул матрацы на землю у забора, а Кайла кулаком затарабанила в ворота:
– Бабушка-Задворенка, открой! Это я, Кайла!
Стайка испуганных воробьёв вспорхнула со штакетин, и вскоре со двора послышалось шарканье башмаков.
– Слышу, не глухая! – проскрипел из-за забора чей-то дребезжащий голос.
Ворота отворились, и перед незваными гостями предстала неказистая старушонка в тёмной тужурке. Она едва была видна из-за высоких сорняков, которыми зарос весь её двор. Нос у неё был длинный – нижнюю губу задевал, а глаза колючие, в такие глаза лучше не глядеть.
– Вот, бабушка-а-а, принимай гостей! – заискивающе заголосила Кайла. – Уж не обессудь, товарищи это мои! Ночь переночуют, а там видно будет. – И, не дожидаясь ответа, первой прошмыгнула за ворота.
Старушка взглянула на разношёрстную толпу и чуть не уронила в траву клюку.
– И-и-и… Екуня–ваня… – пропищала она. – И куда же я их всех размещу? У меня и комната только одна на всю избу.
Она оглянулась на скрывшуюся во дворе Кайлу:
– Кого ты мне привела, голубушка? Это ж Кол, Перетыка да Колупай с братом! Это что ж, они у тебя в товарищах ходют! – её колючие глаза сверлили гостей недобрым взглядом до тех пор, пока она вдруг не заметила казначея.
Тут старуха резко изменилась в лице. Она даже нос подтянула повыше.
– Ну, да ладно, проходите… – улыбнулась она, показав один единственный зуб во рту. – У меня и печь протоплена, и обед под подушкой стынет!
После такого «тёплого» приёма, у Вольта пропало всякое желание находиться здесь. Он уже хотел развернуться и уйти, но Воробейчик вцепился ему в локоть:
– Не кипятись, дружище! Ночь переночуем, а там видно будет. Поверь, нет уже никаких сил тащиться куда-то. А?
Лука поддержал Воробейчика:
– И есть так хочется. Может, правда, останемся?
– Ну, хорошо…