Пролог
Эта история берёт своё начало ещё три с половиной тысячи лет назад. В 2512 году учёные изобрели самого первого робота со своеобразной системой мышления, способного запоминать, думать и размышлять. Робот обрёл большую популярность, но учёные на этом не остановились. Они создавали всё больше и больше самых разных моделей роботов, и каждая новая была лучше предыдущей. В конце концов был создан Лакей – робот-прислужник, вместо ног у которого было колесо, а вместо рук механические щупальца. Подобных Лакею роботов начали производить миллионы – они выносили мусор, стригли газоны, поливали цветы, и делали всё то, что раньше должен был делать человек. Очень скоро такие роботы были везде: в школах, институтах, домах, на улицах, в магазинах, ресторанах. Другими словами, трудно было найти место, где их нет. Но человечество желало видеть в роботах защиту, а не прислугу. И спустя несколько десятилетий появились Джаггеры – трёхметровые чёрно-красные роботы, в которых была запрограммирована функция рукопашного боя. Они использовались для подавления бунтов и патрулирования улиц. Джаггеров боялись все. Казалось бы, в мире полная идиллия. Так было много лет. В 2586 году были созданы Скайтроны – это разведчики. Маленькие роботы в форме видеокамеры и способные бесшумно передвигаться по воздуху. Их слух и зрение в десять раз превосходили человеческие. Изначально их использовали для выяснения истинного мнения простых граждан о правительстве. Но в 2614 году в Германии был пойман чужеземный Скайтрон. Разразился политический конфликт, была объявлена война. Все понимали, что им нужно гораздо большее, чем маленькие разведчики и трёхметровые роботы, чтобы победить. Тогда и появились Трагеры – трёхметровые роботы, прокаченная версия Джаггеров. Они не умели выступать в рукопашном бою, так как для этого не хватало их оперативной памяти, но на них было закреплено самое лучшее снаряжение, благодаря чему Трагеры могли преспокойно атаковать даже самую дальнюю цель. Началась война, в ходе которой погибли многие представители человеческой расы, включая даже членов правительства. Через несколько лет ужасной войны образованная в Японии фашистская группировка четвёртого рейха захватила власть и узурпировала страну. Благодаря открывшимся для их умов возможностям использовать правительские технологии, они создали самых ужасных роботов, каких только знало человечество. Их называли Гротоны. Их рост был более десяти метров, их броню нельзя было пробить даже самым мощнейшим оружием, а от нескольких пущеных ими зарядов гибли целые города. Таким образом, Япония очень быстро одержала верх в войне, и создала свой новый мир с тоталитарным режимом. Неугодных четвёртому рейху истребляли. Ровно десять лет никто не мог противостоять им. Но затем случилось то, чего никто не ожидал: Гротоны сами отреклись от правителей. Они возненавидели человечество и захотели уничтожить его. Погибали города, страны. Все понимали, что мир уже ничего не спасёт. Никто не знает, что случилось тогда. В ходе той войны погибли не только люди, но и роботы. Победа таинственных героев, возможно, навсегда останется загадкой для нас.
Главное лишь то, что нашлись выжившие. Их были единицы. Но они продолжили род человеческий. На восстановление разрушенного ушла тысяча лет. Потом в истории было много событий: разные войны, открытия, победы и поражения. Всего и не упомнишь.
24 век. 5992 год. Мир разделён на четыре разных континента. Континент, который несколько тысячелетий назад звался Евразией, сейчас называется первым континентом. Столица Империи – город Z. Жителям запрещено покидать столицу. Всем миром заправляет непобедимая империя, устроившая в мире свой тоталитарный режим. Империя беспощадно относится к нарушителям, любой непокорный попадёт на казнь на Серую Площадь. Человечество смогло подчинить себе разум роботов, и теперь ни один робот даже не задумается о том, чтобы поднять восстание. Теперь империя контролирует весь мир.
Одиннадцатое сентября 5992 года новой эпохи. Армия мятежников, называющих себя Артфраммерами, начинает штурмовать город. Они справляются со многими роботами, убивают имперских солдат, взрывают здания. В городе идёт революция. В ходе всей этой битвы пятилетний мальчик по имени Артём наблюдает смерть своих родителей-мятежников. Их беспощадно убивает имперский солдат. Мальчик не понимает, что ему делать, но в нужный момент чья-то рука хватает его за плечо и уводит сквозь толпу в безопасное место. Артём узнаёт в спасителе имперского солдата. Солдат этот молодой, примерно лет двадцати коротко стриженый юноша. Он смотрит на ничего не понимающего мальчика и интересуется, в порядке-ли он. Затем имперский солдат спрашивает, есть ли имя у мальчика. Собравшись с мыслями, мальчик отвечает:
-Меня зовут Артём.
Глава 1
Имперский гнев
Будем честны: когда ты живёшь в мире полного тоталитаризма, где за порядком следят огромные роботы, а твои родители погибли во время мятежа двадцатилетней давности – приходится тебе несладко. А уж если ты проблемный подросток, страдающий дислексией, пиши пропало.
Его звали Артём. Артём Назаров, если быть точным. Когда в его жизни начались все эти сумасшедшие приключения, больше смахивающие на злоключения, ему было двадцать пять лет. Да, прошло двадцать лет с того самого дня, как его родители погибли во время мятежа. Причём день в день. Мог ли он обозлиться на Империю и стать артфраммером, чтобы отомстить за свою семью? Артём старался никогда не думать об этом. Даже если бы он так поступил, от него было бы мало толку во время настоящей битвы. Скорее всего, его бы застрелили ещё в самом начале сражения, и на этом бы всё закончилось. Словом, был он не из везучих. Вдобавок ко своей неуклюжести и обострённому чувству справедливости в детстве он получил ещё и дислексию – все буквы начинали расплываться у него перед глазами во время чтения. Это не заставило его разлюбить любимые книги, которые он за несколько лет прочёл огромное множество, но всё же время от времени напоминало ему, какой он неудачник. Из школ он умудрялся вылететь три раза, а в шестнадцать лет у него даже были проблемы с законом, когда он сломал имперского Лакея, хоть и вышло это совершенно случайно.
Жил Артём с тётей и отчимом дядей Юрой. Тот сам попросил называть его так. Проблем у них в отношениях никогда не было, а познакомились они двадцать лет назад, во время Ужасной Революции, как прозвала тот мятеж Империя. Юрий тогда был простым имперским новобранцем, едва закончившим военную академию. А Артём и вовсе перепуганным пятилетним мальчишкой. После того, как он увидел смерть своих родителей, Юрий подобрал его и, узнав имя и адрес, повёл домой, и тем самым, возможно, спас от смерти. Шокированная смертью сестры и её мужа молодая на тот момент 30-летняя тётя Артёма пережила сердечный приступ. Пока она лежала в больнице, Юрий взял Артёма к себе и постарался воспитывать как сына. А когда его тётя выздоровела через несколько месяцев, мальчик стал жить с ней, но успевший привязаться к нему Юрий часто их навещал. Как-то само собой у них с его тётей возникли неведомые на тот момент Артёму чувства. Через год они поженились и начали жить все вместе как настоящая семья. За двадцать лет дядя Юра неслабо продвинулся по карьерной лестнице, поймав немало артфраммеров, а вот сам Артём лишь портился, превращаясь из ребёнка с трагической судьбой в замкнутого неудачника, состоящего на плохом счету у блюстителей правопорядка.
Жили Артём и его семья в недорогой двухкомнатной квартире, которая во времена Древней Эпохи называлась как-то по-заумному. Вроде какая-то сталь или наподобие этого. Зайдя в квартиру, ты попадаешь в зал, который одновременно является и кухней, а уж оттуда три разные двери ведут в три разные комнаты – ванную, спальню и комнату Артёма.
Но вернёмся к событиям того дня. Проснулся парень рано, правда, не от первых лучей солнца, а от шума летящих над городом имперских звездолётов, которые играли гимн Первого Континента. Заставив себя уже через несколько минут подняться с кровати, Артём подошёл к окну и увидел марширующую у дома роту имперских новобранцев. Выглядели они точно также, как и другие солдаты Империи – красные бронежилеты с чёрными налокотниками на локтях, чёрные брюки, золотистые сапоги, бронебойные чёрно-красные шлемы с касками, пояс с оружием. Обычно дубинка или какой-нибудь бластер, всё в зависимости от ранга. Это были новобранцы, так что они носили дубинки. Люди столь приличного звания, как у отчима Артёма, обычно носили в руках дополнительное оружие дальнего боя во время патрулирования улиц. Всякие военачальники – неведомые Артёму сильные бластеры с убойной мощью, также разного рода гранаты. И абсолютно у всех гравировка символа Первого Континента на груди бронежилета в знак отличия от других солдат, всяких наёмников и тому подобное.
«Что происходит? Какого чёрта?» – Сперва не понял парень, но, подумав как следует, вспомнил: сегодня в городе Z великий праздник: ровно двадцать лет после окончания Ужасной Революции. Парень не считал этот праздник таким уж весёлым, всё было слишком напряжённо, да и люди радовались только чтобы угодить Императору. Включив телевизор(да, даже спустя тысячи лет люди пользовались телевизорами, хотя в будущем пиксели были вклеены в стену, и, когда он выключен, невозможно было разобраться, где находится телевизор), Артём начал переодеваться. По каналу новостей выступал Император на Серой Площади. Сказать по правде, этот старик никогда не нравился Назарову. Мало того, что он все эти двадцать лет проходил в одной и той же красной мантии с символом Первого Континента – буквой Z с цифрой I – на груди, так ещё и его седые волосы и морщины на лице словно кричали, что ему пора на кладбище. Он смотрел в камеру свирепыми зелёными глазами с ядовитой улыбкой. Проговорил своим писклявым голоском:
-Сегодня очень знаменательный день в нашей с вами жизни, мои верные подданные. Сегодня ровно двадцать лет с момента окончания Ужасной Революции! – Что самое забавное, каждое новое слово он говорил всё громче и громче. Как будто люди от этого вдруг станут патриотами. Усмехнувшись, Артём вышел на кухню и сел за стол.
Если подробнее рассказывать об этом месте, необходимо упомянуть, что кухня была относительно небольшой. Одновременно с кухней она включала в себя понятия «зал», «коридор» и «проходной двор». Пожалуй, это самые подходящие определения. Прямоугольная комната изобиловала красными цветами – мрачными и яркими. Если стены с потолком представляли из себя нечто нагоняющее тоску, то пол мог показаться ярким изумрудом, на котором можно подскользнуться. Не считая промежутка с окном, левая сторона кухни была заставлена кухонным сервизом – раковина, плита, многочисленные ящики и тумбочки, холодильник. У всего был красный цвет. Даже у дивана с правой стороны комнаты, сидя на котором, удобно было смотреть телевизор. Исключение составлял разве что стеклянный стол посередине комнаты, за которым вся семья завтракала, обедала и ужинала. Наверное, именно поэтому Артём так любил этот стол, за которым сейчас и сидел. Тётя стояла у плиты, добавляя какие-то приправы в «Пандору» – зелёную жидкость, сделанную, по слухам, из частей тел Джаггернаутов – полуящеров с другой планеты, а отчима уже не было дома. Значит, телевизор, по которому Император во весь голос орёт: «Да здравствует наш Континент!», можно выключить. Тётя поставила тарелку с Пандорой перед Артёмом, пожелала приятного аппетита и взялась за мытьё посуды. Сейчас уже даже не верится, но когда-то Артём отравился этой самой Пандорой. Повезло, что две-три сотни лет назад всё-таки создали лекарство от всех болезней. Никакого тебе больше рака. Разве что слабоумие не излечить, да и оторванную ногу шприц тебе не пришьёт. Но это мелочи. Действует лекарство, конечно, эффективно, но всему своя цена – твоя кровь навсегда зафиксируется в секретных отделах контроля Империи и, если ты вдруг станешь неугоден для Правительства, а поймать тебя не смогут, Империя отравит твою кровь, заставив тебя сгинуть в самых тяжких муках.
«Лучше об этом не думать», – У Артёма неожиданно закружилась голова. Быстро проглотив Пандору, он пошёл в ванную комнату, начать собираться в Академию.
В ванной комнате всё было таким старым, как будто они всё ещё живут в двадцать третьем веке. Зеркало было не более прочным, чем броня Лакея. Ванна была прикреплена в двух метрах над полом. Стены также были красными, чего ещё можно ждать, когда живёшь в семье имперца. Артём посмотрел в зеркало, осмотрев себя. Брюнет, достаточно высокого роста, лицо удлинённое, тонкие брови, глаза чисто синие. Особенно Артёму нравился свой абсолютно обычный нос. Он часто встречал людей, у которых нос был картошкой, а ещё чаще с длинным носом, как у его отчима. Самому же Артёму с носом повезло. Это, пожалуй, единственная вещь, из-за которой можно было ему завидовать. Сын мятежников был худощав, голос был негромкий, но слишком грубый, чтобы парень казался милым.
Включив воду(да-да, её тоже регулировала Империя), Артём умылся и смирился с мыслью, что ему сейчас придётся тащиться на полдня в Академию.
Перед Академией он как всегда зашёл в гараж, находившийся около дома. Гараж этот по праву считался мастерской его покойного отца. Дело в том, что до своей артфраммерской деятельности отец был выдающимся учёным и даже работал в настоящей имперской лаборатории. Над чем он там работал, его сын понятия не имел, зато в мастерской было очень много записей, чертежей и деталей из лаборатории. Когда Артём научился читать и стал часто ходить в гараж, он с помощью чертежей отца немного освоил науку и даже воплотил в жизнь некоторые задумки из его тетрадей. Например, светящийся в темноте монокль и издающую самые разные звуки с помощью магнитных волн шкатулку. Но самым большим достижением Артём считал маленького автоматона в виде имперского робота, проделывающего небольшие расстояния в несколько метров. Ставишь автоматона на стол, и он идёт себе по столу, а в самом конце останавливается. А если заставить его идти под колыбельную из шкатулки – получается очень даже здорово. На самом деле этот автоматон сделал отец, ещё когда Артёму было пять. Вроде как летом перед этим самым мятежом. Но потом, уже после смерти родителей, имперские солдаты обыскивали мастерскую – похоже, искали что-то, – и сломали автоматона. Починить его Артём смог только через несколько лет. Теперь он каждое утро приходил сюда, включал колыбельную, и запускал автоматона. И на несколько мгновений уходил из этого жестокого мира. Вот и сегодня также. Мастерская была для него особенным местом, в котором присутствовал дух волшебства. Попадая в этот старый гараж, как кажется снаружи, он словно оказывался в доме, которого у него никогда не было. В квартире тёти парень никогда не чувствовал себя своим. Скорее сиротой в приюте. А попадая в эту пустующую комнату с едва целым столом посередине, который был заполнен чертежами и миниатюрными изобретениями Назарова-младшего, несколькими шкафами, забитыми книгами и записями отца, коробками с деталями из лаборатории, и портретом отца на стене напротив входа, сын артфраммеров как будто попадал в дом, в котором должен был жить со своими родителями. Здесь он читал книги и работал над отцовскими изобретениями. Здесь он мог заседать целыми днями и ночами. За исключением того времени, когда ему нужно было на учёбу в Академию.
Попадал в академию Артём всегда через метро, вход в которое находился через дорогу от его дома. Правда, даже переход через эту дорогу вызывал большое затруднение. Автомобили пролетали над дорогой с огромной скоростью и, похоже, с не меньшим желанием сбить кого-нибудь. В основном, это были всякие богачи, у бедных семей вроде его, обычно не хватало денег на автомобиль. Самыми быстрыми на дорогах были имперские патрульные машины. Вдобавок к проблемам на дорогах, на тротуарах тоже было не всё гладко. Частая проблема – занимающие большую часть тротуара лакеи. Они ездили по городу в поисках мусора или нарушений правопорядка, о которых они автоматически докладывают имперским компьютерам. К слову, у одной империи теперь и были такие технологии, как компьютеры, телефоны и тому подобное. Да и лакеи не самая большая проблема. Если забыть и о Джаггерах и Трагерах, сбив которых автомобилем, можно за-кончить жизнь на Серой Площади или в тюрьме, то ещё одной проблемой были Скайтро-ны. Эти маленькие роботы летали по всему городу и снимали происходящее, моментально транслируя это на тех же компьютерах Империи. Спасибо хотя бы за то, что десятиметровые Гроттоны не разгуливали по городу, а стояли у границ, никого не впуская и не выпуская. Да, честно говоря, последние двадцать лет никто и не пытался войти или выйти. Поэтому большинство даже не было уверено, что они работают. Но проверить никто не решался.
Что до метро, то оно уходило на два этажа под землю, и на каждой станции можно было встретить лакеев. Это было вполне естественно. Поезда стали гораздо быстрее тех, что были три с половиной тысячи лет назад. С одной стороны, это хорошо. А с другой… если ты случайно упадёшь на рельсы. Когда-то у тебя был минимальный шанс на выживание. Теперь не осталось и его. Из всего этого Артём смог сделать вывод: не стоит падать на рельсы.
Академия была местом, заменившим молодым людям институт. После школы ты обязан поступить в академию, если хочешь получить работу и не загнуться от голода. Для поступления в академию нужно было сдать двенадцать разных экзаменов, чтобы посещать двенадцать разных уроков. Если быть точным, это были: подсчёт, история развития мира, инженерия, психология, военная подготовка, астрономия, биология, грамматика, язык других континентов, история древней эпохи, химия и уроки творчества. В академии восемь курсов, и если ты поступаешь в неё в девятнадцать, то закончишь только в двадцать семь. После четвёртого курса число предметов сокращается с двенадцати до шести. Артёму было двадцать пять, и он учился на седьмом курсе. Следовательно, у него было восемь предметов: подсчёт, история развития мира, военная подготовка, инженерия, планетология, химия, биология и языки других континентов. В конце каждого курса были экзамены, а в конце восьмого курса испытания по каждому предмету в присутствии всех деканов, ректора, и как минимум одного члена правительства. И твоя дальнейшая судьба зависит от того, сколько баллов они поставят тебе на испытаниях. Испытуемый оценивался по десятибалльной шкале. Если ты получаешь меньше пяти баллов, можно сказать, завалил испытание, и зря учился восемь курсов в академии. Обычно никто не набирает десять баллов, лучшие студенты набирают по девять. Артём не рассчитывал набрать и семи. Шесть баллов – его потолок, он всегда это знал.
Попав в Академию, Артём первым делом направился в столовую. Он проводил здесь большую часть учебного дня, студентов никогда не выгоняли из столовых. Еда была бесплатной, а выбирать можно было всё, что хочешь. То бишь это место – рай на Земле. Единственный минус – количество еды ограничено. Набрав целый поднос рулетов и освежающих напитков, Назаров уселся за стол к своему другу Диме, занятому переклеиванием статьи про Межконтинентальные Игры из газеты в свою тетрадь. Он всегда был немного странным, любил разговаривать о Межконтинентальных Играх, так популярных в прошлом столетии, и знал толк в том, как вляпываться в неприятности. При этом он умудрялся оставаться «надеждой Академии», как говорил их декан. По крайней мере, он был одним из тех немногих, кого не тянуло блевануть от общения с Артёмом, так что последнего всё устраивало.
-Что ты делаешь?
-Я нашёл классную статью о Межконтинентальных Играх. Это про скандальную игру семьдесят четвёртого года. – Выпалил друг, даже не оторвавшись от работы. – Кстати, ты идёшь сегодня на праздник на Серую Площадь?
Артём лишь пожал плечами. За двадцать лет он так и не понял, почему все так ждут очередного юбилея с окончания революции. Когда они праздновали десятилетие, нескольких артфраммеров сожгли на глазах у толпы в знак победы Империи. И всем приходилось радоваться, выкрикивать оскорбления в лица горящим артфраммерам, потому что все понимали: лучше не злить Императора.
-Смотри, кобра опять на тебя пялится.
Кобра – это Лиза, однокурсница ребят. Рыжеволосая девушка с проблемой картавости, которую с Артёмом связывал неприятный инцидент со времён старшей школы. Парень не любил вспоминать об этом, а потому старался игнорировать её уже седьмой год подряд. Семь лет он проклинал судьбу за то, что она столкнула их с Лизой вновь, как напоминание об одной из бед его несовершеннолетней жизни. Но ему не хотелось преклоняться перед судьбой; за все семь лет учёбы в Академии он разговаривал с Коброй всего пару раз, и то не по своей воле. Она была лишь пережитком прошлого. И даже если бы Назаров смог забыть обо всём, что случилось, подружился бы с ней – у них не было общих интересов. Будучи, пожалуй, главной замухрышкой на курсе, Лиза являлась при этом ужасным книгочеем и настоящей зубрилой – её нельзя было оторвать от учебников. Обернувшись, Артём увидел её в очереди за едой. Она сразу же постаралась отвести взгляд, и почувствовавший неловкую щекотливость ситуации Назаров сделал то же самое. Парень стал смотреть на студентов за другими столами. Их было очень много. Одни читали прямо за столом, другие разговаривали, третьи пытались сделать вид, что их не затрагивает происходящее вокруг. Артём задумался – и уже не в первый раз – что все они являются компонентами большой системы, которой управляет Империя. Они как будто находятся в клетке. Животные, вынужденные день за днём повторять свои действия. И они не пытаются вырваться из этой повседневности, разрушить систему. Именно этим они и злили Артёма.
Вдруг его взгляд упал на однокурсницу Еву. Если бы он сравнивал Кобру с Евой, или даже себя с Евой, то это были бы «небо и земля», как говорили во времена Древней Эпохи. Ева была какой-то особенной, не такой, как все остальные. «У неё чёрные волосы и зелёные как лес глаза». Артём никогда не видел настоящий лес вживую, лишь на картинках в книгах, но не сомневался – это тот самый цвет. Нечто особенное. Ева казалась ему целым новым миром. Миром, похожим на те, о которых сын артфраммеров так много читал в книгах. Миром, сильно отличавшимся от того, в котором он живёт. Сказать по правде, Артём часто замечал её. Знал все её эмоции, мог понять, когда она радуется, а когда злится. Внимательно слушал все её доклады на лекциях. Иногда ему даже казалось, что Ева – единственный луч света в его жизни. Неожиданно они с Евой встретились взглядами. Всего на мгновение. Для парня это был знак, что пора уходить.
Быстро доев, Артём отправился на урок истории развития мира, по пути оглядываясь на проходящих мимо студентов. Если к Еве он испытывал что-то светлое, то к ним наоборот – что-то тёмное. Они читали, разговаривали, думали о чём-то. Артёму казалось, что в их жизни нет никакого смысла, никакой цели. Он часто об этом задумывался. «Революция могла спасти нас».
Лекция по истории развития мира вышла ещё скучнее, чем обычно. Преподаватель рассказывал что-то о Джаггернаутах, в то время как Артём рисовал, попутно оглядываясь, что происходит вокруг. Лиза, местная «Кобра», сидела за первой партой и читала учебник. И кажется, это единственный человек, который читал. Многие однокурсники, включая Диму и хулигана Альберта, храпели за своими партами, Ева пыталась украдкой зевнуть, а вот обманывающая всех и вся «гордость Академии номер один» по мнению преподавателей Рита как обычно занималась террором однокурсников.
Рита. Если Артём кого-то и ненавидел больше жизни, так это Риту. Ещё на первом курсе они стали врагами, когда Рита, чуть не попавшись на списывании во время экзамена, обвинила во всём Артёма. Он возненавидел её и поклялся отомстить. С тех пор они только и делали, что обвиняли друг друга, и подкалывали при каждом удобном случае. Артёму иногда казалось, что Рита – это сам дьявол в человеческом обличии, посланный на планету Z, чтобы убить его. По крайней мере, Артём не помнит диалога с Ритой, после которого ему не хотелось убить её, расчленив самым чудовищным образом.
Рита занималась тем, что кидалась объедками от пирожного в Рому, местного чудилу, боявшегося даже собственной тени, пытавшегося в этот момент слушать преподавателя. Сам Артём с удовольствием, присущим маньяку, рисовал картину того, как он обезглавливает Риту. Увидев, как бедолага Рома держится рукой за глаз из-за заехавшего ей по лицу очередного объедка, пущенного Ритой, Артём прошипел противнице:
-Тебе не надоело?
-А кто меня остановит? – с издевательским тоном спросила Рита и следующий объедок запустила в самого Артёма. От злости парень показал Рите кулак, но, какая ирония, именно в этот момент его заметил обернувшийся преподаватель. Ему явно не понравилась данная картина, что стало понятно по его басу:
-Назаров, может быть, ты поведаешь нам, в каком году Новой Эпохи был произведён первый Джаггер?
Артём промолчал. Он абсолютно точно не знал этого. Благо, парень помнил, кто такие Джаггеры. Рита же не растерялась и, состроив физиономию ангелочка, подняла руку. Преподаватель кивнул, дав ей знак, что можно говорить, и Рита пропела:
-В три тысячи девятьсот восемьдесят шестом, профессор.
-Абсолютно верно, Рита.
Преподаватель продолжил свою наискучнейшую лекцию, а Рита бросила на Артёма взгляд победителя, заставив его поморщиться от злости. Он продолжил рисовать гибель однокурсницы.
Когда прозвенел звонок, все начали собираться, обрадовавшийся концу этого кошмара Артём первым делом запрятал рисунок в свой рюкзак, затем отправился вместе со всеми на следующий урок – военную подготовку.
Пока снега нет, они занимались на спортивной площадке Академии. Обычно их заставляли бежать кросс, ровно как и сегодня. Артём Назаров любил это занятие. На каких-то несколько мгновений, пока ты бежишь, ты отрываешься от всего этого мира – от Империи, от зла, от проблем. Ты просто бежишь.
Непонятно почему, но бег всегда был неотъемлимой частью его жизни. Лишь благодаря умению быстро бежать он и выжил во время Ужасной Революции. Благодаря умению бежать ему иногда удавалось уходить от школьных хулиганов, в неприятности с которыми он благополучно вляпывался. Лишь иногда. Чаще всего его догоняли. Ещё в школе Артёму приходилось бежать кросс каждый год на уроках военной подготовки. Обычно он прибегал одним из самых последних. Хотя однажды, вроде бы в классе восьмом ему удалось прибежать первым. Но такое случилось лишь раз. Уже на следующем уроке его обогнали. И всё же привкус победы сохранился. С тех самых пор Артём полюбил бег. Он старался бежать каждый раз, как только подвернётся такая возможность. Но победить в забеге Академии шансов не представлялось. Многие его однокурсники были натренированы куда больше него, и в отличии от Артёма уделяли очень много времени спортивной подготовке. Пожалуй, самым быстрым из всех семикурсников был Альберт – главная проблема их курса, любитель драк и нарушений правил. В прошлом году он смог обогнать Назарова почти на пятьдесят метров. Дима всегда бежал наравне с Артёмом, хотя порой и отставал. Но в этом году всё должно измениться, Артём верил в это. Целое лето он по утрам занимался изнурительным бегом в своей комнате, отказывал себе в дополнительной порции сладкого. Он сделал очень много, чтобы проиграть.
Прозвучала команда встать на старт, сын артфраммеров поспешил туда, чтобы занять одну из первых позиций. По пути он столкнулся с Ритой, которая не забыла отпустить шутку:
-Эй, спорим, если я кину камень, он проделает большее расстояние, чем ты?
Он не обратил на это внимания. Занял позицию в самом первом ряду. Слева от него был Дима, а справа Альберт, не забывший «случайно» толкнуть Артёма. Он прошептал:
-Не сильно расстраивайся, когда проиграешь. Тебе же не привыкать.
Артём проигнорировал его.
-Жаль, что мы не бежим вдвоём. Иначе это была бы самая лёгкая победа в моей жизни.
Это он тоже предпочёл проигнорировать. Послышался крик преподавателя:
-Начинаем, все на позиции! Раз!
Он всегда так говорил. У Артёма даже выработалась привычка так считать каждый раз, когда он бежал.
-Два!
-Это будет самая лёгкая победа в моей жизни, – Ухмыльнулся Альберт.
-Три!
Они рванули вперёд. Артём помчался что есть сил, смог обогнать Диму, ещё одного однокурсника, побежавшего одновременно с ними. Они с Альбертом бежали наравне. Сын артфраммеров слышал, как однокурсник пыхтел. Настоящий паровоз. «Чуть больше скорости». Разогнавшись, он смог обогнать Альберта. И бежал всё быстрее. Слышал, как преподаватель даёт Альберту какие-то советы. Это не помогало. Артём не верил самому себе, но постарался ни о чём не думать – в этом и прелесть бега. Раньше у него не получалось обогнать всех однокурсников сразу. От радости парень даже заморгал – проверить, что это не сон. Но миг радости и длился всего миг. Совсем скоро Альберт начал догонять его, прикрикнув при этом «А ну стой». Почему-то это заставило Артёма сбавить оборот, и довольный собой однокурсник с лёгкостью обогнал его. Назаров прибежал к финишу вторым и страшно разозлился – в первую очередь, на себя самого. Отдышавшись после забега, он поспешил уйти с урока.
Астрономия. Этот предмет делился на две части – теорию и практику. На некоторых уроках они через телескопы смотрели на другие планеты в 3D-макете вселенной, но в большинстве случаев записывали что-нибудь жутко неинтересное в тетрадь, а то и вовсе заучивали всякую ерунду из учебника, которая в жизни не пригодится даже астрологам. Сегодня выдался хороший урок – они работали с телескопами. Артёму казалось, что он мог часами смотреть на Марс, Венеру и Сатурн, почему-то его радовал тот факт, что существуют и другие планеты, такие, на которые можно было бы улететь. Особенно ему нравился Сатурн, он даже решил в юности, что если когда-нибудь отправится в космическое путешествие, то обязательно побывает на Сатурне. Вдруг кто-то врезался в него, и от неожиданности Артём даже отлетел, а несколько учебников из его рюкзака вылетели. Послышался смех. Обернувшись, Назаров увидел Альберта и его друзей.
-Поосторожнее, дружище, – Злобно усмехнулся Альберт, – Предупреждал ведь, что упасть можешь.
Расхохотавшись, они с друзьями отошли к другому телескопу. Артём опустился и стал собирать учебники. Астрономия, химия, история. Вроде всё на месте.
-Ух-ты, – Услышал он чей-то голос. Подняв голову, увидел сидящую прямо перед ним Кобру и держащую в руках его сегодняшний рисунок. – А ты здорово рисуешь.
«Как-же сильно она картавит».
-Спасибо. – Быстро спрятав рисунок в учебник, пока ещё кто-нибудь не увидел, Артём вер-нулся к своему телескопу. Но Кобра встала рядом.
-Знаешь, а мне больше всего нравится Венера. Она очень красивая.
Назаров просто кивнул в ответ. Может, если с ней не разговаривать, она уйдёт?
-А ты давно рисуешь?
-Когда время находится.
Лиза попыталась улыбнуться. Вдруг ей в спину попал орех, и послышался чей-то смех. Сомнений не было, это Альберт.
-Ой, извини, просто я читал, что кобры могут ртом орехи ловить.
Альберт с друзьями снова захохотали. Лиза постаралась не обращать на это внимания.
-У тебя же вон, даже и клыки для этого есть.
-Слушай, отвали от неё. – Артём не сразу понял, что это сорвалось именно с его уст. И почему он так не терпит несправедливости?
-Что ты сказал? – Огрызнулся Альберт.
-Отвали от неё. Ты не должен так поступать.
Иногда он удивлялся тому, как легко ему удаётся находить проблемы на свою… голову. Ведь Альберт был психом и часто устраивал драки в Академии, спорить с таким всё равно что рыть себе могилу. Альберт сделал шаг к нему.
-Какие-то проблемы? – Спросила преподавательница. Она и ещё несколько человек вылупились на них и ждали, что будет.
-Всё в порядке. – Альберт с присущей ему злостью посмотрел на Артёма и отошёл в другую часть класса. Сын артфраммеров вернулся к телескопу.
Конечно, нельзя сказать, что всё обошлось, в перерыве между астрологией и инженерией несколько дружков Альберта поймали его в коридоре и отвели во двор Академии, где уже собралась большая толпа. На поле битвы в виде квадрата, вокруг которого выстроились студенты, уже стоял Альберт. Артём понял, что драки не избежать.
-Повторишь, что ты там сказал?
-Ты не должен так поступать. – В этот раз прозвучало всё не столь убедительно. Он приготовился к бою. К сожалению, всё вышло не совсем так, как он ожидал. Уже в первые пятнадцать секунд Артём лежал на земле со сломанным носом. Его противник лишь злобно захохотал, и Артём посмотрел на него – высокого здоровенного глыбу с чёрными короткими волосами, хохот которого не придавал ему никаких надежд. Нос жутко болел, кровь капала так громко, что звенело в ушах. В глазах всё было раздвоенным, расплывчатым. Другими словами, Артём не сможет победить, это точно. Он попытался встать, однако Альберт, ловко прыгнув к противнику, пнул его в печень, не выдав ему никаких шансов. В толпе слышались перешёптывания, но из-за шума падающей на пол крови Назаров смог разобрать лишь предположение, что он уже не жилец. Не слишком-то это его вдохновило, знаете ли.
-Ещё не сдох, придурок?! – злобно выкрикнул Альберт, ещё раз пнув Артёма, но на этот раз в челюсть, отчего парню стало ещё хуже, - Может, ещё раз скажешь, что я не должен был делать?! Скажешь?!
-Т-ты… ты… - Артём едва мог шевелить зубами, и всего пара слов вызывала у него напоминание о жуткой боли, - ты н-не должен был… делать этого…
Сделав перед этим вдох, Артём как следует харкнул кровью, с намерением попасть прямо в противника. До него кровь, конечно, не долетела, но толпа засчитала данное оскорбление. Альберта это окончательно вывело из себя, Назаров понял это, когда однокурсник наступил ему на руку, заставив закричать от боли. Сам же Альберт ухмыльнулся и прошипел:
-Ещё хоть слово скажешь – придушу. – Далее он обернулся к толпе и перешёл с шипения на крик, - Чего вылупились? Лучше валите отсюда! И ни слова учителям!
Все знали, что у Альберта не всё в порядке с чувством юмора, поэтому решили поскорее послушаться приказа. Сам Альберт последовал за толпой в класс, не забыв по пути наступить на Артёма. Парень остался в одиночестве лежать в луже своей-же крови. Несколько раз он попробовал пошевелиться, но всё было тщетно. Единственное, что он мог сделать – это выплюнуть новый грамм крови изо рта. Так сын мятежников лежал до тех пор, пока его не нашли рабочие лакеи.
-Что с лицом?
Артём и не сомневался, что отчим спросит его. Он потратил полчаса на отмывание ран в надежде, что Юрий не заметит их. Однако, его не проведёшь. Поэтому, когда за ужином Артём услышал этот вопрос, он лишь пожал плечами и сказал:
-Неудачно ударился об дверь. Да, я действительно неуклюжий.
-Давай я посмотрю, - Срочно вступила в разговор тётя и начала осматривать лицо Артёма. Если уж она узнает, что с ним что-то не так, то всё, ещё неделю не отлипнет, вот такой она человек.
Тётя вынудила Артёма наклеить пластырь на нос, а также помазала всё его лицо какой-то неведомой парню слизью; он всё же помолился, чтобы она не состояла из какой-нибудь слюны Джаггернаута. Юрий подождал, пока Артём поест, а затем сказал ему собираться, а иначе они точно опоздают на праздник в честь двадцатилетия с момента окончания революции. Отмазываться от похода бесполезно, понял Артём.
Продолжение следует.