В турецком плену.
«Где я нахожусь? Неужели...– я боялся и предположить, куда могли меня увезти, но вскоре узнал, и предположение мое подтвердилось: я оказался в Турции. Меня купил для своего паши управляющий делами. Паша поставил меня на первое время быть помощником главному садовнику. Я работал старательно, стараясь заслужить доверие. И в тоже время ко всему присматривался. «На все Божье воля, - подумал я. – Сегодня ты – раб, завтра – господин, а что будет послезавтра, кто знает?
Прошел, примерно, год. Я научился хорошо разбираться в цветах, растениях, составлении букетов, украшении залов цветами. Стал немного привыкать к турецкой речи: понимать их разговор, говорить и даже писать по-турецки. Паша это одобрял.
Я делал вид, что смирился со своей участью, но если бы паша мог бы читать мои мысли, мне бы не поздоровилось бы, так как я постоянно думал о побеге. Я понимал, что для выполнения этого невероятно трудного дела мне нужен был верный сообщник, только где его взять? Но, как говорят, пути Господни неисповедимы: случилось то, чего не предполагал.
С некоторых пор я стал замечать на себе повышенное внимание одной из жен паши, а у паши их было не менее десяти. Для них был устроен так называемый гарем. Так вот ее звали Айсун, что означает «прекрасная, как луна». Она часто появлялась там, где я работал, задавала разные вопросы о цветах, деревьях, которые растут в России. Я рассказывал, что знал. Лицо ее было закрыто полупрозрачной шелковой тканью, под которой угадывалось прекрасное лицо. Глаза ее, подобные серне, смотрели на меня так, что становилось не по себе. Она была совсем молоденькая - лет 16-17. Эта Айсун задумала вести со мной опасную для нас обоих игру, сама того не ведая. Я понимал, что старый для неё паша совсем ей не нравился. Я старался сторониться ее, призывал к благоразумию, ведь оба знали, что за женами паши надзирают управляющий гаремом и его помощники.
Однажды она не появилась, как обычно, и я не знал, что с нею случилось, хотя был рад ее отсутствию. На второй день подошла ко мне Дилара, другая из жен паши. Делая вид, что любуется цветами, она мне тихо сообщила, что случилось с Айсун. Дело в том, что управляющий гаремом наказал Айсун за вольность и запер ее на несколько дней в темницу, и пока надо мною не установили строгий надзор, надо мне не мешкая бежать отсюда. Я не на шутку встревожился.
- Легко сказать «бежать», но как это сделать? – также тихо проговорил я, боясь, что нас могут увидеть и подслушать. – Надо же все продумать, чтобы не поймали, - на что она ответила:
- Я тебе помогу. Я все продумала, а Аллах нам поможет.
Ближе к обеду она вышла в сад немного "прогуляться, цветами полюбоваться". Подойдя ко мне, вполголоса проговорила:
- Слушай внимательно! Я отпросилась у управляющего сходить на рынок с Мерием. Сейчас я вернусь в дом. Ты нарвешь букет цветов и понесешь в гарем. На обратном пути я незаметно дам тебе сверток с женской одеждой и паранджой. Это все надо надеть в укромном месте. Ты будешь вместо Мерием; хорошо, что она такая же высокая, как ты. Я ей дала сонного зелья и велела заняться шитьем в своей комнате. Она скоро уснет и часа три-четыре будет спать. Нас будет сопровождать стражник. Я и ему дам зелья. По дороге он должен уснуть, и у нас будет возможность убежать. Да поможет нам Аллах!
- Да поможет нам Бог! – также тихо произнес я с радостью, закипевшей во мне. Дело было рискованное и действовать надо было, не медля ни минуты.
- О, Боже! - Александра прервала радостным вскриком рассказ Юрия. – Я в то время молилась за вас, чтобы Господь помог убежать вам из плена, усыпив стражу. И Он это сделал! Это просто чудо, не правда ли? – она даже прослезилась от радости.
- Неужели вы за меня молились? – он, тронутый ее словами, поцеловал ей руку, и сразу же послышалось предупредительное "Кхе-кхе!" - Зато наш стражник не дремлет, - Юрий с улыбкой кивнул в сторону нянюшки, и Александра улыбнулась в ответ.
- Что же было дальше? – спросила она с нетерпением, и Юрий продолжил свой рассказ.
К счастью, план наш удался. Во время обеда мы вышли со двора паши в сопровождение стражника, который шел и зевал всю дорогу до рынка. На рынке мы долго стояли возле одного прилавка с продуктами, якобы торгуясь. Говорила все время Дилара, искоса поглядывая на стражника. А тот прислонился к углу торговой лавки и задремал стоя.
- Идем! – дернула она меня, и мы двинулись к выходу. По дороге я спросил, в тревоге за нее:
- А ты-то как? Собираешься назад вернуться? Ведь тебя раскроют и могут даже убить.
- Я об этом не думала.
- Как это не думала, глупышка? - говорю ей. - С Сулейман-пашой этот номер не пройдет. Тебе тоже надо бежать, как и мне, - тут я взял инициативу в свои руки:
– Иди и купи себе и мне мужскую одежду и вместе убежим.
Она так и сделала. Выйдя с базара, мы нашли безлюдный закуток, где переоделись; теперь мы выглядели оба, как мужчины. Нам нужно было, как можно быстрей, уйти подальше от этих опасных мест, пока за нами не устроили погоню.
Пройдя центральную часть, зашли на его периферию, более бедный район города, где дома были поменьше, улочки – поуже. Нам надо было найти где-нибудь пристанище, а еще лучше укрытие на некоторое время, чтобы переждать возможную погоню. Я уповал на помощь Господа, и опять Он благоволил мне. Едва успел я воззвать к Всевышнему, как увидел одного старика, который подошел к одному из домов и стал отворять калитку. Я подбежал к нему и обратился:
- Отец, спаси меня и брата от погони! Нас хотят убить!
Он посмотрел на нас и сказал:
- Если вы – убийцы или воры, пусть вас поймают и накажут по справедливости! Я вам укрытия не дам!
- Постой, отец, - говорю. - Не воры мы и не убийцы, а убегаем от злого хозяина. Такого злого, что свет не видывал! Аллах свидетель, что мы говорим правду!
- Хорошо! Заходите, только мы – люди бедные: убежище дать можем, а вот с едой у нас плохо.
Я сказал ему на это:
- Не беспокойтесь, отец! Деньги на еду мы вам дадим. Нам бы переждать некоторое время, пока все успокоится, а там мы сами сможем продолжить свой путь дальше.
Так мы остались у этого доброго человека. Сулейман-паша, действительно, устроил погоню за нами: разослал стражников во все концы города. Побывали стражники и полицейские агенты и в бедных кварталах, где прятались мы. Обещали вознаграждение тому, кто нас выдаст. Но Сулейману не повезло: Бог был на нашей стороне. А если Бог за нас, кто против нас?
Назвались мы Ахметом и Муратом. Старика, приютившего нас, звали Омар-ака. В его доме нас тщательно скрывали от любопытных глаз соседей и других посторонних глаз. У хозяина были жена Наргис и взрослые дочь Айгуль и сын Ибрагим.
Старый Омар-ака сокрушался: чтобы сына женить или выдать дочь замуж, надо иметь немало денег, но в вознаграждение паши за наши головы он не верит. Богачи всегда, мол, обманывают бедных людей, и на них нет закона. Мы с Диларой в знак согласия кивали головами. Еще мы были ему благодарны за то, что он нас ни о чем не спрашивал.
Тут Юрий прервался и задумчиво устремил взгляд в пол. Вспомнив все подробности пребывания у Омар-оки, он не хотел говорить об этом юной девушке, дабы не возбудить в ней неподобающие её юности и целомудрию мысли. А было далее вот что.
В доме старика им определили самый дальний уголок, который на ночь завешивался легкой плетеной циновкой. Спать приходилось на одной постели, которую они разделяли, укладывая посередине скрученный пояс. Так продолжалось недели две. Но однажды Юрий проснулся от тихого плача, повернулся и тронул Дилару за плечо.
- Что случилось? - спросил осторожно. – Болит что-то?
- Да, болит, - чуть слышно отвечала она,– душа болит. Я знаю, что ты скоро уйдешь, и я тебя больше никогда не увижу. А я, - говорит, - уже привыкла к тебе. Ты мне, как брат, и даже больше.
- И ты мне, как сестра, - отвечал он. – Ты необыкновенная, удивительная, смелая. Я до сих пор не понимаю, как ты решилась меня спасти, совсем не подумав о себе. Если бы я мог взять себя с собой, но не могу. Тебе придется остаться здесь. Я поговорю с хозяином, чтобы он помог тебе.
- Умоляю, - сквозь слезы говорила она, - возьми меня с собой, хоть служанкой, хоть женой! Не бросай одну!
- Там, к сожалению, у меня есть жена, и очень ревнивая! А двух жен нам нельзя иметь. И служанкой не могу тебя сделать - это нехорошо было бы с моей стороны, понимаешь? - он вынужден был говорить ей так. Потом погладил ее по голове, а она заплакала и вдруг попросила:
- Тогда поцелуй меня, пожалуйста! - и он поцеловал её раз, потом другой, третий и...уже не мог остановиться.
Юрий не мог больше сдерживать свои мужские желания с трепетной, горячей, раскрывшей ему свои объятия, восточной женщиной. Проснулись они в объятиях друг друга. Он был смущенным, как мальчишка, а она сияла от счастья. Теперь, призналась тогда Дилара, ей ничего не страшно, и теперь она поняла, какое счастье иметь только одного любимого мужа, которого не надо ни с кем делить.
Он смутно помнил, что ей говорил в ту ночь, в которой не отдавал себе отчета в порыве нахлынувшей страсти. Ему казалось, что до этой ночи он и не жил. Только одно им не давало самозабвенно насладиться друг другом - это то, что их могли услышать и разоблачить, услышав подозрительную возню по ночам.
Встряхнув головой, Юрий очнулся от воспоминаний и с улыбкой посмотрел на Александру, смотревшую на него во все глаза.
- Я, наверное, усыпил вас своим рассказом?
- Нет, что вы! Мне очень интересно вас слушать! А вот вы, наверное, устали.
- Да, есть немного. Давайте ненадолго прервемся. Может, кофе или чай изволите? Надо немного взбодриться! - предложил он.
- Пожалуй, вы правы! От кофе не откажусь, – и Юрий позвонил в колокольчик.
На звон колокольчика пришел слуга и, приняв заказ, через пять минут принес ароматный горячий кофе им и нянюшке, про которую Юрий не забыл. Кофе пили почти в молчании, каждый был погружен в свои мысли. И вот, допив свой кофе, Александра спросила:
- А Дилара красивая была?
- Очень! - кивнул головой Юрий. – Паша себе не берет некрасивых жен.
- И вы в нее даже нисколько не влюбились? - голосок ее дрогнул.
- Ну если только самую малость, - улыбнулся он. - Она ведь очень много для меня сделала, рискуя собой, но передо мной лежала очень важная задача, которую я должен был во что бы то ни стало выполнить. И я очень ей благодарен и признателен за помощь.
- Да, понимаю! И что же было дальше? - Александра напрягла слух, внутренне сгорая от нетерпения в надежде услышать что-то сокровенное, романтическое.
Юрий глубоко вздохнул и продолжил.
- Так шли дни за днями. Незаметно пролетел месяц, как мы скрывались в доме Омара-аки. Но вот пришел тот день, когда хозяин сказал, что в городе все стало спокойно, никто никого не ищет. Он через день ходил в центр, бывал во многих местах – нигде никаких слухов за последнее время о нашем поиске не было. Пришло время мне покидать свое убежище. Но как быть с Диларой? И я решил поговорить о ней со стариком.
Пришлось рассказать ему про нас все, что можно было сказать, и что дальше мне необходимо одному продолжить свой путь, без Дилары. Попросил его, чтобы она осталась здесь, в его семье, и он принял бы ее как невестку – жену для его сына. Это был неплохой вариант, и старик согласился. Диларе я не сказал ничего о нашем разговоре с ним.
Покинуть этот дом я решил рано утром. В пять часов утра, в предрассветных сумерках, встал, тихо и быстро оделся. Я не стал будить Дилару, зная, что будут слезы и тяжело будет прощаться. Ограничился тем, что написал прощальное теплое письмо и осторожно подложил под её подушку. В письме за все ее благодарил, просил прощения за свой уход, не простившись, а ей советовал остаться в этом доме, чтобы осчастливить Ибрагима, сына хозяина, став его женой. В последний раз взглянул на нее, спящую безмятежным сном, и вышел из нашего закутка.
Омар–ака и его сын уже были на ногах. Я со стариком тепло попрощался, поделился деньгами, оставив себе только на дорогу. Он, прослезившись, сказал, что сам Аллах послал нас к нему. Пожелал мне легкого пути, а Ибрагим пошел провожать меня более безопасным путем до пристани. По дороге с ним я просил его нежно и с любовью относиться к Диларе, не обижать грубым словом, чтобы она привыкла к нему и полюбила. Он клятвенно мне обещать всё исполнить.
Придя на пристань, я распрощался с Ибрагимом, сел на самый первый корабль, который следовал в порт Адану.
продолжение
http://proza.ru/2015/12/22/282