...-Все мы грешны! – философски изрёк Катц и грусть мелькнула в его близоруких глазах.
-Я только к старости понял - всё в этой жизни имеет последствия. Любое дело. Любой твой поступок! Иногда лучше ничего не делать – чем преумножать беды разрушительным вмешательством. Ну, убьёте вы одного, двух, десятерых монстров – так что?! Сразу всем проще и легче станет?! Сами прекрасно понимаете – нет! На смену одному павшему придёт два новых. Пустующую экологическую нишу займёт другой экземпляр. И не вопрос, что не хуже, не опаснее, не злее. Вы лишь преумножаете несчастья, вместо того, чтобы разомкнуть порочный круг. А как же у вас, у Жнецов, всё обстоит с вымирающими реликтами Древних? С гвархами, крокозубрами, со сколопендроморфами, с пятнистыми шершнями и всеми прочими?! Обычно они никого сами не трогают, не нападают. Многие из них – даже не хищники. Они живут в своём ограниченном, тесном мирке, вдали от городов. Но люди назойливо к ним лезут. Мешают им. Отнимают у них покой и возможность жить в нейтралитете. А потом приходите вы – и, встав на одну, человеческую сторону пограничной межи – беспощадно сеете смерть и собираете кровавые урожаи. Кстати, я хорошо, осведомлён про Хронометры и отсчеты. Про Световую Трансмутацию и Теневую Метаформозу. И знаю, что Жнецы нападают на реликты, чтобы получить также и личную, персональную выгоду. Пусть они и любят прикрываться нуждами какого-нибудь пострадавшего олуха. Вы охотитесь за частицами древней Первородной Крови. Заряжаете их в свои Хронометры. Используете, когда острая болезненная необходимость накатит волной похотливого искушения. Вы атакуете вымирающих существ, чтобы получить исцеление. И снова, обновлёнными, полными свежих сил пойти на охоту. В бой! Вновь и вновь убивая.
-А эликсиры, а сыворотки?! Как с ними?! Разве Жнецы не упиваются этим приходящим могуществом, ощущением власти и всесилия? Жнецы – наркоманы, и об этом знает последний неумытый сельчанин. Я знаю и об исследованиях влияния этих стимуляторов на крыс. Напомню и вам, если вы не слышали об этом эксперименте прежде! Крысу учат – нажми кнопку – получишь результат. Стимулятор. А потом крысе хорошо и приятно. Ей лучше выживается, ей легче бороться за место возле кормушки. За новую нору, за молодую самку. Проще и приятнее. И крыса начинает понимать – ей надо больше жрать стимуляторов. Надо чаше жать на кнопку. Больше интоксикация – больше эйфория. С ростом срока употребления – растёт и зависимость. И тогда ненасытная крыса уже начинает отгонять от заветной кнопки сородичей. Всех прочих конкурентов на получение синтетического упоения, счастья! А потом она, самая прожорливая, самая хитрая, сообразившая в чём дело - переходит к экстремизму. Убивает всех тех, кто тоже желает приобщиться к алхимическому благу наркотического опьянения. И знаете, Феликс, чём всегда заканчивается этот показательный эксперимент?! По вашим глазам вижу – знаете и потому и молчите! Крыса – убивает, пожирает всех! Сначала конкурентов. Потом всех тех, кто может стать конкурентом в будущем. Самок, детенышей-крысят. Всех до единого. Крыса живет возле кнопки. До тех пор, пока никого уже не остается рядом. Когда никто уже не может отвлечь или помешать ей. И уж тогда крыса забывает обо всем, кроме наркотического зелья. Она живет этим очередным приёмом стимулятора. Крыса даже есть перестаёт. Лишь бы нажать на кнопку, только бы получить эрзац удовлетворения. Итог неутешителен: крыса дохнет от голода или передозировки. Окружающий мир сужается для неё до размеров волшебной кнопки и пожирающей её изнутри зависимости. Вот так-то, Феликс! Остальное додумывайте сами! Я уверен, вы прекрасно поняли тонкий намёк на жирные обстоятельства. Я, конечно, понимаю – делить мир на чёрное и белое, правильное и не очень, глупость полнейшая. Мир – сер, в нём сотни тысяч оттенков. Это для вас, для Жнецов, ходячих машин уничтожения – либо убить, либо пройти мимо. А как же промежуточные решения?! Как быть с ними?! С компромиссами. С вековечным – не навреди, помогая?!
-Попробуйте поговорить об этих ваших промежуточных решениях с одержимым кабаном или медведем. Поболтайте на досуге о компромиссе с древокрабами. Ах, как они вас выслушают – обязательно выслушают и поймут! – глумливо, с натугой проговорил Феликс.
-Им эта ваша политика невмешательства, бегства от конкретных, предметных решений, очень придётся по вкусу. Как и ваше старое пропитанное ядом полумер и прогибов тщедушное тельце. Они-то оценят во всех красе философские беседы, этот бесполёзный, приспособленческий трусливый трёп. Они это любят! Как и прочее человеческое мясо! – Феликс через силу разразился саркастическим неприятным смехом.
-Ну, опять вы за своё! За старое принимаетесь! Взрослый, хоть и молодой человек, а берётесь судить детскими, юношескими, максималисткими категориями! – устало вздохнул Георг и отвернулся от злорадно смеющегося Феликса.
-Вот вы недавно осуждали меня за тягу к роскоши, показухе, эгоизму. А сами вы, какой Феликс Терновый Шип Росич?! Это вы кому другому пенсне втирайте. Я-то прекрасно знаю о принципах и образе жизни Жнецов. Вы же такой же, как я! Гордец, циник и скептик. Эстет и меломан. Мастер своего дела и дока в прикладных и теоретических дисциплинах. Именно поэтому мы с вами и сошлись сразу же. Мы понимаем друг друга с полуслова. Вы точно так же, с пренебрежением относитесь к простым смертным. Вы не любите примитивизма. Вам не по душе рыться в земле, окучивать грядки или растить в хлеву свиней. Вы любите ехидничать, иронизировать, посмеяться над другими. Белая кость, элита, избранные – так вас учили в вашей Академии. Умнее, быстрее, правильнее всех тех, кого вы признаны якобы защищать.
Вот только, у вас - у Жнецов, и вы очевидный тому пример, Феликс, спеси и гордыни на десятерых с избытком хватит. Вы лицемерите! Под маской добровольной жертвы, аскетизма походной жизни вы прячете - не менее чем у меня раздутое самомнение. Только этот самообман – ещё бесчестнее. Вы же пытаетесь себя облапошить, обмануть. Будто бы скитания, трудности, сражения дают вам право быть лучше других. Превозносят над толпой. Делают вас мучеником. Даруют искупление грехов, очищение от скверны! Вы сами и судья, и палач в одном чванливом решительном лице!
-Вы ничего толком и не знаете! – возмутился Феликс. – Упрекаете в радикализме, а сами судите точно, такими же поверхностными категориями. Всё кроется в деталях. Истина где-то рядом. И вы сами, за меня решили – чем я живу и чем я дышу. Что у меня за душой и что под сердцем. Вот только это я сейчас парализованный сижу в кресле, а вы - неистово, оголтело проповедуете. А ведь не побывали ни в одной из тех ситуаций, в которые я подчас ежедневно попадаю. Вам не влезть в мою шкуру, не понять – не вкусив ни чужой боли, ни чужих потерь.
-Я не буду и пытаться! – признался Георг. И замолчал. Феликс чувствовал себя паршиво. И вовсе не от своей беспомощности. Ему в жизни приходилось побывать и в куда более угрожающих обстоятельствах. Ему было гадостно и тоскливо, оттого что он понимал – старый подлец отчасти был прав.
Теперь ощущал – не только его тело становиться ему мало послушным. Изменения происходили и в его сознании. Наползала с периферии зрения тьма. Контуры предметов размывались. Раздваивались. Расстраивались. Перед глазами плясали бурые пятна. Звуки искажались и словно бы доносились издалека. Глухо, неотчётливо.
Георг Катц подъехал к нему на своём кресле. Взялся за ручки того кресла, в котором сейчас прибывал Феликс. Толкал куда-то. Куда-то вёз.
-А что… дальше?! – вяло, выдавил из себя одурманенный Жнец.
-А дальше вам предстоит путешествие в один конец. Без возможности вернуться. Поэтому я и был с вами столь откровенен! – пояснил старик.
Феликс едва смог различить его слова, насколько он был уже на грани потери сознания. В дымке забытья. В тумане бессознательного…
-Путь… куда?! К… смерти?! К страданиям. К боли?! – едва смог прошептать Феликс. Голова его свесилась на грудь. Глаза закрывались.
-Это будет зависеть от вас и только от вас! – старик подкатил коляску к пандусу. Кряхтя от натуги, взялся за поручни ведущие вниз.
-Это судьба, Феликс! Мы с вами всего лишь песчинки в колоссальных песочных часах времени и бытия. Вот пришло и вам время быть перевёрнутым и брошенным в бездну неизвестности. Мы – порой не подвластны себе. Когда-то, очень давно, я пообещал кое-что, поклялся, подписал один судьбоносный договор. В нём значилось – если однажды ко мне в гости нагрянет молодой Жнец, прозванный Терновый Шип, я должен буду нейтрализовать и отправить его…- замялся Георг.
-В прочем, вы в скором времени сами всё поймёте и оцените. У меня был свой долг – у вас, вероятно, будет свой. Если уж совсем начистоту – я и позабыл об этом своём обещании. С годами я привык получать жалование, исполняя свои обязанности лишь частично. Вы назвали слово активатор. Отдать долги. Кармические! Это слово в слово – было указано в тексте договора, составленного лично ещё со времен правления Бирекса Доминума. Так что сомневаться мне не приходится. Я вас за язык не тянул – вы сами определили свою судьбу! Я лишь проводник. Исполнитель воли судьбы. Вот сейчас я отдам свой последний долг и смогу провести остаток своих дней в спокойствии. Очень сожалею – но у меня нет выбора!
-У всех всегда есть выбор! – хотел сказать Феликс. Но не смог. Коляска, скрипя колесами, покатилась по пандусу. Жнеца повлекло вниз. Он полетел куда-то в темень и сырость. В неизвестность…
продолжение следует...