Ох, уж это бабье лето! Такое очаровательное и обворожительное, такое умопомрачительное и бесподобное. Налетело бурно и внезапно! Легко, непринужденно и беспощадно вскружило всем без исключения головы, которые уже бесповоротно приготовились к предстоящей, стремительно надвигающейся осени. Окружило своими неповторимыми и не передаваемыми красками - всех цветов радуги. Обложило непредсказуемым шармом своей удивительной, ни с чем несравнимой и обожаемой природой. С нескрываемой, искренней нежностью и безответной любовью бросило к нашим ногам всю свою душу, все голоса, все незабываемые ароматы навсегда уходящего лета.
Утренняя прохлада, сквозь упавшую на грешную землю дымку тумана, бесшумно заползла в ветхий вагончик, который одиноко стоял на опушке сосновой полосы. Эта самая прохлада, недолго думая, стала верно и направленно проникать под одеяло, лежащего под ним человека. Это означало, что наступило не совсем долгожданное утро. В искривленных и запутанных в один большой морской узел извилинах, изможденного алкогольным бомбометанием мозга тридцатипятилетнего молодого мужчины, начали скромно, шаг за шагом проблескивать долгожданные, просто необходимые в данном случае искры, слегка размытого и нечеткого разума. Мысли стали выпрямляться, приобретать законные правильные очертания, принося тем самым смысл существования окружающего нас мира. Из центрального штаба головного мозга, напористо четко и нагло начала поступать угнетающая информация о пьяном беспределе, совершенном накануне вечером: о бесполезно проведенном времени, о беспутстве, бессовестности и других гадостях, совершенных в неадекватном состоянии.
- Ничего не поделаешь… Что сделано, то сделано. - подумал Владимир, отодвигая трепыхающимися, наверное, от волнения, пальчиками родное разноцветное одеяло. - Но, не дай Бог, дед Кондратий в гости незвано заявится.
Володя, предчувствуя, даже предвкушая этот не прошеный визит, очень осторожно и нежно приложил свою ладонь в ту область тела, где, по его мнению, должно было находится сердце.
- Господи! Господи! Го-о-о-споди-и-и! Прости Господи меня грешного! - С большим усилием воли, стоя на коленях, произносил наш больной товарищ. - Пожалуйста, - добавил он.
Все эти воззвания наш больной Вова провозглашал только про себя. Все дело в том, что язык, от наступившей засухи, никак не возможно было повернуть в какую бы ни было сторону. Да, хоть ты тресни.
- Помоги мне, Боже! Прошу тебя, помоги! Я тоже тебе когда нибудь помогу. Да, что же я такое несу-то… Прости, прости дурака, Господи! Дай мне, хоть немного облегчения… Все вытерплю, лишь бы не сдохнуть скоропостижно! Прости миленький, прости хорошенький! О, мой боженька! Блин, опять чушь несу… С утра уже молюсь тебе, Божечка! Не буду больше… Вот истинный крест, не буду… Только прости! Направь на путь истинный, Господи… Го-о-оспо-о-оди-и-и! - И так, до полнейшей бесконечности.
Хоть эти воззвания были и мысленными, но, тем не менее, могло показаться, что они достаточно громко звучали по всей бахче. Энергия, собравшаяся вокруг этого места, сгруппировалась настолько сильно, что показалось, будто даже переворачивались арбузы.
- Бляха-муха, - прохрипел, закостеневшим ртом Володя и стал потихоньку, опершись на землю рукой, приподниматься… - Дай силы, Господи! - опять неслось в воздухе.
Вова, с неимоверными усилиями воли, встал на непослушные ноги и, тяжело передвигая ими, побрел в сторону бахчи…
- Только бы дойти… Только дойти, - шипел себе под нос бахчевник. – Фу, наконец-то… Спасибо, Господи! Прости меня грешного.
О, это было действительно, просто великое счастье! Впереди показались те самые полосато зеленые, удивительные и спасающие в очень трудную минуту ягоды. От внезапно наступившего волнения, Владимир споткнулся и, с чувством независимости от центральной нервной системы, грохнулся на четвереньки.
- Ну, ничего, я уже у цели, - подумал он, и стал уверенно перемещаться на всех четырех конечностях.
Тут еще, как назло, ветка огромная за сползающую штанину зацепилась. Некоторое время нога пыталась спихнуть, попавшееся препятствие, но потом плюнула на это дело и стала усиленно трудится для достижения цели в намеченном маршруте.
- Ох… У-у-ф-ф… - пыхтел бахчевник.
Владимир дополз до ближайшего самого большого, а значит самого вкусного арбуза. Рука - убийца нетерпеливо вздернулась над головой, измученного жаждой человека. Она, вместе с кулаком, с невероятной силой, обрушилась на красивое и зеленое чудо. Чудо раскололось пополам. На свет Божий сверкнула сочными красками алая мякоть с коричневыми семечками. Обе ладони, с нескрываемой жестокостью, врезались в сердцевину одной из половин обворожительной ягоды. Рот не стал кусать, он просто влез, с последующей за ним мордой, прямо внутрь сердцевины и, захлебываясь, стал всасывать в центр своих вожделенных возможностей легкодоступную, чудодейственную и умопомрачительную влагу.
- Спасибо тебе, о Боже! Я в вечном долгу перед тобой! - пронеслось, в получивших огромное удовольствие мозгах, ненасытного Вовика.
Тем временем все внутренние органы возжелали обязательного продления данного удовольствия, чуть было не перешедшего в экстаз. Они, с искренним интересом, передали в главный штаб такую просьбу, от которой мозг никоим образом, не смог бы отказаться. Просьба заключалась в том, чтобы присутствующая здесь морда срочно воткнулась во вторую половину арбуза.
- Хорошо, ой как хорошо! Почти, как потрахаться! - вылетело из облепленного розоватыми ошметками, наконец, влажного ротового отверстия.
Кулак, как бы между прочим, вдарил по рядом лежащему пузатому соседу. Сосед не выдержал такого сильного напряжения и следом лопнул. Естественно продолжились уже всем известные действия. Живительная влага стремительно неслась по всему телу, до краев наполняя истосковавшиеся по ней клетки, тем самым принося очень большой, важный и нужный оздоровительный вклад всему изможденному от случившихся перипетий или перепитий в своей совокупности организму.
Далее, наш любитель сочных и сладких арбузов вдохновенно прочитал целую тираду, посвященную настоящему времени, в котором он и находился:
- Есть все же счастье в этом жестоком, сволочном и сраном мире! Ни смотря, ни на какие мировые передряги, кризисы и катаклизмы, но счастье, пусть такое маленькое, в таком маленьком месте, но есть. Во поперло-то, а то господи, да господи… Какая только ерунда в пьяную и дурную башку не придет.
Владимир встал во весь свой богатырский рост, расправил свои могучие широкие плечи и так зевнул во все свое богатырское, прожженное и луженое горло, что весь животный мир, находящийся поблизости, содрогнулся и несколько притих, в ожидании непредвиденных катаклизмов. Вова, с усилием подтянул замусоленные от ночных передряг штаны, которые почти полностью сползли с богатырской задницы. Затем, сломав и выкинув кусок дерева, разодравшего одну из штанин, он вытер рукавом свою невоспитанную наглую морду и пошел подыскать еще пару арбузов, каких побольше, чтобы прихватить их с собой. Искать пришлось не долго. Перед довольной, от предыдущей истории, физиономией, как раз предстало то, что нужно.
- Жадность фраера погубит, - подумал Владимир, но все же взял в руки два здоровенных, полосатых кавуна.
Взял и понес… Но понес не совсем далеко. Уж, очень тяжеловата оказалась эта пузатая ноша. Пройдя половину пути, он бросил один из арбузов. Что-то голова закружилась, в глазах слегка потемнело и тошнота подкралась. Причем, как-то непрошено по свински, словно притаилась до этого момента где-то и ждала удобного случая, чтобы застигнуть врасплох, особенно после съеденных арбузов. Володя небрежно пнул в сторону, брошенный на землю арбуз и помчался за вагончик.
- Господи, Господи! - раздавалось вдоль сосновой полосы. – Господи, помоги! Помоги миленький! Во век не забуду твоей доброты!
Володя вышел из-за вагончика очень бледный и ужасно огорченный. Опять пробил фонтаном пот, уши заложило тонной ваты, из глаз текли неуемные арбузные слезы. Слезы, мутными потоками стекали к отвисшему от верхней челюсти подбородку. Тем временем все выше и выше вставало солнышко. Оно приподнималось над сосенками, неумолимо предвещая погожий и теплый денечек. При этом оно непринужденно, неприхотливо, но все же внимательно всматривалась в сторону вагончика. Солнышко по-своему оценивала все происходящие события на не простом пути. Дойдя солнечным взглядом до места нашего рассказа, доброе светило мило, по доброму заулыбалось и, как бы невзначай, покрутило одним из своих прелестных лучиков у своего солнечного виска.
Слегка оправившись, сторож – Вова вытер слезы и подтянул, вновь сползающие штаны. Он направился к самодельному умывальнику, сделанному из пластиковой бутылки и прибитому к сосне. Его с самого утра очень даже замучили вот эти самые сложные передвижения по пересеченной местности, но его героическая натура, направленная на борьбу с любым злом, помогала справляться с любыми трудностями, препятствиями и преградами. По пути, Вова мельком, как бы украдкой, только одним глазком взглянул на начинающее красоваться солнце.
- Ты еще тут не каркай, на хрен!- Разинул рот Вова и запнулся за торчащую из земли корягу.
Он, тут же потерял равновесие и так грохнулся об землю, что все кишки приняли свой первоначальный вид, то есть вывернулись в обратную сторону.
- Накаркало, сука! - заорал Вова и незамедлительно посмотрел по сторонам и вверх, на всякий случай, да чтобы снова не прибило.
Потирая, без всякого удовольствия, ушибленные места, Владимир подошел к заветному умывальнику.
- Ох, ух, ах хорошо! – покряхтывал, Володя во время умывания.
После окончания водных процедур, он снял с ветки не совсем свеженькое, я бы сказал совсем не свеженькое полотенце, которым на сухо вытер лицо, шею и руки.
- Тук-тук-тук… - раздалось с верхушки дерева.
- Дятел, - подумал Вова.
- Сам ты, дятел, - подумал дятел и перелетел на другую ветку, мертвой хваткой, закрепившись около ствола.
Да, это был настоящий живой дятел, с красной шапкой на башке. Причем так близко, что можно было рассмотреть его со всех сторон.
- Тук-тук-тук, - долбило пернатое чудо, не обращая никакого внимания на сторожей - алкоголиков.
- В какой красоте живем и нехрена не видим, - вздохнул Володя.
Рядом с вагончиком стоял вкопанный в землю столик. Это место еще в позапрошлом году было подготовлено местным председателем колхоза. Рабочие притащили вагончик и оборудовали место стоянки. Это было сделано для того, чтобы их непосредственный начальник, тут на природе, изволили отдыхать и лопать в свободное от работы время водку. А вообще председатель, насколько я знаю, был неплохой. По крайней мере, не наворовал на всю оставшуюся жизнь, как это делали, в основном, все остальные председатели.
- Какой, блин, беспорядок. С ума сойти…
Вова покачиваясь подошел к скамеечке, два раза икнул и бухнулся на нее. Держась, дрожащими руками за краешек стола, он начал внимательно осматриваться по сторонам.
- С ума сойти, что тут было?
Фразы вылетали с языка одна за другой, но от этого лучше не стало. Кругом, куда только хватало глаз - бутылки, бутылки и снова бутылки. На столе бутылки, и под столом. Причем, кроме пустых, были и полупустые и даже полные. Такого обилия спиртных напитков Володя не видывал уже давненько. Наш верный сторож намеренно, отбросив все иллюзии, срочно собрался с духом. Хотя, собираться не надо было. Все шло целенаправленно, без всякой оглядки на заднее место. Под напором душевных сил рука резко устремилась вверх… В воздухе крепко щелкнули пальцы, наверное для разминки перед определенным действием. Голова наклонилась сначала в левую, затем в правую сторону и прочно уставилась в одну точку на столе. Сторож взял граненый стакан и, трясущейся рукой, наполнил его, чуть больше половины, водкой. От нервного напряжения край стакана стучал по зубам. Но, тем не менее…
- У-у-ух, - выдохнув до самой задницы весь воздух, без всяких предисловий, тостов и оговорок, Вова жахнул все содержимое, находящееся в стакане.
Тут же, рука смахнула со стола кусок арбуза, оставшегося еще с ночи и немедленно закинула его в рот, вслед за горячительной жидкостью. Во истину чудо свершилось, чудо произошло. Оно ворвалось в Володину жизнь быстро и сокрушительно для всех недругов и недоброжелателей, принесла с собой почет и уважение к окружающей обстановке. Только что больной гражданин, весело посмотрел на небо, махая приветливо, своему самому лучшему другу солнышку.
- Здравствуй солнце! Здравствуй небо! Здравствуй я!
Вот и наступило, наконец-то, долгожданное мгновенье, причем мгновенье счастливое для Вовиного организма. Хоть, может Бога теперь поменьше будет вспоминать.
- Все, пока хватит. Надо немного передохнуть. Пойти полежать, о душе подумать, короче говоря, вздремнуть, - подумал Владимир, закусил, чем придется со стола, прикурил и пошел по направлению к вагончику, смачно вдыхая вместе с сосновым лесным ароматом вонючий дым дешевых и противных сигарет.
Он выбросил половину недокуренной сигареты, отряхнул со штанины пепел и, хотел было, уже зайти в опочивальню - черт его дернул, оглянулся назад…
- Твою мать, белочка! - пронеслось вихрем в голове.
Это была не та белочка о которой все привыкли думать. Это была настоящая, взаправдашняя белочка. Настоящая лесная белка, причем в пяти шагах ходьбы. Темно рыжий окрас зверька всеми переливами играл под сверкающими лучами солнца. Беленькая, сияющая, импозантная манишка, заманчиво выделялась на грудке, подчеркивая и так уже неподкупную красоту местной лесной жительницы. Белка сидела прямо на столе, на том самом месте, за которым две минуты назад сидел Володя и кушал с удовольствием, в одиночку, как последний алкоголик, водочку. Ушки у белочки интересно шевелились, мордочка то и дело интенсивно дергалась, задние лапы твердо уперлись в стол, пушистый хвост прочно зацепился за краюху черного хлеба, лежащего позади ее, а передние лапы с огромным усилием пытались оторвать приличный кусок арбуза. Жалко, что видеокамеры с собой у нашего сторожа не было. Да, такой кадр очень дорогого стоит.
- Вот дает, бестия! – прошептал наш новоявленный Дроздов.
Он притаился и, затаенно, боясь вспугнуть, наблюдал за диковинным зверьком.
- Запасы себе на зиму готовит. Вон же хлеб лежит, печенье, конфеты, консервы, колбаса. Нет, видите ли, ей кавуна подавай. Вот, зараза рыжая! - любовался Володя, боясь лишний раз пошевельнуться.
Белка, тем временем, оторвала себе заветный кусочек лакомства и вместе с ним стала аккуратно взбираться на близстоящее, здоровенное дерево. Пьяный любитель животных стал подкрадываться, чтобы не пропустить ничего интересного. Легонечко ступая по земле, чтобы не хрустнула, ни одна веточка, он подошел вплотную к месту наблюдения и стал всматриваться вверх. Уведенное превзошло все непредсказуемые ожидания. На всех ветках, которые более или менее были помощней, начиная от ствола, находились целые залежи продовольствия, причем со стола, находящегося под деревом.
- Вот, сучка, воровка драная! А я - арбузы, почему она только арбузы? Да, тут на случай ядерной войны запасов сложено. Я, вместе с ней, любую зиму, не голодая проживу, - ворчал наш верный наблюдатель за пушистыми белками.
И, действительно, на дереве было все: и хлеб, и колбаса, и печенье с конфетами, и даже макароны, но больше всего место занимали конечно арбузы.. Их было видимо невидимо: на разных высотах, и большие куски и маленькие, и уже засушенные, и на половину, и конечно свежие, только что принесенные. Чудо - белка водрузила в веточную расщелину очередную украденную добычу и увидев непрошенного посетителя, перепрыгнула на соседнее дерево и поскакала с ветки на ветку по своим беличьим делам.
- И че, я ее раньше-то не видел? - подумал Вова, направляясь к вагончику.
- А ты пей побольше, да рыгай почаще! - ответил ему внутренний голос.
- Иди вон, подонок! – заткнул Володя внутренний голос, вваливаясь в опочивальню.