В пятидесятые годы ХХ века в Ростовской области связь между районными центрами и областным центром была затруднительной. Асфальтированных дорог было очень мало. Преобладали, в основном, грунтовые дороги, которые в периоды весенней и осенней распутицы становились для автотранспорта непреодолимыми, а зимой заметались снежными сугробами. По этим причинам в сельской местности преобладающим был гужевой транспорт, а для связи с областным центром городом Ростов-на-Дону, и другими крупными населёнными пунктами, применялась авиация. Это были небольшие двухместные самолёты, получившие ещё в военное время название «кукурузники», потому что для их посадки и взлёта площадку можно было найти в любом населённом пункте, и использовать эти площадки в любое время года без больших затрат. «Кукурузники» использовались для доставки почты, небольших экстренных и ценных грузов, а также высокопоставленных начальников и заслуженных пассажиров.
Случай, о котором я хочу рассказать, произошёл в одну из суровых зим, когда выпало много снега, а метели перераспределили этот снег, переметя большими сугробами все дороги и засыпав глубокие овраги и балки.
Небольшой двухместный самолёт доставлял почту в районные центры севера области. Лётчик был опытный, неоднократно летавший в эти районы, к тому же сам был уроженцем Вёшенского района. Каждый его полёт в станицу Базковскую, находившуюся на правом берегу Дона напротив станицы Вёшенской, расположенной на левом берегу, был для него своего рода свиданием с родным краем. Надо отметить, что в станице Базковской в то время была хорошая и благоустроенная взлётно-посадочная площадка. В станице Вёшенской жил и работал великий русский писатель М. А. Шолохов.
В станице Боковской, где совершал предыдущую посадку самолёт, к лётчику подошёл знакомый казак, приходившийся ему дальним родственником по отцу, и попросил его подбросить в станицу Базковскую, так как он из-за снежных заносов уже вторые сутки не может добраться до родного хутора Меркуловского, где он работал председателем местного колхоза. Лётчику было строго запрещено брать на борт самолёта посторонних пассажиров, но он не мог отказать Петру Васильевичу, и, рассудив так, что до Базковской небольшое от Боковской расстояние, а промежуточных посадок нет, это его нарушение никто не заметит. Второе место в самолёте было свободно, и лётчик сказал:
-Занимай, Пётр Васильевич, свободное место в самолёте, но только веди себя тихо и слушай мои команды.
-Мне, как-то страшновато, ведь я ни разу не летал на самолёте, но постараюсь вести себя хорошо и тебя слушаться, - пообещал Пётр Васильевич.
День был морозный и солнечный. Пётр Васильевич с трудом разместился во второй кабине самолёта в своей тёплой овчинной шубе, в валенках и шапке ушанке. Самолёт поднялся в воздух, и они полетели, взяв курс на станицу Базковскую. Полёт проходил нормально, но только одного не учёл лётчик – Пётр Васильевич перед полётом, тайно от лётчика, для храбрости хорошо выпил в местном буфете. Он восхищённо смотрел вниз на заснеженные поля, чёрные островки небольших лесочков и яруг в верховьях степных балок, на притулившиеся к берегам небольших речек казачьи станицы и хутора с многочисленными дымовыми хвостами, уходящими из труб куреней в небо. Громко восторгался, и что-то кричал лётчику в пустой, свистящий мимо кабины воздух. Лётчик сидел в передней кабине, был занят управлением самолёта, не обращал никакого внимания на пассажира, и не слышал его возгласов и криков. Когда они подлетали к станице Базковской, самолёт попал в воздушную яму, его сильно тряхнуло и бросило вниз. Пётр Васильевич перепугался, и хмель с него в миг слетел:
-Миша, мы что падаем? Что мне делать – прыгать или нет! – закричал он, приподнимаясь в кабине.
Лётчик его слов не услышал, и махнул левой рукой сверху вниз - дескать, успокойся, всё будет хорошо. Забыв о пассажире, лётчик стал выравнивать самолёт, и готовиться к заходу на посадку. Пётр Васильевич понял жест руки лётчика по-своему. Он мгновенно поднялся в кабине и прыгнул вниз, да так ловко и поспешно, что лётчик этого даже не заметил.
Лётчик благополучно посадил самолёт, подрулил к небольшому строению посадочной площадки и только тут заметил, что Петра Васильевича во второй кабине нет. Он сильно удивился, но потом чувство удивления сменилось чувством страха. Он стал осматриваться вокруг, думая, что Пётр Васильевич соскочил с самолёта, каким-то образом, во время руления. Однако, Петра Васильевича нигде не было. К самолёту подошли работники посадочной площадки, и по их спокойным и доброжелательным лицам лётчик понял, что они никого не видели и ничего не знают. В это время от расположенной недалеко молочной фермы прибежали две доярки, и, не переводя дыхания, закричали, обращаясь к лётчику:
-Дядько! Дядько! У Вас с самолёта упал какой-то мешок, вон в тот овраг.
Лётчик побледнел, поняв, что случилось что-то страшное и непоправимое. Он посмотрел в сторону оврага и не поверил своим глазам: из оврага вылез человек и, отряхивая с шапки, шубы и валенок снег, пошёл в сторону посадочной площадки. Все, как по команде побежали ему навстречу. Когда они окружили его, лётчик, уже не сдерживаясь, закричал:
-Ты, что же это сделал? Зачем прыгал? Под суд меня подвести захотел!
-Миша, ты же сам мне дал такую команду! Самолёт же падал – и я прыгнул.
-Дурак ты после этого, хоть и родственник мне, и старше меня по возрасту, - сказал лётчик, повернулся и, молча, пошёл к самолёту.
Петра Васильевича от неминуемой смерти спас счастливый случай – он упал на склон глубокого оврага и вместе с большим сугробом снега сполз вниз на дно оврага. Очень помогли при падении шуба, шапка и валенки.