Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Мистика, Детектив, Нуар, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие
- 1 -
Инспектор Ковард был категорически недоволен. Собой, погодой, городом, где родился, вырос и жил. Особенно недоволен он был ходом расследования нынешнего дела. Старший инспектор Кэдоган уже намекнул ему, что оставшееся нераскрытым дело полугодичной давности бросает тень на его репутацию. Но Аншаттенского Потрошителя Родерик Ковард так и не нашел. Проклятый доктор Стиг так ничего и не сказал, отмалчивался, улыбался. Доказательств никаких не было, что инспектора злило еще сильнее. Еще злило то, что Мэлси Дорна докторишка взял под свою опеку. Инспектор догадывался, что дело там нечисто, и что опека эта сводится к постели, но… Доказать, опять же, ничего не мог: над постелью Эрвальда Стига он со свечой не стоял. Одним словом, последнее время Ковард пребывал в наипаршивейшем расположении духа.
Теперь еще и это убийство… Как мог труп оказаться в желобе, по которому истекает из домны расплавленный металл, и как его могли не заметить рабочие? Тьфу, не труп. Еще живой человек, ставший трупом мучительно, хотя и не слишком медленно. Опознать его не представлялось возможным.
— Стэр Стиг… Надеюсь, это не ваш очередной знакомый маньяк? — поинтересовался инспектор у доктора.
Доктор, явно его недолюбливавший, едва не покрутил пальцем у виска, заверил, что маньяков в знакомых и тем паче в друзьях не держит и недвусмысленно дал понять, что разговор ему неприятен и пора заканчивать, поглядывая на гробоподобные часы в углу кабинета. Пришлось уходить, на ходу раздумывая, что бы такое сделать, чтобы изловить очередное чудовище Аншаттена. Все началось с этого чертова Потрошителя, чтоб его Квадра переехала!
Но инспектор ошибался, все началось задолго до того, как майнеры, разрабатывая угольный карьер, разбудили спящую Тварь. Недаром в большом мире всегда предупреждали бояться болот, тумана и отсутствия света. Аншаттен с лихвой сочетал в себе все три вещи. Город вырос на людской жадности и костях — в этих болотах всегда добывали железо, и всегда были жертвы. Неудивительно, что порой случалось такое, от чего полиция сбивалась с ног. Но раньше инспектор Ковард не сталкивался с волной убийств. Сначала эти двенадцать жертв, теперь еще этот сваренный в металле…
— Инспектор, на «Большом Джо»…
Родерик Ковард застонал и уронил голову в ладони. Нет, ну за что?! Он ведь не коронер, почему же все такие дела сваливаются на его многострадальную голову?
— Что там случилось опять? — уточнил он, взяв себя в руки.
— Снова труп в желобе, стэр. Свеженький! Остывает.
— Уже бегу…
Вот что теперь говорить вездесущим репортерам?
Очень хотелось бросить все и уехать из Аншаттена прочь. Но все упиралось в отсутствие конечной станции пути. Ехать инспектору было попросту некуда и не к кому. А уезжать просто так, лишаясь разом привычного всего: дома, службы, репутации — было страшно.
— Джонс, поедете со мной. Постарайтесь, чтобы любопытные газетчики ничего там не затоптали.
— Да, стэр!
Старательный ученик иногда зло большее, чем разгильдяй и неумеха. Это было именно о констебле Джонсе. Он буквально был влюблен в работу полицейского. И просто обожал инспектора Коварда, молниеносно кидаясь выполнять его указания, даже не руководствуясь здравым смыслом. Сказано — охранять доктора Стига, значит, Джонс просидит в холодной приемной без огня и чая, не удосужившись попросить разжечь камин. Итог — ангина и насморк. Сейчас инспектор, учтя весь предыдущий опыт, поймал рванувшего выполнять распоряжение юношу за шиворот и рявкнул страшным голосом:
— Шарф! Перчатки!
— Да, инспектор! — Джонс закутал шею, надел перчатки и пошмыгал носом.
Какой все-таки заботливый у него инспектор, он думает о каждом подчиненном. Да, на дворе июнь, но, честное слово — хуже лета в Аншаттене еще не бывало. Будто зима сразу превратилась в осень. Туманы не рассеивались даже на малую малость, дождь моросил, не переставая, превратив улицы в потоки грязи, в которых лошади тонули по бабки.
— По крайней мере, этот бедолага точно умер горячей смертью, — хмыкнул Ковард, рассматривая труп. — Ума не приложу, кому ЭТО понадобилось. Ладно, Потрошитель хотя бы следовал религиозному ритуалу и был фанатиком, а это что?
— Не знаю, инспектор, — торопливо ответил Джонс, решивший, что спрашивают его мнения. — Может быть, это тоже ритуал?
— Позвольте мне посмотреть… — к трупу приблизился стэр Стиг, вынудив инспектора заскрипеть зубами. — Я просто проходил мимо, — объяснил он. — А мой коллега-медик что-то припозднился, труп же нужно осмотреть поскорее, вдруг найдутся следы.
— Что-то вы зачастили… мимо, стэр доктор, — процедил инспектор, но пройти к месту преступления позволил, посторонившись. Смерил неприязненным взглядом помощника доктора Стига, юного Мэлси Дорна, взирающего на все происходящее с удивительным равнодушием, как для паренька его лет и судьбы.
— Стэр Эрвальд, взгляните, — Мэлси быстро присел у трупа, отвернул кончиками затянутых в перчатку пальцев полусгоревший клок рукава. — Кажется, это следы инъекции?
— Да, именно они. Инспектор, труп уже опознали?
— Мы и первый еще не опознали, — буркнул Ковард. — Вы хотите его осмотреть тоже?
— Да, было бы нелишне. Свежий взгляд и все такое, знаете ли. Хорошо… Нужно проверить, была инъекция сделана перед похищением или все же он принимал лекарство. Если последнее — думаю, мы опознаем его, взяв списки пациентов в городской больнице. Лекарства поставлены на строгий учет, те, которые вводятся в вену. Если же укол сделал убийца, нужно опросить докторов, не пропадали ли у них подобные лекарства. Лично я свои храню в коробке в шкафу, в Аншаттене нет тех, кто увлекается… таким, вы понимаете, о чем я. Теперь придется запирать все подальше.
— Джонс!
— Да, стэр! — констебль вынырнул словно из-под земли.
— Проводите стэра доктора с помощником в полицейский морг, пусть осмотрит первый «литейный» труп.
— Да, инспектор. Следуйте за мной, стэр Стиг, стэр Дорн.
Ковард проводил их раздраженным взглядом, затем тоже осмотрел руку. Пришлось признать, что польза от этой парочки была — сам инспектор в жизни бы не увидел следа инъекции. А вот и опоздавший полицейский эскулап, чтоб ему!
Запыхавшийся толстячок с саквояжем, стэр Прест, быстро перебирая короткими ногами, подкатился к трупу. Пришлось сказать ему, что здесь уже побывал его коллега.
— Да-да, я знаю, я встретил стэра Стига у выхода из цеха. Хм, в самом деле, это следы от инъекции. О, причем, единичный след, то есть при жизни бедолага не злоупотреблял… Так-с, так-с, это интересно. Жаль, что голова обгорела, жаль.
— Забирайте труп, мне нужны результаты вскрытия. Определите, что ему ввели, — распорядился инспектор.
Неизвестный преступник покушался на работу пока еще не самого крупного сталелитейного завода Аншаттена. Но что будет, если убийство произойдет на заводе Мартена? Катастрофа! Ведь они выполняют заказ его величества на поставку металла для проката рельсов, а остановка даже одной печи завода — это убытки в сотни тысяч крон!
Необходимо как можно скорее узнать, кто погибшие. И каковы мотивы для их гибели.
— Инспектор, можете сказать что-нибудь? — вездесущие газетчики не преминули налететь.
— Да. Могу. У нас два неопознанных тела, я буду благодарен за информацию о пропавших людях.
— Это диверсия?
Инспектор поморщился: не один он быстро дошел до этой мысли. А если газетчики раздуют скандал, может подняться недовольство среди работяг, любой нарушитель спокойствия будет тотчас избит, и хорошо, если обойдется просто побоями. Люди в Аншаттене скоры на расправу.
— Нет. И я прошу не писать пока что ничего про диверсии. У многих из вас есть родственники на заводах, последствия паники додумайте сами.
Чем хороши небольшие городки? Газетчики не пишут того, что не надо, если их убедительно попросить.
Когда он вернулся в Управление, там уже разгорался спор между двумя чертовыми врачами.
— Я вам говорю, что этого не может быть, стэр Стиг! Нет таких препаратов, которые отводили бы глаза рабочим!
— Препаратов нет, вы правы. Но как тогда объяснить то, что ни один из смены не подошел к желобу до того, как металл по нему потек? И как вообще этот несчастный, вернее, уже двое несчастных оказались в цеху, в котором ни на миг не утихает жизнь, так, что их никто не видел?
— Я не знаю… Вы у нас Приятель Чудовищ, вот вы и объясните.
— Как вы меня назвали?
— Бросьте, все знают, что Потрошитель — ваш приятель. Поэтому он вас не тронул и вернул Дорна живым. Люди говорят, что это вы заставили Потрошителя убраться из города. Может, он вернулся?
— Стэр Прест, Потрошитель, если вы помните, вскрывает жертв, потрошит их. Зачем ему заливать кого-то металлом?
Инспектор же, слушая этот спор, наблюдал за Мэлси Дорном, который тихо хохотал, прикрывая лицо руками, в сторонке. Что это? Истерика? Или же нечто иное? Почему Потрошитель вернул мальчишку, лишь надрезав его грудь, а не вспоров по свежему шраму так же, как остальных? Это все еще не давало Родерику Коварду спокойно жить, была в этом какая-то загвоздка!
— Может, этот ваш Потрошитель решил сменить род деятельности?
— Коллега, вы ведь старше, как вы можете повторять чужую чушь?! — в конце концов возмутился стэр Стиг.
Что-то в его словах инспектора цепляло. Что-то неуловимое, но важное.
— Мы в Аншаттене, я бы рекомендовал расспросить всех о том, были ли несчастные случаи на производстве… Может, это призрак погибшего рабочего всех убивает? Завод построен на земле, где покоился кто-то важный, а теперь его дух жаждет уничтожить всех? — развел руками Эрвальд. — У меня нет иных объяснений.
— Инъекцию призрак сделать не сможет, значит, это кто-то живой, — инспектор Ковард удивился своим словам, он что, допускает вариант с призраком? Что за чушь!
— Это может быть кто-то под внушением… О, бросьте, инспектор, я по вашим глазам вижу все, что вы хотите сказать, — усмехнулся доктор Стиг. - Да, после истории с Потрошителем я готов поверить даже в одержимость. В конце концов, тот проникал в наглухо запертые помещения и так же из них испарялся, и объяснений этому у меня не было и нет до сих пор. В Аншаттене может быть все, что угодно.
— Хорошо, значит, если мы не будем смущаться природой преступника… Остается выяснить, где он берет лекарства.
— Это уже по вашей части, стэр инспектор. В каждом медицинском заведении должен быть журнал учета подобных лекарственных средств, как и в аптеках с лицензиями. Но я бы посоветовал вам проверить нелегальные аптеки в доках и лавочки в кварталах эмигрантов.
Ковард представил масштабность поисков и чуть не застонал. Но делать было нечего, пока что единственной ниточкой был этот укол.
— Что ему ввели, кстати?
— Это вам пусть скажет доктор Прест, — развел руками Эрвальд. — Я всего лишь хирург, а не судебный эксперт. Могу лишь сказать, что первую вашу жертву сначала ударили по голове, а затем обкололи. Могли бы и не стараться — удар нанесен с такой силой, что треснуло основание черепа. Парень был в отключке и без лекарства.
— Не скромничайте, у вас ведь опыт со всякими травмами. Чем нанесен удар, хотя бы примерно, сказать можете?
Доктор Прест был прекрасным специалистом, дотошным и въедливым… лет пятнадцать назад. Сейчас инспектор Ковард не то чтобы не доверял ему, но предпочитал сведения и из другого источника.
Эрвальд Стиг задумался.
— Если бы сохранились мягкие ткани, я сказал бы вам более точно, однако, на черепе нет иных повреждений, кроме того, что я уже сказал. Значит, били не предметом, а… гм… кулаком? И, вероятно, удар был нанесен сверху вниз. Обе жертвы у вас имеют рост в пять футов и девять дюймов и шесть футов соответственно. Я затрудняюсь сказать, какого же роста должен быть преступник, чтобы ударить сверху. Либо же удар был нанесен в прыжке…
— О, Квадра, — слабо сказал инспектор.
Не радовали оба варианта.
— Это лишь предположение, инспектор. К тому же, я не вскрывал вторую жертву и не могу сказать, есть ли повреждения на ее черепе.
— Хорошо, доктор Прест передаст вам результаты, если вам это интересно.
— Теперь, конечно, интересно, — усмехнулся Эрвальд. — Вы меня заинтриговали.
«Вы меня тоже», — подумал Родерик Ковард, провожая глазами эту пару.
Уже гораздо позже, ночью, лежа без сна в скромной и одинокой постели, инспектор понял, что его так смутило в речи доктора Стига. Тот ни разу не возмутился, когда Потрошителя называли его приятелем. Обычная реакция человека на подобное высказывание какова? «С чего это он мой?» Но доктор словно бы соглашался умолчанием с тем, что это в самом деле так. Значит, все-таки он знал об этом маньяке больше, чем рассказал. Надо будет подобраться ближе, выяснить, что ему известно.
Инспектор Ковард нераскрытые дела воспринимал вызовом самому себе и болезненными уколами своему профессионализму. Однажды он арестует Потрошителя. И доктора, если тот будет виновен в укрывательстве. Прошло полгода, конечно, никаких больше смертей, подобных первым двенадцати, не случалось, но кто знает? Преступник должен быть наказан, а Потрошитель — казнен. С этой сладкой мыслью инспектор все-таки смог заснуть. Утром его ждало много дел: поиск поставщиков лекарства, результаты вскрытия, выводы докторов.
- 2 -
Утро принесло головную боль, мерзостный привкус дешевого кофе и не менее дешевого табака и попытку провернуть его мозги, как белку в мясорубке, от старшего инспектора.
— Мы работаем над этим делом, — Ковард держался из последних сил.
— Работайте быстрее, Ковард! Вы неэффективны!
Родерик заскрипел зубами: он ненавидел шефа, особенно, когда тот повадился включать в свои нравоучения подобные словечки.
— Как только мы сможем напасть на след преступника, мы сразу же по нему пойдем, — все еще вежливо ответил он.
— Главное, чтобы ваш нос привел вас на сей раз в верном направлении, а не в тупик, — фыркнул, раздувая моржовьи усы на потной алой физиономии старший инспектор Кэдоган.
— Вы недовольны моей работой, стэр? — как можно ровнее спросил Ковард.
— Конечно, я недоволен! Полтора года вы гонялись за тенью Потрошителя и ни разу не поймали, а потом и вовсе упустили. Не упустите хотя бы этого убийцу. Все, вы свободны, ступайте!
— В таком случае, стэр, думаю, что все идет к моему увольнению по собственному желанию. Вы недовольны моей работой с самого поступления на службу. Такая манера общения с подчиненными, как вы выражаетесь, неэффективна и не мотивирует. Всего хорошего, стэр, — Ковард развернулся и вышел.
Это было, конечно, смело, но по мере того, как он шел к себе в крохотный кабинет, тяжелые мысли все больше занимали голову. Кэдоган злопамятен и мстителен. Он вполне может и уволить, и что тогда?
„Тогда пойду охранником на завод“, — решил внезапно Ковард. Эта идея ему понравилась — жалование будет больше, тратить нервов придется меньше. А расследования… Что расследования, на призраков и чудовищ он не был согласен, о таком его не предупреждали. К тому же, можно подрабатывать частным детективом или вроде того, если потребуется его помощь. А она потребуется — никто, кроме Коварда, не знает столько о городе, его тайнах, укромных местах, где прячут нелегальные товары. Да… Но пока что его не уволили, так что стоит заняться новым делом.
— Джонс, мне приносили отчет доктора Преста?
— Да, стэр, у вас на столе. И еще кое-что от доктора Стига.
От чертова докторишки был целый пакет, и почему-то Родерик первым делом взялся потрошить именно его.
«О, Квадра, я подумал „потрошить“? Мне нужен отдых…»
Тем не менее, из пакета были извлечены несколько листов, исписанных мелким, неровным почерком, и книга, точнее, потрепанная брошюра, изданная Королевским обществом историков: „Достопримечательности Аншаттена“.
— Так… И что все это значит? — сам себя спросил Ковард.
„В истории нашего города не впервые происходят убийства в местах, где рядом раскаленный металл и огонь, — писал доктор… или его помощник? Кажется, это почерк Мэлси Дорна. У доктора Стига, как у любого медика, почерк был таким, что хотелось немедленно свершить благое дело и отрубить ему руки. Обе, на всякий случай. — Первые упоминания о подобном датируются одна тысяча двухсотым годом, то есть, годом основания поселения Шат на берегу Рейны и обители квадрианцев. В Шате была своя кузница, в которой однажды были убиты трое людей. Все трое не имели никакого отношения к кузнецу, не было так же доказано, что это он убил их, однако несчастного повесили“.
— Отлично. Просто отлично, — пробормотал Ковард. — Больше шести с половиной сотен лет какая-то неведомая тварь убивает людей.
Дальше Мэлси дотошно перечислил все упоминания о подобных смертях, что смог отыскать в Архиве ратуши.
„Загляните в брошюру, стэр инспектор. Там вы найдете практически все ответы“.
На этом записка заканчивалась. Ковард выругался и открыл брошюру.
— Посмотрим, какие достопримечательности убивают всех вокруг.
Он добросовестно пролистал ее целиком, но так и не понял, что имел ввиду Дорн. К тому же, головная боль усилилась, и думать было сложнее, чем ворочать каменный жернов святого Иакова.
„Пойти к доктору, что ли? Пусть объясняет на пальцах, что он хотел этим сказать“.
Ковард прихватил с собой брошюру, позвал Джонса и направился к приемной Стига. В затылке мерно били кузнечные молоты всех окрестных заводов. Пожалуй, если бы не констебль, он бы не добрался: буквально в паре кварталов от нужного дома его повело, в глазах потемнело, онемели руки и отнялся язык, и он мешком повалился бы на грязный тротуар, не подхвати его Джонс.
— Инспектор, что с вами? Инспектор Ковард?
Потом его куда-то поволокли. Очнулся он уже в приемной доктора от мерзкого запаха нашатыря. Закашлялся и попытался сесть.
— Лежите, ради Светлейшего из Квадры, инспектор, — раздался ворчливый голос Эрвальда Стига. - Вот, полюбуйся, Мэлси, до чего доводит служебное рвение. Человеку всего сорок лет, а сердце и сосуды уже изношены. К тому же, инспектор, кажется, злоупотребляет дешевым беконэшским табаком, следовательно, у него и легкие уже годятся только на растопку.
— Что именно ценного в той брошюре, что мне доставили? — сходу поинтересовался инспектор.
— Вы неисправимы, Ковард, — покачал головой доктор. — Мэлси, он не отстанет, объясни стэру инспектору, что ты обнаружил.
Юноша кивнул, отложил салфетку с нашатырем и присел рядом с койкой.
— Вы прочли все?
— Ваше письмо. Брошюру я уже не смог.
— Не верите в то, что не вписывается в материалистичность мира? — улыбнулся Мэлси.
— Нет, голова слишком сильно болела, стэр Дорн.
— А как сейчас? Доктор Стиг дал вам сосудорасширяющий препарат, это должно помочь.
— Сейчас стало намного лучше, благодарю. Итак, что там с достопримечательностью?
— Горгульи, стэр Инспектор. На всех зданиях заводов раньше устанавливали металлические статуи в полтора человеческих роста, считалось, что это святой Давид, покровитель кузнецов.
— И теперь одна из этих горгулий сошла с ума и убивает? — уточнил инспектор. — И как я должен остановить и привлечь к суду груду металла в полтора раза выше меня и раза в четыре тяжелее?
Мэлси развел руками:
— Я не говорю, что убивает статуя. Я лишь указал, что общего у всех событий, перечисленных мной в записке. Во всех этих случаях, кроме, собственно, первого, статую горбуна в кузнечном фартуке либо убирали, либо разбивали, либо переплавляли. Я поискал упоминания о ней за этот год, но в архиве ратуши ничего подобного нет. А в архивы „Большого Джо“, где сейчас и происходит чертовщина, меня никто не пустит.
— Придется поехать на завод и изучить там все… — решил инспектор. — Но как быть с инъекцией? Кто делал ее жертвам?
— Этого мы со стэром Стигом не знаем. Кстати, вот журнал использования медикаментов, хотите ознакомиться? — юноша поднялся и принес со стола внушительную тетрадь.
Инспектор сел, примостил ее на коленях и принялся просматривать имена. Знакомые он сразу отбрасывал. По итогам получилось, что никто незнакомый официально не брал, не покупал, не уносил и не прикасался без лишней необходимости к лекарствам.
— Допустим, лекарство нелегально, но где он взял шприц? Их заказывают только врачи… — бормотал Ковард. — Думаю, прежде чем разбираться со статуей, надо найти ее человеческого пособника. Если он связан с медициной… Кто это может быть?
— Я знаю всех практикующих врачей Аншаттена, — заметил вернувшийся в кабинет доктор. — Нас всего двенадцать, тех, кто имеет частную медицинскую практику. И еще восемь докторов в клинике святого Карла и двух богадельнях.
— Итого двадцать врачей, у которых есть медикаменты и шприцы. Придется составить список…
Что делать дальше, инспектор не знал.
— Мэлси, принеси стэру инспектору чашечку чаю. А мне — кофе, пожалуй, — приказал Эрвальд, и его юный помощник тут же бросился исполнять поручение.
— Итак, доказать я ничего не смогу, медикаменты можно приобрести в доках, сопоставление прихода-расхода не поможет. Придется копаться в биографии… Если доктор помогает убийце, у него должны быть на то веские причины. Их что-то связывает. Как вас и вашего друга.
— Вы уже который раз намекаете, что Потрошитель был моим другом, но это не так, — доктор Стиг спокойно уселся в кресло рядом с койкой, сложил руки на груди.
— Сейчас меня это весьма мало волнует… Вами я займусь попозже, когда закончу с этим делом. Пока что вы и ваш приятель-убийца в безопасности, не в первую очередь благодаря тому, что за смерть сирот наказания не требовали родственники.
— Вы просто слишком близко к сердцу приняли неудачу в том расследовании, инспектор. Между мной и Потрошителем была единственная связь — моя помощь его последней жертве.
— Неудача? — усмехнулся Ковард. - Нет, просто небольшая заминка. Что ж, идеи по поводу выслеживания доктора у вас есть, стэр Стиг? И не вы ли это сами, случаем?
— У меня и без того достаточно „славы“, — поморщился Эрвальд, — во многом благодаря газетчикам. Впрочем, вы вольны подозревать меня в чем угодно. Это в вашей натуре. Что же касается выслеживания… Нет, я понятия не имею, как это можно осуществить. Разве что установить полицейский пост на проходной „Большого Джо“ и проверять руки всех входящих туда людей на предмет свежих следов от инъекций.
— Это слишком уж глупо. Что ж, где вы были вчера между десятью часами утра и полуднем?
— На улице Шевир у миртрис Корн, после — как раз рядом с „Большим Джо“, на фабрике Ульва.
— Где вы были два дня назад, между тремя и четырьмя часами дня?
— Здесь. На три часа у меня был назначен прием.
— Когда вы были рядом с „Большим Джо“, никого из коллег не встречали? Может быть, видели или слышали что-то странное?
Доктор только покачал головой: по вызовам он теперь ходил в компании Мэлси, а тот обязательно заметил бы что-то необычное.
— Что ж, значит, остался всего двадцать один подозреваемый.
— Э… двадцать один? — округлил глаза Эрвальд.
— Девятнадцать практикующих докторов, доктор Прест и Потрошитель, я не склонен списывать его со счетов. Иначе придется решить, что в городе слишком много потустороннего.
— Да вы маньяк, инспектор, — хохотнул доктор.
В кабинет задом вошел Мэлси, тащивший поднос со всеми атрибутами чаепития.
— Я? Нет, я тот, кто их ловит… — заявил Ковард.
— Что моего вывода не отменяет, — парировал Эрвальд. — Пейте чай, инспектор. И больше отдыхайте.
Чай был вкусным, приятно крепким, и отлично успокаивал нервы.
— Что ж, как вы себя чувствуете? Дайте руку, — доктор вынул карманные часы, считая пульс. — Уже получше, но я все же советовал бы вам поберечься. Пейте чай с мелиссой и валерианой.
— Что ж, если у меня будет время, я непременно воспользуюсь вашим советом, стэр Стиг. Джонс, идемте.
Закрыв за полицейскими дверь, Мэлси воспользовался тем, что у доктора больше не было на сегодня приема, и мирс Халли уже ушла, и забрался ему на колени, обвивая руками шею.
— Боюсь, он не оставит нас в покое.
— Да, — вздохнул Эрвальд. — Но что мы можем поделать?
— Ничего. Будем ждать. Если инспектор не нарвется на того, кто убивает бедолаг в литейных цехах, ему повезет. Поцелуй меня.
Доктор с нескрываемым удовольствием выполнил пожелание, потом осведомился:
— Не хочешь прогуляться? Посмотрим своими глазами, что там такое.
— Хочу. Немного позже. Сейчас я хочу тебя, — глаза Мэлси замерцали, он потерся всем телом и нетерпеливо дернул ворот сюртука Эрвальда.
Доктор поспешил раздеться. Его драгоценная Тварь была в постели просто ненасытна. С того момента, как он принял это существо под свою ответственность, пожалеть не пришлось ни разу. Мэлси-человек был исполнителен, внимателен, немногословен и почти незаметен. Мэлси-Тварь обожал своего покровителя, любил поговорить и постоянно норовил потереться, прикоснуться, прижаться. Но только наедине, без чужих глаз и ушей.
Сейчас он явно задумал что-то особенное, потому что не торопился оседлать Эрвальда, наоборот, сполз по нему, вылизывая каждый дюйм тела, пока не опустился на колени меж его ног.
— И что ты задумал, м?
Тварь улыбнулась во весь рот:
— Увидишь, — и потянула его к себе, заставляя сползти в кресле. После чего просто накинулась с ласками. Стыд был для нее понятием абстрактным и далеким, как и брезгливость, но Эрвальд специально теперь мылся каждый день и старался быть чистым.
Пациенты отмечали, что их доктор в последнее время стал весел, улыбчив и более внимателен к своим подопечным. Все негласно списывали это на появление Мэлси, но помалкивали. Что ж, если обоих это устраивает — зачем ворошить чужое белье? В их отношения не совалась даже мирс Халли, неожиданно спокойно восприняв появление „конкурента“. Ее спокойствие откликалось на имя Эрнст и работало помощником юриста на одном из сталелитейных предприятий.
Тварь, заглотив член доктора до самого основания, подняла на него взгляд. И Эрвальд почувствовал, как прохладный длинный язык скользнул вниз, обласкал мошонку и промежность и пощекотал его там, куда до сих пор никому и ничему не было хода. Он медленно выдохнул — такое ему было в новинку. Но не стал останавливать. Он вообще на удивление спокойно принимал все, что Тварь могла и хотела ему дать. Узкое, влажное щупальце неторопливо ласкало его, потихоньку толкаясь внутрь, горло Твари, сжимающее его член, судорожно пульсировало, доставляя ни с чем несравнимые ощущения. Это было отличное завершение рабочего трудного дня, просто отличное. Эрвальд вцепился в подлокотники, выгибая спину и запрокидывая голову.
Мэлси был счастлив, как и всегда. Эрвальд всерьез думал, что Тварь его семенем питается — иначе откуда бы такое блаженство. Хвала богам, он хоть сознание терять перестал после таких вот безумных ласк и ненормально-продолжительных оргазмов. Хотя в голове все плыло, и двигаться совершенно не хотелось. Мэлси сидел у его ног, уложив голову на его колено, и облизывался с блаженной улыбкой.
— Сейчас… Приду в себя, и мы погуляем. Надеюсь, что никаких горгулий не встретим.
— Я тоже надеюсь. Но если и встретим, я постараюсь тебя защитить, — серьезно пообещал Мэлси.
— Лучше просто убежим, ладно? Я не хочу тобой рисковать.
Мэлси обнял его колени, потерся щекой, как ластящийся кот.
— Принести тебе теплой воды и полотенце?
— Да, я буду очень благодарен.
Эрвальд с теплотой посмотрел вслед Мэлси и глубоко вздохнул. Не хотелось бы, чтобы кто-то из коллег был замешан в этом всем. Но инспектор прав, шприц и лекарство указывают на познания в медицине. Но зачем уколы, если жертв оглушали? Или это страховка на случай, если у жертвы черепушка окажется крепкой? И такая страшная смерть, бр-р-р! Мэлси рассказал ему все, что написал инспектору и что помнил сам, а помнил он многое, в свое время в его распоряжении была огромная библиотека монастыря.
— Я все равно не понимаю, зачем это нужно делать, и по каким признакам выбираются жертвы.
— Случайно, — пожал плечами юноша, помогая ему вытереться влажным полотенцем и одеться. — Скорее всего.
— Что ж… Поглядим. Надеюсь, что инспектора мы не встретим, он и так полон подозрений.
Мэлси принес плащи и зонты, на всякий случай — саквояж доктора, проверил заслонку камина и открыл перед стэром Стигом дверь, превращаясь снова в его преданного помощника Мэлси Дорна. И только чуть мерцающие в сумерках глаза выдавали, что Тварь слушает и смотрит, принюхивается и бдит.
Небо наливалось болезненной краснотой заката, словно грязная рана — воспалением. Город пока что не успел наполниться слухами, так что все было относительно спокойно. Ехали повозки, разбрызгивая жидкую грязь из-под колес, переговаривались о чем-то женщины с корзинами, забираясь для разговора на высокие поребрики тротуаров, спешили с работы и на оную трудяги, на ходу читая газеты, дожевывая бутерброд или просто зевая в кулак. Зазывали доктора с помощником в веселый дом ярко накрашенные и весьма скудно по этой мерзкой погоде одетые девицы, бросавшие на обоих плотоядные взгляды — куда там Твари. Мэлси краснел и отворачивался, как и полагалось молодому, хорошо воспитанному человеку его лет, доктор в ответ предлагал свои услуги, ухмыляясь. Из одного веселого дома все же выскочила „мадам“, попросила рецепт на лауданскую смесь — известное противозачаточное, получила оный, торопливо сунув Эрвальду оговоренную для подобных вещей таксу в пять шильдов.
— Доктора и священники — вот две категории, которым платят за услуги проститутки, а не наоборот, — хмыкнул Эрвальд.
— Это логично, стэр Стиг, — улыбнулся Мэлси. — Все доктора немного исповедники, а все священники немного доктора. Правда, больше доктора душ, и встречаются весьма редко.
— Это точно. Что ж, посмотрим сперва на сами здания завода, вдруг что интересное найдется.
В Аншаттене было шесть крупных сталелитейных заводов, все они носили имена по основателям: „Сэм“, „Джо“, „Стив“, „Марта“, „Эгги“ и „Кройц“ с приставкой „Большой“. Остальные — тоже, но уже с приставкой „Маленький“, их было десять. Такова уж была традиция этого изначально шахтерского городка. Был еще завод Мартена, но он был и вовсе вне конкуренции — самый огромный изо всех.
На территорию завода их пропустили без единого вопроса — если доктор явился, значит, что-то ему тут надо. Предупредили только, чтобы никуда в цеха не совался ни он, ни его помощник, а так, пускай гуляет. Все они чудные на голову, эти медики.
— Здесь неприятно, — привставая на цыпочки, чтобы дотянуться до уха доктора, пожаловался Мэлси. Приходилось кричать, чтобы быть услышанным — даже за пределами цехов все грохотало, шипело и бахало. — У меня мороз по коже!
Эрвальд кивнул и стал осматриваться еще пристальнее. По спине пробегали мурашки, словно от направленного на него взора. Мэлси дернул его за руку, указывая куда-то вверх, где под крышей переплетались стальные направляющие, тросы и канаты. Там, в распахнутом для проветривания „фонаре“ на фоне палево-алого неба четко просматривалось кое-что странное.
— О-ой, — пробормотал Эрвальд, рассматривая это нечто. — Все-таки это статуя. И она громадная…
— Пойдем отсюда, пожалуйста, пойдем, — Мэлси потянул его назад, к проходной. — Оно старше и сильнее, мне не тягаться.
— Хорошо-хорошо, мы уходим. Все в порядке, мы просто посмотрели и убедились…
— Так-так, стэр доктор, что вы здесь делаете? — на плечо Эрвальду легла и крепко сжалась чужая рука.
— Добрый день, инспектор. Прогуливаюсь. Мы можем поговорить?
— И не просто можем, а должны. Джонс, присмотрите за стэром Дорном.
Констебль козырнул и увел Мэлси за угол.
— Итак, что вы хотели сказать? — инспектор распахнул перед доктором Стигом дверь выделенной ему для нужд расследования небольшой каморки, где стояли стол и два металлических стула. Шумно было и здесь, но уже не требовалось кричать, чтоб быть услышанным.
— Я видел статую на крыше, выглядит она угрожающе. Рост примерно восемь с половиной футов, может, больше. Старая, покрыта каким-то налетом.
— Где вы ее видели? Показывайте! — Родерик Ковард решил, что если статуя точно есть, ее можно сначала стащить вниз, запереть в охраняемом подвале, а потом уж ловить человека-пособника. И он не станет думать, пособником кого именно этот человек будет.
— Идемте, постараюсь показать. Надеюсь, что она все еще там, — Эрвальд вывел инспектора на пятачок, с которого отлично просматривалась статуя. И ему стало жутко: показалось, что десятью минутами ранее поза у статуи была немного иная. Не такая угрожающая, что ли?
— Инспектор, она движется… Может быть, все-таки не стоит пытаться ее оттуда стаскивать?
— Движется? Доктор, у вас нет жара? — насмешливо скривился инспектор. — Это статуя, как она может двигаться? Вот что, ступайте-ка домой, выпейте вина и ложитесь спать. Не советую вам выходить и прогуливаться по темноте, а то ведь я могу и задержать вас до выяснения всех обстоятельств, а в камере неуютно.
— Ковард, не будьте глупцом. Это что угодно, но не статуя. И я пойду, мне здесь не по себе.
Эрвальд практически сбежал. Уж слишком статуя таращилась пустым злым взглядом. Мэлси был счастлив уйти оттуда и увести своего доктора. Ему, как существу, близкому к иному миру, было в разы страшнее.
— Он не поверил, так ведь?
— Нет. Надеюсь, ничего не случится непоправимого, стащат статую, запрут в подвал…
Мэлси покачал головой, но не стал ничего говорить. Он посоветовал бы инспектору ходить с оглядкой после такого, а лучше вообще запереться на освященной земле, например, в соборе святого Павла, что на площади Прощаний.
— В конце концов, надо что-то делать с этим, — продолжил Эрвальд. — Нельзя просто так убивать людей.
— Оно убивает с какой-то целью. Но я не понимаю ее.
— Я тоже. Ладно, идем домой, там есть горячий чай, по пути зайдем в магазин и купим какой-нибудь выпечки.
Мэлси идею горячо поддержал. Выпечку, особенно, из булочной в полутора кварталах от их дома, он обожал. Но все равно, пока шли, зорко оглядывался и прислушивался, опасаясь мести того, что было на крыше, или его подельника.
— Успокойся, мы ничего не сделали, просто посмотрели. Лучше подумай, какие именно булочки ты хочешь?
— С заварным кремом! — тотчас разулыбался юноша. — Они самые вкусные у тетушки Марджори.
— Вот и отлично. У тебя будет чай и вкусная выпечка, у меня бренди и сигариллы — вечер будет чудесный. Никаких маньяков поблизости, что немаловажно.
— Ну, кроме меня, — поблескивая глазами, задорно усмехнулся Мэлси.
— И никаких трупов поблизости, в таком случае, это тоже неплохо.
_________________________________________
- 3 -
Статую посланные на крышу рабочие обнаружили, но вот снимать ее не стали — это было попросту невозможно. Крепежи давно и прочно обросли коркой окислившегося металла и окаменевшей сажи, да и руководство завода — примчавшийся на ночь глядя из дому стэр Джонатан Хольвдиг — категорически запретил трогать «покровителя».
— Это нужно для расследования, — инспектор тоже был неумолим. — Сбивайте эту статую к такой-то матери.
— Нет, нельзя! И так уже на предприятии творится черт знает что! Еще и это?
— Если вы не хотите, чтобы это продолжало твориться — дайте нам забрать статую.
Стэр Хольвдиг побегал кругами, заламывая пухлые руки, но вынужден был согласиться с аргументами полиции. Статую зацепили тросами, чтоб, не приведи Квадра, она не рухнула, пробив фонарь, вниз, ломами и кувалдами отковыряли от основания, закончив работу лишь на рассвете, и спустили на подогнанную к самой стене телегу.
— Взгляните, — инспектор указал на руку статуи. — Кровь и волосы. Она кому-то пробила череп. Еще будете сомневаться, стэр Хольвдиг? Кстати, какой доктор работает на вашем предприятии, осматривает рабочих и лечит?
— Стэр Вертиг, но он уволился в прошлом месяце. Его не устроила заработная плата, — поджал губы директор.
— Спасибо, стэр Хольвдиг, это все, что мы хотели знать.
Вот и подозреваемый номер один.
— Джонс! Хотя… нет, вас я за ним не пошлю.
— Стэр инспектор, я справлюсь, — почти обиделся констебль.
— Нет, Джонс, вы отвезете статую в подвал полицейского управления и там надежно ее запрете. Очень надежно.
Молодому человеку оставалось только покориться воле непосредственного начальства и отправиться исполнять ее.
— Рендолл, вы со мной, — скомандовал инспектор, взял адрес бывшего доктора «Большого Джо» и загрузился в машину.
Стэр Вертиг оказался неприятного вида хорькообразным сонным мужчиной, который долго не мог понять, что же от него вообще хотят. Когда же он, наконец, проснулся и понял, то разразился целой бурей негодования:
— Да чтоб нога моя еще хоть раз ступила на завод? Пошли они все к дьяволу! Двадцать крон в месяц, видано ли? Безвылазно, в шуме, в грязи, постоянно идут то обваренные паром, то с прибитыми ногами-руками, то еще какие-то идиоты, нарушающие все возможные инструкции, а этот чертов Хольвдиг экономит даже на бинтах!
— Когда вы последний раз были на заводе, стэр?
— В день увольнения, конечно.
— И больше вы туда не заходили? Не встречались с кем-то из бывших коллег с завода?
— Ну, как же — не встречался. В пабе, естественно, был, туда многие заходят.
— А вы не знаете, кто-то из ваших коллег-докторов вас замещал как приходящий врач?
— Когда я болел, замещали или доктор Стиг, или доктор Эрдвиг, насколько мне известно. К тому же, со сложными переломами я обычно сам обращался к доктору Стигу за консультациями и помощью.
— Доктор Стиг, значит… Что ж, спасибо, стэр Вертиг. И да, мне нужно взглянуть на вашу книгу прихода и расхода лекарств.
— Я не практикую дома, — буркнул тот. — Все осталось на заводе.
— То есть, на заводе без присмотра лежат лекарства и инструменты? Хорошо, всего доброго.
Обратно на завод инспектор торопился, как только мог. Следовало проверить все.
— Кабинет врача? Н-но… конечно, — управляющий покивал, — идемте. Но там все заперто, а ключи от сейфа только у хозяина и стэра Вертига были. Доктор должен был сдать их, но сказал, что утерял.
— Не поверю, что у вас нет дубликатов, — вежливо произнес инспектор. — А как же крайний случай и все такое?
— Дубликаты есть, но только от кабинета, — управляющий развел руками.
— Хорошо, мы на заводе, у вас есть инструменты, вскрыть сейф?
Сейф взломать оказалось весьма непросто — он был достаточно качественным. Но когда рабочие все же вскрыли его, открывшееся зрелище заставило инспектора зашипеть себе под нос самые грязные ругательства, что только были ему известны: сейф был пуст.
— Кто последний подходил к сейфу и что-то из него доставал?
— Этого я не знаю, — развел руками управляющий. — Могу сказать лишь, что доктор с завода уходил налегке, ничего не унося. Я сам провожал его к проходной.
Инспектор еще несколько раз выругался — не подозревать же управляющего в пособничестве преступникам — и отправился допрашивать доктора Эрдига.
Анджес Эрдиг был степенным пожилым мужчиной, обремененным представительным животом, пышными усами и бакенбардами, и хромотой, полученной в юности на службе в войсках еще отца нынешнего короля.
— Инспектор Ковард, какая честь. Проходите, проходите, голубчик. Что у вас стряслось? Что-то болит?
— Нет, стэр Эрдвиг, расследование. Скажите, вы замещали стэра Вертига на «Большом Джо»?
— Случалось. Голубчик, вы взволнованы. В таком состоянии вести расследование нельзя. Я прикажу подать чаю.
— Стэр Эрдвиг, вы возили медикаменты и все прочее с собой на завод или пользовались лекарствами коллеги? — инспектор от чая решил не отказываться.
— Милейший, — доктор даже головой покачал, — ну кто же касается чужих запасов без позволения? Конечно же, я всегда использовал свои медикаменты, тем более что руководство все компенсировало без малейших вопросов.
— Это интересно… Скажите, а когда вы последний раз были на «Большом Джо»?
— Эм… дайте-ка припомнить… Да вот дня четыре тому. Пришлось поторопиться, у них там объявился один парнишка с падучей, из новичков, и двух дней не проработал. Уволили, конечно, нечего на таком производстве припадочным делать, еще, не приведи Квадра, в расплав сверзится.
— Ничего необычного не замечали?
— Голубчик, я, конечно, в молодости служил военврачом, привык к полному хаосу, однако что может быть странным в заводской суете — понятия не имею.
Инспектор выпил чаю и откланялся. Путь лежал к стэру Стигу, из которого намеревались вытряхнуть душу.
Часы на ратуше торжественно прозвонили одиннадцать раз, их голос далеко разносился по замершему городу, только в отдалении слышался мерный гул — заводы не засыпали никогда. Одновременно с ратушными курантами задребезжал колокольчик, соединенный с дверным кольцом приемной. Мэлси, услышав его, прошлепал босыми ногами по полу и выглянул в окно.
— Ба, да это же стэр Ковард!
— Какая черная Квадра принесла его? — простонал Эрвальд, который с наслаждением лежал в горячей воде и выбираться оттуда ради инспектора не хотел.
— Я открою и займу его чем-нибудь. Не торопись, — Мэлси натянул сорочку, сюртук и пригладил волосы.
— Хорошо. Дай ему чаю. С мятой и ромашкой.
— Будет сделано, — Мэлси быстро наклонился, урвал себе поцелуй и со смешком удалился.
За дверью усмешка исчезла, уступая место гримасе ярости. Чертов инспектор явился так не вовремя. Мэлси хотелось раздеться и понежиться в ванне вместе с любовником, а вместо этого сейчас придется ублажать жаждущего докопаться до них с Эрвальдом полицейского. Чтоб ему… ногу сломать! Чтоб не рыпался недели три, а то и побольше.
— Добрый вечер, стэр Дорн, — инспектор улыбался даже приветливо. — Могу я побеседовать с доктором Стигом?
— Можете, но через полчаса, вероятно, — юноша взглянул на часы. — Он принимает ванну. Могу я угостить вас чаем? Есть булочки с маслом, — жестом пригласив инспектора занять кресло у камина, Мэлси подкинул в огонь пару поленьев.
— Что ж, я подожду. Расскажите, как вам тут живется? Вы ничего больше не вспомнили о Потрошителе?
— Я и о себе-то вспомнил с большим трудом, стэр Ковард. А живется… знаете, намного лучше прежнего. У меня есть собственная комната, в ней тепло и уютно, стэр Стиг был так добр, что позволил мне питаться с ним за одним столом. Он учит меня.
— Что ж, это хорошо, доктора в нашем городе очень нужны, — инспектор вспомнил хорька-Вертига. — Особенно честные…
— О, на доктора мне выучиться удастся вряд ли, — развел руками Мэлси. — Для этого необходимы деньги или протекция ее высочества Арианы.
— Не думаю, что вам придется прикладывать лицензию к кровоточащим ранам.
— Возможно, что и не придется. Но все же выше лекаря мне не подняться.
— Этого в нашем городе вполне хватит, — инспектор отпил чаю, который ему принес Мэлси.
— Там ромашка и мята, стэр инспектор. Берите булочки, они свежайшие, миртрис Марджори испекла их буквально часа три назад.
— При следующем визите непременно принесу вам взамен выпечку, — пообещал инспектор, который за весь день не успел ничего съесть. Мягкие булочки со сливочным маслом пришлись как нельзя кстати.
— Как хотите, — улыбнулся Мэлси. — Может, принести вам джема? Есть яблочный и вишневый.
Джем, как и любые овощи и фрукты в Аншаттене, стоил дорого, и позволить себе такую роскошь мог не каждый.
— Нет, что вы, не стоит. Я не очень люблю сладкое.
Юноша тихонько устроился на низкой скамеечке у камина, дожидаясь, пока спустится Эрвальд. Тот появился, внимательно взглянул на Коварда, начинавшего понемногу придремывать.
— Кхм, инспектор? — пришлось обратить на себя внимание.
— Да-да… Стэр Стиг, вы заменяли на «Большом Джо» уволившегося доктора?
— А стэр Вертиг уволился? Заменял, конечно, да и по его просьбе приходил несколько раз, когда нужна была помощь и консультация.
— Месяц назад, как оказалось. Из сейфа пропали все медикаменты.
— Вот как? И что же вы хотите от меня, стэр инспектор? — приподнял брови Эрвальд.
— Вы пользовались лекарствами на заводе?
— Конечно. Но только своими. Есть негласное правило: у каждого врача — свой саквояж. Все использованное мною компенсировалось в денежном эквиваленте руководством завода, — пояснил доктор.
— Вот как… Значит, ничего странного в этом нет, что медикаменты после увольнения доктора запираются в сейфе и там вечно лежат?
— Ну, вечно! — усмехнулся Эрвальд. — Скажете тоже. Дольше месяца не пролежат, ведь профсоюз рабочих вполне может устроить забастовку, если на предприятии не будет доктора. А еще в сейфах хранятся лекарства, срок годности которых довольно долог, до года, а то и более. Так что странного в этом ничего нет. А уж инструменту и подавно ничего не будет, если соблюдены условия хранения.
— А сколько обычно занимает по весу и объему саквояж доктора?
— Мэлси, покажи стэру инспектору полную сборку.
Юноша встал, открыл дверцу небольшого шкафа и вытащил оттуда компактный саквояж, около двух футов в длину, полутора в высоту и одного в ширину. Судя по тому, как он его нес, довольно тяжелый, но не слишком. Инспектор осмотрел, подержал в руках:
— Хм. Незаметно такое не вынести… Куда же могло все подеваться?
— При желании вынести что-то можно и в несколько приемов. Лекарственные препараты ограниченного выпуска вообще — хоть в кармане.
— Они требуют каких-то особых условий хранения? — заинтересовался инспектор.
— Обычно - нет, если это лекарства фабричного производства. Прохладное, сухое и темное место. Если же производство аптечное, то да, да и срок хранения ограничен весьма.
Инспектор тяжело вздохнул — придется брать ордер на обыск дома Вертига. Часы в углу захрипели, заставив его вздрогнуть, и принялись глухо отбивать полночь.
— Что ж, не стану вас больше задерживать, — Ковард поднялся.
— Что вы, это ведь мой долг как гражданина - оказывать помощь следствию. Не так ли? В любое время, стэр Ковард, — улыбка доктора была немного насмешливой, чем невероятно злила инспектора.
— Я к вам непременно еще обращусь, — уверил его инспектор.
_________________________________________________
- 4 -
Когда за инспектором закрылась дверь, Мэлси, которому хотелось бы лечь в постель, но было отчего-то тревожно, спросил:
— Я провожу его?
— Да, только будь очень-очень осторожен, — Эрвальд поцеловал его.
— Конечно, я ведь хочу остаться живым и с тобой, — юноша быстро накинул черный плащ и шляпу, переобулся в уличные сапоги и выскользнул, не потревожив дверной колокольчик.
Инспектор решил поехать сразу к себе, необходимо было лечь и поспать, как следует, чтобы во сне пришла ясность разума. Он дошел до перекрестка, где всегда стояла хотя бы парочка кэбберов, однако сейчас там было пусто. Плохая погода разогнала жителей города по домам в этом респектабельном районе, вот и не было нужды извозчикам мерзнуть, ожидая припозднившихся гуляк. Пришлось быстрым шагом направляться к себе.
Ему все время казалось, следом кто-то идет. Но стоило замереть — и он ничего, кроме плеска воды в водосточных трубах, не слышал. Мерзкая морось облепляла лицо и руки, пришлось спрятать кисти в карманы, подняв ворот и шарф. Впереди глухо грохотнуло, инспектор приник к стене дома, пытаясь рассмотреть хоть что-то, на ходу нащупывая в кармане револьвер. Приглушенный грохот прозвучал снова, как показалось — ближе. А позади послышался смачный плеск, сдавленные ругательства и звонкий крик Мэлси:
— Инспектор, уходите отсюда! Уходите к собору!
Ковард разбираться не стал, наугад выпустил в появившуюся из тумана фигуру три пули, целясь в голову, и помчался к собору, как заяц. Через несколько минут его догнал Мэлси, молча ухватил за руку и поволок за собой с недюжинной для такого хрупкого молодого человека силой. За спиной слышался размеренный грохот.
— Какого… — просипел инспектор.
— Быстрее! — юноша был явно очень напуган, но не оборачивался. — Не успеем в собор — мы трупы.
Инспектор наддал так, что теперь он тащил Мэлси за собой, втащил на ступени собора и выдохнул:
— Успели.
— Внутрь! — Мэлси потянул дверь, отклоняясь назад всем телом, радостно вскрикнув, когда она подалась. — Помогите же мне!
Ковард тоже потянул тяжеленную створку, перестав вообще что-либо понимать. Когда стало возможно протиснуться, Мэлси толкнул его внутрь, болезненно вскрикнул и почти ввалился сам, тут же сползая на пол.
— Достал, сволочь… Ох…
— Что с вами, стэр Дорн? Кто достал?
Юноша, всхлипывая и тяжело дыша, прижал руку к груди, пытаясь успокоить дыхание. Потом перевернулся, привставая на четвереньки.
— Взгляните… сами… Ох, больно…
В тусклом свете лампад и свечей, озарявших статуи Квадры, чуть блеснул бронзой странной формы нож, вонзившийся в спину Мэлси пониже правой лопатки.
— Так, — инспектор скинул с себя сюртук, затем стащил рубашку, разорвал на полосы. — Просто царапина, ничего страшного, — и вытащил нож.
Мэлси глухо застонал. Он не мог сейчас использовать свою силу, даже чтобы остановить кровь — инспектор не должен был догадаться, что он не человек в полном смысле слова.
— Потерпи, — Ковард прижал «подушку» из рубашки к ране, подсунул сюртук под парня. — Ложись, вот так.
Мэлси повиновался, лег, отчаянно сожалея, что с ними нет Эрвальда. И в то же время радуясь этому: его любовник не пострадает, он в безопасности.
— Вошло не очень глубоко, так что главное — остановить кровь. Если станет холодно — скажи.
— Все в порядке… Главное, мы успели. Сюда оно не сунется.
— И что же оно такое? Та самая статуя?
— Это не статуя. Это горгулья… Под статую оно только маскируется. Взгляните на нож…
Мэлси потихоньку останавливал кровь, силы ему еще понадобятся. Инспектор осмотрел то, что он принял за оружие.
— Перо… Что ж… Как остановить бронзовую горгулью? Вот так задачка.
— Остановить можно… Я читал, нужно переплавить ее в крест, освятить его и утопить. Тогда тварь не сможет вернуться в первоначальную форму… М-м-м, давайте хоть до лавок доберемся, пол ледяной и грязный.
Инспектор дотащил его до лавки.
— Переплавить в крест… Это будет трудновато сделать, вряд ли меня послушают. А если просто ее расплавить?
— «Книга Ван-Халлена» говорит, это помогает ненадолго. Лет на пятьдесят. Вспомните, что я писал вам.
— Значит, переплавить на крест… А потом этот крест освятить, — задумчиво бормотал Ковард. — Сделать этого мне никто не даст.
— Вам придется это сделать. Или отсиживаться каждую ночь в соборе. Оно охотилось на вас, стэр Ковард. Я так и знал, потому отпросился у стэра Стига проводить вас.
— И чем же я так насолил горгулье?
— Вам виднее. Хотя бы тем, что занялись расследованием.
— Придется попотеть, объясняя, почему надо сделать это…
Ковард не знал, как отреагируют на его рассказ, еще упекут в дом для умалишенных.
— Аншаттен, стэр инспектор, построен не только на костях людей, — Мэлси через силу улыбнулся. — Это страшный город, если только копнуть чуть глубже в его историю. Я мечтал вырваться отсюда.
— А вместо этого увязли сильнее. Ладно, придется вплотную заняться этим всем. Думаю, при неопровержимости доказательств старшему инспектору придется мне поверить.
— Сейчас я не уехал бы отсюда даже за деньги, — тихо пробормотал юноша, опускаясь на лавку. От потери крови его знобило, хрупкое человеческое тело совершенно не было приспособлено к дракам и погоням. Хотелось вернуться домой, прижаться к горячему телу любовника и уснуть. Он надеялся, что Эрвальд не помчится его искать.
— Как скоро эта горгулья отсюда уберется?
— Я не знаю. Говорят, на рассвете они должны занять свое место на крыше.
— Отлично. Замерзаешь? — инспектор сел рядом.
— Немного. Ничего, я выносливый.
Ковард обнял его, согревая. Мэлси не стал выворачиваться из рук, хотя его просто разрывали противоречивые чувства: жажда живого тепла и неприятие чужака слишком близко.
— Постарайся подремать. Во сне будет не так больно.
Мэлси вздохнул и опустил голову на чужое плечо. Инспектор был прав, стоило поспать, чтобы восполнить силы.
Ковард прислушался. Снаружи долетал какой-то слабый лязг. Или это только казалось… Вставать и выглядывать он не рискнул. Если та бронзовая тварь швыряется перьями, которые способны воткнуться в живое тело, как ножи, то делать этого не стоит. Инспектор очень надеялся, что утром горгулья уберется. Или окаменеет прямо у дверей.
«Докатились… горгульи, призраки. Чертовщина какая-то, храни Квадра, и я спасаюсь на святой земле… Невозможно поверить. Не поверить тоже невозможно — сам лично вытаскивал перо из спины мальчишки. Кстати, мальчишка… Что-то тут нечисто. Он пошел меня провожать без оружия, даже без дубинки! Защитничек, мать его!»
Инспектор посмотрел на спину спящему. Прижатая к ране рубашка уже не мокла, он рискнул осторожно отлепить ее, осмотреть рану. Конечно, он сказал, что царапина. Но перо воткнулось довольно глубоко. По крайней мере, кровь остановилась. Не хотелось бы, чтобы доктор Стиг имел потом право тыкать ему в лицо тем фактом, что не смог помочь мальчишке. Но, вроде, спит и даже не стонет во сне, это хорошо. Главное, чтоб ему не стало к утру хуже.
Родерик прислушивался, пытаясь понять, который час. Из дома доктора он ушел чуть за полночь. Где-то вдалеке пробило два раза, часы на городской башне неутомимо трудились на благо горожан. Стоило бы попробовать тоже поспать. Скамья была длинная, да и не одна. Закутать мальчишку в плащ, самому укутаться в сюртук и его порванный пером плащик. Здесь они в безопасности. И инспектор совершенно не хотел думать, что было бы, останься они на ступенях, если бы двери собора на ночь заперли.
Утром, которое опознать удалось лишь по ударам часов, отсчитавших семь раз, их разбудил явившийся священник. Через пару минут после него в собор ворвался доктор Стиг — без шляпы, без перчаток, мертвенно-бледный и запыхавшийся.
— Боги, я обежал весь город, пока не вспомнил, что Мэлси говорил об освященной земле… — он поставил саквояж на пол и принялся осматривать рану. — Чем это нанесено?
— Пером из бронзы, — Ковард застегивал сюртук.
Мэлси застонал, дернулся.
— Тише, все хорошо. Я здесь.
— Эрвальд… Я боялся, что ты бросишься искать меня ночью…
— Что ты, я дождался рассвета.
— Вынужден откланяться, у меня дела, — сообщил Ковард.
— Удачи, инспектор, — сухо кивнул доктор Стиг.
— Помните о времени! — Мэлси приподнял голову. — Если не успеете, лучше сразу бегите сюда, до заката.
— Хорошо, я постараюсь успеть. Спасибо вам за помощь, стэр Дорн.
Юноша бледно улыбнулся, снова опуская голову на колено своему любовнику. В том, что это так, у инспектора теперь не было ни малейшего сомнения. Но дел у него хватало и без раздумий о чужом моральном облике. Надо было узнать, не погиб ли кто-то вчера. Особенно, один юный и не в меру ретивый констебль. Черт, Джонс! А ведь он мог остаться сторожить горгулью!
Ковард к зданию полицейского участка почти бежал. Горгульи по пути не обнаружилось, видимо, улетела… Зато в управлении обнаружился взломанный подвал, разнесенная по камешку и щепочке толстенная стена вместе с дверью. Несколько бронзовых перьев, глубоко застрявших в кладке. И немного крови.
— Кто пострадал? — рявкнул инспектор, поймав первого же полисмена.
— Констебль Джонс ранен, стэр! — отрапортовал тот.
— Серьезно? — сразу напрягся Ковард.
Не хватало еще лишиться ученика, конечно, он тот еще разгильдяй, но все равно.
— Нет, стэр, но смазливым ему уже не бывать, — пожал плечами констебль. — Щеку разрезало до кости, как бритвой.
— Это ничего… Старший инспектор у себя?
— Да, стэр, с утра на взводе, — предупредил мужчину полицейский. — Рожа красная, усы щеткой трубочиста, ужасть, стэр, что такое.
— Поня-а-атно… — протянул Ковард и отправился навстречу злобному тигру.
Предстояло еще убедить того, что снова нужно сбивать статую, плавить ее, срочно отливать крест и везти его топить… О, Светлейший из Квадры, прикрой!
— Доброе утро, старший инспектор.
— А-а-а, вот и вы! Что. Это. За. Хрень!!! Вы подсунули вчера? Оно разворотило камеры, едва не убило констебля и раскидывало ножи, как фокусник — шарики!
— Это преступник, инспектор. Бронзовая статуя с завода. Уничтожается одним способом — переплавкой в крест, который нужно освятить.
Старший инспектор Кэдоган сорвался на какой-то бабский визг, отчитывая Родерика, как неумеху-школяра. Слюна летела во все стороны, повисая на его усах мутными бисеринками. Коварда затошнило — от усталости, голода, недосыпа и отвращения разом.
— Я сказал, что нужно сделать. Дальше решайте сами, — он повернулся и вышел.
Нужно было проведать Джонса, просмотреть отчеты констеблей и наружной агентуры по старым делам, допросить торговца галлюциногенной дрянью, пойманного два дня назад в доках… Начать он решил с Джонса, все-таки тот пострадал отчасти и по вине самого Коварда.
Парень нашелся в тесной и прокуренной комнатке, где иногда собирались полицейские на обеде или на ужине, если приходилось задержаться в управлении. Почему-то никто не подумал отправить его домой, оставили отлеживаться здесь, на колченогом и продавленном диванчике, где долговязый парень мог поместиться, только скрючившись в три погибели.
— Как вы, Джонс? — Ковард потрепал его по плечу.
Юноша попытался ответить, но пока толком не мог — повязка стягивала его щеку, а вместе с ней и челюсть.
— Тебе хотя бы вызывали доктора?
Ричард Джонс пожал плечами: кто бы там вызывал! Сказали — само срастется.
— Иди к доктору Стигу, скажи… объясни, что я оплачу визит.
Юноша протестующе замычал, нахмурился, было больно даже пытаться что-то сказать. А хотелось оправдаться за то, что приказ инспектора не выполнен.
— Ступай, у меня на сегодня еще полно дел.
Выпроводив констебля Джонса, Родерик сел на диван. Дел было полно, но руки опускались. Неужели опять придется спать в соборе? Кажется, ему так никто и не поверил, люди будут умирать один за другим. Может, все-таки, хотя б на пятьдесят лет избавить город от чудовища? А там пусть разбираются потомки, ему-то уже будет все равно. Вопрос в том, как это сделать. И открытым оставался вопрос с подельником горгульи. А был ли он вообще, и кто украл лекарства? Нужно было допросить доктора Вертига, обыскать его дом. Кого из констеблей взять в помощь… нужен кто-то молодой и проворный. И ордер на обыск дома доктора.
За ордером он послал констебля Рендолла, которого решил взять с собой на обыск. И еще двух полицейских — на всякий случай. Констеблю ордер почему-то выдали беспрекословно, чему Ковард порадовался. Нужно только раскрыть преступление. И разбить статую. Точно, ее можно просто уронить с крыши, разбить на куски, а куски бросить в плавильную печь. Например, отвезти на завод Мартена — там и медь, и бронза требуются.
Оставалось сделать ровно два дела: обыскать дом доктора Вертига и найти саму статую. Будет просто отлично, если все совместится — это инспектор Ковард подумал с какой-то горькой иронией. На заводе — это он уже видел, проезжая мимо «Большого Джо» — статуи не было. Где она пряталась днем?
— Инспектор, мы готовы, — окликнул его Рендолл.
— Да-да… Идемте, — очнулся от размышлений Ковард.
_____________________________________________________
- 5 -
Доктор Вертиг, спустя долгие десять минут после стука и требования открыть отперший им дверь, теперь напоминал хорька злобного.
— Что вам снова от меня нужно? — оскалил он мелкие желтоватые зубы. — Я все рассказал, что знал.
Инспектор не первый день встречался с людьми, которым есть, что скрывать. И капельки испарины на висках, подрагивающие пальцы, кисловатый запах пота были для него яснее прямо сказанных слов.
— Предъявите ордер и начинайте, констебль, — распорядился он.
— К-какой ордер? — отступил на шаг стэр Вертиг.
— На обыск вашего дома. Оставайтесь здесь… И никуда не двигайтесь.
Квартиру обыскали быстро и — что бесило неимоверно — безуспешно. В двух комнатках под крышей мансарды не нашлось ничегошеньки предосудительного, кроме усохшего мышиного трупика в кладовой.
— Довольны, инспектор? — доктор Вертиг к концу процедуры уже пришел в себя и улыбался вежливо и немного насмешливо. Может, чаю, стэры полицейские? Или кисленького ягодного морсу?
Пить в самом деле хотелось.
— Нет, спасибо, — инспектор не хотел представлять, что может доктор намешать в питье.
Где может скрываться то, что он прячет? Крыша? Подвал?
— Не беспокойтесь, это не отрава, — доктор налил себе из кувшина морса, выпил залпом. — У вас, похоже, жар, инспектор.
— Обыщите подвал и загляните на крышу, — распорядился Ковард.
Полицейские разделились: двое ушли в подвал, взяв из машины фонари, один поднялся наверх. Вертиг ухмылялся и потягивал из бокала свой напиток, одним видом заставляя скрежетать зубами и сглатывать пересохшим горлом.
«Где может прятаться здоровенная махина?», — гадал Ковард.
— Ладно, давайте ваш морс, — сдался он. Кажется, и впрямь простыл этой ночью, в соборе гуляли сквозняки.
Вертиг вручил ему бокал с улыбочкой, которую сам он, видимо, считал радушной.
Ковард отпил глоток приятно-кислого и прохладного напитка, покатал на языке, как вино. Вроде, никаких посторонних примесей не чувствуется. А еще оно великолепно утоляет жажду. Может, не все так уж и плохо. Непонятное ощущение расслабленности захватило, заставляя откинуть голову на спинку кресла.
— Вот так, инспектор. Вам же лучше, если уснете.
— Что? Ах вы… — однако сил вскочить уже не было.
— Мой меднолобый друг уже, наверное, успокоил ваших дружков в подвале. Осталось только успокоить констебля, который шарится на чердаке, и все в порядке, — вытаскивая из кармана инспектора пистолет, сообщил Вертиг.
Ковард снова попытался встать, но не смог и даже слова сказать не сумел. Выстрел он услышал уже сквозь сон, как и звук падения тяжелого тела. Доктор Вертиг достал из буфета прочные веревки и принялся вязать инспектора, не доверяя только снотворному.
Спал Ковард крепко, тем кошмарнее оказалось пробуждение. Лежал он в каком-то страшно неудобном желобе, связанный, как копченый гусь, вокруг грохотало, шипело, бухало.
«Какого? ..» — он внезапно понял, где находится, заизвивался, пытаясь выползти. Запрокинул голову, глядя на пока еще неподвижный чан, от которого исходил нестерпимый жар. Закричать почему-то не получалось. Он попытался прикинуть, где находили тела, и можно ли выползти из желоба. Чуть ниже располагались прокатные вальки, проползти между ними — и он свободен, там его точно кто-нибудь увидит.
— Открыва-а-ай! — проорал кто-то, перекрывая грохот.
Ковард рванулся, отчаянно сражаясь за свою жизнь.
— Сто-о-ой! Закрыва-а-ай!
Над краем каменной стенки возникли головы рабочих, кто-то выматерился, инспектора в шесть рук выволокли из едва не ставшего ему смертельной ловушкой желоба.
— Вы в порядке, Ковард? — над ним склонился доктор Стиг собственной персоной. — Паралич голосовых связок временный, просто кивните, если понимаете меня.
— Открыва-а-ай!
Наверху плеснуло режущим глаза светом, раскаленный металл потек по желобу к грохочущим валькам.
Ковард несколько раз кивнул, потом, дождавшись, когда его развяжут, и в руки вернется чувствительность, принялся жестами требовать бумагу и перо.
— Погодите, инспектор, давайте-ка, потихонечку, пройдем в кабинет.
В кабинете Ковард сумел написать про немедленный арест Вертига.
— Он уже арестован и в камере, успокойтесь, — заверил его доктор. — И дает показания. Ваши товарищи живы, что удивительно, но серьезно пострадали. Рендолл ранен в голову, двое других с проломленными черепами, но горгулья днем не так сильна и поворотлива, как ночью, им повезло.
«А сама горгулья? Уничтожили?»
— Пока только разбили на куски. Сейчас ее отвезут к Мартену и пустят на переплавку. Отец Аарон согласился освятить крест. Все будет хорошо, инспектор.
Ковард глубоко вздохнул — все-таки все получилось. На какой-то миг инспектор почувствовал себя очень старым.
— Хотите знать, благодаря кому все живы? — усмехнулся доктор Стиг.
«Ваш помощник?»
— Отнюдь. Ваш помощник. Констебль Джонс поднял тревогу, когда вы не вернулись, хотя ума не приложу, как он с зашитой щекой и не двигающейся толком челюстью умудрился это сделать. Мы с Мэлси лишь уговорили отца Аарона помочь.
Ковард кивнул, подумав, что надо будет попозже поблагодарить Джонса — все-таки из него получается прекрасный помощник.
— Дайте-ка вашу руку, Ковард. Та-а-ак, снова сердечко частит. Мой вам совет, увольняйтесь, организуйте свое агентство. Все работа поспокойнее будет, чем вот так рисковать.
«Думаете, свое агентство принесет меньше риска?»
— Думаю, что, работая на самого себя, вы сможете высыпаться и отдыхать. Иначе, боюсь, через год-два мне придется повязать на руку черный шарф в знак траура по вам.
«Хорошо, я очень серьезно об этом подумаю».
Жить хотелось, слушать вопли старшего инспектора — не очень.
— Ну-с, попробуйте что-нибудь сказать. Действие лекарства уже должно было прекратиться.
— Спа-а-асибо… — голос слушался плохо, но говорить Ковард уже мог.
— Мне-то за что? — удивился доктор. — Я только милостью Квадры успел остановить литейщиков. Идемте, что ли?
Ковард двинулся вслед за доктором, размышляя, что надо попробовать сманить Джонса в агентство.
Уже в Управлении он узнал, что арестованный Вертиг пел, как пташка, сознаваясь в пособничестве горгулье. Но упирал на то, что его запугали и грозили смертью в случае, если он не станет помогать Молотобойцу, как называл Вертиг это существо. Однако это не вязалось с тем, что инспектор слышал и видел в доме бывшего доктора. «Мой меднолобый приятель», например. Да Вертиг должен был с распростертыми объятиями встретить полицейских и сдать им горгулью! Нет, было тут что-то другое. Однако слушать Коварда попросту не стали. Стэр Кэдоган вообще заявил, что дело передает коронеру Мэддоку, раз инспектор Ковард не справился и сам едва не стал третьим трупом на счету Молотобойца. Это переполнило чашу терпения Родерика и стало окончательной точкой в его размышлениях по поводу сказанного доктором Стигом.
Днем позже он положил на стол старшего инспектора Кэдогана заявление об увольнении, с мрачным удовлетворением проследил, как тот, брызжа слюной, с руганью подписывает оба экземпляра, забрал свой и удалился собирать личные вещи, оставив на столе свой полицейский жетон. Следом за ним с тем же самым явился Джонс, который между наставником и работой выбрал Коварда.
А еще двумя часами позже оба пока безработных бывших полицейских постучали в двери приемной доктора Стига.
— Помнится, стэр Дорн, я обещал отдариться за ваши булочки с маслом, — протягивая встретившему их юноше коробку из булочной миртрис Марджори, с улыбкой сказал Родерик.
— Вам верно помнится, стэр Ковард, — тот жестом пригласил их пройти в кабинет, — мирс Халли, пустите меня в вашу чайную обитель?
— Конечно, Мэлси, — царственно кивнула девушка.
Джонс вынужденно помалкивал, изображая тень Коварда.
— Что ж, стэр Стиг, я внял вашему совету, — бывший инспектор усмехнулся.
— Чему я очень рад. Что намерены делать теперь, инс… кхм… стэр Ковард?
— Открою частое сыскное агентство, что же еще. Зарабатывать на жизнь я умею лишь одним способом.
Эрвальд Стиг побарабанил по столу пальцами, вздохнул и сказал:
— В этом доме сдается чудное помещение на две комнаты, соседняя дверь. И квартирка над ним, хотя и совсем крохотная.
— Спасибо, стэр Стиг, сегодня же узнаю об условиях съема.
Два дня спустя в квартиру по-соседству с доктором въехали новые жильцы, и стэр Родерик, поймав на лестнице помощника доктора, попросил:
— Мэлси, вы ведь начитанный юноша, помогите мне придумать название?
— М-м-м… Мне нравится «Фарос», я как раз читаю книгу про маяки.
— Агентство «Фарос»… — задумчиво проговорил Родерик. - Хм, это звучит! Спасибо, Мэлси! — и заторопился вниз, отдать приказ резчику, который должен был нанести на вывеску название.
Юноша, усмехаясь, посмотрел ему вслед:
— «И во Тьме есть Свет, но нет Света без Тьмы», стэр детектив.
Конец второй части