Мы, друзья детства, Димон, Сашка, Колян и Ваш покорный слуга, вот уже несколько лет собирались вспомнить молодость и устроить совместную рыбалку. Обычную рыбалку, без всяких там премудростей. Все мы давно уже выросли, но память то и дело уносила каждого из нас в далекое прошлое. В детство и юность, не омраченные взрослыми заботами. Изредка собираясь по пятницам на квартетное пивопитие, мы с ностальгией вспоминали свои частые походы на рыбалку. Ночные костры с непременной ухой. Пение цикад и заливистые трели соловья в прибрежном ивняке. И каждый раз уже по традиции клятвенно божились друг другу, что уж в следующее то лето мы точно соберёмся все вместе и, наконец-то, порыбачим. Из нас четверых заядлым рыбаком до настоящих дней оставался лишь Димон. Мы же трое, хоть и имели в своём арсенале дежурные удочки, на которых паутины уже было намотано больше, чем лески, как то со временем отдалились от выходов на природу. Но в этот раз Димон, выкладывая на стол несколько вяленых хвостов к пиву, строго предупредил:
-Так, халявщики, последний раз вас угощаю. Надоело кормить дармоедов!
Мы в недоумении уставились на него:- Что за жлобство, Димон? Тебе это не к лицу, не к телу!
Но он, не реагируя на наш выпад, продолжил:
- В эти выходные никаких отговорок, все едем на рыбалку! - и, оглядев наши озадаченные лица, решительно добавил, - с ночёвкой, как и собирались!
Сказать, что мы трое обрадовались этому, единолично принятому решению, значит покривить душой. Каждый из нас согласно закивал головой, но глаза при этом попрятал. Димону хорошо, он не женат. Ему собраться только подпоясаться. А нам каково? У нас дети уже не одну пару сменной обуви в школе сносили. А он всё на свободе. И мужик складный, и лицо средней очаровательности и рукодельник не последний. Но правда есть один недостаток – рыбак заядлый. Всё свободное время по рекам да озёрам пропадает. Правда, был в его жизни период, когда он действительно летал на крыльях любви. Тогда с ним была девушка Света, но всё закончилось трагично. Автомобильная авария оборвала её молодую жизнь. Прошло более пяти лет. После этого, конечно же, были у него и девушки, а потом и женщины, но то ли рыбу они не любили, то ли готовить её не умели. Только не срослось у Димона ни с одной. Пытались они его на якорь в порт приписки городской посадить. Но разве обуздаешь ветер в поле или волну на реке? Так и гулял он один на свободе. Мы временами немного жалели его, но если честно, то больше завидовали.
- Что-то не вижу радости на ваших фотографиях? – Димон стоял над столом и сверху, ухмыляясь, сверлил нас своими карими глазами из под тёмных бровей.
- А чего, - загалдели мы наперебой. - Мы не против, вот только как с погодой, да и с жёнами надо договориться.
Но Димон был непреклонен: - Мероприятие состоится в любую погоду…! Поняли, лежебоки, в любую! А с женами вашими я уже договорился.
Колян недоверчиво прыснул и, состроив трагическое лицо, укоризненно процитировал: - Не надо смеяться над больными людьми.
-Вы то, может и больные, а вот жёны ваши нормальные.- Димон открыл себе бутылку пива, и отхлебнув солидный глоток, добавил. - И отпускают вас на выходные. Но,- он поднял указательный палец,- только под мою ответственность!
Мы трое застыли с бутылками в руках. Конечно, мы давно привыкли к чудачествам и напористости Димона, но не до такой же степени.
А он с победным видом, оглядывая нас в очередной раз с высока, достал свой мобильный, и набрав чей то номер, сунул телефон мне. Я послушно прижал трубку к уху.
-Да, Димочка, - услышал я воркующий голос своей второй половины Татьяны. Со мной она таким тоном никогда не разговаривала.
- Вообще-то это я,- ответил я. И неприятное чувство не то что ревности, а скорее разочарования шевельнулось у меня под футболкой.
- А, Мишань…Ты чего хотел?
Я растерялся и замялся, но она продолжала за меня: - Если ты насчёт завтрашней рыбалки, то я не против.
-Ладно, - только и нашёл я что сказать и, отключив связь, передал трубку Димке.
Он победно оглядел присутствующих: - Ну, кто-то ещё хочет попробовать?
Сашка, недоверчиво улыбаясь, достал из кармана мобильный и набрал телефон своей жены.
-Тонь, привет, а какие у нас планы на завтра?... Да?... А ты же хотела….? В следующий раз? …Ну ладно…да, нет…, да не полезу я пьяный в воду! Нет…, нет…, да какие, блин, бабы на реке?! …Сама ты русалка! Мы же с Димоном!... Кто за рулём?... Ну мы пока не решили… А, Димочка? Это вы так решили?... Ну а чего тогда спрашиваешь?
Бросив трубку на стол, он в растерянности развёл руки и повернулся к Димке: - Но как? Как тебе, блин, это удалось? Ты же с ними еле знаком?
Димка, таинственно улыбаясь, глотнул пивка и, выдержав паузу изрёк: - Кто разгадал женщин, тот правит миром!
- Слушай, мироправец, - не выдержал Колян, - ну а как ты к моей то подкатил? Это же не женщина! Это чёрт в юбке!
- Ты, Николай, одновременно прав и не прав. Сам же утверждаешь, что она у тебя в юбке, а значит что? Значит она тоже женщина, пусть даже с рогами и копытами!
Мы все дружно рассмеялись.
Я поднял руку, требуя внимания у компании. Воркующий голос своей жены в Димкином телефоне, всё же оставил царапину в моей ранимой душе:
- А я знаю, почему он всех их…того, … уболтал! Они своим бабьим нюхом чуют в нем одинокого самца. Его незакольцованные флюиды, как детонаторы взрывают им похотливые души.
Колян, пихнул меня в бок и с напущенной угрозой придвинулся ко мне: - Ты это сейчас обо всех или только о своей?
Я оттолкнул его, и пиво из бутылки плеснулось мне на джинсы: - Да иди ты, заступничек.
Итак, брэк! – остановил нас Димон. – Удочки, надеюсь, у всех есть?
Мы посмотрели друг на друга, и как то нерешительно кивнули в ответ.
- А что так неуверенно?- продолжал играть роль руководителя Димон. – Или крючки затупились?
Сашка взял со стола телефон и вновь набрал жену:
-Тонь, а ты не помнишь где у нас удочки?... Ну, хорошо, не у нас, а у меня… Когда?...Кого?...Ну меня принесли, а удочки? А ты чего их про удочки-то не спросила?.... Ну всё, ладно, ладно, не урчи!
Положив на место телефон, Сашка развёл руками и подытожил разговор с женой: - Я не вооружен и для рыбы не опасен.
- Ладно, - Димка продолжал улыбаться. – Снасти не проблема, вопрос грошовый. Наживка за мной…
На следующий день, в субботу, рано утром мы полусонные уже пылили на потрёпанной Димкиной «Ниве» на лоно природы. Куда он нас вёз, мы толком не знали, но с его слов рыба там сама из воды выпрыгивала, успевай только поворачиваться. По дороге заехали в круглосуточный магазин, заправились по полной и едой, и «горючкой». Димка по - началу сильно возражал: - Вы чего, охренели что ли! Я же вас под свою ответственность вытащил, а вы столько «булькалок» набрали, за неделю не выжрать.
- Не шторми, Димон! – шутил Санька на весь магазин. – Это мы втроём неделю пить будем, а с тобой то мы и за два дня управимся! Да кстати консервы брать будем?
-Рыбные? – спросил я.
- Михась, ты чего, зачерствел что ли?- Колька постучал указательным пальцем по своему виску. – Даже в далёком детстве закон рыбалки соблюдали: идёшь с удочками к воде – с собой никаких рыбных консервов!
-Да, это точно! – весело поддержал Санёк. – А то русалки клевать не будут!
-А кого то, кажется, насчёт русалок уже вчера предупреждали?- скосился я на Саню.
-Ну да, предупреждали, - кивнул он. – Только где она, а где я?
И обращаясь к Димону, продолжил: - Слышь, Димон, а там рядом что-нибудь вообще шевелиться.
При этом свои слова он сопроводил выразительным жестом обоих рук сверху вниз с расширением.
-Только камыши?- спокойно ответил Димон.
- Да, нет, я имею в виду ну деревенька, сельцо какое-нибудь с молодушками.
- А, есть конечно, деревня Запупырино со старушками-молодушками!- улыбнулся Димка.
-Ладно, пошли, русачёк ты наш, - Колян подтолкнул Саньку к выходу из магазина. – Русалок себе наловишь вот с ними и пошевелишь.
Хохоча, с полными пакетами мы вывалили на улицу. Сели в машину, мы трое пассажиров тут же открыли по бутылке пива и жадно припали к горлышкам. Димка, глядя на нас, только осуждающе покачал головой: - Хоть бы до места сначала доехали, а уж потом бы хлебали.
Даже икона, закреплённая на передней панели его машины, потом всю дорогу, казалось, осуждающе смотрела на нас, и только что не грозила пальцем.
- Ты что, Димон, как нам не выпить? Такой всплеск эмоций! Такрй всплеск, просто ядерный взрыв! Да к тому же мы вес багажа уменьшаем, что бы твоей старушке легче ехать было,- отшутился Колька. - Вот видишь, на полтора кило меньше будет.
- Ей полегчает, только когда мы из неё все трое отлить выйдем,- заметил я. – Ничего не поделаешь, закон физики.
- Кстати, о ядерном взрыве, - Колька сотворил серьёзное лицо. – А вы знаете, почему америкосы свои «ядрёные» бомбы на Японию сбросили?
- Отомстили за Перл-Харбор, - не подозревая подвоха в вопросе, блеснул я знаниями истории.
- А вот и не угадал, - отверг он мою версию. – Им названия городов Нихерасебе-Сима и Нагая-Сака не понравились.
Так с шутками и прибаутками, невольно возвращаясь в атмосферу беззаботной юности, мы тряслись по полевой дороге ещё часа полтора. Мимо проплывали забытые богом и нашими «слугами народными» деревеньки, большая часть домов, в которых стояла с заколоченными окнами. Заброшенные палисадники и огороды распирало от одичавшей матушки природы. Заборы, без хозяйского внимания, теряли свою стройность и то тут, то там, заваливались в разные стороны, гостеприимно распахивая проходы, в бывшие кормилицы деревенских жителей. Только не кому было заходить в них. Местная ребятня, саранчой пролетавшая в былые времена по чужим огородам, вся перевелась. И даже летом теперь не услышишь детского смеха в этих местах. Выросли городские внуки, а их бабушки уже дацно распрощались с этим миром.
За одной из таких деревень, в расхлябанной низине, Димкина лошадка умудрилась вляпаться по самое брюхо. Со стороны лужа казалась небольшой, и Димка решил на всём ходу проскочить её. Но его лихачество нам обошлось лишним часом потерянного времени, да к тому же, извозились мы все, как черти, пока на себе вытаскивали машину. Так что на место рыбалки прибыли только часам к 11.00. Об утреннем клёве не могло быть и речи.
Озеро, на которое привёз нас Димка, поразило своей первозданной красотой. Изогнутое в виде бумеранга, с внутренней стороны оно имело крутой берег, на котором красовалась берёзовая роща. А внешний пологий берег порос ивняком, который вплотную подобрался к самой воде. Ивовые ветви нависали над ровной гладью озера, а местами даже купали свои листья в ней. На верху, вдалеке, за берёзовой рощей виднелось несколько домов. Берег озера, в отличие от множества нынешних водоёмов, выглядел чистым и не тронутым цивилизацией.
- Благодать то какая! – потянулся всем телом Колька, расправляя затёкшее от долгой езды тело.
-А то, - заулыбался согласно Димка. – Зря, что ли я вас в такую даль тащил?
-Ну, спасибо братан, за заботу! – хлопнул его по плечу Санёк, и, указывая рукой на видневшиеся вдалеке дома, с надеждой спросил: - Деревенька жилая?
- Запупырино, то? – переспросил Димка. – А чёрт его знает. Я рыбачил здесь два раза, но ни разу с той стороны никто не появлялся. А вот по ночам свет там точно не горел.
- Да, действительно-дикий край, – подытожил я.
Пропустив утренний клёв мы, уже не торопясь разгружали машину, сами попутно нагружаясь свежим пивком. Теперь к нам присоединился и Димон. Он освободив машину, критически обошёл её со всех сторон. Пару раз колупнул ногтем застывшую на ней грязь и, принял решение отмывать её по окончании рыбалки. Допив бутылку пива, загнал «Ниву» в тенёк под ивы, и повернув её фарами в сторону озера. Сразу договорились, матушке природе в подол не гадить и пустые бутылки стали складывать в пакет. Пока не размотали удочек, решили разбить палатку и запастись дровами. Сказано, сделано. К полудню наш лагерь был готов. А накаченная резиновая одноместная лодка с вёслами наготове уже ждала своего хозяина у кромки воды.
Привели удочки в полную боевую готовность и, прихватив с собой наживку, разошлись вдоль берега. Ну а Димон, угнездившись в резиновую лодку, поплыл вдоль берега в самую излучину, заросшую лилиями. Налетевший легкий ветерок слегка зарябил озеро. Прошло полчаса, час. Поклёвок ни у кого не было.
- Мужики! – окликнул всех Колька. – Что - то в желудке зачесалось! Не пора ли нам туда что-нибудь подбросить, пока рыба спит.
- Ну да, глядя на нас жующих, может, и её аппетит пробьёт,- поддержал я его.
Но в этот момент Димка еле уловимым движением руки поддернул удочку и потащил её к себе. Мы с завистью наблюдали, как сильно изогнувшийся конец его удилища тащил за собой добычу. Подведя рыбу к лодке, Димон мастерским движением подцепил её и перебросил к себе в ноги. Отцепив рыбину с крючка, он ухватил её за жабры и поднял над собой.
- Вот это карась! Грамм 600! – улыбался он нам.
Разговоры о еде прекратились сами собой. Ещё с полчаса мы терпеливо смотрели на свои сонные поплавки. Смена наживки и места ловли на результате не отразились. Димка же тем временем успел вытащить ещё парочку карасей.
- Димон, ты чем там Водяного подмаслил? – окрикнул я рыбака. – Что он сам тебе рыбу на крючок насаживает.
Димка только отмахнулся и продолжал внимательно следить за своим поплавком.
- Да-а, - протянул Санька. – Мастерства не пропьёшь. Но без ухи мы теперь уж точно спать не ляжем.
- А, чего, мужики, - Николай, опустил удочку на рогатину,- действительно, не пора ли нам остограмиться, за Димкину удачу.
Мы с Саней в знак согласия так же оставили удочки на боевом посту и присоединились к Кольке. На наши призывы к Димке перекусить с нами, тот вяло отмахнулся:
- Пока без меня.
Зная, что упрямство друга непобедимо, мы не стали его долго уговаривать и принялись за трапезу.
Санька разворачивая пакет с провизией обернулся ко мне: - Михась, ты там мимо проходишь, захвати сюда первого утопленика!
Я вернулся к воде и вытащил из опущенного в неё пластмассового ящика с бутылками пива и водки бутылку «берёзовой на бруньках». Несмотря на отсутствие клёва, настроение наше ничуть не упало, а уж когда выпили по третьей, то надежда на предстоящий вечерний клёв вновь запорхала над нами своими чешуйчатыми крылами.
- Мужики, а может нам на муравьиные яйца попробовать ловить? – подал Колька идею. – А чего плотва же клюёт.
- Ты сначала на свои попробуй, может, кто и покрупнее клюнет, - предложил Санька.
- Ага, русалка, например, - поддержал я.
- Нет, вы как хотите, - не унимался Колян, - но пока суть, да дело, я всё же схожу, поищу муравейник.
-Поищи, поищи, – сказал я. – Только где ты тут у воды в ивняке муравьёв найдешь.
- А я вон в рощу поднимусь, там то точно есть.
-Давай, давай, только не заблудись.
Мы выпили ещё по одной и освободившуюся бутылку присоединили к пустым пивным. На том и разошлись. Колька пошёл в обход озера к берёзовой роще, а мы вернулись к своим удочкам. К Санькиной радости на его крючке висел небольшой карпик, случайно зацепившийся спинным плавником. Ветерок к тому времени затих. Спокойная вода зеркалом отражала застывшие облака. Солнце, уже давно перевалившее зенит, начало свой спуск к верхушкам ив. Димка время от времени продолжал работать удилищем. Но чаще в холостую.
-Не всё коту масленица, - беззлобно улыбался Саня, кивая на Димона.
-Ещё не вечер! – возразил я. – Подожди, он нам ещё носопырки то утрёт.
Но вот как-то разом, словно по команде, стала оживать водная гладь. Сначала в том месте, где ивовые ветви спускались к самой воде пошли круги, сопровождаемые лёгкими причмокиваниями и всплесками. А совсем скоро и вся поверхность озера пришла в движение.
- Ну, всё! Вот и началось! – Саня в предвкушении потёр руки.
И действительно началось! Сначала неуверенно как то, с осторожностью. Но чем дальше, тем наглее и отчаянней. Мы не успевали дергать удочками. Рыба, казалось, специально дразнила нас. То и дело, шлёпая хвостами по воде, она вводила нас в азартный трепет. Но к нашему отчаянию никак не хотела попадаться на крючки. И лишь спустя 15-20 минут после начала клёва, наконец-то, нам одновременно посчастливилось вытащить по первой рыбине. Ну а дальше пошло, как по писанному. На Димона смотреть нам уже просто не хватало времени. А он в свою очередь тоже работал не покладая рук и удочки.
Подметив нашу суету на берегу, Димка развернулся к нам: - Ну, что я говорил? Теперь поверили, что она сама тут из воды выпрыгивает!
- Поверили! – хором отозвались мы.
-Эй, на берегу! – не унимался лодочник. – А где у вас третий? Спать что ли его уложили?
Мы повертели головами по сторонам. Увлечённые клёвом, мы и правда, забыли о Кольке.
- Да нет,- ответил я. – Он пошёл в рощу за яйцами муравьиными.
-Чего, проголодался что ли? – хохотнул Димка. – Взял бы лучше у меня опарышей в машине, надежней было б.
- А у тебя что и опарыши есть? А чего ты про них не сказал раньше? – удивился я.
- И сам чего не прихватил их с собой? – спросил Саня.
- Резерв, – пояснил Димка. – Я их на утро приберёг.
Хоть Димка и плавал от нас на расстоянии 50 метров, разговаривали мы, не напрягая связок. Звук над водой распространялся идеально. И всё же действительно, где же Колян? Прошло, как минимум уже часа полтора как он ушёл от нас.
- Коля-ян! – закричал я.
- Да тише, ты, горлопан, – зашипел на меня Саня. – Всю рыбу распугаешь. Придёт он, никуда не денется.
И уже как-то неуверенно добавил: - Да тут вообще и плутать то негде.
И мы вновь увлеклись удочками. Но время от времени теперь всё же посматривали на берёзки на противоположном берегу. Спустя минут пятнадцать мы, уже не на шутку обеспокоенные отсутствием друга, ещё несколько раз прокричали Колькино имя на разные лады. Ответом нам была тишина. Димка, уложив на дно лодки удилище и, ворча что-то себе под нос, подгребал к нашему берегу. Мы, не обращая внимания на клёв, тоже положили свои удочки на рогатины, торчащие из воды.
- Так мужики, это уже не смешно,- бубнил осуждающе Димка.- Сколько он у вас выпил?
-Так все одинаково и пили!- защищались мы с Колькой. – Чего там, бутылку на троих. Хотели только червячка заморить.
-Червячка заморить,- передразнил Дима.- Кольку вы заморили, а не червячка! Кто надоумил его за этими яйцами идти?
- Сам он придумал, сам и пошёл.
-Блин, такой клёв испортили! – Димка подошёл к своей лодке и приподнял из воды проволочный ведерный садок. Тот наполовину был заполнен трепещущей рыбой. Мы с Колькой с завистью посмотрели на улов.
-Ну, а у вас как успехи? – обратился он к нам, вновь опуская свой садок в воду. И заглянув каждому в ведёрко с рыбой, удовлетворённо подытожил: - То же ничего. Но могло бы быть и получше.
И уже с серьёзным лицом добавил: - Ладно, пока всё бросаем и идём на поиски яйценоса.
Санька заупрямился: - Ты чего, Димон? Такой клёв! Чего всем-то идти в трёх берёзах плутать? Вы идите, а я половлю, да и за машиной посмотрю заодно.
Так и решили. Мы с Димкой обогнули озеро, поднялись на крутой берег и углубились в рощу. В нехоженой траве чётко обозначился Колькин след. Он плутал от берёзы к берёзе и неумолимо удалялся от озера. Небольшая роща уже заканчивалась, а след уходил всё дальше и дальше к видневшимся впереди деревянным постройкам деревни. Ни одного муравейника, кстати, на своём пути мы так и не встретили.
- Блин, тоже мне любитель старинной экзотики, - не зло выругался Димон. – Наверняка у какой нибудь местной бабули застрял.
По оставленному в мятой траве следу мы уже подходили к первому дому. В деревне было на удивление тихо. Ни лая собак, ни кудахтанья кур не слышно. Тишина. И даже ласточек и стрижей, этих непременных летних обитателей деревень, тоже было не видно и не слышно. Стрекотание кузнечиков, сопровождавшее нас на пути от рощи к домам, почему то тоже осталось там за пределами околицы. Улица, разделявшая дома, когда то была проезжей дорогой, а сейчас стояла заросшая дикой травой и крапивой.
Сообразив, что деревня нежилая, нас с Димкой охватило внутреннее волнение. Мы стояли посреди улицы и озирались по сторонам. Окружавшие старые дома смотрели на нас пустыми глазницами разбитых окон. От них веяло холодом. Солнце уже начинало терять своё дневное тепло и неумолимо катилось к горизонту. Следы на траве, оставленные Николаем, тянулись к воротам второго дома и там терялись. Мы, не сговариваясь, пошли в том же направлении, в нерешительности оглядываясь по сторонам. Ещё подходя к дому, уже неосознанно начинали ощущать, что с Колькой что-то случилось. Димка без труда оторвал от забора палисадника штакетину и передал её мне. Сам же достал из пристёгнутой на поясном ремне ножны, охотничий нож, и взял его в правую руку на изготовку. Осторожно вошли в калитку. Заглянули в перекошенные двери сарая и, стараясь не скрипеть ступеньками, поднялись на крыльцо. С момента, как только мы переступили за ворота, я всем своим существом чувствовал на себе посторонний взгляд. От этого холодные и неприятные мурашки стриганули сначала по моей голове, а потом по спине и рукам. Дверь в дом была полуоткрыта. Димка первый, не задумываясь, шагнул внутрь.
-Колян, - негромко позвал он. – Ты где?
Я вошёл следом. Несмотря на то, что снаружи дом выглядел давно заброшенным, изнутри этого не ощущалось. Полы были чистыми, а посреди комнаты, к нашему удивлению, лежал застиранный, но чистый половичок.
Димка, застыл в двух шагах от порога. Я упёрся ему в спину и из-за его плеча с удивлением осматривал комнату. Напарник, не оборачиваясь, толкнул меня в бок и, указав ножом на окно, почему то шёпотом произнёс:
- Смотри.
Я посмотрел по направлению его руки в окно. Но ничего подозрительного не обнаружил и переспросил друга: - Что там?
- Стекло, – всё так же шёпотом произнёс он.
И только сейчас до меня дошло, что остановило Димку, и противные мурашки вновь пробежали по телу. Когда мы подходили к дому, его оконные рамы зияли пустотой. А сейчас изнутри они блестели чистыми стёклами. Мы в нерешительности переглянулись. Слева в шаге от входа стояла большая русская печь. И как мне показалось, от неё даже тянуло домашним теплом. Я недоверчиво протянул к ней руку и тут же отдёрнул. Она действительно была тёплой. Димка, опять молча, показал мне уже на стену, там монотонно тикая, висели старинные часы-ходики с поднятыми гирьками. Верный признак присутствия живого человека в данном доме. Что бы ходики не останавливались гирьки на них в течении суток один раз необходимо поднимать до конца вверх. Стрелки показывали семь часов. Я посмотрел себе на руку, точно 19.05.
Димка кивком головы указал мне влево на чулан, а сам повернул направо в соседнюю комнату. Из мебели в комнате были лишь стол, да лавка у окна. В правом углу на месте образов, виднелись не выгоревшие следы обоев. Я осторожно заглянул в чулан и остолбенел. Там раздетый по пояс, лицом к печке, неподвижно сидел на табурете Николай. Его тело навалилось левым плечом на стенную перегородку. Голова была опущена на грудь. А на голов венок… из водяных лилий! Картина, не столько неожиданная, сколько несуразная.
Димон, - позвал я друга. – Здесь он.
Мы обошли табурет и заглянули в лицо сидевшему. Колька мирно посапывал, но веки его то и дело вздрагивали. Мы с Димоном переглянулись и облегчённо вздохнули.
- Говорил же вам, - осуждающе прошипел Димка, - Споили малого.
- Коля, - я легонько потряс спящего за плечо.- Просыпайся.
В это время мы оба услышали легкий шорох из той комнаты, в которую собирался зайти Дима и, не сговариваясь, тут же рванули на шум. Но в комнате никого не оказалось. На старой металлической кровати, застеленной лоскутным одеялом, лежало откинутое покрывало и Колькина футболка. На резной прикроватной тумбочке ручной работы стояла стеклянная ваза с водяными лилиями. Выйти постороннему из комнаты незамеченным для нас было просто невозможно. Димка подошёл к кровати, потрогал одеяло и обернулся ко мне:
- Тёплая ещё.
Он осторожно взял футболку и похлопал свободной рукой по покрывалу. И тут же из под кровати, между Димкиных ног выскочил огромный, гладкошёрстный белый кот с зелёными глазами. От неожиданности мы оба шарахнулись в стороны. Кот же на полном ходу проскочил мимо меня и скрылся в чулане.
- У, нечистая! – выругался я. – Чтоб тебя….!
- Так вот почему кровать тёплая, - заключил Димка. – Эта жирная морда отсыпалась тут.
-Ага, - недоверчиво подтвердил я. – А печку тоже она истопила.
- Ну, печку то может вот этот любитель старины истопил, - кивнув на чулан, выдвинул свою версию Димка. – А потом его разморило и, он уснул.
- Нет, Димон, такую печь, что бы прогреть, с утра топить надо.
Димка опять повернулся к кровати: - Михась, ты только посмотри. А лилии то в вазе совсем свежие. С нашего озера.
- Почему ты решил, что с нашего? – удивился я.
- А потому, что в округе на 20 километров больше ни одного водоёма нет.
- Но след в траве от озера был только Колькин, – вспомнил я дорогу сюда.
- В том то и загадка, – согласился Димон. – Да вот ещё эти стёкла на окнах… Откуда они?
Он подошёл к окну и, всё ещё не веря своим глазам, постучал по стеклу. То ответило ему глухим звоном.
Я повернулся и направился в чулан. Ни наши голоса, ни посторонние звуки не разбудили Николая. Он продолжал мирно посапывать на табурете. Я огляделся по сторонам в поисках кота, но того и след простыл. Встал на колени, я с опаской заглянул под печь. Но увидев сверлящие меня из полумрака два ядовито-зелёных глаза, тут же отпрянул назад. Димон тоже вернулся в чулан, убрал нож в ножны, ухмыльнулся, увидев Колькино убранство на голове. Затем снял венок, бросил его под печь и уже сильнее потряс друга за плечо:
- Эй, рыбак, вставай, а то весь клёв проспишь.
И только сейчас, Колян дернулся и приоткрыл глаза. Хлопая ресницами, он с недоумением смотрел на нас. Потом ошалело обвёл взглядом чулан, печку:
- Где я?- и не дожидаясь от нас ответа, потерев лоб рукой добавил. – А где эта?
- Кто? - не поняли мы с Димоном. – Кто эта?
- Ну, хозяйка – неуверенно продолжил он. – Вот, - он указал на металлическую кружку, стоящую на подоконнике, - она меня ещё чаем угостила.
Я взял с подоконника кружку, понюхал оставшуюся на дне тёмную жидкость. Еле уловимый запах луговых трав приятно пощекотал мне ноздри.
- Ладно, пошли, - скомандовал Димон, протягивая Кольке футболку. – По дороге расскажешь. Как ты сюда попал и кто тебя тут поил.
Колян неохотно встал и, опираясь рукой на перегородку, вышел из чулана. Озираясь по сторонам, он с удивлением осматривал комнату. Затем протянул руку в сторону стола:
- А где, эти? – он с трудом подбирал слова. – Самовар, патефон.
- Ты чего, брателла? – я хлопнул его по плечу. – Давай просыпайся! Патефон тебе. Ты его вообще-то хоть раз видел вживую.
Но Колька был невозмутим:
- Да вот тут он стоял, на столе. И играл…, чёрт, что же он играл?
Мы друг за другом вышли из странного дома. Колька на ходу одевая футболку оступился на ступеньке и с маху уткнулся лбом в Димкину спину.
- Колян, блин! – чертыхнулся Димон. -Заикой же сделаешь! Всё время спиной ощущаю на себе чужой взгляд и жду удара, и тут ты боднул! Я уж грешным делом подумал - всё, писец! Дождался!
Я тоже не мог отделаться от ощущения слежки за собой. Но повертев головой по сторонам, ничего подозрительного не заметил. Вышли за ворота, невольно обернулись. Дом провожал нас неуютным взглядом пустых оконных глазниц. О наличие стёкол в рамах ничего и не напоминал. Колька безучастно озирался по сторонам и, судя по его лицу, до конца так и не пришёл в себя. И тут его лицо прояснилось и он, вполголоса негромко пропел:
- Пусть гаолян сны навевает вам, спите герои русской земли, отчизны родной сыны…
Мотив напетый другом, показался мне до боли знакомым. Димон озадаченно посмотрел на Кольку:
- Ты чего? Не доспал что ли?
-Патефон! – показал Колька рукой на дом. – Он играл Это! Хозяйка не подходила к нему, не меняла пластинку, но патефон постоянно играл Это!
И Колька вновь пропел, запавшие ему в голову строчки. И тут я наконец-то вспомнил:
- Так это же вальс «На сопках маньчжурии»! - И я негромко напел им: -
-Тихо в округ, сопки покрыты мглой, Вот из-за туч блеснула луна, Могилы хранят покой.
После слов о могилах, нам всем троим как то немного стало не по себе.
- Так, мужики, резвенько испаряемся отсюда – скомандовал Димон. Мы послушно направились за ним к выходу из деревни. Проходя мимо крайнего дома , который мы с Димоном обошли стороной по пути сюда, Колян вдруг резко остановился:
- Стойте! – он указал в направлении полуразваленного дома. – Слышите? Она!
Мы прислушались. Из покосившихся окон доносилась еле различимая мелодия. И это действительно был вальс!
- Чертовщина какая – то! Средь бела дня! – я, как и другие, ничего не понимал, но шестым чувством осознавал - надо срочно покидать это таинственное место. Непонятность происходящего, эта музыка, ничего приятного не обещали.
- Нет, это уж слишком! – не выдержал Димон. – Кто-то приглашает нас на вальс? Ну, я им сейчас, блин, и станцую!
- Димон, ну их к лешему! – я попытался его остановить. – Они специально нас дразнят.
Непроизвольно сказав «они», я сам удивился этому. Они! Кого я имел в виду? И почему я сказал «они», а не «он», «она» или, что более естественно для данного случая, «оно». Димка, обернувшись, бросил через плечо: - Вот сейчас и разберёмся с этими дразнилками. В его руке блеснул нож. Нам с Коляном ничего не оставалось, как только следовать за искателем приключений. И опять картина повторилась. Только мы переступили порог развалюхи, как окунулись в атмосферу чистоты и уюта. Правда теперь мы к этому отнеслись уже более спокойно, и даже присутствие стёкол в оконных рамах нас не смутило. Внутри дома та же скудное убранство: стол, лавка и … часы ходики! Только теперь на столе стоял патефон, и из него лилась мелодия вальса. И женский голос сквозь небольшое шипение красивым альтом выводил:
- Пусть гаолян сны навевает вам, спите герои русской земли…
Колька, медленно направился к столу и присев на лавку откинулся спиной о стенку. Поплыл! Глаза его полузакрылись, лицо безмятежно отстранилось от действительности.
- И тут никого, - Димка вышел из боковой комнаты, убирая нож в ножны. Махнул рукой себе за спину, поведал: - Кстати, тут тоже лилии стоят. Сплошная бредятина какая-то!
Он подошёл к патефону и снял иголку с пластинки. Потряс за плечо Кольку, который продолжал неподвижно сидеть на лавке:
-Эй, герой земли русской, не спать!
Ещё раз осмотрелись, заглянули за печь, под кровать. Никого! Но не успели спуститься со ступенек, как за спиной вновь заиграла музыка. Димка с рычанием рванул назад:
-Эх, я им сейчас…! – с этими словами он проскочил мимо нас и скрылся за дверью. Музыка тут же затихла. Затем что-то в доме громыхнуло и зазвенело. Мы с Колькой стояли у дома под окнами. И опять я, теперь уже физически ощутил на себе чужой взгляд. Он с лёгким покалыванием продирался мне под кожу, проползал в мозг, заставлял беспокойно озираться по сторонам. Вышел Димка. Спускаясь по ступеням дома, он с видимым безразличием похлопывал ладонью об ладонь, сбивая с них пыль или грязь. На кисти его правой руки виднелась свежая рана.
- Что, с бесами подрался? – беззлобно пошутил Колян.
- Да это я грёбаный патефон в окно выкинул, да вот зацепил немного за стекло. Говоря это, он рукой указал нам на кусты сирени под окнами. И видя наши не доверчивые взгляды переспросил:
- А вы тут чего не видели, как он выскочил?
- Откуда?
- Да вот в это окно? – И уже как то не решительно добавил: -вместе со стёклами.
- Ничего тут не вылетало, - заверили мы его дуэтом, - Да и стёклами то тут и не пахло.
И тут же, как бы в подтверждение наших слов, из дома вновь зазвучала уже знакомая нам мелодия. Димка только выругался и сплюнул.
- Всё мужики, хватит геройствовать, - подытожил я. – дуем отсюда быстрёхонько! А то как бы эти игры с неведомым, нам не вышли боком.
- Миха, ты чего ужастиков насмотрелся? – Димка не унимался. Ему, привыкшему по жизни к победам, не хотелось сдаваться просто так, за здорово живёшь. Авантюрист по натуре, он уже порывался вновь вернуться в дом и, тронув меня за плечо с усмешкой спросил:
- Не ужели ты действительно веришь во всё это дерьмо? Ты понимаешь, что этого не может быть, только потому, что не может быть! Понимаешь?
Я пожал плечами:
- А что мне остаётся. – и указав рукой на Коляна, продолжил. – А это ты как объяснишь?
- Никак! – согласился он. – Но то, что деревенька обитаема, факт неоспоримый. Но обитаема живыми существами, а не привидениями. Кстати, а кто этот галоян из вальса?
- Не галоян, - поправил я друга, - а гаолян, и не кто, а что. Это всего лишь скороспелый злак на востоке.
- Всего-то, - удивился Димка. – А я думал, какой то бог сна. А злак, причём тут злак?
Тут подал голос, молчавший до этого Колька:
- Это просто образно, это красиво, это успокаивает и укачивает.
- Ладно, - решил Димка, -возвращаемся к озеру, а то этот «герой», - он положил руку Коляну на плечо, - никакой рыбалки не увидит. Да и подписался я за вас, бармалеев, перед жёнами вашими, за вашу целостность и сохранность.
Подходя к роще, мы вдруг заметили, что к нашему следу на траве со стороны другого конца озера присоединилось ещё несколько следов и, судя по наклону примятой травы, они все уходили в деревню.
- Точно, чертовщина какая то, - вновь не удержался я, вспоминая нечистую. – Давайте по этим следам спустимся к озеру.
Друзья согласились. Следы то соединялись, то разбегались, поэтому определить точное количество оставивших их на траве было просто невозможно. Следы привели нас к берегу. И тут на мокром песке мы увидели следы босых ног, которые уходили в воду. Рядом на траве валялось несколько толстых зелёных стеблей , ещё не успевших высохнуть в лучах вечернего солнца. Колька взял в руки один из них, покрутил, зачем то понюхал и заключил:
- А ведь это стебли от лилий.
- Эй, ребята, - позвал нас Димка, который тем временем рассматривал следы у кромки воды. – Что-то не нравятся мне эти отпечаточки на песке.
Мы с Колькой подошли к нему и склонились над следами. Я смотрел и не мог понять, чем они не угодили товарищу. Следы, как следы, не большие, не маленькие. Обычные следы подростка.
- Видите, - Димка пальцем водил над следом, вернее над его передней частью. – Все пальцы немного отстоят друг от друга, врастопырку, а между ними песок придавлен? Странно как то.
В это время из-за крутого берега излучины с другого конца озера раздался голос Сашки.
- Эй, пропащие! Где вас носило?
Мы вдоль воды обогнули высокий берег и пошли к месту нашей стоянки. Завидев нас, Сашка радостно засуетился. Отложил удочку, приподнялся и закурил.
- Вы что там, сквозь землю провалились? Я и кричал вам и свистел. Да и мобилы, как специально, в машине пооставляли.
Димон лишь отмахнулся от наседавшего Сашки:
- А. потом расскажем. Как тут с клёвом? Руки себе не оборвал?
Сашка подошёл к берегу и приподнял из воды ведёрный садок, наполовину набитый рыбой.
- Ого, братан! – не удержался я от восхищения. – Ну, ты постарался!
И уже обращаясь к Кольке, укорил:
-Смотри, все могли бы так отличиться! Если бы не твои муравьиные яйца.
Димка вытащил из воды бутылку водки и разлив её по походным стаканчикам, первый из них протянул Коляну:
-На, подлечись, прополощи макушку то. До сих пор не в себе, и глаза не дома.
Солнце тем временем спустилось за ивы, но его лучи продолжали ярко освещать берёзовую рощу на противоположном берегу. Рыба по-прежнему гуляла по всей глади озера то и дело, всплесками нарушая его зеркальную поверхность.
- Так всё-таки, где же вы были? – опять спросил Сашка. – Столько времени пропадали.
Но у нас, почему то, не было желания рассказывать о деревне. Теперь на расстоянии мы и сами с трудом верили в происшедшее с нами. Водка весело разбежалась по телам, и мы вновь с азартом потянулись к своим удочкам. Ну а Сашка, утолив жажду рыбной наживы, добровольно взвалил на себя обязанности кашевара, и занялся приготовлением ухи. Димка, бесшумно работая вёслами, вновь поплыл на своей лодке на середину озера. Мы с Коляном угнездились на своих местах. Клёв к нашей радости не стихал. Такого рыбного жора я действительно не встречал за всю свою жизнь. Имея, как и положено настоящему рыбаку по две удочки, в этот раз пришлось обходиться лишь одной. Интенсивность клёва просто не позволяла тратить драгоценное время на вторую удочку. В рыболовном азарте с нас постепенно спало недавнее напряжение от посещения деревни. И всё же мы с Коляном нет-нет да поглядывали за озеро, на деревеньку, постепенно растворявшуюся в надвигавшихся сумерках. Сашка суетился у костра, чистил рыбу, картошку, овощи и, конечно же, пару раз пропустил по стаканчику водки. Приготовив всё для ухи, он присел на корточки около нас с бутылкой пива. Друг был на взводе, его просто распирало от удачного улова. Рассказывая о своих поклёвках, Сашка в азарте то и дело извлекал свой садок из воды и с видом победителя тыкал зажатой в руке бутылкой то в одну, то в другую рыбину.
- Нет, мужики, и чего вы так долго пропадали, - с сожалением говорил он нам. – Столько потеряли! Это был не клёв, это было клёвище! Хорошо, что рыба ещё небольшой перерыв сделала, дала мне перекурить немного. И что интересно, в это время озеро, как будто, враз всё вымерло. Тишина и гладь зеркальная. Сижу, отдыхаю, пивка выпил, закурил и всё на рощу посматриваю, вас поджидаю. И тут слышу на том берегу за излучиной женские голоса, смех негромкий. Думал сначала, что показалось. Прислушался, да нет, точно голоса.
Мы с Коляном, не сговариваясь, многозначительно переглянулись. Сашку от выпитого, заметно нахлобучивало. Его суетливость в движениях становилась неестественной. Козырёк кепки съехал набок, что придавало его лицу немало комичности. Продолжая рассказывать, он уже с трудом сдерживал себя, порываясь встать и излишне размахивая руками:
- Я уж было подумал, что это вы там дурачитесь. Крикнул вам пару раз. И сразу всё стихло. Прислушался, ни голосов, ни смеха. Мёртвая тишина. Ну а минут через пять озеро вновь ожило и пришло в движение. Заклевало!
Димка хоть и плавал от нас на расстоянии, но Сашкин рассказ слышал хорошо.
- Эй, у костра, что у нас с ухой?- спросил он.
Сашка вскочил, дурашливо приложил правую руку к козырьку кепки:
- Всё готово, жду команду и на костёр!
- Давай начинай, - на правах старшего распорядился Димка. – Да смотри, что бы погуще была, рыбы не жалей и крупы подсыпь, а то живот уже серенады поёт.
- Какой крупы, Димон? – возмутился кашевар, - Это же уха! Ну, если только манки немного, но где её взять.
Димка стоял на своём: - я сказал, крупы положи. У меня в багажнике в синей сумке продукты, там и банка с рисом лежит. Найдёшь?
- Ладно, - сдался Сашка. – Найду.
Ещё с полчаса рыба не давала нам скучать, но потом как отрезало. Димка к этому времени сменил место клёва, приплыв на своей лодке поближе к нам. Противоположный берег и окружающие нас ивы поглотила резко свалившаяся на озеро темнота. Свет от костра озарял лишь окружающие кусты и прибрежную часть воды, ещё больше оттеняя дальние предметы. Тёплый ветерок наносил от костра вместе с дымом и сладкий аромат ухи. Сашка суетился, накрывая поляну для ужина. С противоположного берега лилась вечерня симфония цикад. Их стрекотание пронизывало плотный вечерний воздух и приятно ласкало слух. Наконец отложив удочки до утреннего клёва, мы все собрались у костра. Голодные, но счастливые от удачной рыбалки и в предвкушении праздничного ужина. А праздничного по тому, что Димка действительно устроил для нас праздник, вырвав нас из городских тисков на вольные просторы. За что мы ему были очень благодарны. В беспорядке, свойственном мужикам, разложили на расстеленную скатерть – самобранку все свои продукты, достали из воды бутылки с водкой и пивом и расселись тесным полукругом у огня. Из кустов потянуло прохладой и сыростью, а от воды, как ни странно, теплом. Первая бутылка водки под душистую уху пролетела соколом. Утолив первый голод, открыли вторую, но теперь уже не торопясь. С перекурами и с беседами. Воспоминания о юности нахлынули на нас потоком. Когда всё небо усыпало звёздами, а луна, продравшись сквозь листву берёзовой рощи, перекинула по воде серебряный мостик к противоположному берегу, мы уже перешли на забавные случаи из жизни. Первым начал изрядно захмелевший Сашка. Мы уже слышали эту его историю, но и знали Сашкину привычку всегда немного недоговаривать, поэтому слушали его молча и не перебивая, в надежде узнать какие-нибудь подробности не досказанные им раннее. В силу корректности, рассказ Сашки, прошедший цензуру, конечно же, потерял свой колорит и самобытность, но основная суть его приключения осталась неизменной.
- Да, мужики, был у меня в недавнем прошлом такой прокол, что из-за этой рыбалки чуть семья не распалась. Закрутил я в прошлом году на работе с одной губастенькой. Она, зараза, полтора месяца меня своими взглядами расстреливала. Знала же длинноногая, что и женат я, и что за чужими юбками не волочусь. А нет, всё же палила по мне жадными взглядами, и одиночными и залпами. И вот как то, улучшив момент, когда мы остались наедине, зажала меня в углу. И, подавляя моё робкое сопротивление, прильнула ко мне всем своим жарким и тугим телом. И так что-то на меня нахлынуло, так загорелось внутри и чуть пониже. Сердце забарабанило, кровь фонтаном к нужным местам понесло. А тут ещё этот рогатый на её стороне. Старается во всю, помогает наглой искусительнице, на ухо мне сладострастно нашептывает:
- А почему бы и нет? Подумаешь, разок медку из чужого улья поешь! Ничего страшного. Не ты первый, да и последним не тебе быть.
Короче уломали они меня совместными усилиями. Ну и сшептались мы с ней о встрече на ближайшую субботу. Она ребёнка к родителям своим отправит. Ну а я вроде бы как на рыбалку с ночёвкой соберусь, ну и перехлестнёмся тогда без всяких обязательств.
Дома, узнав о моих планах на рыбалку с ночёвкой, жена как то подозрительно долго посмотрела мне в глаза и спросила:
- С кем?
- Да, мужики с работы, обещали клёвые места на реке показать.
Жена безразличным, казалось бы, тоном продолжила:
- Поедешь на своей машине или с кем-то?
-Конечно, на своей, - невозмутимо ответил я. – Вдруг погода не заладится или клёва не будет, тогда сразу домой рвану.
- И далеко едете?
- Точно не знаю, мужики говорят километров за 60.
На этом тему и закрыли. А в пятницу вечером, когда я с видимым воодушевлением собирал свои рыболовные снасти, жена, ничего не сказав мне, вышла из квартиры. Вернулась быстро. Я заметил, как она положила ключи от машины на их законное место. Перехватив мой вопросительный взгляд на ключи, пояснила:
- Косметичку в бардачке забыла, вот забрала.
И действительно в руке держала косметичку.
Ну а в субботу, чуть свет, традиционно чмокнув сонную жену в щёку, пустился во все тяжкие…
День и вечер в гостях у совратительницы пролетел незаметно. Скажу честно, новых ярких ощущений я, к сожалению, не получил и поэтому уже к вечеру откровенно заскучал. Да к тому же, проснувшаяся наконец-то совесть, грызла меня изнутри поедом, да так, что хоть собирайся и улепётывай. Но не так-то всё просто. Утром мне ещё предстояло заехать на рынок за свежей рыбой, для отчёта перед женой о ночной рыбалке.
И вот на следующий день, купив на рынке пару килограммов окуньков и плотвичек, я с довольным видом заявился домой. Правдоподобно, как мне тогда казалось, изображая усталого и утомленного лоном природы, человека. Победно протянув жене пакет с рыбой, ушёл в душ и долго плескался там, смывая с себя чужие запахи. Когда вернулся на кухню, жена неподвижно сидела за столом и с окаменевшим лицом чайной ложкой помешивала в чашке кофе. Я присел рядом, и попытался её обнять, но она резко отстранилась от меня и, кивнув головой на стол, чужим голосом произнесла:
- Что это?
На столе лежал небольшой клочок бумаги с какими-то цифрами в две строчки. Я посмотрел на незнакомый мне листок, на цифры, написанные на нём синей ручкой, и удивлённо повернулся к жене:
- Понятия не имею. Что это за цифры?
Жена в упор посмотрела мне в глаза тяжёлым, не свойственным ей, взглядом и, немного помедлив, пояснила:
- А это, дорогой мой рыбачёк, показания счётчика твоей машины, до рыбалки и после.
Я, ещё не осознавая всей трагичности своего положения, вновь посмотрел на цифры. Разница между первой и второй строчкой составляла всего в шесть километров. А от нашего дома до ближайшего водоёма с рыбой не менее двадцати пяти. И я понял, что вляпался по полной, да так, что и не расхлебать. Оправдываться было бесполезно. Сам виноват, не надо было в жёны мента брать… с её дедуктивным мышлением.
Три месяца я был отстранен от семейного ложа. Ни стояние на коленях, ни букеты роз, ни клятвенные обещания в верности и преданности до судного дня, не возымели положительных результатов. И когда я, уже совсем потерял надежду и даже начал постепенно свыкаться с ролью женатого холостяка, наконец-то произошёл перелом. Жена, будучи в силу своей профессии неплохим психологом, во время ощутила ту грань, после которой я мог сломаться и заштормить в любом другом направлении. Уже по привычке, сложившейся в последнее смутное время, я вновь задержался у себя в гараже. Стояла середина осени. В темноте подходя к дому, по привычке взглянул на свои окна. Света в них не было, значит, жена снова задержалась на работе. Но когда я открыл дверь и вошёл в квартиру, то уже по запаху понял - лёд тронулся!
На кухонном столе горели две свечи, стояла бутылка шампанского и тарелки с салатами. Жена сидела у стола лицом к двери в полу распахнутом халате, аппетитно оголив при этом грудь и бёдра. А её томный взгляд из под длинных ресниц пронзал меня насквозь…!
Мы дружно посмеялись над Сашкой, и над сообразительностью его жены. Костёр догорал, подбросили охапку сухого ивняка. Пламя живым столбом полезло в ночное небо, тут же расширив освещённое костром пространство в несколько раз. Затем Димка тоже рассказал о случае с его коллегой на работе.
- У нас на работе один мужик тоже спалился с левой «рыбалкой». Так же, затирая жене глаза, собрался на рыбалку, снасти подготовил, даже не поленился и мотыля купил. Выложил демонстративно червей в баночке на кухонный стол. Терпеливо дождался, пока жена не турнула его вместе с мотылями из кухни. Ну а сам утром только за дверь и тут же через рынок рысью к своей зазнобе. Решил заранее запастись рыбой, чтобы на следующий день голову уловом не забивать. Ну и спиртного изрядно прикупил, что бы веселей гостилось. Пришвартовался к любовнице, пакет с рыбой ей передал, попросил убрать до утра в холодильник. Ну, а прогудев ночку и изрядно опохмелившись, утром засобирался домой. Да вот про улов то свой только в подъезде и вспомнил, пришлось вернуться. И знал же мужик примету, что нельзя с полпути возвращаться – к не хорошему это. И всё равно вернулся. Подруга сбегала на кухню, принесла знакомый пакет с рыбой и сунула ему в раскрытую сумку. А он, наивный, даже не удосужился проверить пакет. Закрыл сумку и отчалил к месту жительства.
Дома прямо с порога рыбак протянул сумку с пакетом встретившей его жене. Та радостно заглянула в пакет. Но её радость в глазах, почему-то, тут же угасла.
- Ты, откуда?
Разуваясь, он удивлённо поднял на неё взгляд:
- В смысле, как это откуда?
Жена уже сурово смотрела на него:
- Я ещё раз тебя спрашиваю, ты сейчас откуда?
- Из бани, блин, - решил отшутиться он, но уже понимал, что на чём-то засыпался.
Жена уже с ледяными нотками в голосе, угрожающе повышая его и растягивая слова, твердила своё:
- Я тебя в последний раз спрашиваю, ты сейчас откуда?
- С речки, откуда же ещё? – отводя глаза от пронзительного взгляда жены и, уже не так решительно, ответил муж.
- Ах, с речки?!
И она, замахнувшись, увесисто огрела мужа по плечу пакетом с рыбой. Вместо ожидаемого лёгкого шлепка рыбак ощутил тяжёлый удар твердого как камень предмета. В это время ручки у целлофанового пакета оторвались, и на пол громыхнула ледяная глыба смерзшейся рыбы. Оказалось, что его любовница рыбу положила в холодильник, как он её и попросил, но только в морозилку. Результат оказался плачевным. Две удочки из трёх приказали долго жить. Они были загублены о спину и бока рыбака, который лишь слегка отбивался от наседавшей жены. Поднять руку на жену или хотя бы даже остановить её боевой порыв, ему не хватало духу. Потому что он действительно чувствовал за собой вину. Раны на теле неудачник зализывал долго, но это мелочи в сравнении с ранами душевными. Жена в тот же день собрала вещи и съехала к родителям. А вернуть её в семейное гнездо, ему удалось лишь под новый год, пройдя при этом долгий и тернистый путь примирения.
- Да, не свезло малому, - посочувствовал Сашка. Мы расхохотались, понимая причину его сочувствия. Закурили. И в эту минуту затишья, вдруг услышали с воды неясные звуки. Все разом повернули головы в сторону озера.
- Наверное, рыба плещется,- предположил я.
- Нет, это не рыба, - возразил Колян, и немного помолчав, добавил. – Это они…
- Кто они? – не понял Санёк. Но, не дождавшись ответа, дёрнул Кольку за руку: - Да кто они то?
Мы с Димкой молча встали и подошли к кромке воды. Лунная дорожка идеально без разломов лежала на глади озера. Луна лысым черепом холодно смотрела нам в лица. Я нагнулся к воде и опустил в неё руку. Неожиданное тепло коснулось кожи.
- Блин, мужики, а вода как в бане! – не удержался я от восторга. - Давай искупнёмся?!
И опять с воды из темноты послышались непонятные звуки. Колька с Сашкой тоже подошли к берегу.
- Ага, давай, только ты первый, - предложил Сашка. – Слышишь, водяной погулять вышел, плыви, составь ему компанию.
Мы продолжали стоять и с напряжением всматривались в темноту. Четверо молодых, здоровых мужиков, нам было не то что страшно, но как то немного неуютно. Сашке то что, он ещё не знал всего того, что знали мы.
- Сейчас поглядим, что там за чертовщина! – с этими словами Дима подошёл к своей машине и включил фары на дальний свет. Темноту прорезали яркие пучки света, которые пролетев над водной гладью, туго упёрлись в ивняк на дальнем изогнутом берегу. И тут мы увидели, как что-то пока непонятное резко скрылось за излучиной, оставив после себя лишь круги на воде.
- Твою мать! – не удержался Санька, вытаращив глаза. – Вы видели? Что это было?
Колька отрешённо заявил: - Я же говорил, это они… Они нас выслеживают.
- Да, вы скажите в конце то концов, кто они? - Сашка трезвел на глазах. – Вы, что от меня скрываете?
Он действительно начинал беситься от неизвестности. Димон выключил фары и вновь подошёл к нам:
- Угомонись, - цыкнул он на Сашку. – Мы сами толком не знаем, что происходит. Там в деревне, мы нашли вот этого, - он кивнул на Кольку, - в бессознательном состоянии. Его усыпили. Кто, как и зачем? Сами не знаем. А тебе не сказали, потому что сами не верили в то, что видели!
- А теперь, когда что-то происходит и здесь, на озере, нет смысла скрывать. – Закончил я за него.
- Но, Колян говорит, что это они. Кто они? Он кого-то видел? – Сашка понемногу успокаивался.
- Да. Видел. Бабу какую то, но сам не может объяснить, какую,– ответил я.
- И всего-то, - не удержался Санёк от насмешки. – Вы чего, бабы деревенской испугались? Что-то на вас это не похоже. –
И он в знак того, что ему все эти непонятки по барабану ещё ближе придвинулся к воде.
- Знаешь, что герой, хорошо рассуждать, когда ничего не видел, - пытался я защититься, но Санёк лишь отмахнулся от меня как от назойливого комара.
Из темноты опять раздались звуки, но теперь мы отчётливо различили всплески воды и … голоса! Да, женские голоса. Колян отпрянул от воды и придвинулся поближе к костру. Голоса становились всё отчётливее.
- Интересно, сколько их там? – Сашка повернулся к нам, в его глазах отражалось пламя костра, но нам на мгновенье показалось, что демонский огонь поселился в его взгляде.
- А ты сплавай, посчитай! – предложил я ему.
- Да, легко! Димон, - он посмотрел на друга, всё ещё признавая его старшинство на сегодняшний день. – Давай сплаваем на лодке туда. Проверим.
И Димка, наш отчаянный Димка, вдруг замялся. Правда, на мгновенье, на доли секунды. Но этого было достаточно, что бы мы поняли – он боится. Это было совсем на него не похоже. Ещё там в деревеньке на горе он шёл вперёд грудью, а тут вдруг спасовал. Но видя на себе наши испытующие взгляды, он сделал безразличное лицо и неохотно согласился. Димка сходил к машине, взял из багажника фонарь. Прежде чем садится в лодку, зачем-то достал из ножны свой нож.
- Ты, чего? - Сашка с усмешкой смотрел на него. – На баб с ножом?
- Да, нет, блин! Лилий нарежу, – огрызнулся Димка и, подойдя к ивовому кусту, срезал большую рогатину. Очистив её от веток, бросил в лодку. Достал из неё садок, пересыпал рыбу в большой пакет, зачерпнул туда воды и передал мне: - поставь под машину.
Они отплыли. Сашка грёб. Я убрал пакет с рыбой, завёл Димкину «Ниву» и включил фары. Озеро снова озарилось ярким светом. Когда лодка скрылась за излучиной, мы с Колькой напрягли слух. Нервное напряжение, подавляемое любопытством, отрезвило нас основательно. Первые минут пять мы стояли в полной тишине. Она накрыла нас плотной и вязкой шалью. Лишь костёр время от времени напоминал о себе легким шипением догорающих веток ивняка. И тут из невидимой для нас части озера донеслись голоса. Говорили сначала тихо, в полголоса. Но потом уже смелее и громче. Кто-то засмеялся. Коля в нетерпении окликнул ребят:
- Мужики, что там у вас?
В ответ голос Сашки успокоил: - Всё пучком робяты! Нет тут никого.
И опять смех, голоса. Но, голоса посторонние! Колька взял меня за руку:
- Слышь, Миха, это же не их голоса. – Его вновь охватила тревога, которая поневоле передалась и мне. Но я и сам прекрасно слышал, что кроме голосов наших ребят присутствуют совершенно чужие и явно женские. Но стараясь успокоить друга, как можно спокойнее ответил:
- Да, это они, придурки, просто прикалываются над нами. Нашли там себе каких – то девок и рисуются перед ними.
Но Колька прямо и тяжело посмотрел мне в глаза, придвинулся вплотную и, загребая в кулак футболку на моей груди, шипящим шёпотом мне в лицо, произнёс:
- Да я, после того чая в деревне, их сейчас за версту чую! Понял?
Я с усилием освободил из его кулака свою футболку:
- Да понял, понял. – И продолжил, с иронией глядя на него. – Я только одного не понял, чем они тебя так напугали?
-Не понял? – Переспросил он. – А потому что ты с ними не пообщался, вот поэтому и не понял.
Он зябко передёрнул плечами и придвинулся поближе к костру. Немного помолчав, продолжил:
- Ты что думаешь, я там всего час пробыл? Нет дружище, я там несколько дней пропадал.
Я недоверчиво покосился на Кольку, но промолчал. Решил, захочет, сам всё расскажет. И он действительно собрался рассказать. Но тут из-за излучины показалась резиновая лодка Димки. Она неторопливо двигалась в нашем направлении. Плыла сама. Ребята сидели в лодке к нам спиной, но никто из них не грёб. Они сидели неподвижно, ссутулившись, так что мы не могли видеть не только их лиц, но даже голов. Я осторожно окрикнул их:
- Эй, на шхуне! Чего молчим.
Ответом мне была тишина. Взглянув мельком на Кольку, я заметил, как мелкая дрожь пробежала по его ногам. Лодка тем временем продолжала приближаться к нашему берегу. Неведомая сила упорно толкала её вперёд. Я в нерешительности огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь предмета на случай самообороны. Посмотрел в сторону Кольки, но того уже не было на месте. Слинял куда-то.
- Вот чёрт, - зло подумал я о нём. – Да, не зря говорят, что друзья проверяются в беде. Так оно и вышло.
Но тут же обернулся на шум в сторону машины. От неё быстрым шагом приближался Колян. В правой руке, согнутой по боевому, он крепко сжимал армейскую сапёрную лопату, а в левой, вытянутой вперёд, держал иконку, снятую с передней панели Димкиной машины. В темноте я не смог видеть его глаз, но во всей динамике его движений, в той решительности, с которой он приближался к воде, я с радостью осознал, Колька наконец-то стал самим собой. Тем Колькой, которого мы знали всю жизнь. Тем Коляном, за которого я смогу и в огонь, и в воду, так же безоглядно, как и он за меня! Лодка тем временем приближалась к берегу. Мы придвинулись к самой воде. Тени от наших фигур длинными тёмными столбами падали на воду и на лодку. Неподвижные фигуры в лодке вконец лишили нас спокойствия. Уже можно было разглядеть мокрую местами одежду на сидящих в лодке. На их склонённых головах были надеты венки из водяных лилий. Лодка беззвучно ткнулась тупым носом в прибрежный песок. Тела в лодке слегка качнулись, и завалились на левый бок. Я бросился поднимать их, с облегчением убедившись, что ребята просто спали. А Колька, тем временем, не снимая кроссовок, забежал в воду, отрезая враждебное озеро от меня. Встал в боевую изготовку и не сводил глаз с поверхности воды. Но мне одному было не под силу вытаскивать отяжелевшие тела с колыхающейся на воде лодки, и я попросил Кольку о помощи. Он послушно опустил иконку в карман своих джинсов, лопатку бросил на берег в траву и подошёл ко мне. Мы склонились над Сашкой, теребя его за щёки, пытались привести в чувство. И в это самое время прямо за лодкой, буквально в метре от неё, что-то громко ударило по воде. Тяжёлая волна зашатала лодку. Она толкнула меня по ногам, я поскользнулся и упал на бок прямо в воду.
- Ни хера себе сима! - выругался я, первыми пришедшими мне в голову словами, поднимаясь из воды. Колька дернулся на берег к брошенной лопате, но было поздно. Лишь круги на тёмной воде напоминали о происшедшем. Мы, насколько смогли, втащили на берег лодку, так что теперь она лишь на половину оставалась в воде. Колька сдёрнул с голов спящих ребят венки из лилий и со всего маху запустил их в озеро.
- Нате, подавитесь, твари болотные!
Венки в полёте частично развалились и плюхнулись в воду бесформенными обрывками водорослей. Но, тут же, на наших глазах, чьи-то невидимые руки из под воды эти обрывки вновь сплели в венки и отправили их плыть к нашему берегу. Колька в азарте, угрожающе покачивая в руке лопатой, пошёл им навстречу. Но я решительно остановил его.
- Колян, не заходи в воду! Пока мы на берегу, они нам не страшны.
Он неохотно остановился, не отрывая глаз от приближающихся венков. Я, продолжая суетится около ребят в лодке, позвал Кольку на помощь:
-Да брось ты их, давай что-то с мужиками делать.
И тут, как по команде спящие до этого Сашка с Димоном, зашевелились и пришли в себя. Они непонимающе смотрели на нас, озирались по сторонам.
- Это, что сейчас было? – Димка обернулся к сидящему сзади него Сашке. Но тот, шаря рукой по своей мокрой голове, лишь непонимающе пожал плечами.
- Что, венок потерял? - спросил я Сашку с улыбкой и, указав на воду, добавил: - Вон он к берегу подплывает, можешь сходить достать.
- Точно! Всё дело в венках! – возбуждённо подхватил Колька. – Как только мы сняли венки, мужики сразу же проснулись.
Я вспомнил что, то же самое произошло и с Колькой в деревне, когда мы будили его. Он также был в венке, и также после его лишения сразу же пришёл в себя.
- Ты прав, братан! – Согласился я с ним. – Действительно, весь фокус в этих венках! Поэтому, ну их к лешему! Пусть себе плавают, где хотят.
Димон и Сашка сонными мухами выбрались из лодки и теперь стояли, всё так же озираясь по сторонам. Я отобрал у Димки рогатину, которую он приготовил перед заплывом и теперь стоял, опираясь на неё всем телом. Воткнул рогатину в землю у костра и развесил снятые с себя мокрые футболку и джинсы. Все вновь собрались у костра. Теперь уже Колька выступал в качестве гостеприимного хозяина. Он разлил остатки водки из недопитой бутылки по стаканчикам и услужливо предложил:
- Кто уху будет? Тут ещё пол кастрюли осталось.
Но желающих среди нас не нашлось. Все просто выпили и закурили, то и дело, поглядывая на воду. Венки плавали вдоль берега на расстоянии вытянутой руки и призывно покачивались на слабых волнах. Вода у берега была неспокойна. Какие-то всплески, шлепки, бурление воздуха из глубины всё чаще и чаще доносились до нас.
- Не обращайте внимания, - посоветовал я друзьям. – Просто сидим и отдыхаем. Дима, заглуши машину, посидим в тишине.
- В тишине? – переспросил Сашка и, указав рукой на озеро, уточнил. – Ты это называешь тишиной?
Димка заглушил машину, выключил фары и вернулся к нам. В руках он держал куртку, которую протянул мне. Я с благодарностью накинул её себе на голое тело. Тотчас обрушившаяся на нас темнота сузила видимое пространство до минимума.
- Ну, теперь рассказывайте, - обратился Коля к вернувшимся с плавания друзьям. – Что у вас там случилось? Вы же кого-то видели, с кем-то разговаривали?
-Так вот, заплываем мы за поворот, - начал свой рассказ Димон. – И вот они. Сидят в воде у самого берега, одни венки плетут, а другие им за лилиями плавают.
- Кто они? – спросил я нетерпеливо.
-Кто, кто? Девки какие то, - продолжил Димка. – Увидели нас и даже бровью не повели. Как будто знали, что мы к ним приплывём.
- А одеты они были во что? – спросил Колька.
Сашка с Димкой переглянулись, неуверенно пожали плечами:
- А бес его знает, что-то как-то и не приметили, - разочарованно проронил Сашка. – Димон, а и правда в чём они были?
- В чём? По-моему в волосах.
- Наверное русалки, - предположил я.
- Фуялки, а не русалки, - не согласился со мной Сашка. – У русалок хвосты рыбьи, а эти точно с ногами. Потому что, когда к нам одна в лодку села, у меня фонарь её ноги осветил, ну и стопы конечно.
- Так вы их и в лодку сажали? – недоверчиво переспросил Колька.
-Почему сажали? Сама села, она венки нам одевала, а другая ей подавала, – поддержал разговор Димка. И, обращаясь к Сашке, продолжил. – А ты заметил, какие у неё пальцы на ногах?
И не дожидаясь ответа друга, уже обратился к нам с Колькой: - Теперь мне понятно, почему там, на песке мы с вами такие странные следы видели.
И выдержав театральную паузу, продолжил: - У них на ступнях между пальцев… перепонки, как у лягушек!
- Ни хера себе сима! – удивился я, повторив уже прилепившееся на язык словосочетание из Колькиного анекдота. В воде тем временем движение не утихало. Но мы убедившись, что на берегу нам ничего не угрожает, уже мало обращали на это внимание.
- Ну, а о чём вы с ними разговаривали? – спросил я. – Мы даже на берегу слышали, как вы говорили и смеялись.
- А мы разве разговаривали? – удивился Сашка. И тут же, через мгновение ответил сам себе: - Чёрт, а ведь и правда, разговаривали. Дим, ты что помнишь?
- Кажется, мы их к нашему костру приглашали. Но это потом, а сначала просто поинтересовались кто они и откуда. Но ответа, ни на то, ни на другое так и не получили.
- Ну откуда они, по малому счёту это понятно, - предположил я. – Конечно же, из деревни за рощей. И следы на траве, и брошенные дома изнутри, всё говорит за это. А вот откуда они по большому счёту, это загадка. Может быть из параллельного мира?
- Но на кой ляд, они то и дело пытаются нас усыпить? – задумчиво предположил Колька.
- А что бы, не помнили о встрече с ними ничего, чтобы не разнесли тайну о них по всему свету.- ответил Димка.- Стоп, стоп, мужики! – Он прихлопнул себя по лбу. – А ведь в прошлую рыбалку здесь со мной что-то похожее произошло, но я тогда, когда утром в машине проснулся, подумал, что мне всё это приснилось!
- И теперь бы так получилось, - заметил Колян, - если бы нас было здесь меньше.
Костёр догорал, дрова, припасённые с вечера, давно закончились. Небо с востока заметно посветлело. Посторонние шумы на воде утихли.
-Ну что, скоро утренний клёв? – вернул нас в действительность Сашка.- Надо хоть удочки приготовить.
- Нет, давайте уж сначала пропустим по маленькой, - предложил я. - Приведём свои головушки в порядок после такой ночи. Колян, неси из запасников бутылочку.
Колька подошёл к берегу, пошарил руками в воде в том месте, где хранились бутылки с водкой. Что-то пробормотал, пошарил левее, правее. И, выпрямившись в полный рост, сплюнул в воду:
- Мужики, а водки больше нет.
- Ты что? – Не поверил Сашка. - По моим расчётам ещё бутылки три должно было остаться.
Пока я натягивал на себя просохшие джинсы и футболку, ребята посчитали пустые бутылки, которые мы, как и договаривались заранее, аккуратненько складывали в стороне. Точно, не хватало четырёх бутылок. Не сговариваясь, мы все разулись, засучили штаны и цепочкой пошли по воде вдоль берега. Светало по-летнему быстро. Уже довольно заметно выступили из мрака и противоположный берег и роща на нём. Бутылок нигде не было. И вдруг Колька, шедший впереди нас, обернулся в нашу сторону и рукой показал на берег. Мы проследили за его рукой.
- Твою медь! Заразы! – выругался Сашка. И было от чего. На берегу в траве, валялся его садок, пустой! Без рыбы! А чуть подальше, метрах в пяти, такие же опустошённые лежали и наши с Колькой.
- Да, здорово порыбачили! – сокрушался Колян.
- И про водку теперь можно тоже забыть, - с разочарованием сказал Сашка и мы, согласившись с ним, вышли из воды. Озеро тем временем оживало. Рыба начинала играть и под ивами на нашем берегу и в осоке на противоположном.
- Ладно, хватит отдыхать! – Димка надел обувь и направился к машине.- Давайте навёрстывать утерянное.
-Нет, мужики, - Сашка подошёл к нашему импровизированному столу, - может, сначала перекусим остатками с барского стола. К тому же уху надо доесть. Кто будет уху? – спросил он нас. Но желающих есть холодную похлёбку, не нашлось.
- Ну как хотите, - он поставил котелок себе на колени и принялся с аппетитом прихлёбывать, то и дело, отплевываясь от рыбных костей. Димка, открыв багажник машины и что-то бормоча себе под нос, в очередной раз переворачивал содержимое своей сумки.
- Димон, ты чего там как старый бобер, бубнишь себе под нос? – спросил я его.
- Да, банку с опарышами ищу. Специально для утреннего клёва купил. Куда делась?
И вдруг он громко чертыхнулся и повернулся к нам. В руках он держал стеклянную банку:
- Эй, кашевар, - по суровому тону Димкиного голоса, мы поняли, что произошло ещё что-то из ряда вон выходящее. Он приподнял банку и потряс ею: - Ты вчера рис в уху добавлял?
- Ну да, - подтвердил Санёк, - как ты и сказал, а что?
- А ты его весь в котелок высыпал? Или как?
-Конечно весь. А чего его там было в банке-то, всего на два пальца.
Колька вновь потряс банкой, зажатой в руке: - А это по –твоему тогда что? Чего молчишь?
Сашка перестал жевать. Зачерпнул со дна гущу, поднес ложку к глазам и на мгновенье замер. И тут его прорвало. Он отбросил котелок и не успел сделать и двух шагов в сторону от костра, как рвотные массы рванули из него тугой струёй, перегнув бедолагу пополам.
-Что с ним? – мы с Колькой испугано смотрели то на Димку, то на Сашку.
- Да, он вчера вместо риса в уху все мои опарыши засадил.- С досадой оповестил нас Димка. – Сорвался к лешему утренний клёв!
Я вспомнил, как вчера вечером мы все с аппетитом уминали уху и при этом расхваливали Сашкины кулинарные способности. Мы подошли к опрокинутой кастрюле, и в остатках, разлитых по траве, действительно обнаружили странный рис. Сварившись, опарыши лишь размером немного отличались от крупы.
- Ну вот, для полного букета нам только этого и не хватало – запоздало отплёвываясь, сказал я.
Сашка отдышался и сел на траву, вытирая рукавом губы, обернулся к Димке: - Я же говорил, надо было без крупы варить, а ты рису добавь, да рису добавь! Вот и добавил. Ты же сказал в банке, я и взял в банке. А в темноте тем более хрен разберёшь!
- Пить надо было меньше, - подытожил Димка. – Это в голове у тебя темнота вчера была! Неужели не видел, что крышка на банке с дырками для вентиляции была.
- Видел, и даже подумал, что чудно как то ты крупу хранишь.
Рыба тем временем на озере разыгралась не на шутку. Легкий туман завис над водой и поплыл в сторону нашего берега. В качестве наживки мы теперь могли использовать только лишь хлеб, оставшийся от ночного застолья. Димка попытался накопать для себя червяков, но видя, что у нас на хлеб тоже неплохо клюёт, отложил свою затею. На лодке плыть он почему-то уже больше не хотел. Пристроился около нас и ловил, в сравнении с нами, молча. Не выражал особой радости, когда вытаскивал очередную рыбину. Мы, видели, что он чем-то напряжён и старались его растормошить. Он долго молчал. Затем, не обращаясь ни к кому конкретно, заговорил:
- А ведь одна из этих, - Димка кивнул в сторону излучины, и мы поняли про кого он, - приглянулась мне здорово.
-Это какая? – переспросил Сашка.
- Да та, что венки из воды подавала, - ответил он. – Уж больно она на мою погибшую Светланку похожа. А ведь у нас с ней уже всё к свадьбе шло. Если б не эта авария! Потом я не с одной девушкой не смог так сблизиться, как с ней.
И немного помолчав, продолжил: - Теперь мне понятно, почему меня всё время сюда так тянуло. Я по наивности думал, что мне тут во время ночёвок просто красивые сны о ней снились. А теперь оказалось, что это всё наяву происходило. Прав ты был Мишка, когда предположил, что они с параллельного мира. Это точно, души погибших не своей смертью девушек. А в этой заброшенной деревушке у них наверняка портал для перехода в наш мир.
Мы молчали, не зная возражать ему или соглашаться с его выводами. А Димка встал, не торопясь сложил свою удочку, бросил её в траву. Подтолкнул лодку на воду и со словами: - Я сейчас вернусь,– поплыл за излучину.
Рыба клевала, мы продолжали ловить. Складывали без разбора в один общий садок, убранный от греха подальше, в траву. Рыба в нём время от времени трепетала, взывая нас к жалости. Не смотря на клёв, у нас уже не было того весёлого азарта и куража. Каждый думал о своём. Солнце, выглянув из-за рощи, первыми лучами полоснуло нам по глазам. Из-за поворота показался Димка, он не торопясь подплыл к берегу. Достал со дна лодки букет лилий, завернул корни в целлофановый пакет и отнёс их в машину. И всё это молча. Затем вернулся и стал спускать воздух из резиновой лодки. Мы всё поняли и тоже стали собирать свои манатки, лишь изредка и по самой необходимости переговариваясь. Димка проследил, что бы мы оставили берег в первозданной чистоте. Собрал мусор в большой черный полиэтиленовый пакет, засунув туда даже ветки от той рогатины, которую он срезал ночью и уложил его в багажник. Сел за руль, в последний раз обернулся на озеро и, на прощание, нажав три раза на клаксон, надавил на газ.
Всю обратную дорогу ехали молча. Ухабистая дорога вконец укачала нас троих, и мы заснули беспробудным сном. Когда я проснулся, машина стояла на месте, Колька с Сашкой посапывали на заднем сиденье, навалившись друг на друга. Димки рядом не было. Я с удивлением огляделся по сторонам. Слева простиралось огромное поле, заросшее травой, а справа тянулась свежевыкрашенная ограда, за которой виднелись кладбищенские кресты и памятники. Я вышел из машины, осторожно, чтобы не разбудить друзей, прикрыл дверь и пошёл к распахнутым воротам ограды. Кладбище было знакомым, и я понял, где мне искать Димку. Он сидел на корточках у могилы, низко склонив голову. С мраморного памятника на него с улыбкой смотрела Света, а перед ней на могилке лежали белоснежные лилии, капли воды, на которых бриллиантовыми всполохами преломляли солнечные лучи.
-