1959 год оказался для нашей семьи богатым на события. Весной уехал в Сталинград отец. Там только создавалась Сталинградская комплексная геологическая экспедиция, и его пригласили на должность главного геолога, обещали квартиру.
Это время, которое называют сегодня «оттепелью», было временем больших перемен. Было покончено с культом личности Сталина, политическое руководство страны начало проводить новую жилищную политику, направленную на массовое строительство отдельных квартир. Все страна превратилась в гигантскую стройплощадку. Повсюду виднелись башенные краны, новые дома росли как грибы после дождя. Здания, которые в народе прозвали «хрущевками», были значительно скромнее чем «сталинки», как внутри, так и снаружи, и тем не менее это был большой шаг вперед. Иметь свою собственную отдельную квартиру! Да еще со всеми удобствами: ванной, туалетом, паровым отоплением! Это же предел мечтаний! Отец поставил условие – квартира должна быть 3-комнатной и точка. По тем временам это было очень весомое условие, ведь большинство сограждан, несмотря на тотальное строительство, по-прежнему ютились в «коммуналках», общежитиях и бараках. Но руководство экспедиции, желая заполучить такого известного специалиста, каким был отец, пошло навстречу, и в марте 1959 года он переехал в Сталинград и снял маленькую комнатушку в частном доме. Поскольку дом, в котором мы собирались жить, еще не достроили, мы с матерью и сестрой остались в Ростове.
В этом же году ожидалось еще одно важное событие – мне предстояло пойти в первый класс. Читал к этому времени я уже совсем неплохо, а начал осваивать азбуку еще в Китае, когда мне было 4 года. Занимался со мной отец, но наши занятия, ввиду его частых командировок, проходили нерегулярно, с большими перерывами, поэтому освоение азбуки у меня неоправданно затянулось. С буквами и звуками я разобрался легко и быстро, а вот как из этих букв сложить слово, для меня было совершенно непонятно.
Вспоминаю те времена. Вот отец раскрывает азбуку – книгу с цветными картинками, рядом с картинкой написано слово, и говорит: «Ну, давай начнем. Что это за буква?»
Немного подумав, я по очереди называю все три буквы:
- Мэ…А…К…
– Верно! Молодец! И что получилось? – спрашивает отец.
Я долго соображаю, прикидываю, но никак не могу понять эту хитрость. Потом перевожу взгляд на картинку. На ней цветок с характерными красными лепестками. Сомнений быть не может, и я решительно заявляю: «Розочка!» Отец громко смеется: «Какая розочка? Это мак! Вот смотри: М – А – К, если произнести слитно, то получится МАК. Понял?» Конечно, понял! Как не понять! Переходим к следующему слову.
– Лэ…У…К…
– Правильно! – говорит отец. – И что вышло?
Чтобы опять не попасть впросак, я самым серьезным образом изучаю картинку. На ней все ясно и понятно. Ну уж теперь-то я не ошибусь, думаю я, и торжественно произношу: «Чеснок!»
– Сам ты чеснок! – смеется отец.
Прошло немного времени, я уже легко составлял из букв слова, из слов предложения, и удивлялся: как я раньше не понимал таких простых вещей?
Летом, незадолго до 1 сентября, я прочитал детскую книжку «Козетта». Это был отрывок из романа В. Гюго «Отверженные». Над каждым словом в тексте стояло ударение, а кроме того, там было много иллюстраций. Я отхлебывал маленькими глоточками кисловатый холодный квас, который в летнюю жару делала мать, и размышлял о прочитанном. Я очень жалел несчастную девочку, жизнь которой была тяжелой и безрадостной. Книги такого рода я тогда не любил, они мне казались слишком мрачными. Я считал несправедливым, что маленькие дети вместо того, чтобы играть в игрушки, ходить, как мы с сестрой, вместе с родителями в цирк, зоопарк, театр, кино или учиться в школе, вынуждены трудиться с утра до ночи. Несправедливо, что их притесняют и унижают. Это неправильно! Так не должно быть! Эти печальные повествования так сильно контрастировали с нашей жизнью, что невольно вызывали кроме сочувствия и радостные эмоции. Как хорошо, думал я, что у нас все по-другому. Мы живем в самой замечательной стране, и у нас с сестрой самые лучшие в мире родители.
продолжение: http://www.proza.ru/2015/12/14/83