КОКОРИНОВ АЛЕКСАНДР ФИЛИППОВИЧ
29 июня 1726 – 10 марта 1772
Александр Филиппович родился в Тобольске 29 июня 1726 г. в семье мелкого чиновника консистории (орган епархиального управления) Филиппа Григорьевича Кокоринова (ум. около 1755). Рождение было зарегистрировано в тобольской церкви Николая Угодника.
Дед его Григорий был священником. Кокориновы принадлежали к духовному сословию, чьим обязательным качеством являлась грамотность.
В 1740 году в возрасте 14 лет отец отдает Александра в ученики находящегося в тобольской ссылке архитектора Ивана Яковлевича (Иоганна Фридриха) Бланка (1708 – 1745) . Александр сдружился с сыном Бланка Карлом, и когда через полгода закончилась ссылка, возвращаясь в Москву, Бланк взял с собой и Александра.
В Москве Ивану Яковлевичу поручили отводить участки и наблюдать за «обывательским» (тоесть частным) строительством. Ему была дана «архитектурная команда», нечто вроде проектной бригады, в которой было двое умелых помощников, носивших звания гезелей (подмастерьев) и восемь учеников.
Гезели выполняли отдельные самостоятельные поручения под надзором архитектора. Ученики помогали им в выполнении простых дел и постепенно, в повседневной практической деятельности, постигали основы архитектуры. Но само обучение, связанное старыми цеховыми традициями, было достаточно стихийным и несистематизированым. Загруженные большим количеством мелких текущих дел ученики не получали широкой теоретической подготовки. Между тем объем знаний, необходимых для зодчего, постоянно увеличивался. Рутинная система практического обучения в командах все более отставала от жизни.
Кокоринов, пока позволяли домашние средства, обучался частным образом, чтобы лучше усвоить теорию архитектуры. Но деньги шли к концу, отец не мог больше помогать, и Саша подал в 1742 г. челобитную о приеме на государственную службу. Указам Сената его направили в архитектурную команду Бланка «только для обучения архитектурной науке» (это условие было отмечено особо). От повседневной работы в команде Кокоринов был освобожден. Как видно, уже в те юные годы он подавал большие надежды.
В 1745 г. И.Я. Бланк умер. Кокоринов перешел к новому учителю - замечательному зодчему-практику и крупному теоретику Ивану Кузьмичу Коробову (1700 – 1747). Кокоринов учился у Коробова сравнительно недолго, всего полтора года, но за это время сформировалась твердая основа его творческих взглядов. Под руководством Коробова он изучал теоретические труды древнеримского архитектора Витрувия, итальянских зодчих ХVI века.
В 1747 г. Александр переходит обучаться к В.С. Обухову (1700 – 1765).
В августе 1749 г. переведен к Д.В. Ухтомскому (1719 – 1774), начал преподавать в его архитектурной школе. Под его руководством занимался реставрацией стен и ворот Кремля и Китай-города.
В это же время Кокоринов получил звание гезеля, которое было первой ступенью к самостоятельности. Теперь он имел официальное право создавать свои проекты, принимать частные заказы. Жалование его возросло до 250 рублей. Он получал заказы от многих лиц, в том числе и очень высокопоставленных. Президент Академии наук и гетман Украины К.Г. Разумовский, один из могущественных магнатов, имел возможность пригласить любого архитектора, но остановил свой выбор на Кокоринове. Вельможа поручил ему благоустроить подмосковное имение Петровское (впоследствии Петровско-Разумовское).
Кокоринов не только разрабатывал проекты, но и деятельно руководил всеми строителями, о чем Разумовский вспоминал потом с благодарностью.
В марте 1752 года Александру Кокоринову присвоили ранг поручика. Офицерский чин давал права личного дворянства, что в России того времени означало обретение большей, по сравнению с лицами других сословий, правовой независимости.
Частные заказы давали материальный достаток и на осмотр строительства в Петровском он уже ездил, как рассказывал один из его современников, в собственной коляске.
11 августа 1753 г. глава императорского Кабинета И.А. Черкасов (1692 – 1758) передал в Сенат указ императрицы:
«… архитектурии гезеля Александра Кокоринова для совершенного обучения архитектурии и рисованию отправить в Италию».
Из многих гезелей избрали одного Кокоринова. Такое предпочтение свидетельствует, что его выдающиеся способности были уже широко признаны. Кокоринова перевели в ведомство Кабинета. Он стал готовиться к отправке в Италию. Но канцелярская машина двигалась медленно. Весной 1754 г. императрица Елизавета переехала из Москвы в Царское Село, а с ней и все правительственные учреждения - в Петербург. Туда же перевели и Кокоринова. В Москву он более никогда не возвращался. Однако поездка не состоялась.
Некоторое время молодой зодчий работал на Петергофской гранильной фабрике и Петербургской фарфоровой мануфактуре. Позже Кокоринов помогал Ф.Б. Растрелли.
Летом 1754 г. ведущий петербургский архитектор С.И. Чевакинский (1713 – 1783) спешно вел строительство парадного дома И.И. Шувалова на углу Невского и Малой Садовой. Шувалов недавно стал новым фаворитом Елизаветы, то есть по тому времени вторым человеком в государстве. От подавляющего числа временщиков Шувалов отличался широким кругозором, живо интересовался новейшими прогрессивными течениями в архитектуре, искусстве, литературе. К строительству своего дома он привлек лучшие силы. Вполне вероятно, что Чевакинский, по согласованию с Шуваловым, пригласил Кокоринова участвовать в проектировании внутреннего убранства дома, тем более, что ряд косвенных данных свидетельствует – Кокоринов по приезде в Петербург занимался как архитектурой, так и прикладным искусством.
За эту работу Александр Филиппович получил звание унтер-архитектора, а вскоре и звание придворного архитектора, дали чин секунд-майора, с жалованием в 700 р. в год. Новоселье в новом доме И.И. Шувалова и маскарад, бывший по этому случаю, воспеты в одной из од Ломоносова:
Европа что родит, что прочи части света,
Что осень, что зима, весна и кротость лета,
Что воздух и земля, что море и леса
Всё было у тебя, довольство и краса.
Вчера я видел всё и ныне вижу духом,
Музыку, гром и треск еще внимаю слухом.
Я вижу скачущи различны красоты,
Которых, Меценат, подвигл к веселью ты.
Отраду общую своею умножаешь
И радость внутренню со всеми сообщаешь.
Красуемся среди обильных райских рек.
Коль счастлив, коль красен Елисаветин век!
25 октября 1754
15 октября 1758 г. Александр Филиппович был назначен архитектором Петербургской Академии художеств, 1 ноября 1760 г. - инспектором, а 21 июня 1761 г. ему поручена была дирекция над Академией.
Летом 1760 года Шувалов поручил Кокоринову и Ж-Б.М. Валлен Деламоту (1729 – 1800) разработать совместно новый проект Большого Гостиного двора на Невском проспекте. За четверть века до того, в 1736 году пожар уничтожил крупнейший центр торговли на Адмиралтейской стороне Петербурга - Мытный двор.
Вдвоем они быстро закончили проект. Их соавторство подтверждается документами 1761 года:
«Строение каменного Гостиного двора ныне производится по сочи-ненному в прошлом 1760 году плану и фасаду архитекторами Деламотом и Кокориным».
В это время Александр Филиппович знакомится с семейством Демидовых - крупнейших горнозаводчиков. Один из них – Григорий Акинфиевич жил на левом берегу Мойки, занимая длинный участок вдоль переулка, который назывался Демидовым . В 1757-1759 годах здесь было возведено каменное здание с многочисленными скульптурными украшениями, отлитыми из чугуна. Имя автора проекта документально не установлено, но стилистические особенности архитектуры позволяют довольно уверенно предполагать, что в работе участвовал Чевакинский. Видимо Чевакинский и познакомил Кокоринова с Демидовыми.
В конце 1759 года Демидовы поселились в новом доме. Начались балы и праздники. У Григория Акинфиевича (1715 – 1761) было три сына и четыре дочери. Молодежь веселилась во всю. Кокоринов зачастил на Мойку. На следующий год было объявлено о помолвке Александра Филипповича с Пульхерией Григорьевной Демидовой. Кокоринов был влюблен и счастлив.
В течение восьми лет он ждал заграничную поездку, но по правилам того времени ехать мог только холостой. Отсрочить свадьбу на несколько лет, пока он не вернется из-за границы, казалось невозможно, и он отказался от путешествия. За границу вместо него послали В.И. Баженова (1738 - 1799).
Тем временем отец невесты тяжело заболел. Болезнь все усиливалась и в ноябре 1761 года он скончался. После смерти отца надо было выдержать шестимесячный траур. В том же месяце умерла императрица Елизавета. Кокоринова срочно привлекли к проектированию и руководству оформлением двух залов в деревянном Зимнем дворце, где должен был происходить официальный обряд прощания.
Только в мае 1762 г. Александр Филиппович и Пульхери Григорьевна (1741 – 1784) обвенчались. В приданое невеста получила небольшой каменный дом на Моховой улице, напротив церкви Симеона и Анны. Архитектор расширил и перестроил это здание (дом № 47/4 на углу Моховой и Симеоновской улиц, было снесено в 1970-е годы). Через год после свадьбы у молодых родилась дочка, названная Анастасией (1763 – 1785). Других детей у них не было.
Сестра Пульхерии Наталья вышла замуж за выпускника 1762 года Академии художеств архитектора Ивана Егоровича Старова (1745 – 1808).
В доме на Моховой у Кокориновых бывала художественная и интеллектуальная элита столицы, люди близкие друг другу по духу и убеждениям.
Александр Филиппович был человеком самых разносторонних интересов и со своей стороны старался всячески поддерживать в обществе вкус к изящному, и вместе с тем доставлять работу русским художникам и распространять их произведения.
Так, он ввел в моду гравированные пригласительные билеты на вечера и гравированные визитные карточки, исполнение которых поручалось русским граверам. Он завел художественные аукционы из произведений учеников и профессоров Академии, и аукционы эти, на которых фигурировали, между прочим, офорты Чемезова и знаменитый портрет императрицы Елизаветы, работы Шмидта, вошли скоро также в моду у петербургской знати.
При нём Академия исполнила немало поручений по покупке и выписке из-за границы для частных лиц картин и статуй. Александр Филиппович был близок с Ф.Г. Волковым и его труппой и охотно принимал участие в устройстве домашних спектаклей, сам проектировал декорации, костюмы и т.д.
С 1758 г. начались первые занятия Петербургской Академии художеств в особняке И.И. Шувалова.
Нигде в мире еще не существовало специально сооруженного здания Академии художеств. Не смотря на это Шувалов планировал разместить Академию в отдельном здании, для чего проучил его проект Александру Филипповичу, который работал над ним совместно и Ж.-Б. Валлен-Деламотом.
К 1759 г. готовы были чертежи всех деталей и планы. Иностранцы, посещавшие впоследствии Петербург, долго не хотели верить, что это здание воздвигнуто по проекту русского архитектора. На месте, занимаемом Академией, стояли тогда три отдельных, разной величины дома. Кокоринов сумел воспользоваться ими и до минимума свести необходимую ломку и их переделку. Во время работ над проектом здания до 1 января 1765 г. Кокоринов получал из статс-конторы особое вознаграждение по 700 руб. в год. Впоследствии статс-контора, ссылаясь на указ 1723 г., предъявила к художнику взыскание, требуя возврата этих денег, но по Высочайшему повелению, в октябре 1765 г., взыскание это было отменено, в силу привилегии Академии, по которой художники за чрезвычайные, не по должности, труды имели право и на особое вознаграждение.
Торжественная закладка спроектированного Кокориновым здания состоялась 7 июля 1765 г. в присутствии императрицы и великого князя Павла Петровича с необыкновенной пышностью. В день закладки Кокоринов получил диплом на звание профессора архитектуры; он и после этого продолжал править директорскую должность, избираемый на нее через год, так как по новому уставу директор должен был ежегодно сменяться.
Сохранился документ о ходе строительства здания Академии художеств, говорящий, что «господин профессор Деламот, хотя и определен по оному строению, но он только был в одних советах а в производство дел не касался».
Новые обязанности вынудили Кокоринова поселиться по соседству со своим грандиозным детищем. Теперь он занимался не только педагогической и административной деятельностью, но также проектированием и строительством уникального здания, по своим функциям и внешнему виду ещё нигде в мире не виданного.
Летом 1766 г. появилось объявление о продаже или сдаче в наем дома Кокоринова (СПб ведомости, 1766 г., Прибавление к № 47 от 13 июня 1766 г.). По-видимому, дом был продан, т.к. в дальнейшем Кокоринов жил при Академии.
В 1767 году профессоры Академии художеств Кокоринов и Жилле «за отличные дарования и получаемую долговременную пользу» были избраны адьюнкт-ректорами, а 23 июля 1769 года уже один Кокоринов «по общему собранию согласно достоинству произведен ректором». Как старший по званию, он затем оставался бессменным директором. В том же году молодой живописец Д.Г. Левицкий написал портрет Кокоринова, за который был удостоен звания академика. Костюм в котором был изображен Александр Филиппович обошелся ему в 700 рублей, размер его годового оклада.
С началом русско-турецкой войны в 1768 г. сократилось финансирование строительства нового здания Академии художеств, поэтому Александр Филиппович использовал на эту работу довольно значительные суммы из экономических денег Академии. По этому поводу между ним и Бецким произошли довольно крупные неприятности, и Бецкий не только наговорил Кокоринову много резкого и обидного, но заподозрил его в растрате. По его инициативе была назначена комиссия для рассмотрения денежных дел Академии, которая его оправдала, но уже не самого Александра Филипповича, а его память.
По предложению президента Академии И.И. Бецкого в январе 1771 года Совет вынес постановление: «как ныне по Академии денежной казны недостаточного, потому февраля с первого числа производство академического дома остановить».
Прекращение работ по зданию нанесло Кокоринову смертельный удар.
В конце того же года Александр Филиппович сильно занемог и перестал участвовать в заседаниях академического совета. Через два месяца положение стало настолько серьезно, что в начале февраля вместо безнадежно за-хворавшего директора избирают сразу двух - Н. Жилле и А.П. Лосенко.
Кредиторы так и вьются вокруг больного. Пятого марта 1772 г. один из них подает в Совет Академии прошение: «небезызвестно мне есть, что господин Кокоринов находится в прекрайнейшей болезни, почему я и не малую имею опасность, дабы в случае его смерти не мог бы я от неполучения денег придти в разорение».
Десятого марта 1772 года на сорок шестом году жизни Кокоринов скончался «от водяной болезни».
Похороны его были обставлены весьма торжественно и сопровождались размеренной и длинной церемонией, «в рассуждение того, что господин директор по уставу есть вторая персона по господине президенте».
На могиле на Сампсониевском кладбище в Петербурге, по проекту его ученика и свойственника И.Е. Старова, был установлен скромный саркофаг с надписью:
«Здесь погребен искусный в Архитектурном художестве муж Александр Филиппов сын Кокоринов. Родился 1726 года июля 29 дня, служил при Императорской Академии художеств с начала установления оной Профессором, после, за отменные труды к воспитанию Юношества при оной проходил в Адъюнкт Ректоры, а потому был ректором, и по определению судьбы оставив временное, переселился в вечное 1772 года марта на 10-е число».
Позднее могила была утрачена. На примерном месте его захоронения сейчас стоит памятник «Первостроителям Петербурга» Петру Михайловичу Еропкину (1698 – 1740) и Александру Филипповичу Кокоринову.
Совет Академии, ходатайствуя перед И.И. Бецким о пенсии вдове Кокоринова, подал ему представление, в котором говорится:
«… сея Академии бывший ректор А. Ф. Кокоринов служил при оной с самого первого времени ее основания и как при первом господине учредителе, так и в последующее время с состояния конфирмованного Академии устава и штата под ведомством Вашего Высокопревосходительства, сочинил проекты и планы новому академическому зданию, будучи сверх того главным исполнителем ваших повелений, касающихся до положения первых оснований столь полезного в России монумента премудрой Екатерины второй...
Сверх предписанных господам профессорам, адъюнкт-ректорам и ректорам трудов, помянутый г. Кокоринов исправил новое академическое здание производством действительного строения от положения первого фундамента по нынешнее состояние зданий, не оставляя для себя, так сказать, часа свободного времени ...»
Тем не менее его вдова не получила причитавшегося ему жалования, не было назначено ей и пенсии. Это поставило ее с малолетней дочерью и молодыми племянницами (младшими сестрами Александра Филипповича) в бедственное положение.
Вскоре старшая из племянниц - Вера – вышла замуж за скульптора Федота Шубина (1740 – 1805).
Бецкой выселил вдову Кокоринова с дочкой и младшей племянницей из небольшого дома, в котором ранее жил директор Академии. Вдове пришлось перейти на положение приживалки и поселиться в доме своего брата Никиты. Она продолжала подавать письменные прошения в Академию. Пятого декабря 1776 года штаб-лекарь Паризиус представил Академии записку, что « за неимением ни пенсии, ни собственного достатка, в рассуждении умножающихся ее болезней, опасается, в случае и ей смертного приключения, чтобы бедной ее покойного господина Кокоринова сироте не лишиться ожидаемого законнного награждения за труды покойного ее отца».
Ходатайства повторялись и в последующие годы – в сентябре 1777 и в августе 1779. Вдова не дождалась благоприятного решения и скончалась в апреле 1781 года.
Никита Демидов похоронил ее на своем семейном участке Лазаревского кладбища в Александро-Невской Лавре. Хлопоты о пособии продолжила дочь архитектора Анастасия Александровна, когда достигла совершеннолетия. Сохранилось ее собственноручное прошение, написанное в январе 1785 года изящным почерком и грамотным слогом, показывающим её хорошее образование.
Совет Академии представил Бецкому свои соображения о выплате ей 3650 рублей. Президент и здесь дважды урезал сумму: сперва до «круглой» суммы в 3000 рублей, а затем предложил выкупить драгоценный перстень (отданный ее отцом в залог возможного начета) за 493 рубля, хотя в 1772 году, сразу после смерти Кокоринова его долг исчислялся всего в 239 р. В этом обкорнанном виде дочь наконец получила материальную помощь. Но она прожила после этого весьма недолго и 5 октября 1785 года была похоронена рядом с матерью.
Тяжелые неприятности, которым подвергся Кокоринов под конец жизни, вызвали позднее своеобразное эхо: в середине XIX века возникла легенда о его самоубийстве. Действительно, судьба Кокоринова печальна. Главнейшее дело его жизни - строительство здания Академии художеств было внезапно остановлено, а сам он подвергся необоснованным оскорбительным подозрениям. Этому роковому течению обстоятельств вполне соответствовал бы трагический конец. И хотя легенда о самоубийстве Кокоринова полностью опровергается фактами, она все же продолжает бытовать среди любителей романтики, которые не хотят соглашаться с «прозаической» смертью архитектора дома, в постели, после долгой болезни.
Согласно легенде Александр Филиппович покончил жизнь самоубийством, истомленный необоснованными обвинениями. С конца 1771 г. он находился в сильнейшем нервном расстройстве; его лечили от меланхолии; но утром 10 марта 1772 г. он сумел скрыться от надзора наблюдавших за ним людей и повесился на чердаке одного из академических зданий.
С особого разрешения митрополита Гавриила А.Ф. Кокоринов был похоронен, по христианскому обряду и с большой торжественностью на Сампсониевском кладбище в Петербурге.