- Все собрались? – проговорил согбенный старик с белой, как снег, бородой, нервно прохаживающийся у кафедры.
На его вопрос в зале поднялся небольшой шум, высказывая подтверждение того, что все в сборе и можно уже начинать. Лекции по истории всегда вызывали особый интерес в общеконтинентальном университете Амистад де Сиес, особенно когда их читал профессор Абикол фон Штейнерманц. Лекции в его исполнении всегда напоминали какое-то театральное действо, в особо напряженные моменты все, находящиеся в аудитории слушатели, могли разом вздрогнуть или засмеяться, особо чувствительные натуры уходили с его лекций со слезами на глазах.
Профессор был самым старым преподавателем во всем университете, его любили и ненавидели, его восхваляли и порочили, им восхищались и хулили. Но одно можно было сказать о нем совершенно точно: лишь он один знал историю Амистад де Сиес с самых древнейших времен. Как он получил это знание, не знал никто, да и он уже наврядли это помнил. Никто, из ныне живущих на материке, не помнил его хоть сколько-нибудь моложе, чем он есть сейчас.
- Ну, раз все в сборе, тогда я, пожалуй, начну, - не смотря на его преклонный возраст голос был тверд, без малейших намеков на возраст, если бы вы не видели Абикола фон Штейнерманца, а лишь слышали его речь, то наверняка бы подумали, что говорит мужчина, которому еще далеко до старости.
Профессор прошествовал к кафедре, поправил свою длинную бороду и положив руки на бортики трибуны, начал говорить. Лекционная аудитория, сделанная амфитеатром, мгновенно погрузилась в полнейшую тишину, лишь голос профессора звучал под ее сводами, да скрип перьев студентов, записывавшими самые яркие моменты лекции.
- Итак, господа студиозусы, сегодня ваша первая лекция по истории Амистад де Сиес. Речь пойдет о тех временах, когда нашего материка еще и не существовало…
Лекция 1
Тысячи и тысячи лет назад, если не сказать миллионы лет назад, существовало одно государство, населенное людьми, гномами и чертями. Господствующими расами были люди и гномы, черти же были ими порабощены и находились в жестокой эксплуатации.
В то время люди и гномы довольно активно пользовались магией – это была техно-магия, т.е. магия воздействующая на разнообразные механизмы, детали, здания, с помощью этой магии они были способны создавать новые технологии, оборудование, невероятные приборы и многое, многое другое. Экономика процветала, города ломились от разнообразнейших товаров, предлагались совершенно немыслимые услуги, такие как: автоматическое вычесывание волос в носу и заплетание их в косичку, гидромассаж глазного дна, экспресс макияж и т.д. Фабрики и заводы работали как часы под руководством гномов и людей, а черти делали всю грязную работу, у них даже не было своих профсоюзных гильдий.
И вот в один прекрасный день группа ученных, состоявшая из гномов и людей, сделала открытие, что, оказывается, то место, они его назвали первым измерением, где живут их расы не одно во вселенной, что есть еще множество соседних. Королю эта идея показалась стоящей, и он приказал начать детальное изучение данной проблемы, а также найти способ пробиться в соседнее измерение, дабы пользоваться новыми возможностями и благами.
Проект, финансируемый государством, разрабатывался в строжайшей тайне, лучшие учение мира были привлечены к разработке такого сверхнового оборудования, которое помогло бы пробить преграду в соседнее измерение. Научные разработки велись более 20 с лишним лет, за это время ученые смогли сделать местные телепорты, это что-то вроде двери в другую комнату, но только ты попадаешь в помещение не в этом же здании, а в то которое находится за многие километры от того места. Изобретя такое устройство, ученые решили, что полдела сделано и осталось только усилить этот телепорт, до такой степени, чтобы он мог открыть вход в другое измерение. Но как ни бились великие умы, у них ничего не получалось, пока решение не подсказал молодой магик-лаборант по имени Профет. Он предложил сделать эту дверь круглой, причем дверная коробка должна была быть сделана из сверх прочного металла, усиленного магией. Заклинание у Профета уже было, это была тема его диплома, по всей длине дверной коробки с внешней стороны должны были быть расположены кристаллы, подключенные к мощному источнику энергии. Кристаллы он предлагал сделать из всех известных в их мире камней, основой всего должен стать черный алмаз, который надлежало расположить сверху, этот алмаз должен был быть как минимум в два раза больше остальных кристаллов. Так же он предлагал использовать: рубин, изумруд, сапфир, аквамарин, бирюзу, оникс, яшму, янтарь, горный хрусталь и другие известные минералы, из которых делают драгоценные или полудрагоценные камни. Двери, как таковой он не предлагал вовсе, считая ее лишь помехой.
Конечно, как вы понимаете, он не прямо высказал свои идеи ученым, он разрабатывал эту модель сам, делал чертежи, расчеты, строил гипотезы, но однажды он просто забыл спрятать свои черновики с рабочего стола и их обнаружил его начальник, ученый-маг, руководящий отделом магической защиты от возможных последствий экспериментов. На следующее утро Профета вызвали на ученый совет, который уже битый год возился с этой проблемой. Его записи нашли многообещающими, скорее всего просто из-за того, что это была хоть какая-то свежая идея, и вскорости его ввели в круг тех ученых, которые занимались непосредственно поставленной задачей.
Дверную коробку собирали под руководством Профета, металлы, использованные в ходе ее изготовления, подвергались тщательной обработке, в них не должно было быть ни грамма инородных примесей. Использовалось серебро, платина, вольфрам и самый прочный из известных в том мире металлов – фраболит. На изготовление коробки и выращивание кристаллов ушло почти два года. Еще полгода ушло на поиски черного алмаза, Профет уверял, что природный алмаз гораздо эффективнее сработает как концентратор энергий. Когда все детали были изготовлены, выращены и найдены, приступили к монтажу «двери», это заняло еще три месяца, в течение которых молодой гений усиливал свое собственное заклинание, которое должно было дополнительно в несколько раз усилить конструкцию, а также обезопасить не только экспериментаторов, но и окружающую среду.
Как пишет сам Профет в своих записках:
«Чтобы пробиться сквозь толщу пространства и времени, необходим мощнейший источник энергии, а такие природные источники можно было найти только на Побережье Дикого моря и в горах Трезкопара. Самым близким источником был тот, что находился на побережье, да и, надо сказать, самым безопасным.»
Всю конструкцию с помощью сети локальных телепортов переправили на побережье Дикого моря. Предварительно прилегающая территория была зачищена регулярной армией государства от всего, что могло помешать эксперименту. В итоге эта территория в радиусе полутора километров была практически безжизненна, если не считать мелких моллюсков, выбрасываемых приливной волной, да небольшого участка леса.
«Дверь» установили точно над источником энергии, Профет усилил конструкцию своим модифицированным заклинанием, остальные маги принялись устанавливать энергетическую связь между источником и кристаллами, всего кристаллов насчитывалось 24 штуки, не считая черного алмаза, который должен был служить концентратором. На каждый кристалл было выделено по три мага, обязанных связать источник и преобразователь энергии, так назвали кристалл. По мере накопления и преобразования энергии в кристаллах, они начинали светиться, каждый своим цветом, в тот момент, когда энергии в кристаллах стало достаточно, Профет и еще два мага активировали черный алмаз, который сразу же начал вбирать в себя энергию, расположенных по всей длине кристаллов. «Дверь» вспыхнула ослепительным светом, а внутри нее от краев к центру начала образовываться какая-то прозрачная субстанция.
Из записок Профета:
«Свет ослепил всех нас на какое-то мгновение, ничего подобного мы не ожидали, а потом вдруг пространство, ограниченное каркасом, начало затягивать каким-то желеобразным веществом. Все стояли в полнейшем оцепенении, не зная, что делать. А когда эта масса полностью замкнулась, по ней, словно круги по воде, побежали небольшие волны, создавалось впечатление, что конструкция ожила. Интервал волн, появляющихся на той поверхности, напоминал нам сердцебиение, я даже приложил руку к левой груди, дабы проверить свою догадку.
Довольно долго мы стояли и просто смотрели на это действо, но кому-то надо было рискнуть и проверить удалось ли нам сотворить «Дверь в другое измерение». Поглядев на своих коллег, я не заметил особого рвения к подвигам, поэтому решил сделать это сам.»
Действительно, никто из коллег Профета не стремился проверять, что же у них получилось. По всей видимости, им были дороги их жизни, некоторые даже подумывали над тем, что у них получилось совсем не то, что они планировали, а новый изощренный вид казни.
Каково же было их удивление, когда юный ученый сделал шаг по направлению к колышущемуся нечто. Некоторые так и застыли с открытыми ртами, лишь не многие попытались, было, остановить Профета, но их удержали.
Из записок ученого:
«Подойдя к «двери», я долго не решался, не то что сделать шаг в это желе, но даже прикоснуться к нему. Я внимательно рассматривал его, принюхивался, пытался понять: что же передо мной такое? Наконец, я пальцем прикоснулся к колеблющейся поверхности, но не ощутил никаких неприятных воздействий, скорее даже наоборот, от кончика пальца и дальше по всему телу распространялась приятная волна покалываний. Осмелев окончательно, я погрузил руку в эту массу, и почувствовал, как энергия наполняет меня, словно я живая батарейка, видимо, я простоял так довольно долго, потому что почувствовал, что еще немного и меня просто разорвет. Я буквально нырнул вперед, ожидая, что окажусь в неком безвоздушном пространстве, я даже закрыл глаза, но буквально через мгновение, я почувствовал, как приземлился на что-то мягкое и ароматное.»
Заметки на полях рукописи Профета, сделанные не его рукой:
«Скорее всего, из-за того,
что он стоял и впитывал
в себя ту энергию,
и позволило ему прожить
настолько долго!»
Ученые молча стояли и наблюдали, как молодой экспериментатор изучал желеобразную массу, потом они все как один ахнули, когда Профет исчез в проеме. Кто-то кинулся смотреть: не выпал ли он с другой стороны на песок, - но его там не было.
Ученый очнулся на изумрудно-зеленой траве, посреди поляны, ярко освещенной полуденным Солнцем. Легкий ветерок, дувший с северо-востока, приносил запахи моря, но не такие, какие обычно чувствовались дома. Обернувшись назад, он увидел, что дверь есть и с этой стороны, и что она также затянута этой непонятной субстанцией.
Несколько минут он молча лежал, глядя на дверь, вдыхая ароматы трав и легкого запаха моря, пока до его слуха не стали доноситься мелодичные звуки. Прислушавшись, он теперь четко различал какую-то веселую мелодию, а еще через несколько минут до него донеслись отчетливые аплодисменты.
Маг решил пойти на звук, и поглядеть на аборигенов, а если получится, то и войти с ними в контакт. Идти пришлось не далеко, звуки становились отчетливее и вот уже через пару минут ходьбы, Профет стал отчетливо различать голоса, затянувшие новую песню, на этот раз грустную, пели мужчина и женщина, ученый даже остановился, прислушиваясь к песне. Запах моря стал еще отчетливей, и он понял, что нечто вроде концерта, происходит на побережье. Исследователь, словно завороженный стоял и слушал, к середине песни он, наконец, сообразил, что понимает о чем поется в песне, он понимал каждое слово – речь здесь была такой же, как и у него на родине. Поначалу он даже подумал, что все-таки эксперимент не удался, и он попал в отдаленный уголок своего измерения, но он еще никогда не слышал, чтобы у людей или гномов были настолько чистые и звонкие голоса. Как только музыка стихла, Профет вышел на побережье.
Из записей ученого:
«Меня поразили существа, которых я увидел, они настолько были поглощены своим делом, что просто не замечали меня, стоящего на краю леса и взирающего на них. Я в жизни себе представить не мог, что могут существовать настолько красивые и благородные создания. Красота людей и, уж, тем более гномов, казалась тусклой и невзрачной. Глядя на них, я почувствовал себя жалкой помесью гнома и человека.
Я выделил среди развлекающегося народа два типа. Первые были светлокожи, с волосами подобными солнечному свету, уши, заостренные на кончиках, были украшены невообразимыми серьгами, изящные как лани, все их движения, казалось, вытекали одно из другого, а как они играли! В их руках, их причудливые инструменты буквально оживали, принося с собой упоительные и сладостные ощущения гармонии с окружающим тебя пространством.
Вторая группа, которую я выделил, была не меньше привлекательна и чарующа, в основном это были девушки с большими выразительными глазами, блеск и горящий в них азарт, были видны мне с того места, где я находился. Они заметно отличались от своих товарищей, прежде всего цветом кожи и волос. Кожа была бледно голубого цвета, волосы нежно зеленого цвета, я бы даже обозначил это как цвет морской волны. Если светловолосые играли на музыкальных инструментах, то эти красавицы пели и танцевали. О! КАК они танцевали! Их танец захватывал тебя, изящные изгибы тела и движения рук манили тебя пуститься в пляс вместе с ними, голоса очаровывали и звали с собой.
Мои ноги больше не слушались меня, они понесли меня к тому празднику и веселью, что творилось на берегу…»
Когда Профет вошел в центр веселящейся толпы, музыка сразу прекратилась – все глядели на незнакомца. Молчание затянулось на несколько минут, ученого рассматривали, еще никому и никогда не проходилось видеть в этих местах подобных существ. Наконец, из толпы вышел высокий светловолосый мужчина, он был одет богаче всех: его уши украшали самые изысканные серьги, на груди висел небольшой, изящный медальон, выполненный в форме какого-то причудливого животного. Внешне оно напоминало вставшую на дыбы лошадь, но на голове у него был длинный витой рог. Вскоре к мужчине присоединилась женщина с голубой кожей и волосам цвета изумруда. Она была нага, если не считать жемчужного ожерелья, несколько раз обвивающего ее шею, а затем спадающего на грудь. Таких крупных жемчужин Профет не видел ни разу, да и некоторых разновидностей жемчуга он еще не встречал: жемчужины были величиной с ноготь большого пальца, цветной жемчуг в ожерелье чередовался белыми, черными, розовыми и синими горошинами. И самая крупная жемчужина размером с небольшой грецкий орех была ярко зеленого цвета, отлично сочетавшаяся с ее зелеными волосами.
Первым молчание нарушил Профет:
- Мир вам, добрые люди! – ученый воздел руки к небу, как бы показывая, что он безоружен, - Я прибыл из далеких земель как первый посланник.
Мужчина переглянулся с зеленоволосой женщиной и заговорил:
- Откуда ты знаешь наш язык, кто ты и из каких таких земель ты пришел? – мягкий, но в тоже время властный, баритон был, видимо, у вождя или короля, короче, начальника этого народа.
- Я – Профет Куэконосе Ламаги. Ученый, маг… - первопроходец поколебался секунду, но все-таки решил сказать, - И путешественник. Я пришел, или правильней сказать телепортировался, сюда из мира, который называется Ласиенсия. А язык ваш я знаю потому, что у нас тоже говорят на этом языке, правда у вас своеобразный акцент, с протяжными гласными, а у нас более отрывистое и твердое произношение.
- Но ты совсем не похож на нас, - впервые подала голос синеглазая носительница ожерелья, - У вас в стране все такие?
- Нет, госпожа, - Профет поклонился даме, - Я сын гнома и человека. Полукровка. Ростом я пошел в отца-гнома, черты лица у меня матери-человека. Есть у нас еще третий народ, но его никто не признает, и используют в качестве слуг – черти, красные бестии. Дозволено ли мне спросить как зовутся ваши народы, и как мне обращаться к вам?
- Ты получишь ответы на свои вопросы, в зависимости от того, на сколько наших ты дашь свои ответы, - провозгласил мужчина, - Мы ответим. Меня зовут Аийя Примогенито. Я – король, друид и защитник эльфийского народа. Можешь называть меня досточтимый Айия.
- Меня зовут, - заговорила девушка, - Ралия де Ойосазулес. Я – королева, верховная наяда и первый голос народа, который зовется сиренами. Можешь называть меня сацердотиса Ралия.
Из записок Профета:
«Эти эльфы и сирены были со мной очень любезны, они проводили меня, как почетного гостя, в их общий дворец, неподалеку от того места, где они веселились. В том месте лес уходил в море, но он не был погибшим, все деревья были зелеными. На мой вопрос, почему деревья не погибли, Аийя ответил, что в том месте вода пресная, в чем я смог убедиться, попробовав испить этой воды.
Дворец, также как и лес, одной половиной был на суше, другой в воде, даже тронный зал был полностью разделен. Стоит ли говорить, что внешне он полностью походил на дерево, но какое красивое это было дерево! Не описать словами – это надо было увидеть! Тронный зал освещался не факелами, видимо во избежание пожара, а небольшими, с яблоко величиной, сферами, дающими мягкий золотистый свет.
В течение недели я рассказывал о своем мире, а король эльфов и королева сирен – о своем. Я многое узнал о них. Во-первых, у них не было никаких технологий, но это им не мешало жить. Во-вторых, кормились они дарами моря и тем, что земледельцы и эльфийская магия природы создавали на своих полях. В-третьих, они великолепно играли и пели, причем обе расы в равной степени, а не так как мне показалось в начале.
В итоге мы договорились о том, что я вернусь в свое измерение в качестве посланника их рас и расскажу все то, о чем мне поведали их правители. Мне было поручено, доставить нашему императору предложение мира и сотрудничества, при условии, что к их расам не будут применена сила. Император должен был признать это измерение пограничным суверенным государством и организовать посольство, где смогли бы проживать сирены и эльфы представители измерения Ларте. В качестве их первого посла со мной отправили сына короля Аийи Примогенито, Астроса, сирены не могли выделить своего представителя, так как им необходимо большую часть своей жизни проводить в воде, а в городе нет для этого условий.»
Профет и Астрос прошли в обратном направлении через дверь измерений. Когда Профет и его спутник вышли из портала, ученые уже готовили заклинания, которые должны были разрушить дверь. Но, увидев коллегу с невиданным человекоподобным существом, они застыли с открытыми ртами, но уже через мгновение орали во всю глотку, приветствуя Профета и радуясь успешно завершившемуся эксперименту.
Конечно, увидев, что ученым все-таки удалось совершить невозможное и открыть проход в другое измерение, император на радостях тут же подписал необходимые документы и приказал построить посольство для эльфов и сирен, устроив там подводный городок за счет рек протекающих в городе.
Благодаря проходу расы людей и гномов узнали, что такое настоящее искусство. В городах стали массово появляться новейшие театры, театральные школы, повсюду распространились новые украшения из кораллов, жемчуга и подводных камней. Эльфы помогали гномам и людям и в земледельчестве своей магией, сирены же посредством своей магии воды могли усмирять штормы и непогоду на море, что в значительной степени ускорило транспортировку грузов по воде. На берегах морей стали образовываться целые города, такие же, как и в Ларте, где могли проживать и сирены и эльфы с людьми и гномами.
Император выполнил полностью свои обещания по договору. Эльфам и сиренам не стали навязывать технику, им предложили взять то, что им более всего понравится. Народы Ларте были скромны, они взяли лишь автоматизированную систему полива земельных угодий, чтобы разгрузить своих магов и крестьян, также они попросили у гномов и людей устройства помогающие дышать под водой, тем самым, позволив эльфам, опускаться в морские глубины для общения с сиренами у них дома.
Профета сделали официальным представителем измерения Ласиенсия, он стал председателем ученого совета, а также почетным жителем Ласиенсии и Ларте. После прохода сквозь дверь измерений он стал долгожителем, все те, кто с ним начинал, умирали, на их места приходили другие, а он продолжал жить и даже не старел. Какое-то время он даже жил в Ларте, изучая там местную магию эльфов и сирен, в которой достиг необычайных пределов.
Взаимопонимание между расами Ласиенсии и Ларте продолжалось на протяжении долго времени. Если в стране и проходили какие-то войны или междоусобицы, то они никогда не затрагивали эльфов и сирен, и они тоже не вмешивались в отношения гномов и людей. Кстати, эльфы и сирены не признавали чертей в качестве рабов и слуг, они считали, что они такая же полноценная раса, как и остальные, но предоставляли решать это императору.
Через 300 лет после открытия «двери» в измерение Ларте, новый император решил, что можно попробовать открыть дверь в еще одно измерение…
- На этом я, пожалуй, и остановлюсь. Лекция окончена. Все свободны, - произнес Абикол фон Штейнерманц и стариковской походкой вышел из аудитории. Пока он выходил слушатели, стоя, провожали его аплодисментами.