Последний пароход

Олег Долгов
               

Глубокочтимому Евгению Васильевичу.
                О.Д.
 Европе  не нужна правда о России, ей
нужна удобная для нее неправда.               
1920 год. И.А. Ильин.
 Иные враги, полезнее друзей.
                О.Д.               
               
  1920 – 1929 годы…  Страну покинули миллионы и среди них композиторы: С.В. Рахманинов, И.Ф.Стравинский, С.С.Прокофьев, А.К.Глазунов, певцы: Ф.И.Шаляпин, Н.В.Плевицкая,  А.Вертинский, балетные артисты: А.Павлова, М.Ф.Кшесинская, В.Н Нижинский, Т.П. Карсавина,  С.М. Лифарь, М.Фокин, пианист  В.С.Горовиц, скрипач Я.Хейфец, актеры: М.Чехов, Вера Холодная, художники: М.Шагал, В.В Кандинский, А.Н Бенуа, Л.С. Бакст, литераторы: нобелевский лауреат И.А. Бунин, А.И. Куприн, А.Толстой, К.Бальмонт, В. Набоков, М.Цветаева и многие другие.  Остановить, удержать, не пустить, завернуть в тончайшую папиросную бумагу. Вы плоть от плоти нашей….  Не покидайте нас,… но они уехали. 
      В 1922 году по приказу Ленина и под контролем Сталина 160 видных представителей российской интеллигенции: философов, экономистов, историков посадили на пароходы и поезда и  выслали за пределы страны. Как  сказал Троцкий:
     - «Мы выслали этих людей, потому что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Всех предупредили, что при самовольном возвращении они будут расстреляны. Любое государство не терпит инакомыслия. Они были  мыслителями – вестниками  новых идей, образов, решений новых проблем, все время надвигающихся на цивилизацию. Изволили, видите ли, мыслить самостоятельно. Вожди мирового пролетариата прекрасно понимали, что за мыслью следует действие, за словом – дело. Владимир Ильич  сказал:
     - «Эти профессора и писатели годятся не больше, чем заведомые растлители годились бы для роли надзирателей в учебные заведения для младшего  возраста».
   - «Наш ответ был могуч и суров».
Они не нуждались ни в нашем снисхождении, ни в нашем прощении.  И все же, и все же. Борьба мыслей, идей, идеологий - без этого нет развития, движения вперед.   Хочется  понять наших соотечественников, они   любили свою Россию,  мечтали вернуться домой.

     - Сынок, ты не спишь -  Нежная материнская  рука  коснулась меня.
     - Нет, мамочка.
     - Я по поводу твоего поступления на  Юридический факультет университета. Ты посоветовался с папой?
     - Да, мы говорили с ним. Он согласился со мной, сказал, что я уже совсем взрослый, и сам волен выбирать свой путь.
     - Спи мой мальчик, пусть  Боженька тебя благословит - Она поправила одеяло и тихо вышла из спальни.  Папа был крестником императора Александра 2, вся семья была истинно верующей: «За веру, царя и отечество». Эти слова определяли всю нашу жизнь.
В Университете я почувствовал, что моя душа, мои мысли, весь я, стал наполняться знаниями, любовью к ним, и, постепенно, критическим отношением к  окружающему миру. Мы не только часть этого необъятного, созданного  богом мира, но и творцы его, вернее преобразователи. Ведь также, я прав?  Счел необходимым посоветоваться со своим духовным отцом Евлампием, как быть, как должны соотноситься вера в Господа нашего и мысли. Он ответствовал: «Соотноси свои мысли с трудами и законами установленными и предначертанными нам».
    С первых лет обучения в Университете, я установил для себя порядок – каждый день, не менее часа, думать о важнейших законах определяющих нашу жизнь. Какие милые, задорные лица вокруг. Особенно этот умненький мальчик Ванечка Шмелев. Главное даже не  в способностях, умение и желание мыслить самостоятельно, вот что, первостепенно, наиболее важно. Разве я мог предполагать, что в дальнейшем Иван Васильевич Шмелев станет известным писателем- православным философом  с которым мы много переписывались,  доверяя  и обогащая друг друга. Вся наша жизнь, это поиски правды. Даже  философские  мысли,  при всей их сдержанности, должны  иметь такую внутреннюю энергетику, чтобы прожигать раскаленными идеями  души человеческие мягко и властно охватывая их.
    Как все студенты, я давал «уроки». Купец  2 гильдии, внешне очень похожий на известную скульптуру доктора Боткина, попросил позаниматься с дочкой.
     - Иван Александрович,  моя дочка учится отлично, но мне хотелось бы, что бы она в большем объеме знала философию и историю. Мы  неторопливо прогуливались по небольшому садику  с яблоневыми и вишневыми деревьями.
     - Люблю наш сад, жаль только вишня в нашем суровом климате растет плохо. Хотелось бы вырастить нежные плоды фейхоа, но для этого необходим парник. Иван Александрович, позвольте Вас пригласить на обед, там и познакомитесь с моей пичугой.
Когда   все сели за круглый обеденный стол в комнату, как  это пишут классики, впорхнула грациозная юная девушка с носом «бульбочкой» и насмешливыми карими глазами, прикрытыми  длиннющими ресницами.
    - И что мы с Вами будем изучать? - затараторило это юное существо - Ведь история жизни любого исторического периода - это прежде всего история любви, не так ли?
 Все присутствующие были слегка шокированы.
Я важно ответствовал:
     -Должен Вас разочаровать, сударыня, история цивилизации, ее развитие  – это прежде всего движение мысли, все прочее вторично. Так мы мило пикировались весь обед.  Первое занятие было назначено на завтра на 14 часов.
На следующий день, не успел я переступить порог дома, как меня ухватили за рукав и поволокли во внутренние комнаты.
     - Входите, постарайтесь ничего не задеть ничего своими плечами, у нас очередной ремонт. Мама обожает переставлять мебель с места на место, а папа делать ремонты. Вы как к этому относитесь?
     - Я к таким вещам равнодушен.
     - Понятно, великому ученому все это ни к чему. Да, у нас приветливо встречают, предварительно пощекотав острием копья - Мы оба засмеялись.
     - Пойдемте - она бесцеремонно схватила меня за руку и поволокла в свою комнату – Когда увидите моих родителей, постарайтесь вновь произвести на них благоприятное впечатление. Скажите что-нибудь о благотворном влиянии купечества на развитие России.
Наша  учеба началась с изучения древнегреческих философов: Эсхила, Птолемея, Анаксагора и других. Нельзя сказать, чтобы моя ученица была усердна и внимательна, хотя все схватывала  буквально на лету. Она как-то совершенно естественно держалась со  мной на равных.
Через месяц после знакомства как-то перед сном Наташа тихонько пробралась в спальню матери и нырнула под одеяло.
     - Мамусик, можно к тебе?- Она любила, как в детстве забраться  к  маме под теплое одеяло и сунуть голову под мышку, где так славно пахло детством.
     - Только тихо, не разбуди Папу. Он устал, у него сегодня был тяжелый день. Ну, что у тебя, мой воробушек, небось влюбилась в Ивана  Александровича?
     - Мамусеныш, мне надо с тобой посоветоваться об очень серьезном. Я не знаю, как мне быть. Она повела плечиком. Мама так любила это ее движение,  даже закрыв глаза видела его. Вот встретила Ванечку и  бедная моя головушка совсем закружилась. Ведь он совсем взрослый, умный, а я еще маленькая, как мне быть?
     - Это он в Университете, или на митинге умный, а дома будет просто любящий муж и Вы совершенно на равных… Он признался, что любит?
           - Пока молчит, но глаза, говорят о многом. Если он будет просить  моей руки, что делать?   
      - Ну что делать, что делать, если любишь, выходи замуж. Запомни, главное в жизни, это семья.
     - Мамусь, как это так, быть женой…
     - Твое сердечко все тебе подскажет, да и я всегда под боком. Не бойся, господь Вас не оставит.
     - И еще, мне так стыдно  об этом спрашивать.   Что такое физическая близость?
     - Ну как тебе сказать… Выйдешь замуж, поймешь.  Перед свадьбой я тебе, кое что, расскажу…
     - Как то страшно, неужели нельзя без этого…
     - Нельзя. Господи, какой ты еще ребенок. Ну беги к себе, воробышек.

     По привычке, я встал рано утром, и на коленях помолился перед домашним аналоем.   Привычная молитва: «Отче наш, иже еси на небеси». После этого слова я всегда делал малюсенькую остановку. Как божественно звучало «на небеси», на небесах.   Потом выпил горячего чая с бубликом и сел за стол,  надо было подготовиться к сегодняшней проповеди. Дойдет ли до сердца мирян мой рассказ о житии святого Николая угодника, взволнует  , укрепит  ли в вере… Раздался громкий стук в дверь…
     - Заходите, открыто…
    В комнату вошел высоченный моряк, казалось заполнивший собой мою маленькую комнату.
     - Гражданин Флоренский Дмитрий Петрович?
     - Да, это я.
     - Решением Советского правительства Вы должны покинуть Советскую Россию не позднее 28 сентября. Для Вас подготовлена каюта на пароходе Обер-бургомистр Хакен.   Вопросы?   Распишитесь вот здесь. Он ткнул корявым пальцем куда- то, в конец списка, подписанный Уншлихтом, руководителем отдела ВЧК. Это был тот самый Ушлихт, которого позже расстреляли, обвинив в шпионаже. В списке мелькнули знакомые фамилии: Ильин, Лосский, Бердяев, Питирим Сорокин и другие известные, общественные деятели.
     - Как Вас звать, величать…
     - Егор, сын Петров.
     - Значит Егорий, а почему, хотел бы я знать, в дом вошли, шапку не сняли, на иконы не помолились…
     - Ты меня, гражданин поп не агитируй, а то  так отвечу, мало не покажется. Я неверующий,  а такую контру, со всеми прислонившимися, будь моя воля, поставил бы стенке, да нельзя,- приказ Совета Народных Комиссаров, вежливенько Вас препроводить куда подальше. Он резко повернулся и ушел. Я открыл окно, чтобы удалить  из комнаты  противный, посторонний запах.
   В который раз, снова вспомнил  глаза послушницы Ольги ( в миру княгини Шаховской Марии Петровны). Ни длительный пост, ни молитвы не помогали, не мог их забыть, всю душу они мне истерзали. Сегодня, наверно, опять ее увижу. Когда  шел по нашей улице маленький мальчик закричал:
     -  Мама, смотри, вон идет тот дядька с картины. А она ему: - Замолчи, проказник, то нам неведомо-.
    Долго уговаривал меня  знаменитый художник Суриков позировать, я все не соглашался: – «Не гоже лицу оцерквленному, так являться миру». Но мой духовник  Отец Пафнутий вразумил меня:
     - «Не токмо словом, но и ликом своим послужи  делам церкви нашей» …
 Я никогда не запирал двери и часто, когда меня не было дома, приходили какие то бродяги и всё съедали. Если возвращался домой они меня не стеснялись, подумаешь, съели и все, что в этом такого. Разумеется, я был с ними согласен, лишь бы иконы не трогали.
После проповеди меня, как всегда, пригласили потра****ничать, где я и рассказал, что скоро, не по своей воле, уезжаю в дальние края. Все промолчали, только у Олюшки,  которая, как всегда, сидела низко склонив голову, испуганно метнулись глаза.
Когда пришел домой, к вечеру, в дверь тихонько постучали и вошла она -  моя Олюшка.
     - Ваше преосвященство, простите бога ради, пришла попрощаться… Я не могу иначе… Как во сне, мы приблизились и наши истосковавшиеся губы нашли друг друга… Прости господи, наш грех  великий…
Последние дни  совсем не спал и  в последнюю ночь явился ко мне Иисус наш Христос.
     - Господи, укрепи мя, великого грешника…Могу ли я, как прежде,  нести  слово божье.
И господь ответствовал: - Неси и далее  слово мое.  А грех твой возьму на себя…
    Я  жил на чужбине, долго разыскивал Олюшку, узнал, что ушла из монастыря, тихо живет в миру, родила дочку. На письма свои ответов не получал, потом она вместе с дочкой, куда то пропала. Только передала мне фото с моей доченькой. Так и живем, с тех пор, с ней вместе, куда я, туда и она. Всю последующую жизнь я продолжал проповедовать  за Веру, Царя и Отечество, мы боролись нашей правдой против их неправды. Я остался  на Родине. Ильич до самого обострения болезни продолжал править списки высылаемых из страны- кого то вписывал, иных вычеркивал.  Мою фамилию вычеркнули, но меня продолжали преследовать и  в1928 году  сослали в Новгород, затем арестовали в 1933 году, в 1937 году приговорили к расстрелу и Павел Флоренский принял мученическую смерть.

     Когда я только познакомился с Наташей, мне   и в голову не приходило, что она станет для меня любовью всей жизни. С самого начала она  обратила на себя внимание независимостью суждений, высокой нравственностью, начитанностью, какой- то серьезностью. Постепенно, я стал с удовольствием беседовать  с ней о самых важных проблемах, просто молчать и любоваться миром.
     - Иван  Александрович,  миленький, расскажите о своей первой научной работе. Мне так интересно, с чего все началось- И эти, такие милые глаза, которым  невозможно отказать, с  обожанием посмотрели на меня.
     - Ну если Вам не скучно. В мире очень много бесконечных тем, и каждое поколение говорит о них свое. Понятие права и силы. Истинной основой  права и сознания может быть только воля к духовной жизни, как к высшему благу, всенародным желанием жить свободно, по новому.  Мне это показалось интересным и в конце университетского обучения я написал об этом.
      Нам  было так хорошо друг с другом. Все чаще я ловил себя на мыслях о ней и, наконец,  понял, что влюблен, люблю бесповоротно. Так хотелось поцеловать эту маленькую мягкую ручку, каждый пальчик, много, много раз. Я ее никому не отдам, она моя и только моя. Пытливо всматриваясь, Наташа любила задавать самые разнообразные вопросы:
     - Какие цветы Вы любите?
     -  Розы, гордые своей красотой,  свежестью, единственные и неповторимые… Сломать их нельзя, невозможно, можно только кровожадно срезать. Роза, даже отцветая, своими лепестками продолжает украшать нашу жизнь. Гармоничная, законченная красота… В мире нет ничего, более совершенного, он меняется ежеминутно, ежесекундно, завтра это уже другой цветок.
     - Не ожидала, что у Вас свежее, молодежное восприятие жизни. Мы помолчали.
     - Что самое неуловимое?...
     - Тень от падающих листьев.
     -  Что самое быстрое.
     - Ответ банален и общеизвестен…  Конечно, мысль.
     - Любовь, каково ее место в мире?..
      Иван Александрович на мгновение задумался, и ответил, стараясь не смотреть в ее глаза.
     - Сказать что - то новое о любви невозможно.
     - Не надо новое, скажите главное.
     - Любовь  главное в жизни, ее стержень, двигатель всего и вся. Есть  известная фраза М.Ф Достоевского: «Красота спасет мир». Красиво звучит, но крайне неполно, и, по существу, неверно. Спасти мир может только любовь, всеобъемлющая, всепроникающая, в сочетании с добротой и другими качествами. Помните, наш  великий Иван Сергеевич Тургенев сказал:
     - « Только любовью держится и движется жизнь» - Обо всем этом можно говорить бесконечно, но я не специалист в этом вопросе.
     - Ну если Вы не специалист, то кто же откроет глаза обществу.
     - Поможет только коллективный разум…
 
     Не сразу, ой, как не сразу, Иван Сергеевич нашел свою дорогу. Молодой студент: веселье,
улыбки, молодежные пирушки, влюбленности. Театр Оперетты, дают  «Веселую вдову» , и я фальшиво напевая: « Тихо и плавно качаясь» стою у подъезда, сжимая скромный букетик фиалок. Наконец, в дверях появляется грациозная фигурка   Люси. Я вручаю цветы, целую протянутою мне нежную, невесомую ручку и  мы  едем к ее дому. И вдруг эта богиня, этот ангел сошедший на землю, впервые приглашает меня зайти на чашечку чая. Этот взгляд , в нем надежда, жажда любви, приглашение не быть таким  стеснительным.  Произошло то, о чем я даже не смел мечтать. Я становлюсь большим, совсем взрослым мужчиной, посвященным в таинства любви. Превесело  было, потом всё это прошло, стало неинтересным: и эта грудь, выставленная, как на продажу, неискренний, актерский смех, запах дешевых духов, пудра, эта вызывающая помада, вся эта осыпающаяся красота…Хотелось чего то чистого, естественного.
     С утра университетские занятия, которые становились все более интересными. Наиболее захватывающими были лекции профессора Асмуса, и, конечно, Ильина Ивана Александровича. Хорошо помню его первую лекцию. Он не вошел, прямо таки ворвался в аудиторию, быстро миновал кафедру, стремительно вышагивал по проходу до середины аудитории и говорил, говорил:
    - «Други мои, что есть истина, каковы пути движения к ней, или что есть что.
 Моя основная задача не чтение лекций по юриспруденции, книжки Вы и сами прочитаете, а пройти вместе с Вами тяжелый, иногда мучительный путь познания.  Мы будем исповедовать молодежный  принцип ХВЗ – хотим все знать.  Блистательные речи известных адвокатов Кони, Плевако и других  изучим позднее. Начнем с древнейших, до платоновских времен. Первые, некие обезьянолюди, совсем не похожие на нас, только  начинающие ходить прямо, издающие какие то непонятные звуки.  Конечно главным в  их жизни были поиски пищи, для чего они постоянно следовали  за стадами  крупных животных , появление первых орудий для охоты, огня, Если бы мы имели возможность поглядеть на них современными глазами, то пришли бы в неописуемый ужас. Весь этот прежний быт с его каннибализмом, откровенными совокуплениями, дикий животный мир… И все же, позже, за два три десятка тысяч лет  до нашей эры, появились первые наскальные рисунки - изображения. Сейчас их найдено десятки тысяч. Это были  не только рисунки поклонения солнцу, языческим богам того времени, но и фигурки животных,  первых людей. Они начинали чувствовать,  вспоминать, представлять, анализировать,    мыслить. Посмотрите  на этот рисунок, что бы могли сказать об этом»… Чтобы было видно всем, Иван Александрович высоко поднял  над головой,  копию  наскального рисунка.
 Так, шаг за шагом, мы двигались за ним по  бесконечному пути познания. После лекций Ивана Александровича перед нами открылся новый, неведомый ранее, увлекательнейший   путь изучения окружающего мира. Все напряженно слушали. Новые слова, понятия, совсем другое восприятие жизни. Как он прекрасно сказал:
     - »Да, все что есть в мире великого живет в молчании, и говорит тишиною». Я запомнил эти слова на всю жизнь.
     - Ну как тебе- обратился я после лекции к своему приятелю Сашке Вышнеградскому. Тот ответил как то странно, вечно  с вывертами:
     - Мыслей  полон рот. Гармония и соразмерность. - Вот и пойми эту молодежь.
     - Скажи по честному, ты, конечно, мечтаешь стать таким же. Но для этого нужно пройти   огонь, воду и медные трубы. Кстати, в трубе можно застрять на всю жизнь. Они с Лениным похожи друг на друга, небольшого росточка, глубочайший уровень знаний, упрямые, даже упертые.  И так различны по делам своим, жизненным устремлениям…Для одного главное: вера, самодержавие, отечество, для другого – революция. Чисто по человечески они мне оба нравятся. Именно такие движут миром. Думаешь, ты один у нас такой умный…
     -А ты сам то за кого…
     - Ни за кого, я сам по себе…
      -Не получится, жизнь все равно развернет…
     - Будем  посмотреть…
      Только потом, после окончания университета, когда я встретил мою будущую жену Ольгу Александровну, Оленьку, это  стало вторым, громадным событием в моей жизни. От любви, я так  похудел, что даже брюки стали спадывать в самый неподходящий момент и стал ходить какими то загогулинами.  Я уже был официальным женихом, и она, как то пошла проводить меня до двери. Мы стояли  совсем рядом друг с другом, почти касаясь губами, даже дыхание было общим. И этот тихий шепот, неслышный ни для кого.
     После свадьбы молодые уединились. Я долго сидел около кровати и не смел пошевелиться. Наконец поцелуй такой долгий, долгий, такой радостный. И затем всё, всё, всё. Вечером опять собрались эти бесконечные гости. Все с жадностью смотрели на нас. А мы…. Ничего не видели, только бессмысленно улыбались. Всю жизнь, всегда , мы были друг для друга открытой книгой.
    С большим трудом, и не сразу, я смог вернуться к своим  научным трудам. Мне помог Иван Александрович. Еще раз скажу:
   Какой глубокий ум. Это о таких, как он, писал наш великий поэт: « Какая глубина, какая  смелость  и какая стройность». С ним всегда было бесконечно интересно. Иван Александрович,  позже писал:
     - «Европе нужна Россия с убывающим народонаселением, безвольная, погруженная прежде всего в несущественные и нескончаемые партийные распри. Единая Россия им не нужна. Но она прежде всего великий народ. Когда,  после падения большевиков, мировая пропаганда бросит лозунг – расчленяйтесь, то откроются две возможности: встанет русская национальная диктатура, которая возьмет в свои крепкие  руки бразды правления, или в стране начнется непредставимый хаос».
 
     Все отплывающие сиротливой кучкой людей стояли на берегу Невы у парохода. Чекист в кожаной куртке равнодушно сверялся со списком, затем в фанерной будочке  нас тщательно обыскивали и  пропускали на пароход, в заранее подготовленные каюты. Все это закончилось поздним вечером, затем пароход медленно вышел на середину реки и мы поплыли…
        Утром, мы великие и осиротевшие, вышли на верхнюю палубу. Все зябко поеживались, молчали. Дул  легкий ветер, слегка накрапывал мелкий дождичек. И вот мы в Штеттине. Над нами такое редкое безоблачное небо, на нем ни облачка, ни морщинки.  Немцы, в отличие от наших эмигрантов, встретили нас приветливо, разместили, дали работу. Это было для меня так  важно, жизненно необходимо, - «жить мыслью».В этом было мое счастье и моя трагедия.
               
 Очень важным  была  переписка с Иваном Сергеевичем, которая длилась около 20 лет. Он жил во Франции, я до 1935 года в Германии, затем , с помощью С.В. Рахманинова перебрался  в Швейцарию. За это время мы написали друг другу более 500 писем. Иван Сергеевич считал меня своим духовным наставником, что ,конечно, явное преувеличение. Я чувствовал, что по стилю своему, он «поющий поэт». Иван Сергеевич в 1936 году писал мне:
     -«Где мы свидимся? Если бы в Москве!».

      Первое время я поддерживал Гитлера, считал, что его движение возникло, как некий противовес большевизму. Но постепенно я стал понимать его истинную сущность. . В 1934 году за отказ преподавать программу национал социализма,  был исключен из института. Уже после моего отъезда в 1938 году мои книги стали сжигать.               
     Ранее  барон Врангель привлек меня к работе в РОВС.  Страдающим войнам был необходим свой проповедник, ученый, который бы теоретически руководил их мыслями и чаяниями. До конца моих дней я, как мог, служил Белому движению.
      Наше белое воинство не могло существовать в прежнем виде. Оно было распущено и вновь возникло уже в виде РОВС – Российского Общевойскового  Союза. Руководить им стал один из лидеров Белого движения, Петр Николаевич Врангель, «черный барон», как его прозвали в СССР. Не вся эмиграция безоговорочно принимала его, «   за глаза» многие звали «дылдой». В Крыму его армия была разбита, но он сумел организовать эвакуацию 150 тысяч солдат и офицеров Белой армии и членов их семей. Участь оставшихся 2009 офицеров и 52687 солдат была ужасна. Сначала им обещали  сохранить жизнь, возможность «искупить вину честным трудом», но потом поступил секретный приказ Ленина и Троцкого:
       - «Расправиться беспощадно», что и было выполнено. Из Москвы прислали Землячку, которую прозвали «фурией  революции»,  вместе с Бела Куном она руководила чрезвычайной тройкой, пачками отправлявших офицеров и солдат на расстрел.
    
  Приходили из советского посольства, уговаривали вернуться… :
   - Иван  Александрович, голубчик, ну зачем Вы так. Ведь  для РОВС (Русский Обще-Воинский Союз, численность около 100 000 человек)  Вы всегда были    идейным организатором, теоретиком белого движения. Фактически Вы способствовали фашизму, хотя и не все выступали на стороне этих нелюдей. И всё же страна ждет Вас…
    - Я Вам не голубчик, извольте обращаться официально, титульно. Мы боролись нашей правдой против Вашей неправды.
    - Извините профессор. Вы наверняка хотели бы вернуться на Родину. Куприн, Вертинский, Толстой,  многие другие  в России…
    - Прежней России нет, некуда возвращаться… Кому я нужен? Мы
    - Но она есть, новая, замечательная, разве Вы не хотите вернуться, к нам, к себе, на Родину.
     - Я  все сказал, прощайте. Представитель посольства вышел, тихо закрыв дверь.
    Я сорвал с себя пиджак, рванул рубашку. Да, что они все… Разве кто то может уяснить себе, что такое жизнь на чужбине. Все эти умные разговоры, встречи, книги. Кому это нужно, зачем? Кто может понять, что такое человек без  Родины, он несчастен, ничтожен, отвратителен сам себе…
  Родина, прости меня, прими своего грешного сына… Хорошо бы еще увидеться с Иваном Сергеевичем. Просто  посидеть рядом, помолчать, выпить по кружке доброго, старого вина, посмотреть друг другу в глаза. 
      Решением  Российского правительства останки усопшего А.В Ильина, вместе с супругой, были перезахоронены  в некрополе Донского монастыря рядом с могилой АИ. Деникина и его жены, недалеко от могилы И.С Шмелева. Спите спокойно, Достойные Сыны России.