Отшумела метель. Прошёл большой грейдер. И я пошла по дороге, хотя коварна ещё была наледь. Шла и жадно вдыхала свежий воздух. Чем дальше я шла, тем увереннее был шаг.
А летом брели мы с внуком с рыбалки, на которую он меня тянул. Как он готовился к ней! Кто-то сделал ему удочку, он накопал червей.
Но я, дочь рыбака и охотника, не умею рыбачить, не знаю, как насадить червяка, как правильно держать удочку. Долго мы терпели комаров и слепней. Рыбалка не удалась. Трудно было в жару идти мальчишке в сапогах. И чтобы сократить дорогу обратно, я делила её на отрезки и показывала какой-нибудь ориентир: вот до жёлтого цветка, вот до ивы, вот до поворота…
Ветра не было. А по правую сторону дороги в особых белых одеждах стояли сосенки и ёлки. Зима обнажила поля от трав, и сразу видно стало, что лес ещё настойчивее наступает и на дорогу, и на деревни.
Молодые ёлочки то тут, то там разбежались.
Если в августе бродить вокруг них, можно насобирать рыжиков.
Всё мне давно знакомо вдоль этой дороги к речке Тавеньге. Налево издалека видна огромная ель, которой, наверное, больше ста лет. А вон её пятнадцать дочерей и внучата. Там почти всегда рыжики.
Вот прохожу я гиблое место, всегда перекрещусь и прошепчу:
- Царствие небесное всем душам.
Здесь когда-то очень давно было кладбище. А потом привезли ещё до меня огромные бочки под солярку и бензин, сделали автозаправку. Иногда около этого места водит, как говорят старожилы. А недавно увезли эти бочки и разобрали избушку.
Дальше направо и вверх отворот на деревню за большими берёзами.
Когда проходила мимо жилого дома, ко мне вышла женщина со словами:
- Заходи пить чай, я чайник поставила. Не зайдёшь - обижусь.
- Так я до речки иду.
Шла я конечно за новыми снимками и пообещала, что загляну на обратном пути.
Ничего удивительного нет, что приглашают в дом. Людям хочется поговорить.
Про себя отмечаю, что у них ладно обшита новой вагонкой зимовка во дворе, и покрашены наличники. Синички и сойки так и вьются над калиной, на которой висит кормушка. Прикормлены они семечками. Когда народ перестал держать скотину, стали подкармливать лесных птиц. Это извечная крестьянская жалость ко всему живому.
Прохожу мимо старых, уже нежилых двухэтажных домов. Некоторые из них покосились, потому что их тянут громоздкие и тяжёлые дворы в сторону. Только летом в эти дома приедут потомки тех, кто когда-то строил их. Приедут из Москвы, Архангельска, Мурманска. Вологды…
Вот расписной дом Ардалиона. Давно нет ни его, ни его жены Варвары. А дом стоит бодро, опоясанный кружевом посередине, как поясом. И окна дома оторочены ажурными наличниками. И я вспоминаю рассказ о том, что когда начали за его домом делать карьер, добывая песок, он вышел с ружьём, потому что был против этих раскопок. Песок есть песок, если его брать в одном месте, то и дом его может поехать в сторону. И от добычи песка вынуждены были отказаться.
Прохожу мимо ключа у дороги. Он заговорил со мной простуженным тихим голосом, но я не отозвалась. Только благодарно посмотрела в его сторону.
Услышала лай овчарки Лорки, поговорила с ней, назвала её умницей и хорошей девочкой. И Лорка меня поняла, дружелюбно помахала хвостом.
Здесь когда-то жил Рэм. Иногда огромный пёс из породы овчарок приходил к моему крыльцу, и я звонила его хозяевам, что он у меня.
Но доверчивого Рэма подманила и загрызла зимой волчица. Жить на краю деревни без собаки нельзя. И хозяева воспитали Лорку. Иногда хозяин берёт её с собой на рыбалку. Но Лорку для её же безопасности держат на цепи.
Вот и сосны.Строгие и величавые стоят они в своей торжественной зимней одежде. Я слышу осторожное постукивание. Дятел.
Подхожу к речке. С моста смотрю на её разлив, на следы на берегу. Следы собаки или волка уже провалились, ведут к воде и продолжаются по талому льду. Человек бы здесь не прошёл.
И вдруг к своему удивлению, вижу взметнувшуюся с талого ледяного островка серую утку. Она не может далеко улететь. Её словно что-то держит здесь.
- Подранок, - поняла я.
Крыло не вынесет перелёта. Она вынуждена здесь плавать.
И чем она может питаться?
И где спрячется, если замёрзнет речка?
И как ей было тяжело в эту метельную ночь!
Долго я наблюдала за ней.
Весь мир против неё.
Злой и холодный ветер.
Чёрная ночь, собаки, волки, лисы и люди.
Вот так же и человек. Он по чьей-то злой воле попадает в беду, оторван от своей привычной среды. И бьётся из всех сил, чтобы выжить.
В городах уток подкармливают, они уже остаются на зиму. А эта одна одинёшенька со своей бедой. Она и от меня отплыла подальше.
Но надо возвращаться. В такие пасмурные дни темнеет уже в три часа.
фото автора от 20.12.15