...И вот тогда в нужный момент и явился Император Бирекс Доминум. Конечно, тогда он вовсе императором не был. Да и никакой империи и не могло существовать в эпоху раздробленности и сепаратизма. Мир погряз в кровавом противоборстве и смуте войн. Тогда будущий объединитель земель континента, был главарём партизанского отряда, поднявшего бунт против Редрика, названного в летописях Кровопивцем. В результате тактических ухищрений его отряд с треском разбил вдесятеро более крупное войско самопровозглашенного князя. Он буквально утопил в крови всех тех, кто дерзнул выйти против него на поле битвы в тот день.
-А ещё он был первым, кто смог разобраться в свойствах энергетических и пьезокристаллов в вооружении Древних, – Феликс отлично знал официальную историю Империи.
-И очень спорно, сколько тогда было утоплено в крови, а сколько поджарено заживо!
-Погодите, погодите спешить, молодой человек! – Катц начал оживлённо жестикулировать.
-Я понимаю, вы весьма образованны в официальной части истории. Но знали ли вы, к примеру, что именно Бирекс организовал и возглавлял Совет Пяти Мудрецов?!
-Интересные у вас сведения! – и в самом деле удивился Феликс.
-Об этом официальные хроники умалчивают, не так ли, господин Жнец?! – Катц воспрял духом и заметно оживился.
-Это уже спустя многие годы после открытия Императорской Академии, организованной лично его светлостью Бирексом Доминумом, совет был заклеймён как скопище предателей, реакционеров и ренегатов. Тогда же в империи начались повальные аресты и показательные казни. Тех, кого прежде власть одаривала лавровыми венками просветителей, она же потом отправляла в лагеря, и на эшафот. Кому как повезло! Репрессии выкосили цвет интеллигенции. Превратив вершину технической мысли в истерзанных и запуганных рабов и каторжан. Гребли частым гребнем отбора всех. Тех, кто прежде вслух рассуждал о необходимости введения демократии. И тех, кто думал, что получение образования для всех и каждого в Империи ненужное расточительство.
Под нож пошли и военные, презиравшие научных мужей и сами профессора, недовольно морщившие носы при упоминании казенных правил и бюрократии. Бирекс отсеивал и фильтровал. Отбирал нужные ему зерна, лепя из будущей молодежи по своему образу и подобию. Вчерашнее повесы, быстро почуяли ветер перемен. Не теряя времени и голов, они мигом перестроились и влились полноводной рекой в очищенные от воздуха вольнодумства стены академий. Император часто говаривал, что страна, получив слишком много свобод, стала тратить своё драгоценное время на излишества и софизм. Пока рабочий выдавал по две смены у станка – студент пировал в кабачке под негласное попустительство преподавателей. Следовало, цитирую: «Выбить дурь из замутнённых голов! Отвесить увесистый пинок лентяю, забывшему, сколько стране приходиться платить за возможность обучаться сыну сапожника и дочери прачки!»
И Император отвесил такой увесистый пинок в зад, что зубы полетели прочь, словно первый ноябрьский дождь с градом!
Феликс внимательно слушал, не перебивая. Он лишь откинулся спиной в обитое кожей кресло. Позволил себе расслабиться. Сосредоточился на том, о чём говорил его собеседник. А Георг Катц умел рассказывать интересно и ярко. Зримо. Выпукло.
-Однако же вернемся к тому, о чём я рассказывал в самом начале. Бирекс в первые же годы правления, сразу после завершения войны, выделил немалые деньги из казны на строительство школ и Академии, цехов и научно-исследовательских лабораторий. Это вызывало немалый ропот среди армейской верхушки, но Бирекс быстро нашёл, чем заткнуть рты недовольным. Кулак – лучший кляп, а гильотина превосходный способ вовремя оборвать ненужные диспуты. Так он не уставал повторять на открытиях всё новых и новых школ и институтов.
-Да, это действительно так, уж вы поверьте мне на слово! Совет Пяти был создан и функционировал все годы, пока Бирекс собирал разрозненные куски карты континента в единый конгломерат его собственного персонального диктаторского государства. Великий был человек! Исполин мысли, военный провидец и незаурядный интеллектуал. Гений и безумец – есть разные стороны одной медали, а медалей у него было превеликое множество.
В нём сочеталась поразительная дуальность - ужаснейший изверг и одаренный исследователь! Да, да – вы не ослышались! Исследователь и учёный, раскрывший тайны похороненных под руинами Древних. Ваше удивление должно ещё более возрасти, знай вы, что он автор более пятидесяти трудов в различных областях науки и техники. Более того, насколько мне известно, ему принадлежит множество патентов и методик школ боевых искусств Жнецов. Опять-таки именно Император организовал открытия первой кафедры Жнецов. Об этом вам, вероятно, не спешили сообщать ваши преподаватели. Вижу по вашим глазам, что так оно и было!
Конечно, большинство его исследовательских трудов были изданы под псевдонимами. И на то имелись многие причины, смею вас уверить. Если бы труды по оперативной хирургии, милитаристы того времени и восприняли, то сборники сонат и баллад вызвали бы у них, мягко говоря, непонимание. Как то это плохо вязалось между собой – стихи и фигура сурового Императора, не зря прозванного Сокрушитель. Эти не совсем типичные для его личности труды выходили в ранние годы его императорского правления и серьёзно повлияли на развитие национальной литературы и филологии. Потом конечно, всё это стало неважно. Могущество и харизма лидера Нации стали мало-помалу покрываться сусальной позолотой обожествления. Никто бы и пикнуть не посмел бы. Или сомневаться в мужественности победителя народов Севера и Юга. Генералы скорее обделались бы себе в латы, чем дерзнули хотя бы шепотом пошутить про интеллигентские слабости владыки в абсолютно пустой комнате.
Спешу раскрыть вам ещё один небольшой секрет – первый ректор Императорской Академии был тоже из числа людей, входивших в Совет Пяти. Верный боевой соратник и друг Императора возглавил Академию. И направлял в нужную сторону усилия, в том числе и кафедры Жнецов, задолго до того, как начались репрессии.
Ансельм фон Ульбрихт – мало напоминал ректора и сильно персону самого Императора. Его называли его правой доверенной рукой, верным крылом стального орла. Ансельм фон Ульбрихт был удивительной персоной под стать своему другу. Одарённый сверх меры, полный неугасимого огня познания. Неутомимый труженик и при этом любитель либеральных свобод. История любит странные, диковинные переплетения судеб. Сам Ульбрихт - живое тому доказательство. Так уж случилось, что я оказался в числе первого поколения, кто вступил в стены Академии. Много чего я лично сумел увидеть воочию.
Внешне он был меньше всего похож на учёного. Вылитый цирковой силач, бритый наголо ветеран боёв, с жёсткими как у кабана усами. От такого ты скорее ожидаешь ядреной солдафонской шутки, или воинствующего примитивизма, чем энциклопедических познаний. Но ректор умел удивлять. Собрав под свое мускулистое крыло всех более менее образованных людей того времени он начал творить из сынов крестьян и рабочих будущих механиков, алхимиков, физиков и врачей.
Про него, как и про Императора ходило множество слухов и легенд различной степени достоверности. Болтали о том, будто бы никто никогда не видел их спящими. Всё их время было посвящено непрестанным экспериментальным поискам и исследованиям. За одну ночь, что один, что другой мог написать целую объемную монографию по пневматике движителей. С чертежами, схемами и полной выкладкой всех сопутствующих расчётов.
Их фирменный стиль был в чём-то схож. Та же лаконичность, краткость и доступность. Готов поклясться, никто из профессорской элиты не смог бы распознать, кому же именно из этих двоих принадлежит, к примеру, сборник сюит для оркестра. Или описание процесса получения синтетического каучука в промышленных масштабах. Император часто наведывался в Академию. Курировал те или иные кафедры. Многие шептались - просто любил навещать старого товарища и побратима.
-Прошло столько времени, а я как сейчас помню церемонию окончания! – глаза Георга затуманились от нагрянувшей внезапно ностальгии.
-Император выступил с краткой речью, обращённой к нам, выпускникам. Говорил, что мы - цвет нации, верная опора Империи и надежда на её светлое будущее. Подчёркивал, что каждый отдельный палец слаб. Но они же, сплочённые в единый кулак, способны пробить любую преграду из трудностей и испытаний. Напоминал - этой же единой длани вполне по силам крушить в щепы дубовые чурбаны невежества и тупости.
Он говорил мощно и убедительно. Сыпал, ни секунды не колеблясь афоризмами и цитатами. Его низкий глубокий голос разлетался тысячекратным эхом над головами собравшихся в то утро на площади людей. Его лицо, изукрашенное шрамами и ожогом через всю щеку, казалось тогда нам, молодым и наивным, чуть ли не лицом ожившего божества. Кумиром сотен тысяч, поднявшего государство из разрухи. Подарившему каждому веру на кусок хлеба и тёплый очаг на сегодня. Завтра! И ещё тысячу лет вперед!
-Его речь закончилась, напоминанием о единении всех молодых специалистов в единую семью. Бирекс Доминум озарил присутствующих отеческой улыбкой и, воздев руку к лицу - сжал её в увесистый кулак! – Георг неосознанно повторил этот жест, глядя невидящими глазами куда-то сквозь Феликса.
Через секунду Император потонул в шквале оваций и аплодисментов. Позволив пару минут толпе собравшихся проскандировать его имя, он обратил кулак в ладонь. Весь шум, ор и рукоплескания вмиг исчезли, будто их и не было. После этого оглядел выпускников. Потом он, на этот раз с довольной улыбкой он протянул руку Ансельму фон Ульбрихту. Они были разительно похожи! Только один был весь в чёрной коже, увешенный серебром и знаками Орла, и на голову выше, а второй в простом жакете и чуть-чуть шире в плечах. Рукопожатие было крепким и продолжительным. А затем Бирекс громко и отчетливо произнес: «Поздравляю, господин ректор, ваши мечты сбываются»! Заключил ректора в дружеские объятия, снова широко улыбнулся. И уж поверьте мне в очередной раз на слово – говорят, что Император улыбался так часто только раз, в том знаменательном для нас году…
продолжение следует...