А дальше всё пошло само собой.
Однажды замполит попросил меня и моего годка (одного призыва) из «механиков» помочь ему с колкой дров. Он снимал квартиру с печным отоплением, у него кончились дрова, ему завезли новые, попилили, нужно было поколоть и сложить.
Работали мы вместе с ним до вечера, но проблему с дровами решили полностью. Замполит оставил нас ночевать у себя и угостил хорошим ужином и, даже, распил с нами бутылочку водочки.
Когда градусы подействовали, он начал душевно и аргументировано убеждать моего товарища вступать в партию. Как понял я, это было уже продолжение разговора. Товарищ явно сомневался.
После съеденного и выпитого, настроение было у меня явно авантюрное, а ввязываться в авантюры мне понравилось в бытность моего «президентства» в школе в «Клубе интересных встреч». Там вся моя деятельность была направлена на выбор людей «покруче», прямой контакт с ними, и убеждение их, что они просто обязаны посетить нашу школу и рассказать её ученикам о своей жизни. А потом актовый зал, президиум, где сидели директор школы или один из завучей, комсорг школы, председатель пионерской дружины и приглашенный гость, а я вел встречу, задавая заранее подготовленные вопросы.
Гость (ветеран, артист, писатель и многие другие знаменитости, был даже один космонавт) рассказывал о (подвиге, личной встрече, особенностях работы и т.д.), потом ему пионеры повязывали галстук, вручали цветы и какой-нибудь памятный подарок. Там я, не то чтобы перестал «уважать авторитеты», а понял, что это такие же простые, как и я люди, иногда даже просто случайно попавшие в исключительные ситуации.
Короче, я возмутился тем, что замполит не предлагает мне вступить в партию. Тот мгновенно переключился на меня. Оказывается, у него разнарядка, и он уже отчаялся найти кандидата. Мой товарищ был четвертым, кого замполит пытался уговорить. В отношении меня он предполагал гарантированный отказ, так как меня уже напряг посещением партшколы, и не надеялся, что я соглашусь нести дополнительную нагрузку кандидатского стажа.
Тут же, за рюмкой водки, мы решили все проблемы замполита, а «механик», увидев, что я не просто соглашаюсь, а сам напрашиваюсь, тут же подписался на вступление вместе со мной.
Через неделю документы ушли в политотдел, а ещё через месяц мы оба написали заявления типа «…в трудный час…. желая быть в первых рядах… прошу принять…».
Это была политическая сторона вопроса. В вопросе боевой подготовки действия разворачивались такими же стремительными темпами.
В конце февраля вернулись проектировщики. Как мы герметизировали контейнер, я уже описал. Дальше они начали настраивать саму электронику комплекса. Руководитель проекта ходил мрачнее тучи.
И на северном флоте, и у нас он столкнулся с полной не компетенцией тех, кто должен будет работать на этой станции (виноградарь, свинарь, сапожник и, даже, простой школьник) и, когда он, однажды задав мне какой-то вопрос, внезапно получил внятный ответ на уровне его исполнителей, он ухватился за меня и потребовал, чтобы я полностью подключился к их работе.
Меня отстранили от несения всех вахт, и я вместе с его инженерами, не вылезал сутками из гидроакустической рубки. Тестируя блок за блоком, те объясняли мне их устройство, принцип работы, особенности настройки и возможные варианты диагностики и устранения неисправности. Я задавал постоянно «дурацкие» на первый взгляд вопросы, которые заставляли их посмотреть на ситуацию с иной точки зрения и найти неожиданные решения возникающих проблем.
Скоро все обратили внимание на всё более проявляющуюся закономерность: тот, кто работает со мной, быстро опережает в решении своей задачи всех остальных, а блоки, которые я включаю, начинали работать сразу и без каких-либо сбоев. В итоге руководитель проекта однажды заявил, что у меня «самая легкая рука», а я в свою очередь основательно разобрался с общим принципом работы комплекса и конкретной работой каждого её блока.
Первый поход был катастрофой. Жестокий шторм, в который мы попали почти сразу после выхода из базы, полный отказ комплекса (потом обнаружили, что пробило один из высоковольтных конденсаторов накопителя энергии).
Ленинградцы, целую неделю после возвращения, были в трансе и опустили руки. Лишь через неделю они вернулись на корабль и вновь взялись за станцию. Но что самое интересное, конденсаторы проверить предложил наш «сапожник».
В мае два наших старших товарища «ушли» домой. Вопрос, кто будет командиром отделения ни у кого не вызывал сомнений. Вместе с ними демобилизовался и комсорг корабля. И в этом вопросе и у замполита и в политотделе не было сомнений. Ещё до второго выхода в море меня «избрали» секретарем комсомольской организации и назначили приказом командиром отделения гидроакустиков (моя зарплата поднялась с трех рублей до ДВАДЦАТИПЯТИ!).
На фоне этих событий и прошел второй поход, который завершился триумфом – комплекс заработал. Окрыленные проектировщики через день уехали на север и там, используя отработанную методику и накопленный опыт, через месяц запустили второй комплекс. Проект был спасен, началось его внедрение.
Читать далее http://www.proza.ru/2015/12/19/277