Муравьи под стеклом. Глава 7

 
                Глава седьмая.

                И солнце встало...
               

      А Юля всё это время мечтала о встрече с братом.
 
      Она тогда, после того как пришло осознание случившегося, понимание того, что они оказались отрезанными от остального мира из-за пришедшей неизвестно откуда воды, попросила прощения у спутника, что не отказалась от его предложения довезти её до родительского дома.

        Агеев внимательно и задумчиво посмотрел на неё, помолчал некоторое время, потом пожал плечами:

        -- Брось, Юля. Может быть, этим ты мне жизнь спасла. Останься я у Димона, и ещё неизвестно, был бы я жив. Друга жалко, его семью. Но это не нами предопределено. Значит, такая судьба быть нам вместе.

   Эта девушка, обыкновенная провинциалка, почти не уделяющая времени уходу за своей внешностью, явная не красавица, и уж тем более не имеющая понятия о гламурности светской львицы, между тем притягивала его своей непосредственностью, открытостью, честностью, готовностью броситься на помощь каждому, кто попал в беду. Её неброская привлекательность, чисто русский, характерный для центра страны, облик, невысокая, но ладная фигурка без претензий на светскую утонченность, были ему приятны и притягательны. А то, как она, забыв о своём горе, мгновенно откликалась на проблемы других, делилась последним со спасёнными от наводнения людьми, как успокаивала и обнадёживала теряющих самообладание мужчин, его удивляло и ещё раз доказывало, что встреча с этой девушкой была предопределена изначально свыше, и является для него главной наградой за принятое решение остаться в стране…

        Они шли вторые сутки по просёлкам и лесным тропам вместе с десятком таких же невольных жертв наводнения в надежде выбраться на центральную трассу, ведущую к ближайшему городу. Но все попытки выйти к шоссе пресекались завалами сломанных деревьев, разбитых домов, покорёженных машин и широкими просторами водных преград, не дающих возможности перебраться на видневшийся вдали противоположный берег.

        Однажды набрели на мужской монастырь. Там уже собралось довольно много народу. Все в основном из окрестных деревень, но были и такие же, застигнутые наводнением в пути, водители машин и пассажиры. Все они пребывали в страшной растерянности.
 
Никто не понимал, что же произошло в мире. Над головой уже несколько дней не светило солнце. Землю окутывал вечерний полумрак, периодически переходящий в ночной беспросветный мрак. У людей, оторванных от остального мира, заблудившихся в лесах, окружённых непонятно откуда взявшейся водой, появилось чувство  апокалипсиса.

 К тому же, периодически почву ощутимо потряхивало.

 И, самое главное, не было никакой информации, что же случилось на самом деле.

   То ли это война, но довольно странная. Таких раньше не было. Правда, один из постояльцев монастыря однажды глубокомысленно произнёс  в ходе очередного обсуждения случившегося, что всё когда-то бывает впервые.

 То ли глобальная космическая катастрофа, о которых любят поговорить фантасты. Но её ничто не предвещало. По крайней мере, учёные ещё совсем недавно,  незадолго до случившегося, категорически отметали всякие домыслы любителей предсказывать трагические события на планете.

         В трапезной монастыря для ежедневно прибывающих людей, чудом спасшихся от наводнения, готовили еду, устраивали на ночлег. В храмах, не прекращаясь, шли службы, помогающие многим обрести дух и придти в себя.

   Людей, чтобы отвлечь от мыслей о случившемся, привлекали к работам по расчистке территории вокруг монастыря от принесённого водой хлама. Некоторые из невольных паломников  с помощью местных жителей пытались обследовать окрестные места, выясняя возможность двигаться дальше.  Искали  способы  пробиться к родным местам. Угнетало полное отсутствие информации. Мобильники молчали, Интернета не было. Не действовали даже простейшие радиоприёмники. У всех в головах утвердилось мнение, что кроме их, маленькой кучки человеческих существ, оказавшихся под сводами монастыря, в мире никого больше нет.

         Агеев добился аудиенции у игумена монастыря. Долго с ним обсуждал сложившуюся ситуацию, на карте отметил все возможные  пути движения в сторону столицы. К сожалению, слишком много рек и ручьёв, теперь превратившихся в глубокие и порой непроходимые болота, перекрывали прямой путь. Но и окольная дорога тоже не сулила ничего хорошего. На этом направлении должна находиться колония, где отбывают срок люди за довольно серьёзные преступления. И если она окажется разрушенной, то уголовники  могут вырваться наружу. И ещё неизвестно, как они поведут себя при встрече с путниками.

        -- И всё же, мы пойдём дальше. Благодарю за приют, отец Иоанн, но вам и так тяжко придётся, продовольствия ведь надолго не хватит. А нас, таких вот бедолаг, спасшихся от воды, но потерявших кров, будет прибывать в монастырь всё больше...

        Вначале Алексей решил оставить Юлю при монастыре. Обещал, как только появится возможность, забрать её в столицу. Но  она категорически отказалась.
Юля впервые ощутила полное и беспросветное одиночество ещё там, на вершине холма, глядя в сторону родного дома, где вместо привычных сельских пейзажей теперь колыхалось безбрежное серое море воды. Уже тогда подсознательно она поняла, что родителей больше нет. А, может быть, и во всём мире осталась в живых только вот эта горстка людей, среди них и она,  успевших спастись от наступающей воды.

    Потом, когда к ним прибились ещё несколько человек, у неё появилась надежда, что возможно там, где живёт брат, такой катастрофы  не произошло. И надо добираться туда, к брату. И сделать это она сможет только вместе с Алексеем.

    Она боялась и не хотела оставаться в этом незнакомом месте без своего спутника, ставшего в эти тревожные дни её опорой и пока иллюзорной надеждой выбраться в большой мир, где возможно жизнь течёт по-старому, где всё привычно и понятно.

     …Вместе с Агеевым вызвались идти ещё с десяток человек. В основном, жители столицы, волей случая оказавшиеся в дни катаклизма в этих местах.
Отец Иоанн, увидев эту группу людей, пришедших поблагодарить его и братию за приём и поддержку в эти сложные дни, лишь покачал головой. Среди собравшихся в дальний путь были лишь горожане, явно не приспособленные к путешествию по лесистым холмам водораздела. Потому, напутствуя  и благословляя  путников, отец Иоанн, дал им в проводники одного из насельников монастыря, хорошо знающего окрестные места.

    Юля никогда раньше не ходила в походы. По складу характера она была домоседкой, предпочитала бессмысленному блужданию по непроходимым местам уютный диван и интересную книгу. Но ситуация была такова, и она это понимала, что если сейчас она не доберётся до столицы, то так и останется при монастыре. Потому так ухватилась за Агеева, хотя  ей самой претила такая настойчивость и навязчивость. Она хорошо понимала, что будет обузой своему спутнику, и в иное время бы себе такого не позволила. Но тут было не до сантиментов.

   Алексей неожиданно для себя обрадовался настойчивости Юли. Как-то уже привык к её присутствию, к взятой на себя ответственности за её жизнь. Она  была полной противоположностью его супруги, и в этом был главный козырь и прелесть этой девушки.

   Проводник повёл отряд окружным путём, по одному ему известным тропам, которые просто чудесным образом обходили низины, превратившиеся в непролазные болота. Вскоре две женщины, казавшиеся вполне спортивными и твёрдыми в своём желании  любыми способами добраться до дома, сильно сдали от взятого темпа движения. Начали высказывать сомнения в правильности действий проводника, стали требовать возвращения назад, в монастырь.  Их поддержали ещё несколько человек.

  Агеев был настроен решительно. Он должен был любыми способами попасть в столицу. И никакие доводы и предостережения его не убеждали. Даже обвинения в том, что он ради собственных эфемерных желаний заставляет других рисковать жизнями, его решения не поколебали.

   Убедившись, что часть отряда категорически отказывается  идти дальше,  он предложил проводнику отцу Аполинарию    помочь им с возвращением  в монастырь, но тот только покачал головой. Объяснил просто: отец Иоанн дал ему поручение вывести людей к дороге, ведущей к столице. И он должен его выполнить. Все, кто желает вернуться назад, могут идти по своим следам. Отряд ещё находится недалеко от монастыря.

   Путешествие длилось уже больше недели. И однажды их небольшой отряд вышел из леса к видневшейся за полем  реке. Перекинутый через неё мост был цел,  указывая, что большая  вода сюда не добралась. На той стороне угадывалось какое-то поселение, явно не пострадавшее от пронёсшейся над этими местами волны.

   Тут отец Аполинарий  простился с путешественниками, посоветовал перебраться через мост и добираться до шоссе, ведущего к столице.

  Уже на подходе к мосту Агеев заметил несколько человек, по всему видать, прячущихся от посторонних глаз. Они, пригнувшись, незаметно передвигались в сторону моста.

  Тут до его слуха донеслись несколько выстрелов. На мосту завязалась какая-то свара, издали непонятная, кто с кем и за что воюет. Но она показала, что через мост просто так не перебраться.

  Алексей в той, прошлой жизни, принимал участие в реконструкциях боевых действий, много читал об истории Великой отечественной. Потому сразу приказал всем залечь в снег. К нему подполз один из его спутников. Всю дорогу он молчал. Выполняя обязанности дежурного на стоянках, никогда не пререкался, но в отличие от остальных ничего о себе не рассказывал.

  -- Что будем делать, командир? – негромко спросил у Агеева. – Те, на мосту, не шуткуют. Если прямиком пойдём, долбанут так, что мама не горюй. Боевыми садят. Слышишь?

  -- Слышу, -- вздохнув, ответил Агеев. Ему тоже не нравилось то, что услышал.

  -- Папа, неужели война? – чуть слышно прошептала подползшая к ним девчушка. Агеев знал, что зовут её Снежаной, учится в девятом классе, ездила с отцом на экскурсию  по монастырям.

  -- Вряд ли, -- предварил ответ её отца Агеев, --  думаю, местные разборки. Только вот из-за чего? Надо как-то связаться с теми, что на мосту, но так, чтобы не подвергать жизнь опасности.

   -- Да что думать. Белый флаг в руки и на переговоры, -- задумчиво проговорил отец Снежаны. --  Я и пойду. А вы, Алексей Николаевич, в случае чего, доставьте дочь домой. Сами видите, ситуация здесь аховая. И нам надо перебраться на ту сторону. У кого есть что-нибудь белое? – обратился он к остальным.

    Третий из мужчин, паренёк чуть за двадцать, проворно скинул одежду и стянул с себя спортивную майку вполне себе белого цвета с яркой  и броской надписью во всю грудь. Но с изнанки майка могла сойти за белый флаг.

  Агеев вначале даже удивился тому, что всю дорогу молчавший мужчина, которого он опрометчиво и безосновательно определил для себя как обычного бездеятельного работягу, не умеющего отстаивать свои интересы, окажется таким смелым. Сам он подумывал о том, чтобы провести переговоры с засевшими на мосту людьми, но вот так, пойти к ним с белым флагом, под прицелами оружия, был не готов.

  -- Вот что, Федор Георгиевич, оставайтесь-ка вы за старшего, -- произнёс он после некоторого раздумья. – А я пойду на переговоры…

   -- Нет. Командир должен быть с отрядом. Да и не сомневайтесь, я смогу договориться с народом. Думаю, мост охраняют местные от набегов пришлых. За своё воюют. К тому же я, видимо, один среди вас, кто тянул армейскую лямку, ну и в войнушку на Кавказе успел поиграть. Не волнуйтесь, справлюсь.

   Действительно, Федор Георгиевич довольно споро для своего возраста, а ему было явно около пятидесяти, спустился в кювет вдоль еле намеченной в снегу дороги и стал продвигаться к мосту. Вот он поднял над головой белую майку, нацепленную на палку, несколько раз покачал над головой и что-то прокричал. В ответ ему что-то прокричали от моста. И он опять пополз вперёд. В это время с другой стороны дороги по мосту ударили выстрелы.

   Снежана невольно вскрикнула и уткнулась лицом в лежащую рядом Юлю. Та обняла девчушку рукой за плечи, притянула к себе, что-то стала говорить тихим шёпотом.

   Алексей в это время вглядывался в недалёкий берег, определяя, откуда раздавались выстрелы, и сколько там может оказаться людей. Если много, и они засекут  его маленький отряд, может статься, что на этом их эпопея с походом на этом и завершится.

   Переговорщик в это время сумел уже добраться до самого начала моста, перегороженного какой-то баррикадой, и под выстрелами перевалиться за преграду. О чём он там говорил, неизвестно, но вскоре  его голова опять показалась над баррикадой. Несмотря на частые нестройные выстрелы со стороны противника, он довольно быстро скатился в овраг на той стороне грунтовки. В то же время защитники моста начали массированный обстрел по залёгшим на берегу нападавшим, отвлекая внимание от переговорщика.

  Наблюдая за окрестностями и держа в поле зрения нападавших, Алексей подивился умению Федора Георгиевича скрытно передвигаться по местности. Ожидал его в одном месте, а он появился совсем из другого. Осторожно подполз к затаившимся фигурам, тихонько кашлянул, потом приложил палец к губам, призывая к тишине.

  -- Тихо и незаметно отходим к лесу, ползём через дорогу, там, в овраге и поговорим, -- прошептал Агееву, успокаивающе потрепал по плечу Снежану и пополз в сторону близкого леса.

   Когда уже оказались на дне глубокого оврага и по нему спустились к реке, Федор Георгиевич доложил собранную им информацию. На мосту расположен пост полиции. Отбиваются от рвущихся к деревне бандитов. Те уже нападали на население. В результате погибли несколько жителей. Сейчас ждут подкрепление из района, чтобы обезвредить бандитов. Местные подозревают, что это сбежавшие из тюрьмы заключённые. Главная опасность в том, что они сейчас озверели от вседозволенности и всеми правдами и неправдами  рвутся выбраться из природного капкана. Защитники моста посоветовали спуститься вниз по реке метров на  двести, там есть  переправа. Лодочник поможет перебраться на тот берег.

   В условленном месте они увидели лодку, и двумя ходками были перевезены на ту сторону. Лодочником оказался один из полицейских. Он подробно расспросил всех о конечной цели их путешествия. Покачал головой, услышав рассказ о том, что им пришлось пережить и увидеть. Здесь, оказывается, большой волны не было, но вода прибыла высоко и согнала лёд с реки. Иначе бы от нападавших не отбиться…

  Неожиданно в небе показался беспилотник. Его очертания Алексей ни с чем не мог спутать. Он помахал рукой, привлекая внимание. Беспилотник сделал круг над полем и полетел дальше. На душе у Агеева вдруг потеплело. Этот признак цивилизации вселил в него надежду, что не всё так плохо в мире, если в небе летают беспилотники.

  Полицейский довёл их до крайних домов деревни, показал, где находится сельская управа и располагается глава поселения.

  Главой оказался очкарик лет тридцати, по внешнему облику или агроном, или учитель. Оказалось, директор школы. Он придирчиво изучил документы прибывших, долго расспрашивал, откуда они. Потом узнал, каким образом оказались в этих краях. И как удалось избежать встречи с бандитами.

  Немного погодя, вздохнув, рассказал о ситуации в деревне. Дня два назад в ней появились двое мужчин, попросили немного еды, узнали, есть ли дорога на областной центр. И ушли. А к вечеру вернулись с десятком каких-то отморозков. Что творили в деревне, словами не передать. Согнали молоденьких девчонок в клуб, мужиков, вначале не ожидавших подвоха, под дулами пистолетов и ножей, связали и бросили в дальней бане. И начались грабёж и насилие. Дошло до того, что двух девчонок несовершеннолетних просто убили. Женщин, которые пошли на помощь детям, постреляли. Только не знали бандиты, что часть мужиков  уходила на работу на выселки, где скот содержится у местного фермера. Одна из бабёнок тайком туда и рванула. Рассказала там, что да как. У фермера оружие есть, чтобы от волков стадо охранять. Ну, и схватили ещё, кому что под руки попалось, и в деревню. Бандиты одурели от безнаказанности, бдительность потеряли. Тут их и накрыли. Женщины, видя подмогу, освободили захваченных в плен мужей. Бандитов в живых не оставили. Потому что, оставь волка в живых, он всё стадо перережет.

  -- Потом связались с районом, сообщили о происшествии, -- продолжил свой рассказ глава поселения. -- Полиция быстро прибыла. Начали прочёсывать лес. А их там, бандитов, тьма-тьмущая оказалась. Тюрьма во время землетрясения пострадала. Ну, эти и выбрались. И бросились в разные стороны. Только, говорят, везде вода, куда ни глянь, лишь у нас есть проход на безопасные территории.  Вот, пока сдерживаем атакующих. Ждём подкрепления. Там, в области, какие-то непонятки. Надо же постановление об арестах бежавших, а судьи и прокурора нет. Не знают, где они. Свой, районный, готов всё по закону делать, но ему областные не подчиняются. А какие законы, если война? Надо действовать по законам военного времени. А мы всё сюсюкаемся с ними. А они нас убивают…

  О том, что творится в стране, глава поселения не знал. Но связь с районом поддерживается постоянная. Наводнение было серьёзное, и землетрясение кое-где дел натворило, но жизнь продолжается, люди работают.

  Потом  рассказал, каким образом можно добраться до федеральной трассы, но предупредил, что пешком это будет не близко и займёт достаточно много времени. Отвезти их до райцентра некому: все мужчины заняты сейчас сдерживанием бандитов. Но у фермера есть запасной старенький внедорожник. С ним можно договориться взять его в аренду, если что в заклад оставить.

  С фермером  Агеев  договорился довольно быстро, оставив в залог брендовые часы и кольцо.  И вскоре машина уже двигалась в сторону областного центра. Когда Юля узнала, где они находятся, то была крайне  удивлена. От родных мест они почему-то двинулись на северо-запад и оказались в другой области и много дальше от столицы, чем были прежде.



  В Москве, распрощавшись с недавними спутниками, Агеев отвёз Юлю к дому брата. Картина их взорам открылась удручающая. Некоторые здания, в том числе и дом брата, не выдержали ударов землетрясения и теперь стояли полуразрушенными с обвалившимися стенами и кое-где пустыми глазницами окон.
Юля решила проверить, возможно, брат не покинул жильё, ведь где-то ему надо обитать. Но вид вскрытой квартиры, из которой были вынесены почти все вещи, свидетельствовал, что жильцов здесь не наблюдается. Где искать брата, Юля не знала. Он тогда, после её приезда, что-то говорил, что отвёз дочь в провинцию к одной из двоюродных сестёр. Вроде бы и адрес называл. Но она была занята своими мыслями. Понадеялась, что запомнит на слух. Вот и не записала. А теперь всё вылетело из головы. И где располагается автопредприятие, в котором работает брат, тоже не знала. Просто раньше это всё было ни к чему…
Её охватила растерянность. Что делать дальше? Куда идти? Оставаться в доме брата? Но без отопления, без воды, в разрушенном здании… Юля никогда прежде не думала, что ей придётся оказаться в такой ситуации. Одна, в незнакомом городе, без родных и близких знакомых, без денег и без перспектив найти работу и жильё. Её неожиданно охватило отчаяние. Ещё совсем недавно размеренная и на её взгляд вполне благополучная жизнь, которая её тогда кое в чём не устраивала, теперь казалась ей раем. Только вот вернуться в те времена уже было невозможно.

   Из глаз её внезапно потекли слёзы. Она вся содрогнулась в рыданиях. Всё накопившееся за время скитаний горе и отчаяние в один миг захлестнули её сознание…

   Алексей,  всё это время наблюдавший за ней из салона машины, быстро вышел навстречу и, обняв, прижал к своей груди.

   -- Успокойся, Юля. Ещё не всё потеряно. Найдём твоего брата. Я уверен, всё будет хорошо. Вот что. Едем со мной.



  Агеев, переступив через свою гордость и прежние намерения никогда больше не иметь дела с семьёй и владениями бывшей супруги, отвёз Юлю  в коттеджный посёлок, где находился  дом, который он много лет считал и своим. Теперь он был точно такой же пустой и частично разграбленный, как и квартира Юлиного брата, но зато с автономным отоплением и водопроводом.

  Тут Юля впервые задумалась о том, в качестве кого она  будет здесь жить. Те моменты, когда ночами в холодном лесу Алексей  стискивал её на валежнике и не выпускал из объятий, чтобы не растерять спасительное тепло, для неё были сладостны и  восхитительны. И она с готовностью отвечала на поцелуи и ласки. Но это было там, в первозданном дремучем лесу, который воспринимался ею в качестве сказочных декораций к фантастическому приключению, существующему параллельно с   остальным миром. Тогда ей порой казалось, что кроме их маленького отряда на земле больше никого из живых не осталось.

   А теперь, когда они вернулись в этот мир, пусть и потрёпанный землетрясениями, но живой, развивающийся по давно устоявшимся законам, она задумалась о будущем. Родной дом разрушен. Что с родителями, неизвестно. У брата тоже всё неустроенно. И это военное положение. Возможно, вскоре вернётся супруга Алексея с детьми. И куда в таком случае денется она? Эти мысли отравляли ей жизнь, заставляли вздрагивать от ужаса при любом стуке в дверь.

  Но однажды всё изменилось.

  Алексей ежедневно, с самого первого дня приезда в этот дом, отправлялся в центр Москвы, в министерство. Сказал, что на работу.

  В тот день он приехал чуть раньше обычного в каком-то приподнятом настроении. Привёз продукты, попросил кое-что приготовить к приходу гостей. Потом не выдержал, подхватил её на руки и закружил по комнате.

  -- Что случилось, Алёш? – удивлённо оглядела его расплывшуюся в улыбке физиономию Юля. – Какие новости тебя так обрадовали?

  А у самой мгновенно сжалось в страхе сердце. Вот сейчас он скажет, что его семья вернулась, и её счастье в тот же миг окончательно растворится в небытии. И опять она окажется в одиночестве, наедине со своими страхами и потерями.

  -- Ты права. Новостей сегодня не пересказать. С какой начать?

  -- Начни с самой значимой для тебя, -- вздохнув, с горечью в душе, произнесла Юля. Она старалась не показывать своего страха, но он явно прорывался из-под покрывала напускного безразличия. Алексей если и заметил его, то не показал виду, потому что ему не терпелось поделиться радостными новостями.

  -- Меня направляют в Сибирский округ, буду там работать по специальности. А у меня в подчинении будет, ты не поверишь, мой друг Димон. Он  успел тогда спастись при наводнении. Сегодня только узнал. Словом, там будем развивать энергетику края. Сегодня он ко мне приедет. Да, чуть не забыл. Нам надо будет сходить в Загс, оформить кое-какие бумаги. Сама понимаешь, военное положение никто не отменял. И тебя просто так туда не пропустят, только в качестве моей жены…

   -- Алёша, что ты говоришь? А твоя семья как же? – Юля испуганно взглянула на Алексея. Она даже не отреагировала на то, как он буднично, не спрашивая её мнения, сделал ей предложение и решил её судьбу, словно, походя,  сообщил что-то обыденное   и незначительное.

  -- Юля, ну, какая семья? – будто споткнулся о невидимое препятствие Алексей. – Ты видишь, что творится в мире? Мы окружены куполом. Что там делается за стенами не знаем. И когда всё это кончится, неизвестно. Да и развёлся я, вернее, супруга моя развелась со мной. О чём говорить?  Нам с тобой жить здесь, в этом мире, нам поднимать его из руин,  нам делать его таким, чтобы было удобно нашим потомкам…

   Несмотря на сложную ситуацию в стране, работники загса оказались скрупулёзными бюрократами. Так их обозвал в порыве гнева Агеев. Но война войной, стихия стихией, а документы должны быть в порядке. Пришлось запрашивать необходимые справки, ждать результатов. Так что встречу с семьёй друга Димона отметили без подобающей помпы. Алексей хотел совместить её с известием о женитьбе, но не случилось.

    Зато весь вечер говорили о том, как удалось пережить наводнение и избежать потерь.

   Наташа поведала о том, каким образом просто чудом спаслась от наступающей волны, отправившись с детьми по их просьбе за город на лыжный трамплин.

   Оттуда и увидела надвигающуюся на город серую массу.  То, что было потом, разум просто отказывался воспроизводить. Просто стирал из памяти. Потому что ужас и охватившее её горе от осознания потери Димки  заполонили её сознание. Это потом уже она узнала, что муж с бригадой смог своевременно подняться на крышу завода, где и переждали самые страшные часы наводнения.

  Юля тоже рассказала о том, как пришлось выбираться по холмам на большую землю, но рассказ её был скуп и краток. Не могла она ещё переварить в душе понимание того, что родителей больше нет, как нет и многих знакомых, соседей, одноклассников, сотрудников по больнице.

   Потом Агеев объяснил причину застолья. Кроме предполагавшегося свадебного вечера он собирался сообщить о своём назначении на должность главного энергетика Сибирского округа.


    Страна довольно быстро вышла из охватившего её ступора. Да, она под колпаком, да произошли землетрясения и наводнения, от которых придётся залечивать раны не один год. Но в основном инфраструктура городов и сёл сохранена, народ жив и работоспособен и как никогда активен. А, значит, государство существует и может развиваться дальше несмотря ни на что.

   Простые люди, не заморачивающиеся высокими идеями, хотели просто жить в мире, растить детей, работать и отдыхать так, как им подсказывало сознание. И их основным желанием было наличие мира на этом, укрытом куполом огромном отрезке суши под названием Россия. А уж государственным мужам предстояло всё это им обеспечить.

   То, что на обывательском уровне было воспринято как глобальная война со всем окружающем миром, для управляющей страной элиты стало потрясением иного рода. Все, кто мнил себя самыми умными и дальновидными, и заблаговременно перевёл свои капиталы в зарубежные банки и заручился поддержкой теневых правителей западного мира, не утруждающих себя информационной шумихой, в последний момент, как крысы с тонущего корабля, покинули страну. Остались лишь те, кто принял осознанное решение разделить предстоящие лишения  со своим народом. Им, как раз, и поступали самые свежие данные о ситуации на  планете.

   Панораму глобального катаклизма передали первыми спутники-разведчики из космоса перед тем, как сгореть в вихре солнечного ветра.

   Стало понятно, что вне купола живых, видимо, уже нет. И надо строить жизнь под куполом так, чтобы можно было выращивать продукты питания на своих территориях, а не ждать, что их привезут из других стран.

   Нужно было разобраться с оказавшимися под куполом представителями других стран, и наладить с ними контакты, и объяснить им, что только вместе теперь можно выжить в новой ситуации.

   И предстояло строить новый мир, основанный на других ценностях и понятиях, отличных от того, что насаждалось в сознание людей все последние десятилетия. И это было самое сложное…


   Жизнь налаживалась. Николай Зуев уже давно перебрался в маленький городок Кудеяров к Полине и детям. Но изредка наведывался в свою квартиру в Москве, которая теперь  звалась бывшей столицей. После землетрясений и наводнения  произошли значительные разрушения, требовавшие длительных восстановительных работ. Поэтому столицу было принято решение перенести в центр страны, в Сибирь, где с нуля возводили новый город, который пока никак не нарекли и все звали просто Новгородом.

   Николай не терял надежды  получить хоть какие-то сведения о судьбе родителей и сестры. Потому и квартиру не бросил, провёл кое-какой ремонт и периодически навещал её.

  И однажды был вознаграждён за своё упорство.

  В тот день он заехал в квартиру, чтобы захватить кое-что из инструментов. В доме Полины требовался небольшой ремонт. Уже собрался уходить, когда раздался звонок в дверь. Недоумевая, кто это может быть, открыл дверь и не поверил своим глазам: в проёме двери стояла сестра.

  -- Юлька, ты ли это? – от неожиданности почувствовал как задрожали руки. Потом прижал сестру к груди. – Господи, где ты пропадала? Я ведь запросы куда только не посылал. Отовсюду ответ один – место нахождения неизвестно. В списках погибших не значится…

  -- Коля, я ведь тоже тебя искала. Приезжала сюда сразу после землетрясения. Заходила в квартиру. Всё было разгромлено. Тебя нет… Адрес, куда ты детей отправил, не запомнила. Мобильник молчал… Скажи, ты что-то о родителях знаешь? Я пыталась выяснить их судьбу, но там, в нашем городе много погибло людей. Так ничего точно и не выяснила…


   Николай молча сжал сестру в объятьях, потом мгновенно охрипшим голосом произнёс:

   -- И мне неизвестно. Вот, заезжаю сюда периодически в надежде, что кто-то объявится. Видишь, сегодня мне повезло. Ты нашлась.
Договорились, что Юля приедет в Кудеяров, чтобы там в спокойной обстановке поговорить о том, что произошло за эти месяцы. Затягивать со встречей не стали.


   Агеев не особо и жаждал знакомства с новоявленными родственниками. Но перечить  не стал. С тех пор как он уговорил Юлю стать его женой, ни дня не пожалел о своём решении.

   Юля не отличалась броской внешностью, как его бывшая, не проводила часы в фитнес-центрах и у косметологов, но было в её облике что-то такое, что цепляло за душу, что-то, что напоминало детство и создавало в душе ощущение приближающегося праздника. Словно в преддверии Нового года душа жила в ожидании какого-то чуда.

   Алексей опасался, что встреча с родственниками может разрушить это его ощущение сказки. Оторвёт внимание Юли от его персоны, перенаправит её помыслы в другом направлении. А его ощущение счастья разобьётся, как ёлочный шар.
Городок, где теперь обитал брат Юли, оказался обыкновенным поселением, характерным для центра страны – с множеством частных домиков, разбавленных каменными коттеджами и множеством магазинов. Лишь в центре виднелось с десяток двух- и трёхэтажных зданий. Чистенький, ухоженный, утопающий в зелени, но безликий, без видимых признаков давней истории.
 
   Навстречу прибывшим родственникам вышла довольно крупная женщина с ребёнком на руках. Рыжеволосая, с заметными конопушками на лице, она была полной противоположностью бывшей жены брата.
 
   Юля всегда дружила с Мариной, и до её свадьбы с братом, и после, когда появилась на свет Ариша. Всегда восхищалась способностью невестки в любое время дня и ночи выглядеть гламурно и дорого. Юля иногда завидовала этой её способности. А ещё умению настоять на своём, претворению всех своих желаний, даже, порой, в ущерб интересам семьи. Но и гордилась тем, что брат, обычный водитель, был выбран Мариной в спутники жизни.

   И сейчас ей почему-то стало обидно. Слишком невзрачна, на первый взгляд, оказалась новая невестка после Марины. Не накрашена, одета в спортивный костюм, явно её полнивший. И этот ребёнок…

  Но своих ощущений постаралась не показать. Тем более, что следом за женщиной в дверях показалась любимая племянница.

  -- Тётя Юля! – радостно крикнула она и скатилась с крыльца навстречу. Ариша заметно повзрослела и поправилась. От былой возвышенной аристократической прозрачности, которой так добивалась её мать, не осталось и следа. Девчушка обрела уже хорошо заметные девичьи формы.

   -- Тётя Юля, посмотри, как вырос Миша. Он уже может ходить, -- между тем делилась своей радостью с тетей племянница, невольно заставив Юлю более внимательно вглядеться в ребёнка. Тот ничем не походил на брата. Значит, Марина не кривила душой, говоря, что ребёнок не его. Больше она интереса к нему не проявила, хотя и протянула заготовленную заранее игрушку.
Тут  в проёме двери показался и брат.

  -- Проходите в дом, что на улице стоять, -- пригласил прибывших, любовно обняв и отодвинув в сторону женщину с ребёнком. И было в этом его движении столько внимания и заботы, что Юля вдруг успокоилась. Она  поняла, что брат тоже обрёл своё счастье.

  Молчавший до сих пор Агеев, наконец, смог познакомиться с родственниками жены. Отметил, что Юля очень похожа на брата, только тот был крупным и с заметными признаками полноты, характерными для большинства людей, добрую часть времени проводящих за рулём.

   Скажи ему кто ещё несколько месяцев назад, что он, крупный чиновник, руководитель госкорпорации, выходец из семьи партийной номенклатуры, окажется вдруг за одним столом с так называемым электоратом из низов, посчитал бы за дурной тон. Слишком велик был разрыв между этими двумя  слоями общества. Разные интересы, разное мировоззрение на, казалось бы, общие для страны темы. И потребовалась вселенская катастрофа, чтобы такое событие произошло.

   Уже за столом, пропустив не по одной рюмке за знакомство и за здоровье, закусив сельскими разносолами, он, в конце концов, принял и понял этих людей. Да, они были другими, со своими взглядами на мир, на жизнь, на происходящее вокруг. Несколько смущались вначале, боялись показаться смешными, но потом отошли внутренне, раскрепостились, и оказалось, что они добры и заботливы, и сердечны, и незадиристы, как это и бывает в глубинке, где не ждут подачек от власти, а живут своим умом и трудом.

  Словом, скоро Алексей понял, что новые родственники ему нравятся. Что брат ничем не отличается от Юли. И то, что привлекало Алексея в жене, проглядывает и в её брате.

   Уже вечером, выйдя из дома подышать свежим воздухом, Алексей с Николаем присели на лавку перед домом. К ним тут же  присоединился сосед.    Как водится, разговор  коснулся  событий последнего времени.

   -- Вот вы, я погляжу, никак из Москвы? – осведомился сосед первым делом, предложив для знакомства свои сигареты. Алексей поблагодарил, но отказался. Он уже несколько лет, как расстался с этой пагубной привычкой. Николай взял сигарету. Но не закурил, а только поднёс к лицу и вдохнул запах табака. С недавних пор он тоже бросил курить. Сосед  закурил в одиночестве и тут же разогнал рукой клубы дыма.

   -- Ну, и как там, в столице? – осведомился, чуть помолчав. – Как жизнь? Думают там, наверху, что-то делать со всей этой ерундой?

  Сосед многозначительно дёрнул подбородком куда-то в сторону и вверх.

   -- Да в верхах, так же, как и в низах, ничего понять не могут. Предположений много, да подтверждений нет, -- усмехнулся Алексей.

   Ему определённо нравилось вот так сидеть на лавочке и рассуждать о чём-то неподвластном разуму и слушать доводы собеседников и смотреть в тёмное небо. Вспомнилось детство и деревня, куда его, совсем маленького, привозили на лето родители, и дед, вот так же разморенный после застолья, попыхивающий самокруткой, рассуждающий о том, что творится в мире. Дед, имеющий на всё свою точку зрения.

   Николай внезапно поднялся и спустя время вернулся с недопитой бутылкой и стаканами. Плеснул каждому по глотку, остальное отдал соседу. Сдвинули стаканы в знак знакомства.

   -- А я думаю, что это американцы нам подстроили, -- облизнув губы после выпитого, продолжил сосед. --  Хоть и говорят по телевизору, что это природный катаклизм. Но я не верю. Сколько мы уже войн пережили. Сколько раз нас хотели уничтожить. А мы не сдаёмся. Вот скоро солнце появится, и мы картошку будем сажать. А коли картошка уродится, то и мы не помрём. Верно я говорю?

   Николай успокаивающе похлопал соседа по плечу:

   -- Верно, сосед. Только к американцам это отношения не имеет. Не знаю, как они там выживают. Думаю, не лучше, чем мы. Был я на границе, когда землетрясение началось. Не позавидую тем, кто остался за стеной. Видел своими глазами, как волна пришла и всё на своём пути смела. Если бы не стена, смело бы и нас… Я вот что думаю, мужики. Не знаю, смеяться будете или в дурку отправите… Был у меня в детстве дружок Генка. Всё насекомыми интересовался. Однажды позвал меня с собой в лес. Там у него муравейник был под наблюдением. Он его вначале разворошил, разрушил, потом на него старый стеклянный  аквариум водрузил…  Долго туда ходил и смотрел через стекло, что  в муравейнике делается. И все наблюдения в тетрадку заносил. Как муравьи вновь свой дом отстраивали, как размножались, как защищались… Вот и приходит мне в голову, что где-то там, -- он махнул головой вверх, -- появился свой такой Генка. Ради  интереса и эксперимента накрыл нас куполом и теперь наблюдает, сможем мы выкарабкаться из этой ситуации. Как будем мир свой устраивать, жизнь налаживать. А попутно, для чистоты эксперимента, разрушил  все окрестные страны, погубил столько народу… Но для него мы всё равно, что те мураши для моего дружка Генки. Я теперь порой ночью об этом задумываюсь. А ответа не нахожу…

   -- Да ладно тебе, -- сосед успокаивающе похлопал Николая по спине. – Не заморачивайся на этот счёт. Эксперимент, не эксперимент. Нам-то что с того. Главное, чтобы жить не мешали. Чтобы мы детей рожали, растили, а они своих… А кто там за нами подсматривает… Будем мирно жить, никто нас не тронет…

   -- Если бы… -- вздохнул молчавший всё это время Алексей. – Недаром предки завещали нам всегда держать порох сухим. Мир миром, а защиту готовить надо на всякий случай…

   Уже поздно вечером, когда все  улеглись спать, Алексей вышел на крыльцо, присел на ступеньку. Было странно темно. В городе экономили электричество. Задумавшись, он смотрел вдаль, поверх соседских крыш. И вначале не понял, что за искорки блестят в вышине. Просто воспринял увиденное, как должное. Очень уж его растревожил рассказ Николая.

   Думал ли он когда-нибудь, что придётся вот так сидеть ночью на крыльце и размышлять о словах новоявленного шурина и сознавать, что он в чём-то прав. И они сейчас действительно как те муравьи под стеклом, находятся под чьим-то контролем. И контроль этот появился совсем неспроста. Слишком уж политики и те, кто мнил себя теневым мировым правительством, дёргающим за верёвочки марионеток-ставленников в руководстве стран капиталистического мира, заигрались. Вновь приняли решение о переделе мира и сфер влияния. Вот им руки и поотбили те, кто присматривает за миром. В старину их нарекали богами… Вот они и поправили ситуацию на земле так, как посчитали нужным…


   Утром Полина вышла, чтобы  покормить своего пса Шарика, и была поражена неожиданным зрелищем: на горизонте всходило огромное красное солнце. Оно пробивалось своими лохматыми красными лучами сквозь серую пелену, столько времени укутывавшую весь небосвод. Вот только не на востоке, а почти в противоположной стороне, на северо-западе. Но оно появилось!

   -- Слава тебе, Господи! – Полина от неожиданности и охватившего её счастья перекрестилась, чего прежде отродясь не делала. И тут же охнула, ощутив в животе непонятный толчок. Потом пришло понимание свершившегося. Это заявил о себе новый житель земли. Он тоже через мать восхитился появлению солнца. Значит, человечество не исчезнет, а солнце вновь будет светить на небосводе, даря людям радость. Даже, если и всходить будет на бывшем севере…