Егорка

               

     Есть у селений лесозаготовителей одна особенность: они, как и люди, недолговечны. Пока есть лес, посёлок живёт и процветает, но после того, как запасы тайги истощаются, начинается медленное умирание жизни в этом, некогда цветущем крае.
     Не сделала жизнь исключения и посёлку «Таёжный», в котором работал на трелёвочном тракторе отец Егорки – Михаил. Когда закрыли леспромхоз, люди начали потихоньку перебираться кто куда. Сделать свой выбор предстояло и семье Михаила. Но куда пойти-поехать, где искать работу, если нет другой специальности, кроме этой? Долго обдумывали они с женой, куда бы податься, ведь четверых пацанов, старшему из которых исполнилось двенадцать лет, надо было как-то прокормить. Знакомые мужики подсказали, что в Забайкалье много леспромхозов, зарплаты там неплохие, да и жильё можно быстро получить. И решили они с женой, что можно попытать счастья в тех краях. Михаил должен поехать один, потом, когда устроится, получит жильё, тогда и семью можно перевозить. Он уехал, а Татьяна, вся в радужных надеждах осталась одна с кучей ребятишек, ждать вызова от мужа.
     А Михаил как уехал, так и сгинул, будто его и не было, ни ответа от него, ни привета Татьяна так и не дождалась. Может, другую нашёл, а может быть, попал в дурную компанию, и нет его давно уже в живых. Пошёл второй год, как от него нет никаких вестей. Запасы деньжат, какие ещё оставались после расчёта из леспромхоза, давно закончились, приходилось перебиваться на рыбе, что ловил Егорка, на ягоде и грибах. Татьяна иногда ездила в город, продавать дары леса, чтобы купить муки и крупы, на том и жили. И всё бы ничего, но ребятишки росли, одёжка истрёпывалась, нужно было их одевать-обувать. Но где взять деньги? Егорка, как самый старший старался помогать матери, чем только мог, вот и теперь заявил ей, что пойдёт с мужиками в тайгу ореховать. Татьяна приготовила ему всё необходимое, Егорка, накинул на плечи тощенький  рюкзачишко, взял отцовское ружьё, и пошёл на ореховый промысел.
     Кому приходилось заниматься этим тяжёлым трудом, тот знает, сколько сил требуется, чтобы набить шишку и переработать, а потом ещё и доставить домой. Целый месяц пробыл Егорка на промысле, мужики его не обделили, долю определили как равному, ещё и похвалили при матери:
  -  Хороший сын у тебя Татьяна растёт, работящий, настоящий помощник.
      Зиму пережили Татьяна с ребятишками благополучно, продавали орехи, купили кой-какой одёжки для младших, и продуктов в запас. Егорка понимал, что на его плечи легла большая ответственность за семью, как на самого старшего, потому не сидел без дела, помогал, чем мог матери по хозяйству, работал у соседей, если просили помочь, зарабатывая, таким образом, немного, но на хлеб хватало. Временами он уходил в тайгу, ставил петли на доверчивых рябков, приносил обычно несколько штук, мать варила из них запашистый суп, и тогда казалось, что ничего вкуснее они до сих пор не едали.
     Запасов ореха хватило в аккурат до весны. Вскоре пошла колба, за ней папоротник и ранние грибы – сморчки. Егорка брал с собой в лес всех братьев и они, рассыпавшись по полянам, несли всё, что смогли добыть…
     Прошло уже почти три года, как Михаил уехал на заработки. Татьяна потеряла всякую надежду на возвращение мужа, одна надежда и опора оставалась у неё, это Егорка. Он за эти годы вытянулся, возмужал, не по годам стал серьёзным и деловым, всё свободное время отдавая поискам какой-либо работы в посёлке. Ходил пилить и рубить дрова, чинил крыши и заборы, помогал людям по ремонту домов. Иногда Егорка уходил на охоту на косуль, он
подкарауливал их на тропе или же на солонце, но так как опыта у него по этой части было мало, то и мясо в семье приходилось кушать очень редко. Всего лишь пару раз удалось Егорке подстрелить коз и принести домой свежатинки.
Это был для них праздник! Но как бы не экономила Татьяна, оно быстро кончалось.
     Прошедшей зимой Татьяна сильно простудилась, зимнее пальтишко совсем стало непригодно, а новое купить, нечего было и думать. Она надевала старенькую куртёшку, которая не могла согреть в морозы. В ней Татьяна поехала в город за мукой, продала ведро ореха, купила, что было нужно, но пока стояла на базаре, промёрзла и очень сильно простудилась. По приезду домой слегла и проболела две недели. С тех пор ей всё время нездоровилось, она постоянно подкашливала и таяла на глазах.
  -  Надо мамке лечиться, – решил Егорка, и чуть ли не насильно увёз её в город в больницу. Врачи поставили диагноз: гепатит, то есть желтуха.
     Остался Егорка один, с оравой младших братишек, которые уже понемногу начинали помогать ему по хозяйству.
  -  Ну, что, пацаны, управитесь одни, без меня? – собрав их однажды, спросил Егорка, – Мне нужно на один день в тайгу уйти.
     Ребятишки, привычные ко всему, пообещали, что будут вести себя хорошо, не драться, и Егорка, сварив им жиденького супчика, чтобы хватило на день, ушёл бить шишку. Он решил наготовить в этом сезоне как можно больше ореха (хотя год был неурожайным), чтобы хватило не только на продукты, но и маме на новое пальто. Несколько дней подряд уходил Егор в старые кедровые семенники, бил шишку, возвращался, готовил кушать братишкам и опять уходил заниматься этим тяжёлым промыслом. Ребятишкам же, чтобы не сидели без дела, дал наказ откатывать орех, чтобы не было в нём мусора. Всё какое-то занятие, да и польза делу. Иногда Егорка, загрузив в старенький рюкзачок пару ведер ореха, уезжал в город продать его и купить в больницу маме чего-нибудь вкусненького. Татьяна, хоть медленно, но всё-таки шла на поправку, и её обещали через неделю-другую выписать домой.
     Деньги, вырученные от продажи орехов, Егорка прятал в укромном месте – это те, что предназначались матери на пальто. Он завернул их в бумагу, на которой карандашом написал: «маме на пальто». Остальные же, предназначенные на продукты, клал в стол. Он знал, что никто их не тронет
без его разрешения. Когда по его подсчётам  уже должно было хватить на покупку, он достал из кармана очередную партию вырученных денег, чтобы добавить к тем, что лежали спрятанными, и полез в тайник за свёртком. Когда же Егорка достал его, то обомлел: деньги были все изгрызены крысами или мышами. Это было для него большим ударом. Завернув оставшееся  в эту же бумагу с надписью, он положил её в карман и заколол булавкой, чтобы не выпали.
  -  Сколько трудов пропало, – бормотал расстроенный Егорка,  -  Неужели мамка опять без пальто останется?
      А за орехом теперь приходилось уходить всё дальше и дальше - ведь поблизости было уже всё повыбито.
  -  Ну, братишки, вы уж потерпите ещё немного без меня, я вернусь через пару дней, а потом вместе пойдём носить орехи. Согласны?
  -  Мы тебя дождёмся, – дружно загалдели братья, – только приходи быстрее!
     Не могли знать ребятишки, что видят брата в последний раз! Егорка как ушёл, так и пропал! Прошла неделя. Уже и мать вернулась из больницы, а сын  не возвращался. Местный народ уже несколько дней ходил его искать, но всё безрезультатно. Никто не знал, в какой стороне Егорка бил шишку.
     Прошло три года. Известно, что кедр даёт урожай орехов через три, на четвёртый. Вот и этот год выдался урожайным. Мужики, те, что ещё остались в посёлке, занялись заготовкой ореха, и однажды обнаружили в развилке большого кедра то, что когда-то было Егоркой. Когда сняли его на землю, то нашли в кармане обветшалой одежонки, застёгнутом на булавку, бумажный пакет с деньгами, на котором выцветшими от карандаша буквами  было написано три слова: «маме на пальто».