Комиссия. Семь женщин-матерей чужие беды, судьбы разбирают. А если говорить точней, верней, не разбирают, а в себя вбирают.
Вот паренек смешливый, озорной: «Подумаешь, жене подкинул малость!
С кем не бывает? Я же молодой. Да разве это преступленье? Шалость».
А этот пожилой, уже поживший, и на веку увидевший немало, на комиссию пришел подпившим. Предстал во всем своем обличье хама.
Ученик. Совсем еще подросток: «Курю и пью с шестого класса я».
Словами, как бичом, по сердцу хлестко. Кто тут виноват? Учителя? Семья?
«Скажите, что Вас заставляет пить? Что Вам мешает жить, как подобает?»
И ложь, и откровение звучит, и горечь слез раскаянья бывает.
Комиссия. Семь женщин – матерей. Стыдят. Корят. И к совести взывают.
От состраданья, жалости своей валидол украдкой принимают.
«Водка – лучшее лекарство века!» Им циники с ухмылкой изрекают.
И все же, твердо веря в человека, они в их беды, как в свои, вникают.