...Девятилетнюю Алёнку на выходные забрал погостить отец. Такое случалось не часто, и ожидание свидания было для Алёнки томительным чувством.
Они покатались на отцовской машине по городу, погуляли по набережной. Вечером Алёнка нашла в шкафу свои старые позабытые игрушки, мягкую белую овечку и дракончика. Было счастье. Потом они с отцом наелись мороженого, и смотрели мультики. Потом отец пошел мыть посуду, а Алёнка прямо в одежде заснула на папином диване...
С утра выяснилось, что домой на машине Алёнке ехать не придётся. Старенький "опель" не выдержал прогулки по городу, и заводиться не пожелал. Отец позвонил Алёнкиной маме, и она приехала за дочкой под вечер на автобусе.
Надо было возвращаться домой, учить стишок по чтению, готовиться к контрольной по математике... Алёнкины глазки распухли от нахлынувших слёз, от обиды на жизнь свою, такую бестолковую, от желания видеть каждый день и маму и папу, и от невозможности это исполнить.
Мать и отец разговаривали спокойно и вежливо. Мать говорила, что надо бы отдать Алёнку в школу художественную, рисует она хорошо. Просила отца помочь с деньгами. Отец отвечал, что не против, но пока помочь не сможет, надо подождать, надо машину ремонтировать, да и долгов поднакопилось. Что заберет он теперь Алёну на зимних каникулах, раньше не получится, надо много работать.
Алёнка стояла между родителями, жалась то к матери, то к отцу. Жмурилась от слёзок и давилась ими, стараясь, чтобы взрослые не услышали ее всхлипывания. Потом подошел автобус, и они с мамой поехали домой...
...Мать с отцом развелись пять лет назад. Для всех знакомых и родных это стало полной неожиданностью. Для Алёнкиной матери тоже. Говорят же - сорок лет для мужика последний переходный возраст. Вроде и жил он с женой дружно и хорошо, и детей родили троих. Старшие девчонки-близнецы успели уже отучиться и повыходили замуж. Алёнка малявочка была еще совсем, четыре годика. Но случилось у мужика наваждение, влюбился без памяти, потерял голову, потерял разум. И ни о чем не думая, как в омут с головою, рассказал жене об этой своей непреодолимой последней страсти.
У Алёнкиной матери была по наследству доставшаяся квартира в пригороде. До сих пор она ее сдавала, помогала старшим дочкам, да на хозяйство копила потихоньку. А в это время как раз не жил никто в квартире этой. Хотела ремонт сделать, а пришлось собрать вещи, игрушки дочкины, и ехать самой, начинать одинокую жизнь разведенной женщины. Развели их на удивление быстро, хмурый судья посмотрел на обоих, и сказал:"Развожу вас, граждане, об истинной причине развода спрашивать не буду. Одно скажу - о ребёнке помните, и растите её по-человечески. Договаривайтесь обо всем сейчас, чтобы потом не делить здесь же права на имущество и дочку."
Отец снова женился, через два месяца после развода повел свою новую милую в ЗАГС районный. Дочки старшие перестали с отцом разговаривать, а Алёнушка просто не понимала ничего, просто скучала и очень хотела к папе.
Теперь она ходила в садик, а мама пропадала на работе. Иногда Алёнку брали к себе сёстры, нянчились с ней, водили по-очереди то в кино, то в театр кукольный. А Алёнка ждала папу, и часто плакала по ночам.
Ещё большей неожиданностью для родичей стало новое известие - Алёнушкина мама тоже собралась замуж. Мужа будущего знала она от школьной скамьи, вместе учились, потом дружили семьями. У него, как и у Алёнкиных родителей, семья распалась, развалилась безобразно на осколки жалкие. И не разберешь, кто прав, кто виноват. Оба, видимо, виноваты были. Оба горячие, гордые, с амбициями. Нашла коса на камень, ссорились, ругались, кричали. Потом сгоряча разошлись, и затаили друг на друга лютую обиду.
Достаточно времени прошло с того момента. Мужик устал быть один, а Алёнкину мать знал он как женщину тихую, покладистую, не конфликтную. Да и к тому же знал очень хорошо и давно. Пришел свататься без особой надежды на успех. А она взяла, да и согласилась.
Расписались тихо и буднично в том же ЗАГСе. Стали жить также тихо, без криков и ругани, без ссор и скандалов, оберегая чувства друг друга. Они ведь по-прежнему были друзьями, и не было между ними страсти плоть сжигающей и лишающей разума. А вот разум как раз был.
Алёнушка привыкла к отчиму быстро. Звала его просто по имени, ласкалась доверчиво. Нравилось ей, что он чинил её игрушки и ходил разбираться с обижавшими Алёнку мальчишками. Нравилось, что отчим любит готовить, и они вместе лепят пельмени и жарят рыбу. Они подружились. Алёнкина мама радовалась, с появлением нового мужа жизнь стала спокойнее и проще.
Такая абсолютная идиллия продлилась не долго. Сначала активизировалась бывшая жена Алёнкиного отчима, стала звонить, просила восстановить отношения. Потом вернулся к реальности Алёнушкин отец. И трёх лет не прошло, как тот же судья разводил его уже со второю женой.
И Алёнушка наконец-то увиделась с папой. И оказался он сильно постаревшим и несчастным человеком. Алёнкина мать глядя на него даже всплакнула. Она позвонила старшим дочкам, велела помириться как-то с отцом. Жаль дурака старого, сломал себе жизнь. Девчонки простили его, как смогли...
...В автобусе Алёнка крепилась. Смотрела в окно, на котором первый морозец нарисовал серебряные веточки. Грелась в охапке у мамы. Дома ее встречал отчим, она увернулась от него, и пошла боком, ни на кого не глядя, в свою комнату. Отчим сел рядом, стал помогать расстёгивать сапожки. Алёнка разревелась в голос, прибежала мама.
Алёнка привезла от папы свою овечку. Пушистая, белая, мяконькая, для Алёнки она была сейчас как связь с прошлым. Сжимая овечку, ребёнок рыдал.
--Вы все запутали... Как клубочек - все запутали... Я не могу так! Я хочу жить с папой, и с мамой. И уже с тобой хочу, дядя Миша. Я люблю твои пельмени и люблю с тобой играть. А папу я просто люблю-ууу. Я по нему скучаю, я хочу его видеть. Я знаю, он плохо поступил, но я его простила. А ты вот зачем ушел от жены? Вот где твоя голова была, а?
Отчим растерянно крутил сапог, он не знал, что ответить, ему самому препаршиво было в последнее время. Выручила жена.
--Мишенька, иди на кухню, поставь чайник, пожалуйста. Она устала очень, сейчас успокоится.
Мама стала снимать с поникшей всхлипывающей Алёнки одежку, попутно расправила кровать и уложила дочь под одеяло. Легла рядом, и поглаживая волосы стала баюкать и приговаривать тихо:
--Прости нас, Алёнушка. Мы и правда все запутали, а о вас, о детях, не подумали. И сестрёнки ведь тоже переживали, даром, что взрослые. Обида была на всех одна. Ты на дядю Мишу-то не злись. У него тоже душа пополам. У него тоже свои дети остались, да знать его не хотят. Мы для него как спасательный круг, а дом наш как тихий остров. Знаешь, он у меня в школе задачки списывал... А ты вот стишок не выучила, и получишь завтра "пару" по чтению. Папу-то жалко твоего, постарел он очень. Будешь ездить к нему и дальше. Ты жалей его, доченька. Сделал глупость человек, всю жизнь будет теперь расхлебывать. И меня ты пожалей тоже, мне-то не просто очень... А знаешь, скоро радость у нас будет, у Машеньки малыш в мае родится. И буду я бабушка, а ты - тётя...
От этого известия Алёнка всхлипывать перестала, заулыбалась даже. Решила - овечку племяннику непременно подарит. И дракончика, и кукол своих разных старых, и книжки.
Отчим принес чай. Алёнка не дулась на него больше.
--Дядь Миша, я скоро буду тётей! Ты знаешь? И я не злюсь больше, прости меня. Вот ты состаришься, и мама, и отец, я вам всем помогать буду, доглядывать вас в старости.
Так с овечкой в обнимку и уснула.
Мать с отчимом сидели на кухне рядом, пили чай молча и грустно. Каждый о своем вспоминал и переживал. Оба уже не молодые, пожившие, думали тепло о словах Алёнкиных. Можно не бояться остаться одинокими, хорошая растет девочка, доглядит их в старости и пожалеет... А клубочек уже не распутать, как-то жить надо дальше. Жить и держаться рядышком, разумно, дружно и спокойно. Ради Алёнушкиного счастья.