«Плывут по небу облака –
Глухие, серые, стальные…»
Шепнул поэт, - пошла строка,
И рифмы шустрые, живые
На лист податливый ложась
Минорной предаются лени.
А сам поэт, любви стыдясь,
В беспутной утопает пене.
А кто сказал ему, что там,
Над головой, над проводами,
Есть то, что он своим слогам
Поручит сделать перед нами
Незваным чудом? Может, мы
Просты, бесхитростны, наивны,
И мыслей тонких головы
Нам ближе сладостные ливры?
Да, может, нам с младых ногтей
Работать в поле приходилось,
А небо было веселей
И к нам за пазуху просилось
Тогда лишь только, коль была
В кармане звонкая монета,
Да Нинка, весело пьяна,
Могла позволить то и это…
Вот это жизнь! А ты – плывут…
По небу… серые, стальные…
Видать, и умные живут,
А что на голову больные,
Так мы исправим; есть у нас
Заветный ход: конём – и в дамки!
Сперва, как водится, - газ-квас,
Потом – часок в горячей баньке,
Затем, про жизнь (под коньячок),
Ну, там, разводы-хороводы…
Потом запрёмся на крючок –
Постигнем женскую природу
В её естественном обличье,
В таком, что рифмы не найти.
А как петух с росой прокличет,
Пойдём домой, и не шути!
И вот тогда, в рассветной дали,
Посмотрим мы над головой…
Но посмотрев туда – едва ли
Хоть что-то разглядим с тобой!
Что там смотреть? Оно – не девка!
Резонно скажешь ты, поэт,
И плюнешь в лужу очень метко,
Закрыв шекспировский сюжет.