Иваныч

               

    После некоторых раздумий и сомнений, Иван всё – таки решил написать эту невыдуманную историю. Хотя, в общем – то стихотворение об этом у него родилось давно, но рассказ созрел только сейчас.
    Началось всё с того, что Ванька с друзьями, мотаясь по окрестностям города на своём стареньком велосипеде, чаще стал уезжать в полюбившиеся места за посёлком Распадный, на небольшую речушку Ольжерасс, которая  в те времена была полна рыбы, а вода в ней – как слеза, прозрачная и холодная. Друзья разбредались по лесу, а Ванька, устроившись где – ни будь на бережке, в укромном месте, часами сидел и смотрел на прозрачные и такие загадочные струйки воды, неповторяющиеся в своём весёлом переливе. По-над водой вилась мошкара, и за ней нет – нет, да и выскакивал из воды красавец хариус.
    Добирались они иногда и до лагеря заключённых особого режима  (полосатого, как говорят в народе), который располагался за посёлком Распадным и назывался Болотный. Места вокруг лагеря были действительно гнилыми, сама зона окружена колючей проволокой, по углам – вышки с охраной, а по периметру, везде дощатые тротуары и под ними – вода. Для военных и вольнонаёмных были построены дома в логу, на взгорке, где место гораздо суше, но всё равно везде – тротуары.
   После второй или третьей поездки друзья познакомились с некоторыми военными. Те удивлялись, как далеко ребятишки добираются из города на велосипедах. Угощали их орехами, ягодой, которой вокруг лагеря было очень много. Да друзья и сами порой набирали смородины столько, что тяжело было везти. Солдаты рассказали им о порядке в посёлке, что можно и что нельзя делать и говорить.
 - Вон, видите, идёт зэк в чёрной робе, а не в полосатой – это расконвоированный, он может передвигаться по посёлку свободно. Ему осталось до конца срока год или полтора, и скорей всего скоро отправят на вольное поселение в посёлок Чек – су, а уже потом, на свободу, домой. Но они обычно остаются по месту поселения, потому что после таких больших сроков их дома уже никто не ждёт. Многие после освобождения остаются работать в городе – сейчас строится много шахт, разрезов, рабочих рук не хватает и их с удовольствием  берут на подсобные работы. Обосновавшись, они заводят новые семьи, обустраиваются.               
    После таких подробностей ребятишкам становилось не по себе – они и боялись зэков и жалели их, но старались к ним не подходить и не общаться. Но однажды, в одну из «вылазок» в Болотный, Ванька сам того не ожидая, познакомился с одним из таких заключённых.
    А дело было так: Иван ловил хариуса в речушке. Продираясь сквозь густые заросли тальника к воде, находил хорошую ямку после перекатика, устраивался поудобней. Потом, потихоньку начинал таскать осторожных рыбин одна за другой. Увлёкшись рыбалкой, вздрогнул от голоса за спиной:
  -  И как успехи?
     Ванька обернулся. За его спиной стоял  мужик в чёрной робе с номерной нашивкой.
  -  Зэк! – мелькнуло в голове – что делать, вдруг беглый – убьёт!
  -  Да ты меня не бойся, друг – увидев Ванькину испуганную физиономию, улыбнулся незнакомец - я не  бандит, и вообще мне скоро на поселение, осталось два года до звонка.
     Вот так и познакомился Иван с интересным человеком, прекрасным собеседником, высокообразованным человеком. Звали его Николай Иванович Викулов. Новый знакомый рассказал Ваньке, что отбывал срок как политзаключённый. Что это такое Иван сразу не понял, и только потом, через некоторое время, решился спросить у Иваныча.
   - Нас, осужденных по такой статье, ещё называли «враги народа», понял? А вообще – то меня по доносу сюда упекли, раньше  не очень  разбирались,
виноват ты или нет – дали пятнадцать лет без права переписки и загудел в Сибирь, вот такие дела Иван!
   - Да какой же он «враг народа» - подумалось Ивану – с ним так интересно общаться, казалось, что он знает всё на свете, о чём не спроси. И что характерно, за всё время общения с Иванычем, Ванька не услышал ни одного мата, тогда как речь городских мужиков изобиловала ими с избытком!
    Ванька, всё чаще стал приезжать в Болотный, а Иваныч, показывал ему самые грибные и ягодные места, рыбные ямки. Пустым, Иван из таких поездок не возвращался, постоянно что – ни будь да привозил. Частенько, усевшись на полянке у речушки, он слушал Иваныча, а тот, видимо истосковавшись по внимательному слушателю, рассказывал, рассказывал. От него Ванька узнал, за что в те далёкие времена упекали честных образованных людей за решётку, ведь об этом нигде тогда не говорили – боялись! Боялись всего: соседей, коллег по работе, даже родственников! И хотя время репрессий давно кончилось, но у людей страх перед ними был ещё очень велик!
    Порой они просто сидели, слушали лес, шум тайги, весёлый пересвист птиц, негромкий говорок ручья, стрекотанье кузнечика в траве и Ваньке было так хорошо с этим человеком, оставшимся добрым сердцем и не зачерствевшему душой после стольких лет заключения!
     Своим родным Иван ничего о Николае Ивановиче не рассказывал, боясь, что перестанут отпускать его в лес одного. Так общались они до глубокой осени, пока не выпал снег. Зима, казалось, в этом году тянулась дольше обычного. Стояли сильные морозы. Но вот, наконец, начало немного подтаивать, зазвенели первые капели, весна вступала в свои права. В марте Ивану исполнилось шестнадцать лет. Он серьёзно стал задумываться о том, как быть дальше, идти работать и помогать семье или продолжать учиться? Выбрал первое и после окончания девятого класса пошёл работать.
     В первый же свободный выходной он сломя голову, помчался в Болотный увидеться с Иванычем. Тот очень обрадовался встрече, обнял Ваньку:
   - Ты для меня как родной стал, я так по тебе скучал, ведь у меня из родственников никого, по сути, не осталось, жена вышла замуж, дети от меня отказались: «Нам отец, «враг народа» - не нужен!» Да какой я враг? – Сосед мой, сволочь ещё та, виды имел на мою жену красавицу, вот и настряпал на меня «телегу». А там, в органах и разбираться не стали, хоть я и работал на большом заводе главным инженером, не посмотрели ни на чин, ни на репутацию. Обвинили, что нелестно отзываюсь о правительстве, срываю сроки поставок. В общем, «враг народа» и статья пятьдесят девятая. Вкатили пятнадцать лет, подал на пересуд – добавили ещё три года, вот такие Ванюшка дела! Иваныч замолчал, взгляд его стал задумчиво - грустным, он молча смотрел на спокойную гладь речушки, по новому видимо, уже в который раз просматривая в душе всю трагедию своей ох, какой нелёгкой судьбы.
   - Ты извини меня Ванюшка, задумался я что-то – встрепенулся Иваныч – понимаешь, нахлынуло вдруг, как будто только вчера всё это было, а ведь всё было, и семья была, жена, дети. Старший сын Андрюшка и дочка, Галинка.
На войну меня не взяли, дали бронь как специалисту, хоть и пытался уйти добровольцем несколько раз – не получилось. Потом ушёл с головой в работу, стал мало бывать дома, вот сосед и приглядел мою жену Алёну: уж очень она ему приглянулась. А жена у меня была настоящая красавица: чернявая, брови вразлёт, а глаза, что вишни – тёмные-тёмные! Когда она улыбалась, мне казалось, что всё вокруг улыбается вместе с ней!
   - Отпраздновали победу, с фронта стали приходить солдаты. На заводе добавилось больше рабочих рук, у меня появилось немного свободного времени и мы семьёй частенько стали выезжать на природу – отдохнуть, порыбачить.
В один из таких выходных дней мы, расположились на берегу озера. Предстояла рыбалка с ночёвкой и встреча утренней зорьки. Мы любили с женой наблюдать за восходом солнца, когда оно медленно-медленно начинает выглядывать из-за горизонта, как бы подсматривая, далеко ли ушла ночь? А потом всё смелее и смелее, разгораясь, вставало во всём своём величии. Устроившись над горизонтом как хозяйка, с улыбкой поглядывало на землю:                -  Ну, как я, хороша? – Получайте свет и тепло, грейтесь, загорайте!»
Но не суждено было в этот раз нам порадоваться восходом. Поздно вечером подъехала к нашему костру машина, на меня без лишних объяснений надели наручники и увезли в следственный комитет. Как уже потом выяснилось, на меня пришла бумага, откуда то в НКВД, с обвинением в шпионаже и подрыве работы завода. Чушь собачья! Ведь я пахал все эти годы, не считаясь со временем, сутками не бывал дома, дневал и ночевал на заводе и на тебе – враг народа, за что? Это потом уже до меня дошло, что сосед телегу накатал, добился всё-таки своего, гад! Он и раньше на меня кляузы разные писал, но ему до поры не верили и вот теперь… в общем, так я оказался в Болотном.
    Видеться с Иванычем  Ванька стал реже – у него работа, не очень-то вырвешься, но два раза в месяц они всё же встречались.
  - Казалось бы, какая дружба может быть между шестнадцатилетним пацаном и пожилым человеком? Но вот именно тогда, Иван понял, что для дружбы не существует возрастных ограничений. И забегая вперёд, можно сказать, что всю жизнь у него были и есть друзья абсолютно разных возрастов, от ветеранов войны и до молодых совсем парней. Ведь для него дружба представляла собой единство мыслей и дел, родство душ, а так же умение выслушать друг друга и понять, иногда простить, иногда поучиться у более опытного, умудрённого жизнью друга.
  - Ближе к осени Иваныча перевели на поселение в Чек – Су. Он проработал там, на лесозаготовках около года. За это время Иван приезжал к нему несколько раз. Они рыбачили, ореховали, ставили петли на рябчиков или просто сидели на берегу и разговаривали. Иваныч в посёлке встретил земляка, с которым когда-то вместе работали и жили неподалёку друг от друга. Тот рассказал, что жена его, Алёна вышла замуж за того самого соседа, который писал анонимки. Дети уехали жить в другой город, с матерью не общаются, а от него отказались совсем, даже фамилию поменяли.
    Иваныч с тяжёлым чувством выслушал все эти новости, хотя в душе и понимал, что нереально, очень тяжело одной вырастить детей, да и неизвестно, вернётся ли муж после стольких лет разлуки нормальным человеком, да и вернётся ли вообще!
    На следующий год Иваныча освободили. Он приехал к Ивану домой, тот познакомил его с родителями, которым уже успел рассказать о друге. К его удивлению, отец воспринял эту дружбу с одобрением:
  -  Там много хороших, талантливых людей отбывают не за что, просто по доносам, зря не познакомил нас раньше, может и вместе ездили бы к твоему другу.
     Не оставшись даже переночевать, Иваныч уехал к себе  домой:
  -   Хочу посмотреть, как там мои живут, хотя ни на что уже и не надеюсь, знаю, что жену и  детей не вернуть, да и не помнят они меня уже, наверное, чужой я им, ведь жизнь не прожить, не начать сначала.
   -  Иван пошёл проводить его до автовокзала. Всю дорогу шли молча, а когда начали прощаться, Иван увидел, что мужчины, оказывается, тоже могут плакать: Иваныч обнял Ваньку как родного и тот почувствовал на его небритой щеке слёзы.
   -  Прости меня, Ванюшка, что-то я расчувствовался – оправдывался Иваныч –
Ведь ты, единственный близкий мне человек, больше у меня никого в целом свете не осталось.
      Иваныч уехал, а у Ваньки в душе, словно что-то опустело. Не хотелось ничего делать, он потерял интерес ко всему, отдавшись только работе. Он понял, что потерял в своей жизни что-то очень значительное, которое было с ним всё последнее время. Да, как оказывается, тяжело терять друзей, особенно таких, как Иваныч!
     Прошло четыре года. Иван окончил училище по специальности «машинист экскаватора»- в те времена рабочие профессии были в почёте, много строилось домов, заводов. Потом отслужил в армии и, вернувшись, устроился работать на разрез, на новый участок, который открывали за посёлком Распадным. Там же работал и отец Ивана. Вскоре, Иван познакомился с девушкой и через пару месяцев они сыграли свадьбу. Была весна, всё кругом цвело и благоухало, Ваньке хотелось обнять весь мир, так ему было хорошо сейчас: ещё бы, ведь он создал свою семью, своё маленькое государство и в дальнейшем это государство  будет расти, крепнуть и множиться. Это была лучшая весна его жизни! А вскоре произошёл ещё один приятный случай в жизни Ивана: в гости к нему, как снег на голову, приехал Иваныч!
    Как же они обрадовались друг другу! Просидели за разговорами до утра. Иваныч рассказал как жил все эти годы, как скитался по общежитиям, как тяжело было найти работу.
   - Хоть опять на зону иди – сетовал он – никому до меня, бывшего зэка, дела нет, на работу не берут, как только узнают, по какой статье отбывал. Порой хоть вешайся, перебивался случайными заработками, подённой работой, этим только и жил. Сразу по приезду в родной город, пришёл в свой бывший дом, позвонил, вышла горничная:
  - Вам кого?
  - Да, мне бы хозяйку увидеть – говорю.
  - Она занята, вечером приходите.
    И тут, откуда-то из глубины квартиры слышу голос жены! Боже мой, он ведь совсем не изменился, её голос, её голосок, который когда-то так радовал мне душу! Колени мои затряслись от волнения.
  - Нина, кто там пришёл, ко мне или к мужу?
  - Вот, сейчас я её увижу, мою ненаглядную, любимую Алёнушку!
    Тут она сама выходит к двери, всё такая же красивая, как и много лет назад, в дорогом шикарном халате.
  - Нина, это кто? – подняла она одну бровь.
  - Не знаю, вас спрашивает.
  - Отведи на кухню и покорми, а потом проводишь, я не знаю этого дедушку!-
    И   ушла, не оборачиваясь, неспешно шаркая ногами в мягких тапочках. 
    Как гром среди ясного неба прозвучало распоряжение моей бывшей жены! Потом она, видимо что-то почувствовав, вернулась уже с мужем, в котором я узнал бывшего соседа, к этим годам растолстевшего и лысого. В отличие от жены он сразу узнал меня и, развернувшись, быстро ушёл, ничего не сказав.
Алёна подошла ко мне, всматриваясь внимательно, как будто что-то вспоминая.
  - Господи, неужели я так сильно изменился, постарел так, что даже Алёна не узнала? …А впрочем, столько лет…
  - Алёнушка, моя Алёнушка, это же я, муж твой, Коля. Неужели ты меня не узнаёшь, родная! – прошептал я еле слышно.
    Но для неё мои слова прозвучали видимо громоподобно. Ноги её подкосились, я подхватил Алёну не дав упасть. Она обхватила мою шею руками и затряслась в рыданиях. Не смог слёз сдержать и я. Не знаю, сколько мы так простояли. Потом она успокоилась:
  - Давай пройдём на кухню, поговорим.
Но поговорить нам не дали – ворвались милиционеры, заломили мне руки. Оказывается, это новый муж Алёны их вызвал. Алёна вмешалась:
  - Не трогайте его, пожалуйста, это мой бывший муж приехал, он ничего плохого не сделал, нам просто нужно с ним поговорить.
     Милиционеры, видя, что я ничего противозаконного не совершил, оставили меня в покое и удалились. Мы с Алёной ушли на кухню, посидели молча, глядя друг на друга, как бы пытаясь понять и осознать всё то, что произошло в нашей жизни, почему судьба так жестоко надсмеялась над нашей семьёй, за что всё это нам? Потом Алёна рассказала, как тяжело сложилась у неё с детьми жизнь после моего ареста. Люди отвернулись от них, даже самые близкие друзья, товарищи по работе перестали общаться с ними во избежание неприятностей – ещё бы: враг народа жил с ними рядом, а они об этом даже и не догадывались!
    Алёну сократили на работе, детей всячески унижали в школе, поэтому им пришлось официально отказаться от отца и сменить фамилию.
    Постепенно жизнь наладилась, но только после того, как Алёна, уступив долгим угрозам и уговорам соседа, согласилась выйти за него замуж.
  - С детьми тебе лучше не встречаться, чужой ты им стал, они столько унижений перенесли из-за твоего ареста и тюрьмы, что лучше не ворошить всего этого. У них сейчас свои семьи, дети, да и фамилии другие. Я тоже за эти годы стала другой, не той, прежней Алёной, которую ты когда-то так любил, ведь мне пришлось пройти через все круги ада, через унижения и обиды. Сломалось во мне всё. В конце концов, я смирилась со своим положением, жизнь моя пуста и однообразна. Дети почему-то не хотят поддерживать со мной никаких отношений, по-видимому, из-за Василия, мужа – они его ненавидят просто! Ну, а мне деваться некуда, я привыкла к такой жизни, всё-таки столько лет с ним прожила по принуждению. А иначе я не знаю, как бы детей подняла.
    Алёна глубоко вздохнула, помолчала, потом взяла меня за руку:
  - Ну, а ты-то как, хоть бы рассказал, как существовал все эти годы, а то я думала, что тебя уже нет в живых!
    Иваныч прервал свой рассказ, помолчал, глядя куда-то в пространство невидящим взглядом.
  - Ну, а дальше то, что? – Нарушил Иван затянувшееся молчание.
    Иваныч вздрогнул, очнувшись от задумчивости:
  - А что, ничего я не стал рассказывать, зачем бередить старое, пережитое, да и нужно ли ей всё то, что досталось на мою долю, ей ведь и самой пришлось в жизни не сладко. Пусть уж остаётся всё как есть!
    Иван с отцом помогли Иванычу с устройством на работу и через некоторое время, он уже трудился, вместе сними на одном участке, электриком. Вскоре он познакомился с хорошей женщиной, примерно одного с ним возраста и перешёл к ней жить. Кончились его скитания по квартирам и общагам.
    Через некоторое время Ивана перевели работать на основное поле разреза, и они опять стали реже видеться с Иванычем. 
    Вскоре, Ивану по воле судьбы пришлось надолго покинуть родной город. Он побывал на Севере, строил комбайновый завод. Затем судьба закинула его в Узбекистан, там он принимал участие в строительстве ГЭС на Аму-Дарье. Потом, два года протрудился на Украине, осваивая сельское хозяйство – освоил всю сельхозтехнику, твёрдо, для себя сделав вывод: никогда больше близко не подпускать к этому поприщу никого из своих потомков: неблагодарное и трудное это дело, работа на земле!
    Проболтавшись по стране около шести лет, вернулся в свой родной Междуреченск. Поинтересовался у отца, видится ли он с Иванычем.
  - Да он уже год, как на пенсию ушёл, с тех пор я его и не видел – развёл тот руками – наверное, ему не до нас, а может быть, приболел. Он последнее время частенько прихварывал, а тут ещё и жену свою, Екатерину, похоронил, тосковал сильно, ведь у него никого не осталось здесь из близких. А тут ещё и ты уехал, можно сказать, единственный его друг!
     После этих слов отца, Ивану стало так паршиво на душе, словно он сделал что-то очень гадкое, нехорошее.
    Безрезультатно проискав Иваныча по общим знакомым около месяца, Ванька так и не нашёл его – друг как в воду канул! Иван уже стал подумывать, а не уехал ли Иваныч к себе на Родину, но потом отбросил эту мысль – ведь там его никто не ждал!
    Но вот однажды, навещая могилу своего тестя, проходил Иван по тропинке между оградок и видит, сидят две женщины в оградке на скамеечке и поминают видимо кого-то из родных. Одна из женщин окликнула Ивана:
  - Молодой человек, вас не Иваном звать?
  - Да, а в чём дело? – Удивился он – женщина показалась ему незнакомой.
  - Зайдите сюда, помяните своего друга, Николая, он о вас перед смертью часто вспоминал, очень хотел увидеться. Я его соседка, ухаживала за ним, пока болел, а потом и похоронила. А вас я видела несколько раз с Николаем, вот и запомнила. Иван зашёл в оградку, на фото был действительно Николай Иванович. Так вот почему Иван так долго и тщетно пытался его найти!
    Ванька посидел немного с женщинами, помянул друга преподнесённой рюмкой и с тяжёлым сердцем покинул кладбище. В этот раз он действительно навсегда потерял лучшего из своих друзей, которых дарит жизнь, а она ведь не очень балует такими подарками. А вообще-то Иван на друзей богат: те, которые есть, они настоящие, готовые прийти на помощь в любую минуту, помочь во всём и всегда! Может именно поэтому так тяжело терять их, настоящих, верных, преданных не смотря на любые перипетии жизни!
     А Иваныч… Иваныч навсегда остался в его сердце как что-то светлое, святое и… уже невозвратимое никогда!