Неделя выдалась тяжелой. Тяжелее чем предыдущая, хотя предыдущая была тоже не из легких. В общем, это был такой длинный-длинный тоннель из тяжелых недель и, наконец, суббота. Одна единственная, и нужно успеть все сделать, хотя бы помыться в душе и прогулять собаку.
Мне повезло, сегодня было солнце. А до него был сплошной дождь, который лил несколько недель подряд, размыл местами дорожное полотно и испортил характер у сотни, а может быть тысячи людей в моем городке.
Мне, положим, портить нечего. У меня все давно испорчено. Мне пятьдесят и мне все-равно. Собаку только жалко. Поэтому чай, душ, бритва, короткие сборы и, вот, мы уже гуляем, превозмогая чувство головокружения. У собаки легкий нрав, она гуляет сама, в том смысле, что не нужно ничего придумывать, чтобы ее развлечь. Мы долго кружились вокруг детской площадки – что-то она там вынюхивала. Заметно, что она читает карту запахов как интересную книгу – скорее всего, моя собака заядлый собачий книгочей. Умная псина, хотя ей всего пять месяцев отроду.
Потом бегом через лесок к району новых домов возле водопада. Здесь кое-где еще идет стройка. Собака останавливается возле одного из домов, в котором заканчивается благоустройство территории. Собака изучает землю, сваленную кучей возле тротуара, пробует ее на вкус, и неожиданно замечает обрезок пластиковой трубы, который катается по асфальту, движимый порывами легкого ветерка. Это ее настораживает, она предпринимает попытки приблизиться, но тут же в ужасе отскакивает прочь. Не знаю почему, но моя обыкновенно не слишком шумная собачонка начинает лаять и прыгать вокруг обрезка трубы, словно это некий опасный зверь, лев, или даже инопланетянин. Лаяла она так звонко и отчаянно, что это меня рассмешило. Я забыл про длинный-длинный тоннель тяжелых дней, дождь и испорченный характер. Собака лаяла, я смеялся. В тишине новостройки наш дуэт мог показаться странным, но мне пятьдесят и мне все-равно. Несколько минут спустя из соседнего домика вышел занудного вида паренек лет тридцати в тапках и направился к почтовому ящику. На обратном пути он вежливо поинтересовался: может ли он мне чем-то помочь. Я удивляюсь и ответил, что нет. Паренек не удовлетворился ответом и пустился в разъяснения, мол, у него в доме пес и он лает, потому что слышит, как лает моя собака:
- Это не страшно, конечно, но вот все обстоит именно так. – добавил он, изображая дружелюбие, вернее стандартный образец североамериканской вежливости, которую я привычно игнорировал.
Его очки и тапки напомнили мне о том, что мир скучен и однообразен как его новый типовой дом, субботний покой которого он верно охраняет. Собаке было жаль расставаться с обрезком трубы и мне пришлось изрядно натянуть поводок, чтобы сдвинуть ее с мертвой точки.
"Шибу ину", - как гласит описание породы, иногда проявляют упрямство, - собачонка упиралась всеми лапами, наклоняла голову и ошейник смешно топорщил ее рыжую шерсть на загривке. Мне было все еще весело, поэтому я не смотрел на паренька, чтобы не выпарить свою радость о его плоское как мир лицо в уродливой оправе.