Введение в культурологию

Николай Важинский
Вместо предисловия.
Суть эксперимента с «сотой» обезьяной. На японском острове Косима обитала колония диких обезьян, которых ученые кормили сладким картофелем (бататом), разбрасывая его по песку. Обезьянам нравился батат, но не нравился песок на нем. И вот однажды 18- месячная самка Имо обнаружила, что может решить эту проблему, вымыв батат. Она научила этому трюку свою мать и других обезьян. А когда число научившихся мыть батат обезьян достигло 100, все обезьяны, жившие на близлежащих островах, вдруг, без какого бы то ни было внешнего побуждения, тоже начали мыть картофель.
  Эффект сотой обезьяны универсален. Для того чтобы какая-то популяция (например, человечество) получила новую информацию или сделала какое-то открытие, необходима критическая масса особей (людей), которые искали бы ответ на поставленный вопрос.
 В умах разных людей одновременно появляется удивительное количество открытий, как будто все мы пользуемся одним и тем же энергетическим полем, чтобы думать.  Как только в энергетическое поле попадают новые идеи, они становятся общедоступными, конечно если у тебя есть «канал приема».
 Обратимся к мировой истории. Многие великие изобретения были совершены абсолютно разными людьми в практически одно и то же время. Взять тот же телефон. Разница всего в 2 часа. И ведь нет никаких сомнений в честности обоих изобретателей. Наверное, так бывает, что одинаковые идеи приходят в голову множеству людей, но не все их реализуют. Например: Исчисление (дифференциальное и интегральное), электрическая батарея, телефон, паровой двигатель, радио – все эти замечательные изобретения совершались многими учеными, работавшими параллельно и ничего не знавшими друг о друге.
Получается, что согласно этой закономерности, все научные открытия и достижения в нашей истории происходили именно тогда, когда количество исследователей достигало критической массы. Разумеется, для каждого открытия или новой информации существует своя критическая масса людей, занятых решением данной проблемы. Но в любом случае все Ньютоны, Менделеевы и Коперники - по сути, те же "сотые обезьяны" на пути открытий.
Суть проблемы с «сотым» культурологом. Ключевая проблема культурологии очень четко охарактеризована авторитетным культурологом  П. С. Гуревичем: «Когда исследователи пытаются дать определение культуры, они неизбежно ссылаются на тот факт, что единого «окончательного» постижения культуры не сложилось. Приводятся ссылки, которые показывают, что можно дать самые различные, порой совершенно не совпадающие определения культуры. Раскрываем любое исследование или учебное пособие по культурологии и сразу сталкиваемся с муками истолкования культуры». Муки культурологов материализовались в неприлично большое количество определений культуры – более 600. В этой куче «песка» можно обнаружить все время встречающиеся «плоды». Вот из этих «плодов» и пытаются исследователи культуры скомпоновать культурологическое «ассорти». Но без «песка» не получается.
И вот наконец-то удалось «отмыть» определение культуры, получившее рабочее название «итоговое». (Взято в кавычки, чтобы не путать с итоговым определением А. Кребера и К. Клахона). Уже пять лет как оно опубликовано на форуме «Сетевого сообщества «Российская культурология», на форуме «Философия.ру», на сайте «Проза.ру», в электронном журнале «Аналитика культурологии»,  на сайте «Культуролог». В «Российской культурологии» с определением ознакомились около 23000 культурологов, в «Проза.ру» - около 26000. А до культурологической «сотой обезьяны» так пока и не дошло, что ей предлагают «плод» под названием «культура» без «песка».  На сайте «Проза.ру» уже больше, чем полгода, опубликована книга «Бестолковый марксизм», где в научно-сатирическом жанре объяснены все культурологические и философские тонкости, связанные с «итоговым» определением культуры. «Сотая обезьяна» где ты? Ау!
Было бы наивным ожидать, что культурологические «мэтры» сразу же возьмут на вооружение «итоговое» определение. Причины очевидны. Кто же откажется от своего научного наследия и признает, что был все эти годы неправ, «впаривая» научному миру свои идеи? Скажем, «мэтр» создал целую научную школу, основанную на идее, что «культура» это всего лишь нами придуманное слово, которому мы пытаемся найти смыл. Его ученики хвастаются, что им удается проводить занятия по культурологии, ни разу не употребив слово «культура». Сам «мэтр» разработал Положение «О культурологической хартии», где предлагает запретить давать окончательные определения культуры. Это аргументируется тем, что сегодня он так понимает культуру, завтра -  по-другому, после завтра – еще иначе… Представим себе подобную ситуацию в математике: сегодня я понимаю гипотенузу как сторону прямоугольного треугольника, а завтра я ее понимаю как биссектрису… А биссектрису вообще понимаю как хочу…
Кстати, другой «мэтр» построил свою культурологическую карьеру на утверждении, что он доказал невозможность окончательного определения культуры, хотя известно, что доказательства возможны только в математике, а в гуманитарных науках имеют место правдивые рассуждения. И что эти «мэтры» откажутся от своих монографий, статей, докладов, диссертаций и учебников ради «итогового» или окончательного определения культуры? Об этом не может быть и речи! Рекомендую в качестве иллюстрации сцену из пьесы о Галилео Галилее, где пришедшие к нему ученые мужи отказываются смотреть в телескоп, продолжая рассуждения о хрустальных сферах. Наукообразие страшная сила!!! Умозрительность способна порождать очень красивые и остроумные теории – флогистон, эпициклы… Удивительная закономерность – чем сложнее и умозрительная теория, тем больше у нее приверженцев! Вспоминается Серко из пьесы «За двумя зайцами», восхищавшийся разумностью Голохвастова, поскольку он так ничего и не понял из того, что говорил Голохвастов. А иллюстрацией к обратному явлению является рисунок в «Крокодиле», где изображен одинокий демонстрант, несущий плакат «Мойте руки перед едой!» и толпа, забрасывающая его испорченными продуктами… Культурологические «мэтры» уже перестали бросаться в меня «гнилыми» аргументами, а до «сотой обезьяны» что-то никак не доходит…

Краткая история вопроса. Выдержки из учебника.
Сегодняшнее состояние проблемы с определением культуры свидетельствует о том, что современные методологические подходы в культурологии сомнительной ценности, равно как и мировоззрения, на которых они базируются. Устраивает ли ученых отсутствие, так сказать, внятных формулировок термина «культура»? Ни в коей мере:
«Как известно, в науке считается недопустимым, чтобы один и тот же объект обозначался различными терминами, или чтобы несколько различных объектов обозначались одним и тем же термином. И то, и другое создает серьезные трудности в исследовательской работе» [Ешин М. Б. Культура в системе общества // Культура в общественной системе социализма (Теоретические и методологические проблемы). - М.: Наука, 1984. - С. 17].
Другими словами, то, что происходит до сего дня в культурологии, в науке вообще недопустимо. Казалось бы, что это не подлежит сомнению:
«Как быть? Если существует культурология, то должно быть и определение культуры как исток данной гуманитарной дисциплины [Гуревич П. С. Культурология. Учебное пособие. - М.: Знание, 1999.6, С. 11]».
Действительно, как быть? Культурология существует, число культурологов с каждым годом увеличивается и, по словам авторитетного культуролога П. С. Гуревича, «едва ли не у каждого исследователя собственная формула культуры». А это, как говорилось выше, в науке недопустимо. Но П.С. Гуревич успокаивает:
«Не следует драматизировать ситуацию. Прежде всего, отметим, что культура - это совокупный духовный опыт человечества. Все, что создано людьми, вошло в арсенал культуры. Естественно, что охватить исследовательским взором все богатство человеческих свершений не представляется возможным [Там же]».
Совсем как у Козьмы Пруткова: «Невозможно объять необъятное». В таком случае, чему же мы учим студентов такими учебными пособиями? И чего вообще стоит культурология, построенная на приведенном афоризме незабвенного Пруткова? Естественно, что подавляющее большинство авторитетных культурологов не согласны с П. С. Гуревичем и говорят о неоднородности характера культурологии, и даже отказывают ей в статусе сложившейся науки, самостоятельной дисциплины:
«Наличие многих теорий культуры и неоднородный характер культурологии приводят некоторых культурологов к парадоксальному выводу о том, что не существует вообще такого объекта, как культура, во всяком случае, в том же смысле, в котором мы говорим про объекты естественных наук [Розин В. М. Введение в культурологию. Учебник для высшей школы. - М.: Издательский Дом «Форум», 1998. - С.11 - 12]».
Проблему определения культуры в научных трудах и учебниках авторы обходят по-разному:
• одни не решаются вообще давать определение культуры,
• другие ссылаются на Философский словарь 1983 года издания,
• третьи просто констатируют факт отсутствия дефиниции,
• четвертые исследуют культурологические концепции и т. д.
Есть и такие авторы, которые просто отдают эту проблему на откуп читателю:
«...В нашем пособии излагаются самые распространенные воззрения на культуру. В наиболее спорных вопросах мы рассматриваем противоположные точки зрения, чтобы дать возможность читателю сориентироваться в многообразии современных теорий... Если это поможет читателю составить свой взгляд на вещи, то мы будем считать задачу выполненной [Быстрова А. Н. Мир культуры (Основы культурологии). Учебное пособие. - М.: ИВЦ «Маркетинг»; Новосибирск: ООО «Изд-во ЮКЭА», 2000. - С. 5]».
Итак, культурологический кризис налицо. А пути выхода из кризиса лежат в нахождении «внятных» формулировок в культурологии. И начинать необходимо с определения термина «культура», несмотря на то, что «во всей культурологии нет темы в большей степени проблематичной и дискредитировавшей себя, чем тема «понятие (или определение) культуры [там же]». Она настолько себя дискредитировала, что становится вроде бы как и «неприлично» говорить об определении культуры. Это почти как в математике, где всех, кто занимается поисками доказательства «большой» теоремы Ферма, называют презрительно «фермистами». Попытки привести многочисленные определения «к общему знаменателю» предпринимались неоднократно. Наиболее известные из них
- Итоговое определении А. Кребера и К. Клахона:
 «Культура состоит из стандартов эксплицидных и имплицидных, и из поведения, приобретаемого и передаваемого через символы, составляющие исключительное достижение человеческих групп, включая их воплощение в артефактах, сущностное ядро культуры состоит из традиционных (т. е. исторически развитых и отобранных) идей и особенно ценностей, культурные ценности должны, с одной стороны, пониматься как продукты деятельности, с другой - как элементы условий дальнейшей деятельности».
- «Интеграционное» определение Э. С. Маркаряна:
«Под культурой в данном случае понимались ценностные, институциональные и знаковые элементы межчеловеческих связей, имеющих функцию поддержания и воспроизводства общественных отношений, образующих социальную структуру... Культура - это способ существования людей. Это способ человеческого существования, способ человеческой деятельности и объективированный в различных продуктах (орудия труда), обычаях, системе представлений о добре и зле, прекрасном и уродливом, средствах коммуникации и т. д. результат этой деятельности».
Трудно возражать К. С. Сарингуляну, утверждающему, что при всей пестроте значений, в которых данный термин выступает или которые ему приписываются в различных контекстах его применения, «… достаточно легко удостовериться в том, что все эти значения пребывают в одном из двух, так сказать, «семантических модусов» - дескриптивном (позитивном) или аксиологическом. В первом из них термин «культура» трактуется как обозначение человеческой, неприродной действительности в целом или какого-либо ее фрагмента, стороны, проявления и т. п. Во втором - аксиологическом - модусе культура осмысливается как некое мерило оценки этой же человеческой действительности; соответственно понятие «культура» мыслится как обозначение не реалий этой действительности как таковых, а меры воплощения в них тех или иных ценностей, преломляющих в себе интересы совершенствования, прогресса человеческого общества и личности».
С этой точки зрения определение Э. С. Маркаряна является попыткой совместить оба «модуса». И в определении есть фактически все для окончательного определения культуры. Но для рабочего определения все слишком многословно и несвязно. Кроме того, не хватает указания на причинно-следственную связь, объединяющую перечисленные элементы.
Открытия в науке не рождаются на пустом месте. В данном случае «итоговое» определение у многих исследователей, как говорится, «вертелось на языке». И подсказка К. С. Сарингуляна была очень и очень кстати. Но мешала марксистско-ленинская методология, в соответствии с которой «Бытие определяет сознание».

ВЕКТОРНОЕ определение культуры
Марксизм определяет культуру как «специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе».
Из данного определения можно понять, что культура это способ. Это способ организации и развития. Этот способ представлен продуктами труда, системой норм и учреждений и совокупностью отношений. И этот способ специфический.
В таком случае нужно полагать, что помимо культуры, как специфического способа, существуют и другие способы, но уже не специфические. Иначе не было бы  смысла оговаривать этот нюанс. Одно это уже ставит под сомнение корректность марксистско-ленинского определения. А тут еще и не связанные между собой продукты, система и совокупность. Данное определение это хрестоматийный образец дескриптивного подхода – перечислены отдельные составляющие культуры. Если по этому принципу определять, например, понятие «лошадь», то она бы характеризовалась как специфическое животное представленное гривой, копытами, подковами, хомутом и телегой, а также совокупностью отношений с конюхом и кучером…
Однако и в этом определении заложено рациональное зерно, которое становится очевидным после знакомства с «Принципиальной культурологической схемой» (рассматривается ниже):
- «продукты материального и духовного труда»  это морфологическая составляющая культуры;
- «система социальных норм и учреждений» это социологическая составляющая культуры;
- «совокупность отношений людей к природе, между собой и к самим себе» это аксиологическая составляющая.
А вот то, что на первой по порядку идет морфологическая составляющая, является следствием принципа «бытие определяет сознание».
До сегодняшнего дня фактически все культурологические исследования базируются явно или скрыто на методологии марксизма-ленинизма, в которой, надо признать, немало действительно научного, полезного, что может быть критически переосмыслено и применимо в познании объективной реальности. И это не удивительно, поскольку его творцы действительно использовали все наработки человечества в области философии и приспособили их к своим целям.
Поскольку учеными уже рассматривалась мысль о том, что культуру нужно увидеть как то «третье», которое прячется за реальной диалектикой материального и духовного [Культура и развитие человека: (очерк философско-методологических проблем). - К.: Наук. думка, 1989. - С. 9], то и подойдем к итоговому определению культуры с этой «третьей» стороны.
Диалектический материализм никоим образом не допускает существования как раз «того третьего», а допускает существование только двух диалектических противоположностей - материи и сознания (материальное и духовное). И эти две категории можно определить, только противопоставляя одну другой. Марксизм и мысли не допускает, что может быть что-то третье, что единство этих двух противоположностей как раз и есть «то третье». И это третье и есть то явление, которое философы обозначают как «Бытие». Бытие есть той триединой категорией, которую можно свести к такой формуле:

БЫТИЕ = СОЗНАНИЕ -> МАТЕРИЯ

Материализм сознательно упрощает эту формулу до Бытие = материя,  поскольку сознание (по марксизму) является свойством высокоорганизованной материи, т. е. появляется ниоткуда на определенном этапе развития материи.  И это является одной из серьезных проблем марксизма (проблема нового и старого): откуда берется новое, если его не было в старом?
Нужно обратить внимание на еще одну нелепость в марксистской постановке вопроса: что первично, а что вторично? Если отказать в бытии духовному или материальному, то, как одно из них может быть причиной, а другое следствием? Видимо, дуалисты были правы признавая паритет духовного и материального. И паритет этот, с нашей точки зрения, распространяется на природу бытия - нельзя противопоставлять бытие сознанию, сознание такой же атрибут бытия, как и материя.
В постсоветское время было много сделано философами для развития  тринитарного мировоззрения. К примеру, монография доктора философских наук, профессора Е. П. Борзовой (Триадология. – СПб.: СПбГУКИ, 2007) «посвящена исследованию роли триалектики миропонимания, триединства, триады и троичности в изучении культуры, философии и современных глобальных аспектов развивающейся мировой действительности». Тринитарный подход дает возможность посмотреть на основной вопрос философии под другим углом и понять триединство фундаментальнейших феноменов Мироздания:

БЫТИЕ ЕСТЬ ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО ПРОЦЕССОВ МАТЕРИАЛИЗАЦИИ СОЗНАНИЯ (ДУХА) И ОДУХОТВОРЕНИЯ МАТЕРИИ

Примечание: детальнее это определение будет «расшифровано» в учебнике по философии, где будет рассматриваться решение ОВФ – основного вопроса философии.
Анализ попыток определения дефиниции «культура» показывает, что наиболее адекватные результаты получают культурологи, стремящиеся преодолеть односторонность научного подхода и совместить дескриптивный и аксиологический модусы понятия «культура». Примером тому могут служить воззрения Т. С. Элиота, пытавшегося согласовать ценностное понимание культуры с описательным и выделявшего три значения в современном представлении о культуре:
• культура как сознательное самосовершенствование индивида с целью возвыситься от среднего уровня до уровня культурной элиты;
• культура как специфические верования, как образ мыслей и чувствований какой-либо группы, к которой индивид принадлежит;
• культура как полусознательный образ жизни всего общества.
1. Если учесть, что совершенствование индивида детерминировано образом жизни общества и образом мыслей общественной группы, к которой он принадлежит, то, отталкиваясь от воззрений Элиота, можно определить, что онтологические корни культуры следует искать во взаимосвязи мировоззрения и образа жизни. Эта мысль стала все более отчетливо прослеживаться в исследованиях конца 80-х гг. ХХ ст. (Культура и развитие человека: (очерк философско-методологических проблем). - К.: Наук. думка, 1989. – С.9):
«Мировоззренческий подход к культуре... позволил выявить некоторые недостающие эмпирическому и гносеологическому анализу ее особенности, а также указать на более глубокие корни ее общеизвестных явлений. На этом уровне стало ясно, что субъектом культуры выступают не творцы культурных ценностей и вообще субъекты труда, а человек как носитель всего культурного миропорядка, сознает он это или нет... Внутреннее содержание культуры представляет собой некоторую всеобщность, связанную со способом бытия и образа жизни».
Достойно удивления, что эта мысль была высказана в период безусловного господства исторического материализма. Удивительно и то, что аспект взаимосвязи культуры и образа жизни оказался вне поля зрения советских исследователей, несмотря на то, что Ленин, говоря о культуре, подчеркивал, что в этой сфере достигнутым надо считать только то, что вошло в быт, в привычки.
Действительно, превращение правил, норм культуры в привычку, в естественный регулятор деятельности человека предполагает, что они усваиваются им, становятся его внутренними убеждениями, поэтому о степени усвоения норм культуры необходимо судить по реальному поведению человека в различных жизненных ситуациях. Резюмируя проведенный анализ, можно дать следующее «итоговое» (взято в кавычки, чтобы не путать с итоговым определением А. Кребера и К. Клахона) определение культуры, которое правильно назвать векторным:

КУЛЬТУРА ЕСТЬ МИРОВОЗЗРЕНИЕ, РЕАЛИЗОВАННОЕ В ОБРАЗЕ ЖИЗНИ.

Это определение можно представить в виде изящной формулы, наглядно демонстрирующей детерминированность образа жизни мировоззрением:

КУЛЬТУРА = МИРОВОЗЗРЕНИЕ -> ОБРАЗ ЖИЗНИ

Данное определение изоморфно «основному вопросу философии» и является антиподом тезиса «бытие определяет сознание», что свидетельствует о крайней степени обобщения, позволяющей устранить противопоставление аспектов - «дескриптивный - аксиологический». Аксиологический модус представлен в определении такой составляющей как «мировоззрение», а «дескриптивный» - составляющей «образ жизни», включающей в себя традиции, обряды, привычки, поведение и тому подобные «способы существования людей», фигурирующие в образцах дескриптивных определений культуры.
Векторное определение культуры  как единственного способа Человеческого Бытия может быть дано на уровне обобщения до взаимоотношений Бытия, Сознания и Материи. Сравним эти формулы:

Бытие = сознание -> материя
Культура = мировоззрение -> образ жизни

Триединство состоит в том, что Бытие не существует за границами сознания и материи, а культура не существует за границами мировоззрения и образа жизни, который можно обозначить и более емкой категорией - практика.
Параллели между Бытием и культурой, как уже было отмечено, более чем допустимы:

КУЛЬТУРА ЕСТЬ ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ.

А вот насколько бытие того или иного человека, того или иного человеческого общества является «культурным» - это и есть задача культурологии, которая обязана проследить все степени и стадии развития культуры. Продолжая аналогии, определим, что параллель «сознание - мировоззрение» тоже природна, потому как мировоззрение есть разновидностью сознания в самом обобщенном виде, которая имманентна только Человеку. И последняя параллель - «материя - образ жизни» - также природная:

ОБРАЗ ЖИЗНИ ЕСТЬ ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНЫЙ СПОСОБ МАТЕРИАЛИЗАЦИИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ

Здесь нет тавтологии, так как эти основополагающие категории могут быть определены в «итогом» варианте только в противопоставлении одна другой. Можно сказать, что мы дошли до «атомарного» уровня, и эту «атомарность» нужно понимать в том смысле, в котором она рассматривалась древними философами, т. е. как «неделимость», невозможность дальнейших ссылок на какие бы то ни было категории.
Возвращаясь к формуле взаимоотношений Бытия, Сознания и Материи, назовем ее по аналогии с основным вопросом философии основной формулой философии. А формулу векторного определения культуры назовем основной формулой культурологии.
Опыт показывает, что в векторном определении культуры определенное неприятие культурологов вызывает слово «реализованное», обозначенное в формуле значком «;». Действительно этот значок объединяет процессы половины аксиологической составляющей культуры и полностью социологической составляющей. Все это становится очевидным при сведении всех закономерностей в «Принципиальную культурологическую схему» (далее Схема)

Рис. 1 (будет размещен внизу пубикации,когда автору удастся его оптимизировать).
Попытка воспроизвести связи, указанные на рисунке.

                МИФ (Образное миров-е)

                акусмата         математа

          Религия (Мистическое миров-е)    Философия (Теоретическое миров-е)

          Мораль                Идеология

                Искусство
               
                Общественное мнение (СМИ)               


                Политика

                Право

                Экономика

                Образ жизни (Бюджет времени)

Аксиологическая составляющая культуры
Прежде, чем приступить непосредственно к комментарию, необходимо обратиться к постсоветским философским наработкам, среди которых не последнее место занимает идея тринитаризма, свидетельством чего является существование Академии Тринитаризма — Общественной Академии Наук, основной целью которой является «проведение всесторонних научных и научно-исследовательских работ по изучению свойств целостности и их проявления в различных областях гуманитарных и естественных наук, культуре и общественной жизни, а также организация образовательного процесса нового типа».  Пристальное изучение феномена триады в стенах Украинской академии оригинальных идей привело к формированию тринитарной парадигмы, претендовавшей на роль мировоззрения третьего тысячелетия. Основатель тринитарного мировоззрения П. А. Харченко различает линии «триаде» и «трините». Слово «триада» происходит от греческого «триас» и означает единство, образуемое тремя отдельными личностями, частями или понятиями. Линия «триаде» базируется преимущественно на принципах дискретности и множественности:
«Линия «трините» эволюционировала через различные типы сознания (включая и религию) и связывается с познанием внутренней тройственности, в которой все три ипостаси единосущи и пребывают на одном онтологическом уровне (онтологическая тройка не аналогична математической, теоретико-множественной)» (Харченко П. А. Тринітарна парадигма - світогляд третього тисячоліття // Ідея. - 1994. - № 2. - С. 3).
В религиозном сознании линия «триаде» представлена триадами языческих богов. Халдеи думали, что явлениями Природы управляют Бель, Ану и Нирук; древние греки эту же роль приписывали Зевсу, Посейдону, Аиду; египтяне - Осирису, Изиде, Гору; у древних армян триада представлена Ормуздом, Ариманом и Ормузу-Тиром; у финнов - Укко, Илматром и Вейнемейненом. Линия «трините» четко представлена в индуизме, пифагореизме, космизме конфуцианского мировоззрения, даосизме и христианстве. По П. А. Харченко эти линии примиряются только в неатомистической форме материализма.
«Ипостаси (полярности) материи взаимопревращаются, что обусловливает триадическую форму развития. Трехипостасная материя и диалектическая триада не существуют одно без другого. Триадическая форма развития это и есть жизнь трехипостасной материи. К сожалению, представители линии «трините» поверхностно поняли трехипостасность, не увидели триады, а сторонники триадологии не поняли тайны онтологической трехипостасности».
Трехмерность бытия издавна привлекала внимание человечества. Число «три» фигурирует во многих мифах, легендах, пословицах, сказках (три желания, три брата, три сестры, три богатыря, три карты А. С Пушкина и т. д.) и в реальной истории человечества (древнеримские триумвираты, современный раздел власти в демократических государствах на законодательную, исполнительную и контролирующую и т. п.).
Много тройственных структур было выявлено в первобытных обществах К. Леви-Строссом (Структурная антропология. - М., 1986). Изучение этих закономерностей привело к теории триад (Бургін М. С. Фундаментльні засади теорії тріад // Ідея. - 1994. - № 2. - С. 32 - 45.), последователи которой находят триадные структуры в трехмерности пространства, в фундаментальных основах мироустройства: время - пространство - масса; протон - нейтрон - электрон; конфигурационное пространство - генетический код - Вселенная; догеологический период (до возникновения солнечной системы) - геологический период (до рождения человека) - ноосферный период.
С методологической точки зрения заслуживает внимания проведенный А. Е Кулинковичем анализ революционного процесса в природоведении, структуру которого можно изобразить в виде тривиума: дедуктивные науки - биология - геология, в котором дедуктивные науки, в свою очередь, образуют тривиум: математика - физика – химия (Кулинкович А. Е. Тріадність і кількісні закономірності розвитку світобудови // Ідея. - 1994. - № 2. - С. 46 - 54.).  Этот двойной тривиум австрийский геолог У. Кери представил в виде пятимерной конструкции: математика - физика - химия - биология - геология. Ценность схемы Кери, по мнению автора, в том, что она отражает последовательность великих научных революций в природоведении (аксиоматика Евклида - законы Ньютона - таблица Менделеева - генная структура ДНК Д. Уотсона и Ф. Крика).
Триадно-тринитарные закономерности можно обнаружить и в онтологии человека, существующего бинарно как двуполое существо,  что обусловливает и бинарное проявление тринитарности. Примером тому может служить символика мужского и женского начала в йоге при помощи мандалы - ритуальной геометрической диаграммы, показывающей соотношение частей в целом любого процесса или явления (Махавир А. Мандала мужского и женского начала // Филдви. Вестник Академии Йога. - 1995. - №  6 - 8. - С. 4). Основа этой мандалы - треугольники (вершиной вверх - мужской, символизирующий огонь, восхождение и излучение материи к Абсолюту и вершиной вниз - женский, символизирующий воду, стекание вниз, схождение к Абсолюту).

Миф – религия - философия
На Схеме триада миф – религия – философия образуют мужской треугольник вершиной вверх. На сегодня можно считать однозначно «устоявшейся» и типологию мировоззрения (мифологическое, религиозное, философское), и то, что первой исторической формой целостного понимания мира был миф, а то что «мифология и религия исторически и генетически предшествуют философии», стало общим местом современной науки, что и доказывает в своей докторской диссертации А. П. Заздравнов, который детально исследует процесс разложения мифа, приведший в образованию и религии, и философии. На Схеме этот процесс показан сторонами треугольника акусмата и математа.
Чтобы понять природу расчленения мифа, нужно вспомнить учение Пифагора, которое делилось на две части:
• акусмата – то, что принималось без доказательства,
• математа – то, что надлежало доказывать.
Миф органически соединяет в себе акусмату - мистические, эзотерические знания, и математу, несущую основную методологическую нагрузку.
В современной науке господствует представление о том, что мифологические и религиозные представления есть не что иное как «особый мир грез и фантазий». Приводятся примеры современного мифотворчества, связанного с недалеким прошлым: о непогрешимости некоторых политических партий и бесконечной мудрости их вождей, о коммунизме, к которому ведут все дороги и пр. На этом основании и дается определение мифологическому мировоззрению «(или такой системе взглядов на объективный мир и на место в нем человека), которое основано не на теоретических доводах и рассуждениях, а на художественном переживании мира, либо на общественных иллюзиях, рожденных неадекватным восприятием большими группами людей (классами, нациями) социальных процессов и своей роли в них» [Философия: Учебное пособие для высших учебных заведений. - Изд. 9-е. - Ростов н/Д: Феникс, 2005. - С. 28]. На этом основании проводятся аналогии между мифом и религией, поскольку они «апеллируют к фантазиям и чувствам», рассматриваются различия, поскольку «в отличие от мифа религия «не смешивает» земное и сакральное, а глубочайшим и необратимым образом разводит их на два противоположных полюса».
Однако на сегодня есть все основания принять за основу другое представление о мифе, который, как полагают некоторые исследователи, есть зашифрованная реальность. И уже делаются попытки расшифровать информацию, скрытую в мифах. Так, Е. Чернышева считает, что во многих мифологических и религозных системах в символический форме предельно просто описаны астрофизические процессы, к которым только начинают подступать современные ученые. Например, Гея породила Урана, их союз принес миру Кроноса, который стал отцом Зевса, т. е. Гея - Материя произвела на свет Уран - Пространство, сыном которого явилось Время (Кронос), что предшествовало появлению Зевса, олицетворяющего Человечество. Современные научные теории говорят о том же, только языком цифр и формул. В пользу такого подхода свидетельствуют и потрясающие познания племени догонов о тройной системе звезды Сириус, которыми они располагают тысячелетиями, в то время как наука смогла подтвердить только наличие двойной системы и то уже в ХХ веке и при помощи современнейшей техники, а наличие третьей не может ни подтвердить, ни опровергнуть, хотя сегодня уже более склонна к тому, чтобы все-таки подтвердить.
Нельзя свысока смотреть и на представления древних о том, что мир состоит из четырех элементов: земли, воды, воздуха и огня. На современном научном языке это может означать четыре состояния вещества: твердое, жидкое, газообразное и плазменное.
В истории развития человеческой мысли не только миф и религия, но и философия и религия демонстрируют неразрывное единство, поочередно доминируя как в массовом, так и индивидуальном мировоззрении. Идеалистическая философия не только была в союзе с религией, но непосредственно перерастала в религиозную философию и сливалась с ней (С. Кьеркегор, некоторые представители экзистенциализма и персонализма). В определенных случаях существенные элементы той или иной философской системы участвовали в создании и обосновании нового религиозного вероучения. В любом случае можно сказать, что философия является всегда ядром религии и религия производна от философии.
Философия обязана своему рождению математе. Практическое освоение мира человеком требовало теоретического обоснования добытым знаниям. Все, что поддавалось мало-мальски рациональному объяснению и составило методологическую основу для становления наук. И это «все» сформировало философию. В «остатке» оказалась акусмата, на базе которой и формировались религии.  Миф, как синтез акусматы и математы, не исчезает, он трансформируется по этим составляющим в религию и философию. Причем в силу парадоксальности устройства мира математа содержит в себе значительную часть элементов акусматы, а акусмата включает в себя элементы математы. Поэтому границы между религией и философией не подлежат окончательной «демаркации».
По классификации Р.Г. Баранцева (Тринитарный архетип единства // Наука и богословие: Антропологическая перспектива. – М., й2004. – С. 178 - 190) триада «миф – религия – философия» является системной. Он различает следующие типы триад: линейные – это связь рядоположенных трех элементов, расположенных на одной оси в семантическом пространстве (например, левые-центр-правые), диалектические, характеризуемые известной формулой «тезис – антитезис - синтез», которые раскрывают снятие противоречия и переход в третье, иногда их называют переходными. И, наконец, системные (целостные) – их единство создается тремя равноправными элементами одного уровня, каждый из которых может служить мерой совмещения двух других.

Мораль – идеология – искусство
Эта триада представлена женским треугольником (вершиной вниз).
Мораль - обзор мировоззренческих оснований морали демонстрирует ее связь со всеми тремя типами мировоззрений (по классификации А. П. Заздравнова):
1. Мифологическое (до Сократа) - источник морали Космос.
2. Философское (основоположник Сократ; сюда же следует отнести и представителей рационализма) - источник морали сознание, разум или его носители - философы, мудрецы, законодатели.
3. Религиозное - источник морали Бог.
Для понимания природы морали чрезвычайно важны выводы марксистов о том, что если даже опустить вопросы генезиса морали, ее специфики среди прочих явлений общественной жизни, то мы приходим к простой констатации, что «мораль выполняет функцию регулятора в использовании человеком его свободы» (Мораль и этическая теория: Некоторые актуальные проблемы. - М.: Наука, 1974.  - С. 257), заключающейся в разделении и квалификации моралью всех реально возможных по физической исполнимости человеком действий на обязательные, допустимые и недопустимые для него, а также в рассмотрении самого человека как ответственного за действия, совершаемые им в результате использования своей свободы (т. е. за соблюдение норм), причем эти действия вменяются совершающему их лицу в ответственность (в вину, в заслугу и т. п.).
Для того чтобы хоть как-то объяснить «относительно самостоятельное существование морали в качестве надстройки, сравнительно далеко удаленной от базиса, особенный характер ее обратного действия на всю совокупность общественных отношений» философами-марксистами  было введено понятие «функций морали» и выведен «Закон обратного воздействия»:
 «Функциональная зависимость общественного бытия от общественного сознания выражена в философии марксизма в виде закона обратного воздействия общественного сознания на общественное бытие, дополняемого законом возрастающей активности сознания» (Молчанова А. С. О социально-регулятивной функции сознания // Проблемы социальных исследований. Вып. 1. - Томск, 1972. - С. 34)
Таким образом, советские философы демонстрируют полную методологическую несостоятельность исторического материализма. Мораль не «вписывается» в параметры категории общественного сознания, как ее форма мораль должна иметь пассивную природу - отражать объективную реальность. В данном же случае получается, что отражение активно воздействует на отражаемое, т. е. следствие возникает прежде причины, к тому же следствие регулирует причину. А признание А. С. Молчановой следует выделить особо и подчеркнуть, что общественное бытие функционально зависит от общественного сознания даже в марксистской теории, о чем свидетельствует закон обратного воздействия.
Если Бытие зависит от Сознания (в какой бы то ни было форме) то, что же тогда является базисом, а что надстройкой? И если активность сознания возрастает, то до каких пределов? Если с возрастанием активности сознания, Бытие оказывается во все большей функциональной зависимости, то получится, что они поменяются местами? Чтобы расставить все на свои места начнем с определения морали, которое приводит В. Малахов:
« ...Мораль предстает как такой практико-оценочный способ отношения человека к действительности, который регулирует поведение людей с точки зрения принципиального противопоставления добра и зла» (Малахов В. А. Этика: Курс лекцій: навч. Посібник. - 6-те вид. - К.: Либідь, 2006. – С. 21).
В. Малахов не считает это определение окончательным или безупречным, но приводит его потому, что оно лаконично и объединяет, с его точки зрения, в четкой и сжатой формуле именно те черты морали, которые для этики как философской науки являются существеннейшими. Рассмотрим вместе с В. Малаховым эти черты поподробнее.
Итак, во-первых, отмечается, что мораль как предмет этики представляет собой концентрированное проявление именно практического, активного преобразовательного отношения человека к действительности. Истоки этого отношения, по словам Канта, в царстве воли человека, практического разума. В соответствии с этим, и этику как науку интересует, прежде всего, мера необходимого, того, что должно быть: как следует поступать, общаться, действовать, какие ценности следует претворять в жизнь, в конечном счете, в каком направлении выстраивать собственную личность. В этой практической направленности этики находят две формы:
• императивную (от лат. imperativus - властный), в основе которой лежит то или иное повеление, требование или запрет что-то делать. Классическим выразителем и теоретиком подобной морали является Кант, которому принадлежит учение об основополагающей моральной обязанности - категорическом императиве; требования этого морального закона являются абсолютно безусловными и исполнять их, по Канту, следует из одного только чистого уважения к ним.
• оптативную (лат. optativus - желательный способ, желательность соответствующего действия), ориентирующую на поиск и реализацию блага, совершенства, счастья, призывающую задуматься над тем, как следует жить в соответствии с упомянутой целью. Она требует не только уважения к личным ограничениям и волевой решимости, но и определенной рассудительности, способности сознательно выбирать блага и ценности, принимать для этого обоснованные решения. Вслед за Аристотелем, в этике принято называть эту духовно-практическую способность человека ее греческим названием - фронезис.
Некоторые современные исследователи именно императивную мораль считают моралью как таковой, сохраняя для оптативной ее формы аристотелевское название «этика». Такой подход обосновывает, в частности, известный французский философ П. Рикер (Вокруг политики. - К., 1995).
Во-вторых, в приведенном определении речь идет об оцениваемости моральных явлений, о возможности оценки как существенной черте морали. Действительно, мораль интересуют именно те вещи, те проявления человека, которые определенным образом оценены, причем именно в связи с рассмотренной ее практической направленностью. Только тогда, когда возникает необходимость оценивать поведение человека, оценивать именно как доброе или злое, справедливое или несправедливое, ответственное или безответственное - мораль вступает в свои права.
В-третьих, существенный момент этого определения связан с осмыслением морали как особого отношения человека к действительности, в отличие от понимания морали только как определенного аспекта межчеловеческих отношений.
В-четвертых, существенным моментом является то, что все рассмотренное в предыдущих пунктах приобретает моральные качества только тогда, когда попадает в сферу противостояния добра и зла.
В заключение этих рассуждений В. Малахов предлагает общую философскую констатацию:
• человеческое познание ориентировано на идеал Истины;
• эстетическое, чувственно-эмоциональное освоение мира человеком ориентировано на идеал Красоты;
• моральное отношение человека к миру, к реальности в любой из своих форм ориентировано на идеал Добра;
• единство идеалов Истины, Добра и Красоты с античных времен символизирует гармоническую целостность человеческой культуры.
Таким образом, что очень важно, определился еще один очень важный пласт тринитарной природы культуры. И в заключение В. Малахов делает очень важный, можно сказать, методологический вывод:
« ...Отсюда сам собою выплывает вывод и о незаменимом месте морали, морального мировоззрения и мироотношения в системе культуры человечества».
В. Малахов вводит понятие «моральное мировоззрение», чем подтверждает мировоззренческую природу морали, подтверждает принадлежность морали к аксиологической составляющей культуры.
Безусловно, что из исторических типов понимания источника морали точнее всех досократовский: источник морали - Космос. В дифференциации источников морали совершенно синхронно отразился процесс разложения мифа по типам мировоззрения. Если учесть еще и толпо-элитарную модель общества, то складывается такая таблица:

Мировоззрение Источник морали Носители

Миф             Космос          жрецы

Философия Разум элита

Религия         Бог толпа



Следует детальнее рассмотреть толпо-элитарную пирамиду для понимания приведенной таблицы с точки зрения соотнесения ее со Схемой в плане сопоставления ресурсов власти. Рис. 2 (тоже будет внизу).

Несомненно, что мировоззренческо-информативный ресурс принадлежит жречеству, которым она делится с элитой, чтобы она могла реализовать социологическо-управленческий ресурс, управляя толпой, материализующей экономический ресурс.
С этой таблицей связано и расслоение морали на две имманентные ей формы - императивную и оптативную. В мифе они существовали синкретично. По мере расслоения общества императивный акцент морали отходил к религии, регулируя поведение толпы, а оптативный - к философии, делая упор на формирование морального мировоззрения элиты.
Выводы:
1. Существует большое количество подходов к изучению природы морали, из которых наиболее плодотворны те, которые связаны с пониманием зависимости морали от мировоззрения.
2. В вопросе определения оснований морали встречаются все три формы мировоззрения:
• мифологическое - источник морали Космос;
• философское - источник морали сознание, разум;
• религиозное - источник морали Бог.
3. Для понимания природы морали немаловажное значение имеет предлагаемая В. Малаховым общая философская констатация:
• человеческое познание ориентировано на идеал Истины;
• эстетическое освоение мира человеком ориентировано на идеал Красоты;
• моральное отношение человека к миру ориентировано на идеал Добра.
Единство идеалов Истины, Добра и Красоты с античных времен символизирует гармоническую целостность человеческой культуры.
4. Важное методологическое значение имеет телеологическое понимание устройства Бытия. Телеология - это учение о цели или целесообразности; учение о том, что не только действия человека, но и исторические события, и природные явления направлены как в общем плане, так и в частностях, к определенной цели (телеологической); рассмотрение вещей только с точки зрения целесообразности.
5. Телеологический подход позволяет дать определение очень важным мировоззренческим категориям:
• Духовность есть приобретение нравственного опыта на базе познания высших законов природы.
• Природа - это самовоспроизводящаяся нравственно-гносеологическая система, циклично-телеологически эволюционирующая через «Бытие Бытия» к своему высшему духовному принципу.
6. Мораль - это мировоззренческие установки, выступающие оценочным фактором образа жизни с точки зрения принципиального противопоставления добра и зла.

Идеология является наравне с моралью основным механизмом реализации мировоззрения, непосредственно примыкающим к его теоретическому ядру. Ее непосредственная детерминированность религией или философией приводит к тому, что зачастую философы их отождествляют или же смешивают их функции в обществе, чему примером может служить точка зрения Л. Г. Бабия, считающего идеологию ядром мировоззрения (Бабій Л. Г. Діалектика розвитку історичних типів культури (Філософсько-соціологічні проблеми). - Львів: Світ, 1991. – С. 3).
Более распространенным заблуждением, нашедшим свое отражение практически во всех советских словарях, является понимание идеологии как системы взглядов на природу, общество, личность, ценности, цели и способы их достижения, на что обратили внимание авторы учебного пособия по политологии (Політологія: Курс лекцій: Навч. посібник. - К.: Вища школа, 1993. – С. 180). Но в таком понимании идеология это и есть мировоззрение.
Поскольку подразумевалось, что идеология как система взглядов, ценностей и норм, обусловленных производственными отношениями общества, адекватно отражает объективную реальность, то она относилась к истинно научному знанию. На практике это проявлялось в широком употреблении термина «научная идеология», под которой понималась коммунистическая идеология в ее «единственно верном», монопольном проявлении. Уже в «перестроечный» период выражение «научная идеология» было оценено как ложное специфическое построение, отражающее двусмысленность, поскольку научная идеология - это такая же бессмысленность, как научное искусство. Научной идеологию можно признать только в той ее теоретической части, которая смыкается с философией или религией, ее детерминирующей, и настолько насколько научна эта ее часть (Гуревич П. Какая идеология нам нужна? // Лит. Газ. - 1990. - № 14. - С. 10).
Анализ современной философской и политической литературы показывает, что кардинально переосмыслить определение идеологии, данное советскими философами, современным политологам не удалось, а философы старательно обходят вопросы, касающиеся идеологии. Поэтому нам остается только переосмыслить определение советских философов, очистив его от марксистско-ленинских искажений, связанных с ленинской теорий отражения, и дать развернутое определение идеологии:

ИДЕОЛОГИЯ есть опосредованная мировоззрением философски обоснованная система воззрений и идей относительно идеального экономического и социального устройства общества, направленная на сохранение или изменение общественного устройства.

И сохранение, и изменение общественного устройства жестко связано с борьбой за власть. Идеология является мировоззренческим обоснованием и программой этой борьбы, что можно выразить в сжатом определении идеологии, которую можно назвать политической идеологией:

ИДЕОЛОГИЯ (ПОЛИТИЧЕСКАЯ) - ЭТО МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИ ОБОСНОВАННАЯ ПРОГРАММА БОРЬБЫ ЗА ВЛАСТЬ.

Борьба за власть наделяет идеологию агрессивной активностью, которая проявляется по отношению ко всем составляющим мировоззрения. Результатом этого может быть заидеологизированность всего мировоззрения, что ярко проявилось на практике в примере с марксизмом-ленинизмом, когда идеология подчинила себе и философию, и науку, и мораль, и все мировоззрение в целом.
Развернутая формулировка отражает внутреннюю противоречивость и изменчивость идеологии в зависимости от ее направленности на изменение (завоевание власти) или сохранение (власти) существующего общественного устройства. Лозунги пригодные в период завоевания власти, могут быть дезавуированы сразу же после завоевания власти. Это же относится и к философским, а также и в целом к мировоззренческим установкам.

Искусство в равной степени детерминировано и моралью, и идеологией, хотя понимание этого в значительной степени зависит от методологических установок искусствоведов. Обзор методологических проблем (теоретических и исторических) искусствоведения выводит на первый план онтологическую проблему искусства, проблему определения самого феномена искусства и факторов его детерминирующих как в историческом плане, так и в теоретическом, на новой методологической основе. Тогда для исследователей справедливо полагавших, что искусство, «как и все другие формы идеологии», развивается вместе с обществом и не может быть понято без него, был бы понятен механизм этой зависимости. Для этого на место «идеологии» должен быть поставлен термин «мировоззрение». И тогда, в соответствии с векторной формулой культуры меняется «система координат»: в первую очередь по мере развития меняется мировоззрение и его составляющие: мораль, идеология, выразителем которых и является искусство. Чем кардинальнее меняется мировоззрение, тем кардинальнее изменения в изобразительных средствах искусства. Ярким примером тому могут служить эксперименты пролеткульта, связанные с большевистским мировоззрением. Однако, как показала история, связанная с тем же пролетарским искусством, внутренние законы искусства существуют объективно, и никакие эксперименты их отменить не могут.
Современное состояние исследований в области искусствоведения и эстетики вполне обоснованно вызывает беспокойство ученых. Все проблемы возникают по причине размытости методологических принципов интерпретации искусства. Дж. П. Ходин причину этого явления видит в господстве релятивизма в эстетике, когда обычным становится отказ от объективных критериев в подходе к искусству:
«Здесь в наши дни не существует ни единства (трактовки) понятия в философском смысле, ни общепринятого мировоззрения, ни универсально применимого закона, из системы которого можно было бы вывести... категории. Наоборот происходит непрерывная, даже яростная смена духовного климата под влиянием воздействия научной мысли на старые, установившиеся эстетические, философские, религиозные и человеческие представления».
Духовный кризис, по его мнению, делает затруднительной выработку нового определения искусства (Proceedings of the fifth International Congress of Aesthetics. Amsterdam, 1964. -The Haag - Paris, 1968. – Р. 932):
«...У нас нет какого-либо духовного общего знаменателя, помимо «агностического», в то время как современная наука еще не достигла в своем развитии той точки, когда она сама станет способной не только принимать, но и создавать новую философию. Выдвижение какого-либо мировоззрения не входит в компетенцию современной науки; да она, кажется, и не ставит себе такую цель». Исходя из новых мировоззренческих установок, можно преодолеть методологические трудности и дать следующие определения:

Искусство - это образно-художественная  форма эстетического освоения мира.

Эстетическое - это высшая форма освоения мира по законам красоты.

Красота - это фрагмент совершенства природы, воспринимаемый
человеком адекватно степени его собственного совершенства.
Существование «золотой пропорции» дает основание говорить об объективных критериях красоты, о наличии законов красоты, объединяющих всю Природу. В философии йоги существует понятийный закон: «Природа всегда совершенна в любой момент времени и в любом месте». Существует сегодняшний уровень совершенства, что не мешает Природе стремиться к дальнейшему совершенствованию. Более того совершенствование, эволюционирование является ее телеологическим законом существования. Совершенство является единственным критерием красоты, воспринимаемой человеком фрагментарно, в зависимости от его собственного совершенства. И, следовательно, при определении понятия «красота» должно учитываться еще три характеристики: объективность, фрагментарность и телеологичность, которые группируются вокруг объективности.
Природа, построенная на принципе борьбы противоположностей, беспощадно убирает неприспособленные к этой борьбе живые и неживые системы. Сохраняются и прогрессируют наиболее приспособленные к этим условиям системы, т. е. наиболее совершенные, к которым несомненно принадлежит человек, наделенный в ходе длительной эволюции биологическим опытом распознавания совершенного, воспринимаемого им как прекрасное. Наверное, в этом ракурсе Сократ отождествлял прекрасное и полезное, рассматривая эстетическое, как производное от утилитарно-практической значимости предмета. Своеобразное диалектическое противопоставление - «прекрасное - полезное», «прекрасное - бесполезное» - может быть разрешено заменой слова «полезное» на «функциональное», ибо красота функциональна. А потому и прекрасное - это высшая степень совершенства с точки зрения функциональности.
Исходя из этого, сократовскую корзину следует признать полезной, но не совершенной. А вот сегодняшние корзины для мусора и мусороуборочные машины можно признать красивыми в зависимости от их дизайна. Если учитывать высказывание врача Гирина из «Лезвия бритвы» И. Ефремова относительно важности и благоприятности для человеческого организма чувств, доставляющих нам ощущение красоты, то можно понять и трактовать с этой точки зрения и произведения авангардизма,  не несущие никакой информации, но содержащие благоприятные сочетания цветов, линий и т. д. Отсюда еще один вывод - красота антропологична.
И третье качество, характеризующее красоту - аксиологичность, которая зависит от степени совершенства субъекта (заполненность уровней отражения, совершенство мировоззренческой системы, которую он разделяет, степень овладения этой системой, психическое здоровье, принадлежность к той или иной варне и т. п.). Между двумя триадами существует связь, которая проявляется в парах и между ними:

фрагментарность - объективность - телеологичность
функциональность - антропологичность - аксиологичность

Говоря о фрагментарности необходимо иметь в виду следующее:
• Фрагментарность красоты антропологична и зависит от физиологических особенностей человека (слух, зрение и т. д.) и уровня его духовного развития;
• Фрагментарность функциональна, так как любой фрагмент действительности воспринимается с точки зрения его функционального совершенства. Образным примером может служить, в частности, фотограф, обрезающий на фотоснимке лишние, с его точки зрения, объекты, попавшие в кадр. Критерием определения функциональности служат законы имманентные природе и человеку, как ее фрагменту, образцом которых может служить «золотая пропорция».
Исходя из приведенных определений красоты и искусства, мы теперь можем определить детерминанты искусства, которые группируются по трем направлениям и определяют онтологию искусства.
Морфология искусства определяется такими качествами как фрагментарность и функциональность. Она зависит от уровня свободы овладения человеком реалиями материального мира. Упрощенно можно сказать, что морфология искусства определяется его материаловедением. Здесь тоже можно согласиться с Ю. Боревым, что причина разделения искусства на виды заключается в «многообразии типов общественной практики человека в сфере художественного освоения мира». Многообразие видов искусства детерминировано, с одной стороны, «материальностью» самого человека, особенностями его физиологии (слух - музыка, зрение - живопись и т. п.), с другой стороны, возможностями используемого материала природы, т. е. материаловедением искусства.
Социология искусства детерминирована такими качествами красоты как объективность и антропологичность. Она связана с природным (варны, уровни отражения и т. п.) или социальным (классы, касты сословия и т. п.) принципом разделения, дифференциации человеческого сообщества.
Аксиология искусства включает в себя гносеологический, генеалогический, футурологический и герменевтический аспекты и детерминируется такими качествами как телеологичность и аксиологичность красоты. Перечисленные аспекты аксиологии искусства в свою очередь зависят непосредственно от мировоззрения господствующего в обществе, которое является также источником методологических проблем искусствоведения.

Общественное мнение
Выражаясь языком марксизма-ленинизма, можно сказать, что вся эта «надстройка» из двух треугольников направлена на формирование общественного мнения. Знакомство с феноменом «общественное мнение» сразу начнем с цитаты:
«Вряд ли какое монографическое исследование может обойтись сегодня без обстоятельного анализа и сопоставления различных взглядов на сущность изучаемого явления, без того, чтобы отвергались одни его определения, в чем-то поддерживались другие, выдвигались на суд общественности третьи. Не будем и мы изменять этой традиции. Однако, прежде чем перейти к анализу современных взглядов на общественное мнение, следует хотя бы коротко поинтересоваться тем, что думали об общественном мнении незаурядные умы человечества, как им представлялись его сущностные черты, в чем виделись истоки его силы и могущества, его роль в жизни общества» (Горшков М. К. Общественное мнение: История и современность. - М.: Политиздат, 1988. - С. 158).
Монография М. К. Горшкова является наиболее полным исследованием общественного мнения. Поскольку она написана на базе марксистско-ленинской методологии, то вполне естественно и закономерно, что ей присущи все недостатки, связанные с этой методологией. Но поучиться у М. К. Горшкова есть чему. Мы отсылаем желающих самостоятельно и более подробно ознакомиться с общественным мнением к этой монографии. Нас же интересует только место общественного мнения в структуре культуры. Именно в этом ракурсе мы и будем обращаться к этой монографии. Из исторического экскурса М. К. Горшкова нас может заинтересовать в первую очередь Кант, который хотя и не рассматривал специально явление общественного мнения, но исследовал познавательные возможности мнения-суждения, что имеет важное значение для правильной  интерпретации конкретных проявлений общественного мнения. Для нас важно кантовское понимание различия между знанием, верой и мнением как тремя степенями убеждения познающей личности.
Мнение, по Канту, это сознательное признание чего-то истинным, которое недостаточно как с субъективной, так и с объективной стороны. На этом основании он и проводит различие между знанием и верой:
• вера - если признание истинности суждения имеет достаточное основание с субъективной стороны и в то же время считается объективно недостаточным;
• знание - субъективно и объективно достаточное признание истинности суждения.
После Канта безусловного внимания заслуживает Гегель, разработавший цельную концепцию общественного мнения, определивший субъект и объект общественного мнения в их диалектической взаимосвязи, а также условий и факторов его становления и проявления. Нужно отметить, что Гегель был не только первым, но и, наверное, единственным, кто обратил внимание глубинную связь общественного мнения с моралью. Хотя, как делает вывод М. К. Горшков из исторического экскурса, «на протяжении многих веков философы и ученые проявляли большой интерес к явлению общественного мнения». Но, говорить о том, что в исследовании общественного мнения все точки над «і» расставлены, не приходится. М. К. Горшков сетует, что даже степень разработанности проблемы общественного мнения оценивается исследователями по-разному, и приводит в качестве примера диаметрально противоположные высказывания двух исследователей:
• «Общественное мнение за последние годы являлось предметом интенсивного изучения, и многие его особенности... довольно подробно выяснены» (Уледов А. К. Духовная жизнь общества. - М., 1980. – С. 215).
• «Общественное мнение - одно из интереснейших и сравнительно еще малоисследованных проявлений человеческого духа» (Коробейников В. С. Пирамида мнений. - М., 198. – С. 7).
 Но есть и более категорические высказывания:
« ...Вряд ли найдется сегодня в социологии другое понятие, содержание которого было бы столь неясно и вызывало бы столь многочисленные споры» (Грушин Б. А. Мнение о мире и мир мнений. - М., 1967. – С. 17).
Эту точку зрения советского философа однозначно разделяет и венгерский социолог:
«...Если в наше время кто-нибудь, скажем, сделал попытку систематического изложения социологических явлений социалистического общества, то общественное мнение было бы одной из последних логически изложимых категорий» (Ангелиус Р. К определению понятия и структуры общественного мнения // Общественное мнение и массовая коммуникация. - Будапешт, 1972. - С. 46 – 50. – С. 46).
А это уже знакомая картина! С этим мы уже встречались и при определении культуры, и при определении мировоззрения, и при определении морали, а теперь в этот ряд попадает и общественное мнение. М. К. Горшков видит причину в том, что «большинство исследователей, занимавшихся разработкой проблемы общественного мнения, предпочитало идти путем отыскания «собственных» точек зрения на исследуемый предмет». Их можно понять. Видимо, это «не от хорошей жизни».
« ..В данном случае это привело к тому, что по мере расширения круга заинтересованных специалистов число спорных точек зрения и даже самых дефиниций общественного мнения не сокращалось, а постоянно росло. Только в отечественной литературе их насчитывается почти три десятка. Создается впечатление, что определений общественного мнения ровно столько, сколько имеется исследователей изучающих этот феномен».
Один к одному ситуация похожа на то, что делается в культурологии: сколько видных культурологов, столько и определений культуры!
Разброс мнений и подходов к определению общественного мнения несколько меньше, чем в случае с определением культуры, но тоже впечатляет:
• общественное мнение как составляющая социальной психологии;
• общественное мнение имеет нравственную природу;
• общественное мнение это состояние общественного сознания;
• общественное мнение это оценочные суждения.
В качестве образца можно привести определение Р. А. Сафарова:
«Общественное мнение - это отличающееся относительной распространенностью, интенсивностью и стабильностью оценочное отношение социальных общностей к вопросам, представляющим для них интерес, и выраженное в их суждениях или действиях» (Сафаров Р. А. Общественное мнение в системе советской демократии. - М., 1982. – С. 3).
М. К. Горшков в качестве подхода к решению проблемы с определением общественного мнения предлагает сначала определиться с самим понятием «мнение». Суть проблемы, как он считает, в том, что, «говоря языком грамматики, одновременный разбор существительного (мнение) и прилагательного (общественное) происходит без первоначального выделения и анализа существительного». Поэтому неясно, что понимать под мнением: «суждение, оценку, отношение или состояние сознания, способ его проявления»? И в просторечии, и в научной литературе утвердилось понимание мнения как суждения людей. Однако, как считает М. К. Горшков, «если всякое мнение есть суждение, то не каждое суждение может быть определено как мнение», поскольку различают дескриптивные суждения, выражающие внешние признаки предмета, и нормативные суждения (суждения-предписания), широко применяемые в праве и морали; а также оценочные суждения, выступающие результатом взаимодействия субъекта и объекта и выражающие одобрение или осуждение, предпочтение или отклонение объекта, т. е. не что иное, как мнение о нем. Высказать мнение - это значит, так или иначе, оценить что-либо или кого-либо.
В обществознании «мнение» анализируется под разными углами зрения:
• в теории познания под мнением понимают суждение, отличное от высказываний веры и положений знания; для обозначения такой основы пользуются термином «собственно мнение»;
• в социологии оно рассматривается как высказывание, связанное с его субъектом (индивидом, группой и т. д.); для его обозначения обращаются к родовому понятию «мнение вообще», абстрагированному от конкретного субъекта.
Кроме оценки в основе «мнения вообще» лежит определенный объем знаний о его предмете, что позволяет считать мнение истинным или неистинным. Наличие знаний дает основание наделять мнение познавательной функцией. Однако это знание не обладает завершенной логической и научной обоснованностью, в его содержании всегда есть доля неопределенности, дискуссионности:
«Объектом мнения может выступать только то, что допускает многозначность своего толкования, спорность и небезусловность оценочных суждений. В этом смысле любое мнение является продуктом взаимодействия субъекта с дискуссионным по характеру объектом, допускающим расхождение взглядов и точек зрения».
Другими словами, мнение имеет место быть там, где не хватает знания. В отличие от знания мнение не существует без своего субъекта:
«Как только заходит речь о каком-нибудь конкретном мнении, тут же возникают вопросы: А чье это мнение? Кто его отстаивает? Чьи интересы за ним скрываются? Без ответа на эти вопросы невозможно понять происхождение данного мнения. Таким образом, «мнению вообще» присуща важная специфическая черта - связь (видимая или скрытая) с именным субъектом».
Дискуссионность мнения выплывает из того, что у различных субъектов уровень знания одних и тех же объектов действительности может быть далеко не одинаковым. Поэтому нередко происходят столкновения не только по линии «мнение - мнение», но и по линии «мнение - знание», когда один из субъектов понимает бессмысленность высказывания своего мнения о том, что уже стало принадлежностью его знания. Подобные столкновения (наложения мнения на знания) объясняются не в последнюю очередь и различиями в мировоззрении субъектов, которое выполняет определенную консультативную функцию, «подсказывая» субъекту, как реагировать на тот или иной объект действительности, какое проявить к нему отношение.
В отличие от идеологии в отношении морали разновекторность сохраняется и на стадии завоевания власти, и на стадии ее сохранения. Общественное мнение в поддержку идеологии на обеих стадиях формируется с апелляцией к существующим нормам морали. Если же нормы существующей морали противоречат идеологическим установкам, то формируется общественное мнение относительно ревизии моральных норм. Зачастую оба вектора реализуются одновременно.
Воздействие на общественное мнение идеология, равно как и другие мировоззренческие составляющие, может осуществлять только через мораль, в силу чего в марксистско-ленинской литературе общественное мнение иногда определяется как «особого рода моральное надстроечное учреждение».
Объектом общественного мнения, как правило, становятся однотипные, во многом схожие по содержанию и структуре факты, события, явления, что приводит к однообразному и устойчивому отношению к ним масс, к формированию стереотипов, которые проявляются к выделившемуся в данный момент объекту действительности. Объектом действительности могут выступать факты и явления, представляющие весь спектр аксиологии культуры: этические (Добро), эстетические (Красота) и философские (Истина).

Общественное мнение - это способ социализации аксиологической составляющей культуры, функционирующий через установки и стереотипы.

Общественное мнение является «конечным продуктом» аксиологии культуры, непосредственно воздействующим на социологическую составляющую культуры.

Социологическая составляющая культуры.
Политика
На сегодняшний день политологи (например, авторы академического курса для студентов-юристов) полагают, что «политология как самостоятельная наука имеет свой специфический предмет исследования, благодаря чему она выделилась в самостоятельную дисциплину»:
«Вместе с тем политология взаимодействует и тесно связана с рядом других общественных наук, объектом которых, в определенной мере, является политическая сфера общественной  жизни. Прежде всего это философия, история, социология, юриспруденция, политическая экономия, социальная психология» (Політологія: Академічний курс: Підруч. Для студ. юрид. спец. вищ. навч. закл. / М. І. Панов (керівн. авт. кол.), Л. М. Герасіна, В. С. Журавський та ін. – 2-е вид., перероб. и доп. – К.: Видавничий Дім «Ін Юре», 2006. -  С.25 – 26).
Попробуем вместе с авторами Академического курса рассмотреть взаимосвязи политологии с указанными ими науками. Авторы не отрицают, что, например, философия «претендует на роль общеметодологической дисциплины, предметом исследования которой являются наиболее универсальные принципы мышления и познания». Философия, по их мнению, рассматривает «наиболее общие вопросы политики, определяет методологию мировоззренческой направленности, анализа политических явлений и процессов»:
«Философское обоснование политики используется политологией для формирования общего взгляда на политику, понимания ее взаимосвязи с другими секторами общественной  жизни, анализа политики».
Чтобы поставить все на свои места необходимо дать определение политики, которая до 19 столетия традиционно рассматривалась как учение о государстве. Однако отмечают авторы, «в новое время развитие политической мысли и представлений о государстве привело к выделению науки о государстве и ее обособлению от политической науки». Представления о политике, как полагают, «значительно расширились, и она стала предметом различных интерпретаций»:
• сфера деятельности и сама деятельность индивидов, социальных слоев, групп, классов, наций и государств относительно власти;
• искусство управления государством, участие в делах государства, определение задач, форм, содержания деятельности государства;
• система принципов и норм регулирования жизни общества в целом и социальных групп, существующих в обществе;
• концепции, программы действий относительно власти и собственно действия.
Совершенно справедливо авторы отмечают, что каждое из этих пониманий «содержит понимание политики как сферы межгрупповых отношений относительно использования власти, ее публичных институтов», и добавляют «для реализации их общезначимых интересов и потребностей». Что касается первой части (использование власти), то это не вызывает возражений. На основании этой части авторы и дают достаточно приемлемое определение политики – «это особая сфера деятельности между классами, нациями и другими социальными группами, ядром которой является проблема завоевания, удержания и использования государственной власти». И добавляют – «существеннейшей составляющей в политике является устройство государственной власти». После этого можно было бы выходить на окончательное определение термина «политика». Но авторы уходят в сторону:
«Интерес, как социальное явление, - это объективно обусловленный мотив деятельности определенного человека, определенной социальной группы или государства, направленный на достижение конкретной цели, в отличие от простой потребности (ее может иметь любое животное). Интересы человека направлены не столько на предмет их удовлетворения, сколько на социальные институты, существующие заведения, нормы взаимоотношений между людьми, на все факторы, от которых зависит распределение материальных и духовных благ. Стремление к власти (завоевание и удержание) всегда связано с противоречиями и конфликтами между значительными общественными группами на основе разделения разного рода благ. Поэтому политические явления и процессы – это концентрированное проявление экономических интересов разных общественных групп».
 Вот, как говорится, где «собака зарыта». Вся соль рассуждений в последней фразе, демонстрирующей методологию марксизма-ленинизма в чистом рафинированном виде! Да, то, что пишут авторы сегодня на сто процентов применимо к ситуации в Украине. Но это не является свидетельством торжества марксистско-ленинской методологии. Скорее наоборот. После того, как общественные группы удовлетворили свои интересы по распределению материальных благ, достаточно легко было бы договориться о консервации достигнутого раздела сфер влияния. Но для этого необходимы стабильные «правила игры», которые препятствовали бы кардинальному пересмотру «разделения разного рода благ». Иначе перераспределение благ никогда не закончится. Что-то должно сдерживать интересы групп в рамках договоренностей. Для этого нужно чтобы четко работали государственные органы. Причем не в интересах «мотива» одной какой-либо группы или групп, особенно если силы примерно равны, а в  интересах «правил игры», которые должны устраивать подавляющее большинство граждан, а не только «дорвавшихся до благ».
Право на власть должно быть «освящено» - богами, происхождением, народным волеизъявлением и т.п. А это достигается только при наличии господствующего мировоззрения, добровольно разделяемого «источником суверенитета». И государственное устройство должно соответствовать этому мировоззрению. Совершенно не случайно второй президент Украины Л.Д. Кучма как-то проговорился, что если бы ему сказали какое государство нужно строить, то он бы его построил. Отсутствие стабильности в Украине (в первую очередь политической) определяется такими факторами:
• отсутствие господствующего мировоззрения, разделяемого подавляющим большинством граждан;
• отсутствие идеологии, как системы идей относительно устройства государства и его целей;
• неспособность элиты к продуцированию нового мировоззрения, соответствующего реалиям нового времени и его требованиям;
• наличие политологических теорий, исповедующих принципы марксистско-ленинской методологии, что приводит к поверхностным рекомендациям.
К каким рекомендациям может привести ориентирование на такое умозаключение:
«Политика появляется там и тогда, где и когда нет природного согласия, где существует потребность в согласованном поведении… Основою политики является либо сотрудничество, кооперация и взаимопомощь людей, или вражда, конфронтация, насилие и конфликты между людьми или организациями, выражающими их интересы».
Если есть «сотрудничество, кооперация и взаимопомощь», то видимо там присутствует и природное согласие, а значит, если следовать логике авторов, политика «там и тогда» не появляется? Все эти противоречия возникают только из-за желания сохранить марксистский методологический вектор: экономический базис ; политическая надстройка. Этот устойчивый стереотип мешает определению термина «политика», так как искажает связи причины и следствия, меняет их местами. Исходя из логики тринитарно-мировоззренческого детерминизма (философия ; идеология ; политика), можно дать следующее определение политики:

ПОЛИТИКА – это идеологически обоснованные методы реализации программы завоевания, устройства, удержания и использования государственной власти.

Из данного определения с очевидностью можно сделать вывод, что существование политики не зависит от наличия или отсутствия «природного согласия». Такое наличие или отсутствие может влиять только на характер политики, на способ достижения идеологической цели. Логика тринитарно-мировоззренческого детерминизма снимает проблему связи политологии с философией, поскольку она очевидна: без философии нет идеологии, без идеологии политика превращается в набор методов без вектора, борьбу за случайные приоритеты, борьбу без перспектив достижения окончательных результатов. Нельзя сказать, что эта связь осталась без внимания ученых. Те же авторы Академического курса отмечают:
«Природными являются отношения политики и идеологии, их непосредственное объединение в политико-идеологический комплекс. Если мораль, культура, научные знания, религия, несмотря на все их влияние на политику, редко способны определять политику, и мера этого влияния слишком условна, то идеология объединена с политикой  неразрывно».
И далее следует вывод, абсолютно совпадающий с логикой тринитарно-мировоззренческого детерминизма:
«Политика как стремление управлять, направлять, контролировать во имя определенной идеи, замыслов тех или иных интересов и целей является идеологической по своей сути».
Однозначно! Политика является идеологической по своей сути! Все! Если идеология является представлением об идеальном устройстве общества, то политика это алгоритм построения такого общества. Политика имеет прямой вектор влияния (через право) на экономику: политика ; право ; экономика, а не обратный, как утверждают авторы, исповедующие методологию исторического материализма.

Право
В политологической литературе вектор политика ; право вообще не рассматривается. Как мы уже отмечали в предыдущем параграфе, авторы Академического курса признают, что «право и политика – две взаимосвязанные сферы общественной жизни», которые объединяет область исследования политологии и правовой науки - «государственно-правовые проблемы и явления». Что же касается непосредственно пары «политика - право» то, существует взаимосвязь: с одной стороны, «политическое государство санкционирует и констатирует систему права, делая ее публичной, всеобщей»; с другой стороны, «само государство поддерживается и обеспечивается правом».
Все! А далее речь идет только о различиях. Зато пристальное внимание уделяется феномену «власть»:
«Главным элементом, связывающим все политическое в обществе в единую политическую систему и определяющим содержание понятия «политика», есть власть. Поскольку политика проявляется в руководстве, управлении, организации, принуждении и других явлениях, направленнях на упорядочение жизни общества, то власть как содержательный составной элемент всем им имманентно присуща. Нет политики без власти и власти без политики» (Політологія: Курс лекцій: Навч. посібник / І. С. Дзюбко, В. Ф. Панібудьласка, Ю. С. Шемшученко та ін.; За заг. ред. І. С. Дзюбка. – Вища шк., 1993. - С. 114 – 115).
Возникло даже направление в мировой политической науке, изучающее власть, которое именуется кратологией. Казалось бы, бери и пользуйся плодами науки кратологии, и решай все проблемы правоведения, политологии и т.д. Но, не тут-то было:
«В современной литературе нет (и не может быть) однозначного определения понятия «власть», потому что разные трактовки власти связаны не только с многомерностью самого слова «власть», но и с разными вариантами его употребления. Так, по разным подходам, власть – это: способность достижения поставленной цели, намеченных планов; способность навязывать и проводить в жизнь определенные решения; способ организации человеческих отношений, основывающийся на целенаправленном разделении функций руководства и подчинения; особые отношения между руководителями и руководимыми и т.д.» (Політологія: Академічний курс: Підруч. для студ. юрид. спец. вищ. навч. закл. / М. І. Панов (керівн. авт. кол.), Л. М. Герасіна, В. С. Журавський та ін. – 2-е вид., перероб. и доп. – К.: Видавничий Дім «Ін Юре», 2006. - С. 82 – 83).
Очень знакомая уже постановка вопроса – «нет, и не может быть». Так было и с определением культуры, но с культурой оказалось, что «может быть» и «есть».
Авторы Курса лекций дают следующее определение власти:
Власть – это реальная способность субъекта социальной жизни (социума) осуществлять свою волю, влиять на деятельность, поведение людей с помощью определенных способов – авторитета, права, насилия.
Отсюда дается определение политической власти, как реальной способности социальной общности, индивида к выявлению своей воли в политике на основе осмысленного политического процесса.
Указанные определения никак нас не приближают к вектору политика ; право. Пока же понятно одно – свою волю субъект власти может осуществлять с помощью авторитета, права и насилия. Без них власти нет. Другой курс (Академический) называет это ресурсами:
«Понятие «ресурсы власти» употребляется в широком и узком смысле. В широком – это все то, что субъект власти может использовать для влияния на объект: личные особенности субъекта (компетентность, организованность и т.д.); определенные признаки объекта (привычка подчиняться и т.п.); конкретная ситуация, в которой осуществляется власть (экономическое положение, международное положение и т.д.), а также другие способы действия. В узком понимании ресурсы – это те способы, с помощью которых субъект власти может добиваться реализации своих распоряжений. Ресурсами могут бать: любые ценности (деньги, предметы обихода и т.п.); способы, способные повлиять на внутренний мир, мотивацию человека (средства массовой информации); орудия и инструменты, с помощью которых можно лишить человека ценностей, в том числе собственной жизни (оружие, карательные органы в целом)». Обобщая, авторы делят ресурсы власти на
• экономические (все материальные ценности, необходимые для производства и потребления) – деньги, земля, продукты питания и т. п.,
• социальные (статус) – должность, престиж, образование, медицинское обслуживание, проживание,
• культурно-информационные - знания и информация, а также способы их получения.
Отдельно рассматриваются силовые ресурсы, насилие, как атрибут  любой власти, с которым преимущественно встречаются юристы и правоохранительные органы. На соответствии с  распределением ресурсов, на которых основывается власть, построена ее классификация по видам – экономическая, социальная, духовно-информационная, насильственная. Поскольку, силовые ресурсы являются атрибутом любой власти, то виды власти в строгом соответствии с тринитарно-мировоззренческим детерминизмом образуют культурологическую триадную иерархию:
• аксиология – информационная власть;
• социология – социальная власть;
• морфология – экономическая власть.
Нетрудно заметить, что такая иерархия соответствует в значительной степени и толпо-элитарной модели общества. Такая иерархия власти является природной:
аксиология освящает власть (философия ; идеология);
социология осуществляет власть (политика ; право);
морфология материализует власть (экономика).
Власть триедина – она всегда представляет собой комплекс этих трех видов ресурсов, который всегда объективно исторически обусловлен и всегда подчинен культурологической иерархии. История демонстрирует комбинации власти с различными акцентами на одной из этих трех составляющих:
• первобытное общество – акцент на аксиологии;
• рабовладельческое общество – акцент смещается на социологию;
• капиталистическое – акцент однозначно  смещается на морфологию.
В политологии принят ряд классификаций власти:
• В зависимости от субъекта власть делят на государственную, партийную, профсоюзную, армейскую, семейную и т.д.
• По масштабу охвата – мегауровень (международные организации), макроуровень (центральные органы государства), микроуровень (в  первичных организациях и малых группах).
• По функции органов власти – законодательная, исполнительная, судебная.
Выделяют еще политическую власть как одну из ветвей власти, которая осуществляется теми же ресурсами: «экономическими, социальными, культурно-духовными». Марксистская методология не позволяет политологам увидеть, что «политическая власть» есть не что иное, как социологическая составляющая власти. При определении власти политологи обязательно характеризуют ее как возможность «реализовывать волю», удовлетворять свои интересы. Однако, и эта воля, и эти интересы не могут быть исторически необусловлеными. А потому и не могут служить критерием для определения термина власть. Власть всегда отражает объективные потребности развития общества и является отражением уровня развития общества.

Власть - это преимущество субъекта в обладании триединым комплексом культурологической иерархии ресурсов – информационных (философско-идеологических), управленческих (политико-правовых) и экономических.

Преимущество в одном из видов ресурсов, позволяющее захватить власть, неизбежно ведет к необходимости «выравнивания» под этот уровень других составляющих власти. Исторический опыт свидетельствует, что власть формируется двумя путями:
• мирный - в результате выборов, где акцент делается на идеологическую составляющую, но, как правило, достигается благодаря экономическому ресурсу, хотя далеко не последнюю роль в этой ситуации играет и административный ресурс – социологическая составляющая по терминологии тринитарно-мировоззенческого детерминизма;
• силовой – военный переворот или революция, где акцент приходится на социологическую составляющую, но опять-таки оправдание переворота (революции) выполняет аксиологическая составляющая.
И в том, и в другом случае все ресурсы работают комплексно. На революцию и на переворот, как правило, уходят немалые денежные средства. Необходимость выравнивания комплекса ресурсов породила термин «легитимность» как «способность власти создавать и поддерживать у населения убеждения в том, что власть в стране наделена правом принимать решения, которые граждане обязаны выполнять». Это понятие было введено Максом Вебером, который разработал концепцию о трех типах легитимности власти:
• традиционная – власть приобретает легитимность согласно традиции, поддерживаемой верой в нерушимость и священность  существующих порядков (например, переход власти по наследству при монархии);
• харизматическая – как следствие личной популярности государственного деятеля;
• легальная или рационально-правовая – признание власти, опирающейся на принятые ею законы, на доверие граждан к государственному устройству.
Необходимость легитимизации власти и привела естественным образом к возникновению права и правоведения. Анализ литературы по правоведению показывает следующее:
1. Единого или хотя бы единообразного представления о понятиях и категориях правоведения в современной литературе не сложилось.
2. Основная проблема становления современного правоведения это его опора на марксистско-ленинскую методологию.
3. Философия права является попыткой построить безвекторное абстрактное правоведение.
Логика тринитарно-мировоззренческого детерминизма не позволяет «проходить мимо» такого состояния категориально-понятийного аппарата, тем более что она дает векторные взаимосвязи социальных явлений, которые должны быть положены в основу определений. Эта логика обязывает нас дать определения и «права», и «закона»:

Право – это реализация власти посредством закона.

Закон – это правовая норма, регулирующая правовые отношения субъектов и определяющая правовые процедуры.

Вспомогательная триада «мораль – искусство – общественное мнение» является регулятором векторной триады «политика ; власть ; право», и является объективным фактором, препятствующим произволу власти и способствующим формированию правового закона.
1. Ценностные установки формируют программу структурирования Образа жизни, которая имеет три векторные стержневые ступени: философия – идеология – политика. Эти ступени настолько связаны между собой, что существуют понятия «научная идеология», как составная часть философии, и «политическая идеология», как составная часть политики. Эта тринитарная цепочка имеет строго направленный субординированный характер и является векторным стержнем аксиологии, который обслуживается вспомогательной аксиологической триадой: мораль – искусство – общественное мнение.
2. СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ КУЛЬТУРЫ реализуется ЭЛИТОЙ, прерогативой деятельности которой является ПОЛИТИКА. Политика формирует ПРАВО. Вокруг политики складывается стержневая программная векторная триада: идеология – политика – право. Между правом и политикой существует настолько тесная связь, что марксизм-ленинизм выделил эту связь в отдельную форму общественного сознания – политическое и правовое сознание. Эта социологическая векторная триада как раз и закладывается в программы политических партий, и она также обслуживается вспомогательной аксиологической триадой. Примечание: именно эта социологическая векторная триада и обозначена в марксизме-ленинизме как пресловутые «производственные отношения», наделенные к тому же свойством материальности.
3. Именно социологическая векторная триада управляет ЭКОНОМИКОЙ. Это как раз и есть тот базис, о котором говорил Маркс, только возвышается на нем не юридическая и политическая надстройка, а с точностью до наоборот – политико-правовой базис, управляемый идеологией, служит фундаментом для экономики. Все годы независимости Украины с ее Верховной Радой являются хрестоматийным подтверждением этого тезиса.
Более детальный анализ социологической составляющей культуры предполагает рассмотрение вопросов стратификации общества, которая характеризуется как совокупность расположенных в вертикальном иерархическом порядке социальных образований (групп, классов, каст, сословий и т. д.), основу которой составляет неравенство людей. Представители функционализма объясняют причину социального неравенства дифференциацией функций, выполняемых различными группами, слоями, классами, поскольку функционирование общества возможно только благодаря разделению труда. Что касается классовой стратификации, то уже в начале ХХ в. узость такого подхода стала очевидной:
1. «Сторонники теории социальной стратификации утверждают, что понятие класс в какой-то мере было приемлемо для анализа стратификационной структуры прошлых обществ, в том числе индустриального капиталистического общества, то в современном постиндустриальном обществе в том смысле, как оно трактуется в марксизме, это понятие не работает, потому что в этом обществе на основе широкого акционирования, а также выключения основных держателей акций из сферы управления производством и заменой их наемными менеджерами отношения собственности оказались размытыми, потеряли свою определенность. В этих условиях понятие «класс» не позволяет более глубоко исследовать перемены в состоянии общества и должно быть заменено более конкретной и гибкой единицей - страта, слой (от латинского stratum - слой)» (Радугин А. А., Радугин К. А. Социология: курс лекций. - 3-е изд., перераб. и дополн. - М.: Центр, 2000. – С. 127) .
Далее следует объяснение, что «с точки зрения социальной стратификации, страта - это разновидность социальной общности, объединяющей людей по каким-то общим признакам», а «основанием для выделения страты выступает не любой признак, а лишь статусный, то есть тот, который объективно приобретает в данном обществе ранговый характер: «выше-ниже», «лучше-хуже», «престижно - не престижно» и т. д.».  Заслуживает внимания признание, что «выделение оснований и уровней социальной иерархии, позволяющее построить шкалу социальной иерархии того или иного общества, имеет весьма важное значение для понимания происходящих в нем процессов». И в этом плане весьма значительное методологическое значение имеют исследования американского социолога У. Л. Уорнера, убедительно показавшие, что рационально или интуитивно люди осознают иерархию общества, чувствуют параметры, определяющие положение человека в обществе и способны дать оценку своего места в нем.
Итак, необходимо согласиться, что современная социология в лице представителей функционализма определила один из источников стратификации - дифференциация функций различных слоев общества, вызванная разделением труда, необходимого для нормального функционирования общества. Этим определяется общественный вектор стратификации, все остальные причины социального характера являются сопутствующими. Вторую составляющую Уорнер только наметил. Она кроется в природе самого человека, и потому ее можно назвать природным вектором стратификации, в его основе лежит варновая дифференциация людей, послужившая основой для института сословий, упраздненного большевиками после 1917 года.

Существует другая точка зрения, объясняющая функциональную дифференциацию общества. В одном из первых гимнов «Ригведы» сообщается о разделении индийского населения на четыре сословия или варны (функционально отграниченные друг от друга профессиональные группы):
• Брахманы - ученые, подвижники, духовные наставники, жрецы, жертвоприносители (в более привычном для современного человека звучании - учителя, философы и интеллигенция).
• Кшатрии - воины, цари (правители, управляющие, администраторы).
• Вашью - крестьяне, торговцы, ремесленники, а также «служащие», продающие свой труд за деньги - лекари, артисты и другие.
• Шудры - прежде всего, слуги и исполнители всякой нечистой работы (или исполнители, рабочие, пролетарии).
Названия этих сословий сохранились до нашего времени. Однако, как пишет Д. Збавител, было бы грубой ошибкой смешивать их с собственно кастами. Изначально принадлежность к той или иной варне определялась по способностям. Учитель-брахман изучал поведение ребенка. Затем дети подразделялись на варны и продолжали уже особое для каждой касты обучение. В дальнейшем было закреплено наследственное разделение на касты, что не всегда соответствовало действительности. Варна человека зависит, прежде всего «от его духовного развития, от того, какой отрезок эволюции пройден в предыдущих воплощениях. В большой степени об этом можно судить по тому, к чему стремится человек» (Филдви. Философия движения: Вестник Академии йога. - 1994. - № 2 (15). - Февраль. - С. 5). Школа йога Гуру Ар Сантэма объясняет это следующим образом:
1. Главное устремление на стадии шудры - удовольствия, приятные переживания, доставляемые органами чувств.
2. Для вайшью основной жизненный стимул - стремление к богатству, к собственности, к накопительству. Ради этого вайшью могут жертвовать чувственными удовольствиями.
3. Для кшатрия главное выполнение долга. Каждый кшатрий добивается могущества, процветания по принципу: «Плох тот солдат, который не стремится стать генералом».
4. Смысл жизни брахманов - освобождение.
Каждая последующая ступень включает в себя весь опыт, накопленный ранее. Поэтому кшатрию, например, несложно овладеть ремеслами (стадия вайшью). А вот шудре научиться новому ремеслу затруднительно, шудры не любят и не умеют прикладывать усилия. Традиционно в индийском обществе представители каждой касты занимались своим делом, не мешая другим. Например, все сражения между княжествами проходили в поле, при этом ни одна из сторон не трогала ни посевов, ни селений - вайшью и шудры всегда жили в состоянии мира. Однако такая идиллия была нарушена, когда закрепили наследственную принадлежность к одной из каст. И, конечно, вайшью, родившийся в семье брахманов, будет страдать от алчности, несмотря на воспитание. А кшатрий или брахман, родившийся в семье шудр, никогда не смирится с подобным положением, а будет усиленно «выбиваться в люди».
Данная система дифференциации общества по принципу врожденных способностей человека, определяемых стадией эволюции, критерием которой является аккумулированный опыт, совпадает с проанализированным нами функционированием систем отношений, благодаря которым осуществляется духовное формирование личности. Теория варнового разделения общества значительно укрепляет методологический фундамент исследования общественных явлений, позволяет устранить целый ряд противоречий в обществоведении, основанном на методологии исторического материализма, наполняет новым содержанием такие понятия как общественно-экономическая формация, классы, буржуазия, пролетариат, т. п.
В первобытно-общинном строе доминируют принципы брахманов (жрецов). В рабовладельческом обществе доминируют принципы кшатриев, вынужденных оглядываться в той или иной степени на брахманов, исповедующих религии, уходящие корнями в первобытно-общинный строй.
В феодальном обществе власть кшатриев освящается и разделяется брахманами, исповедующими новые, оторванные от родоплеменных корней религии. Образ жизни, иерархия, структура религиозных обществ формируются по военному образцу, зачастую светская и духовная власти совмещаются. Происходит полный альянс брахманов, исповедующих и реализующих жизненные принципы кшатриев, и кшатриев.
В капиталистическом обществе безраздельно господствуют жизненные принципы вайшью. Класс буржуазии есть не что иное, как конгломерат брахманов, кшатриев и вайшью, стремящихся исключительно к накопительству - все продается и все покупается. Во главу угла ставится культ собственности, впервые обнажающий и выделяющий в самостоятельную силу, в отдельный класс варну шудр, что ведет к формированию их идеологии, идеологии пролетариата.
Коммунистические режимы, реализовавшие идеологию пролетариата, являются логическим завершением, последней стадией капитализма. Предельно обнажены все противоречия между варнами, возникающие в результате полной уравниловки. Во всех структурах общества господствует принцип бездумного исполнительства: все слуги. Шудры и вайшью - слепые исполнители, слуги идеологии и идеологов пролетариата. Кшатрии именуются и функционируют как служащие и военнослужащие. Вершина иерархической лестницы - брахманы именуются «слугами народа».
Рамки данного труда не позволяют останавливаться на определении эффективности варнового подхода к конкретно-историческим исследованиям, что, очевидно, является прерогативой ученых-историков. Однако уже при самом поверхностном рассмотрении истории с использованием данного подхода возникает непротиворечивая картина характера общественных изменений.

Рассмотренный пример деления людей на варны является примером природной стратификации общества. В качестве комментария к нему уместно привести цитату из учебного пособия по социологии Б. А. Исаева - доктора, профессора, академика двух академий:
«Если собрать вместе большую или малую группу людей и заставить их самих обеспечивать свое существование в условиях необжитой природы (т.е. не пребывать в бездеятельности), то через некоторое время можно будет констатировать их неравное положение. Один благодаря природной хватке, воле, организаторским способностям станет лидером. Другие, группирующиеся вокруг него, будут помогать поддерживать установленный порядок добычи и распределения пищи, одежды, регулирования групповых отношений. Основная часть группы должна будет выполнять наиболее тяжелую работу по добыче средств существования. Но и там произойдет определенная дифференциация в соответствии с природными способностями: кто-то лучше собирает грибы, кто-то ягоды, кто-то охотится и т.д. Таким образом, в любой группе, в любом обществе в процессе его развития вследствие природного и социального неравенства имеет место процесс дифференциации, разделяющий людей на группы» (Исаев Б. А. Социология. Краткий курс. - СПб.: Питер, 2007. – С. 108).
Очень точное наблюдение – любое общество, предоставленное само себе, неизбежно дифференцируется в соответствии с природным неравенством. Задача же социолога заключается в том, чтобы сопоставлять природное и социальное неравенство, поскольку их несовпадение неизбежно ведет к социальным конфликтам.

Морфологическая составляющая культуры
На сегодняшний день С. Левит в своей энциклопедии по культурологии сообщает, что под морфологией культуры понимают «раздел наук о культуре (культурологии социально научного направления), в рамках которого изучаются формы и строение отдельных артефактов и их объединений (паттернов, культурных конфигураций) в синхронном и диахронном планах их существования, закономерности строения и процессы формообразования искусств, объектов» (См.: Левит С. Культурология. XX век. Энциклопедия. – СПб: Университетская книга, 1998). По Э. А. Орловой общая морфологическая модель культуры представляется в таком виде:
• три уровня связи субъекта социокультурной жизни с окружением - специализированный, трансляционный, обыденный;
• три функциональных блока специализированной деятельности - культурные модусы социальной организации (хозяйственная, политическая, правовая культура); культурные модусы социально значимого значения (искусство, религия, философия, право); культурные модусы социально значимого опыта (образование, просвещение, массовая культура);
• обыденные аналоги специализированных модальностей культуры - социальная организация (домашнее хозяйство, нравы и обычаи, мораль); социально значимое знание (обыденная эстетика, суеверия, фольклор, практические знания и навыки); трансляция культурного опыта (игры, слухи, беседы, советы и т. п.) [См.: Морфология культуры. Структура и динамика / Под. ред. Э. А. Орловой. – М.: Наука, 1994].
Если представления С. Левита в определенной степени ограничены рассмотрением материальных объектов, то Э. А. Орлова включает в морфологию и явления, преимущественно относящиеся к аксиологической (культурные модусы социально значимого значения (искусство, религия, философия, право) и социологической составляющих культуры (культурные модусы социальной организации (хозяйственная, политическая, правовая культура). Из морфологической составляющей Э. А. Орловой здесь названы «хозяйственная культура» и «обыденные аналоги», т. е. то, что относится к экономике и образу жизни.

Экономика
Рассмотрение экономики как элемента морфологической составляющей культуры имеет смысл начать с фрагмента из политэкономии (Политическая экономия. Учебник. - М.: Госполитиздат, 1954):
Производительные силы выражают отношение людей к предметам и силам природы, используемым для производства материальных благ. Однако в производстве люди воздействуют не только на природу, но и друг на друга. «Они не могут производить, не соединяясь известным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена своей деятельностью. Чтобы производить, люди вступают в определенные связи и отношения, и только через посредство этих общественных связей и отношений существует их отношение к природе, имеет место производство» (К. Маркс, Наемный труд и капитал, К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. . I , 1948, стр. 63). Определённые связи и отношения людей в процессе производства материальных благ составляют производственные отношения.
Характер производственных отношений зависит от того, в чьей собственности находятся средства производства (земля, леса, воды, недра, сырые материалы, орудия производства, производственные здания, средства сообщения и связи и т. п.) — в собственности отдельных лиц, социальных групп или классов, использующих эти средства для эксплуатации трудящихся, или в собственности общества, целью которого является удовлетворение материальных и культурных потребностей народных масс, всего общества. Состояние производственных отношений показывает, как распределяются между членами общества средства производства и, следовательно, также и материальные блага, производимые людьми. Таким образом, основой производственных отношений является определённая форма собственности на средства производства.
Отношения производства определяют и соответствующие отношения распределения. Распределение является связующим звеном между производством и потреблением. Производство, распределение, обмен и потребление составляют единство, в котором определяющая роль принадлежит производству.
Совокупность «производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания» (Маркс, Предисловие к «К критике политической экономии», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I , 1948, стр. 322.) Появившись на свет, надстройка в свою очередь оказывает обратное активное воздействие на базис, ускоряя или задерживая его развитие.
Производство имеет техническую и общественную сторону. Техническую сторону производства изучают естественные и технические науки: физика, химия, металлургия, машиноведение, агрономия и другие. Политическая экономия изучает общественную сторону производства, общественно-производственные, то есть экономические, отношения людей. «Политическая экономия, — писал В. И. Ленин, — занимается вовсе не «производством», а общественными отношениями людей по производству, общественным строем производства» ( В. И. Ленин, Развитие капитализма в России, Сочинения, т. 3, стр. 40 — 41). Политическая экономия изучает производственные отношения в их взаимодействии с производительными силами. Производительные силы и производственные отношения в их единстве образуют способ производства.
Политическая экономия изучает следующие известные истории основные типы производственных отношений: первобытно-общинный строй, рабовладельческий строй, феодализм, капитализм, социализм.
Для нас важны в этом отрывке два тезиса: 1. Ленинская мысль о том, что политэкономия занимается «общественными отношениями людей по производству». 2. И мысль Маркса, что совокупность «производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания».
Отношениями людей по производству занимается право. И оказывает оно воздействие на «базис» не обратное, а самое что ни есть прямое, регулируя налоговое законодательство, гражданское и трудовое.
А вот для образа жизни экономика действительно является базисом. И действительно по типам производственных отношений можно классифицировать и образы жизни в историческом ракурсе, что и легло в основу марксистско-ленинских критериев классификации разновидностей образа жизни:
• классовый – первобытно-общинный, рабовладельческий, феодальный, буржуазный, социалистический;
• объективный (образ жизни как объект исследования) – нормативно-сравнительный, конкретно-исторический (пережитки);
• субъектный (субъекты образа жизни) – индивид, социальная группа, нация, класс;
• поведенческий (беспорядочный, замкнутый, праздный, сидячий).

Образ жизни
Образ жизни как многогранное общественное явление имеет сложную структуру с такими основными элементами: условия труда людей; условия их быта, включая принятые в обществе способы использования свободного времени и формы семейной жизни; сложившиеся отношения между личной и общественной жизнью, формы общественной деятельности людей и т. п.
Несмотря на то, что понятие «образ жизни» формировалось только на материалистическом фундаменте марксизма-ленинизма, философы-материалисты (И. В. Бестужев-Лада, А. П. Бутенко, А. С. Ципко, В. П. Кисилев и др.) к единому пониманию не пришли. Образ жизни у них это -
• устойчивый способ воспроизведения и удовлетворения социальных потребностей;
• составная часть общественно-экономического уклада, его отражение в социально-политической и духовной сферах жизни; совокупность различных форм повседневного поведения личности и группы;
• устойчивые формы и способы поведения;
• поведение людей, принадлежащих к различным слоям населения, в различных условиях;
• типичные формы жизнедеятельности людей, условия их труда и быта, характер человеческих взаимоотношений; тип и уровень развития способностей человека в качестве производительной силы, создателя материальных и духовных ценностей, в качестве общественного индивида;
• определенный тип самоутверждения, самореализация отдельной личности, социальной группы, класса и т. п.
Не трудно догадаться, что единой формулировки понятия «образ жизни» в философской литературе не сложилось. Не балует нас определениями «образа жизни» и Философский энциклопедический словарь. И только Советский энциклопедический словарь удовлетворяет наше любопытство:
«ОБРАЗ ЖИЗНИ, понятие, характеризующее особенности повседневной жизни людей, определяемые данной общественной формацией (например, буржуазный образ жизни, социалистический образ жизни). Различают образ жизни определенного класса, социального слоя, городского и сельского населения. Охватывает труд, быт, формы использования свободного времени, удовлетворения материальных и духовных потребностей, участие в политической и общественной жизни, нормы и правила поведения людей».
И далее энциклопедия отсылает нас к «социалистическому образу жизни», определение которого отсутствует, а приводятся только его характеристики - господство общественной собственности, единство коренных интересов рабочих и крестьян и т. д., что для концептуального определения «образа жизни» ничего нам не дает. На сегодняшний день это, наверное, и есть самое полное определение «образа жизни», несмотря на его описательный характер, что, собственно говоря, и должно быть характерно для энциклопедии. Но добросовестный, если можно так выразиться, характер описания «образа жизни» дает нам представление и о его детерминированности аксиологией культуры и особенно ее социологией.
Поскольку феномен «образа жизни» требует отдельного и многостороннего научного анализа, то претендовать на исчерпывающее его определение трудно. Но дать хотя бы рабочее его определение, исходя из его наиболее общих характеристик, крайне необходимо:

ОБРАЗ ЖИЗНИ – это система обусловленных мировоззрением и социальной дифференциацией стереотипов поведения людей во всех сферах общественной и личной жизни, определяющая пространственно-временную структуру их жизнедеятельности.

В данном определении отсутствует прямое указание на сферу быта или производства. Критики могут обратить на это внимание и сказать, что в основной формуле культурологии (культура = мировоззрение ; образ жизни) в таком случае «провисает» такое явление культуры как материальные ценности, что противоречит общепринятому подходу к культуре как к «собранию культурных характеристик и феноменов»:
« …В современной культурологии в наиболее общем виде культура определяется как совокупность созданных человеком материальных и духовных ценностей, а также система исторически сложившихся знаний, идей и социальных норм, отражающих активную деятельность людей и направленных на урегулирование общественных отношений» ( Подольская Е. А., Лихвар В. Д., Погорелый Д. Е. Кредитно-модульный курс культурологии: 6-е изд. перераб. и доп. Учебное пособие. – К.: Фирма «Инкос», Центр учебной литературы, 2007. - С. 12 – 13).
В этом определении «выпадает» сам человек. Получается, что культура – это то, что создано человеком, а сам человек отчужден от культуры. Снова встречаемся с марксистско-ленинским методологическим приемом. Кроме того, в одном ряду рассматриваются «материальные и духовные ценности» и «сложившиеся знания, идеи и нормы». Если «знания, идеи и нормы» не являются «духовными ценностями», то тогда что подразумевается под последними? А если являются, то тогда зачем их выделять как отдельную систему?
Создание «материальной» и «духовной» культуры не происходит вне времени и пространства, а является продуктом повседневной деятельности людей. Поэтому политическая экономия в теории стоимости оперирует категорией «общественно-необходимого времени». Эта категория применима и к характеристике образа жизни. Для анализа его временной структуры можно воспользоваться материалами социологических исследований. И если недельный бюджет времени населения может значительно отличаться в зависимости от факторов социальной жизни, то его наполнение видами деятельности имеет более менее постоянный характер для большинства населения (рабочее время,  время удовлетворения физиологических потребностей, свободное время и т. д.). Авторы  «Среднедушевого прогнозного рационального бюджета времени» выделили следующие «статьи бюджета времени» (Бюджет времени населения: Статистика, анализ, прогнозирование / Д. И. Думнов, В. М. Рутгайзер, А. И. Шмаров. – М.: Финансы и статистика, 1984. - С. 157):
Регламентированное время.
I. Рабочее время и связанные с работой затраты времени.
II. Учебное время и связанные с учебой затраты времени.
Нерегламентированное время.
III. Время труда в домашнем хозяйстве:
• покупки;
• домашние бытовые работы (стирка, ремонт и изготовление изделий и т. п.);
• уборка жилья;
• доставка воды, отопление, уборка двора, ремонт коммуникационных устройств;
• мытье посуды, приготовление пищи;
• уход за детьми;
• посещение почты, сберкассы и т. д.;
• посещение предприятий бытового обслуживания;
• потребление бытовых услуг, предоставленных отдельными лицами.
IV. Время труда в личном подсобном хозяйстве.
V. Удовлетворение физиологических потребностей – питание, сон, личная гигиена, лечение.
VI. Свободное время.
1. Культурное времяпровождение (в том числе – чтение газет, чтение художественной литературы, зрелища, любительские и творческие занятия в кружках, клубах).
2. Заочная учеба и общественная работа.
3. Активный отдых (в том числе – занятия физкультурой и спортом, туризм, общественно организованный загородный отдых – дома отдыха, пансионаты и т. д.; прогулки, охота, рыбалка, поездки за город, любительский труд на приусадебном и садовом участке).
4. Пассивный отдых (в том числе – просмотр телепередач; радио; посещение кафе, ресторанов; беседы с родственниками, друзьями на улице, по телефону; бездеятельный отдых, прием и посещение гостей).
5. Занятия с детьми.
6. Прочие затраты времени.
Все эти виды затрат времени можно сгруппировать по трем направлениям:
• Труд – рабочее время.
• Быт – время на рекреацию и самовоспроизводство.
• Свободное время.
Охарактеризуем эту триаду, прибегнув к помощи Советской энциклопедии:
Труд – «целесообразная деятельность человека, направленная на видоизменение и приспособление предметов природы для удовлетворения своих потребностей… Процесс труда включает 3 момента: собственно труд, предметы труда и средства труда».
Обратим внимание на тринитарную природу такового основополагающего фактора жизнедеятельности человека как «труд». Приведенное определение достаточно полно характеризует сферу материального производства. Но что касается умственного труда, то здесь предметы труда и средства труда требуют серьезного осмысления. Как мы определим средства и предметы труда композитора, писателя или библиотекаря? И даже в сфере материального производства все не так однозначно. Назовите, к примеру, предметы и средства труда бухгалтера, нормировщика, учетчика или начальника отдела кадров. А если взять в качестве примера научную деятельность, то и первая часть формулировки окажется под сомнением. В самом деле, о каких «видоизменениях и приспособлениях предметов природы» может идти речь при поисках, например,  закономерности появления простых чисел? Тут даже о практическом применении этих знаний при положительном решении проблемы говорить трудно. Или в этом случае мы будем ставить под сомнение труд ученого, который занимается решением такого рода проблем?
Конечно, требовать глубоко научного анализа от составителей энциклопедии не нужно. Это не их задача. Их задача изложить все точки зрения на описываемое понятие, которые сложились в обществе. Но это как раз и показательно. Это значит, что понимание определения на сегодняшний день таково, каким его описали составители. А понятие «труд» сложилось на сегодняшний день под влиянием господствующего в науке марксистско-ленинского мировоззрения. Естественно, что во главу угла поставлено материальное производство в его конечном виде – изготовление материальных артефактов. По классификации Гуру Ар Сантэма – это дано определение труда «производителя». Труд «обслуги» будет направлен на создание услуги. Средства труда могут быть разными, а предмет труда один – клиент. Что касается «потребителя», то и средства у него разнообразные, и предметы «труда» разные, но его «труд» будет направлен на изменение права собственности, т. е. на лишение этого права собственника, на «экспроприацию» у собственника ценности, чтобы стать собственником самому. «Хранитель» тоже будет иметь разнообразные средства и предметы труда, но его труд будет направлен на хранение артефактов. У «служак» средства разнообразные, а направленность одна и предмет один – люди, которыми они руководят. Продукт их деятельности – организация. Что касается «учителей» то у них и средство одно – ум, и предмет один – знания.
При таком понимании тринитарная схема труда, представленная в энциклопедии работает во всех случаях. Правда, это при том условии, что под «предметами природы», которые нужно «видоизменить и приспособить», будут понимать и законы природы, а не только физический материал.
Быт – «уклад повседневной жизни, внепроизводственная сфера, включающая как удовлетворение материальных потребностей людей (в пище, одежде, жилище, поддержании здоровья), так и освоение духовных благ, культуры, общение, отдых, развлечения (общественный, национальный, городской, сельский, семейный, индивидуальный быт). Складывается и изменяется под влиянием материального производства, общественных отношений, уровня культуры, а также географических условий и оказывает огромное влияние на другие стороны жизни людей, на формирование личности».
Добавим только, что уклад повседневной жизни очень консервативен, и человек, как правило, готов терпеть любые неудобства, которые для него привычны, лишь бы не менять свой уклад жизни. Э. В. Соколов тоже считает, что консервативные тенденции культуры уходят своими корнями в образ жизни, так как человек может чувствовать удовлетворенность жизнью даже в условиях недостатка элементарных благ, если он живет в соответствии со своим характером. Отсюда (по Э. В. Соколову) – консерватизм социальных структур, морали, политической жизни, который является мощной силой, когда за этими структурами стоит множество сходных характеров. Изменение образа жизни, требующее смены целевых установок, внутренней перестройки, обычно переживается людьми как бедствие. Человек готов жить хуже, беднее, только бы не менять своих привычек. По Э. В. Соколову социальный характер построен на автоматизмах, в результате чего деятельность массы людей мало зависит от их рационального выбора, доводов рассудка. Люди могут понимать, что то, что они делают бессмысленно, вредно, гибельно, но самые убедительные аргументы бессильны, если автоматизмы превратились в ядро характера, ассоциировались с высшими ценностями, оттеснив разум [28, С. 45].
Свободное время – «часть внерабочего времени (в границах суток, недели, года), остающаяся у человека (группы, общества) за вычетом непреложных, необходимых затрат».
Это определение совпадает с общепринятой классификацией Г. А. Пруденского, методологической основой для которой стала мысль, высказанная К. Марксом о том, что работающему человеку в продолжение одной части суток необходимо «отдыхать, спать, в продолжение другой части суток человек должен удовлетворять другие физические потребности – питаться, поддерживать чистоту, одеваться и т. п.»:
«Кроме этих чисто физических границ удлинение рабочего дня наталкивается на границы морального свойства: рабочему необходимо время для удовлетворения интеллектуальных и социальных потребностей, объем и количество которых определяется общим состоянием культуры» (Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 23. -  С. 243 – 244).
Марксизм придавал свободному времени большое значение, основываясь на другом высказывании своего классика:
« …Свободное время – представляющее собой как досуг, так и время для более возвышенной деятельности – разумеется, превращает того, кто им обладает, в иного субъекта, и в качестве этого иного субъекта он и вступает затем в непосредственный процесс производства» (Маркс К. Экономические рукописи 1857 – 1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 2. - С. 269].
Не обошел вниманием феномен свободного времени и В. И. Ленин, который в работе «Новый фабричный закон» указывал на необходимость использования свободного времени «для отдыха, для своего развития, для пользования своими правами, как человека, как семьянина, как гражданина» [Ленин В. И. Новый фабричный закон // Полн. собр. соч. – Т. 2. – С. 299].
Понимание марксизмом роли и места свободного времени в общественной жизни привело к открытию объективного закона экономии времени, смысл которого состоит в сбережении рабочего времени ради увеличения свободного времени «для того полного развития индивида, которое в свою очередь как величайшая производительная сила обратно воздействует на производительную силу труда» [16, С. 221].
В этом плане наиболее удачным представляется определение свободного времени, которое дала Р. А. Поддубная:
«Свободное время – это исторически определенная форма социального бытия, сущность которой состоит в свободно проявляющейся деятельности общественного субъекта (класса, социальной группы, личности), обусловленная степенью достигнутого господства над природными и социальными силами, а также степенью и глубиной осознания общественным объектом объективной необходимости, что находит свое выражение в достигнутом уровне духовной культуры» (Поддубная Р. А. Свободное время школьников как фактор формирования его личности: Автореф. дис… канд. филос. наук. – Свердловск, 1972. -  С. 4).
В советские времена феномену «свободное время» уделялось много внимания как сфере совершенствования социалистического образа жизни. Примером этому может служить высказывание Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева на XXVII съезде: «Главное в образе жизни человека, в том, в частности, насколько разумно он использует свободное время». Можно по-разному относиться к КПСС и к самому М. С. Горбачеву, но в данном случае здесь содержится глубокая мысль. Способ проведения свободного времени является безошибочным мерилом принадлежности человека к одной из варн:
• Шудра в свободное время будет стремиться к максимальному получению чувственных удовольствий. Хотя на переходном статусе (мастер) он в свободное время может получать удовольствие от занятия любимым делом, т. е. мастерить, делать какие-то поделки для души, конструировать и т. п.
• Вайшью тоже не откажется от чувственных удовольствий, но для него это не главное. Он не станет тратить последнее на то, чтобы погулять, И получение чувственных удовольствий для него может быть эпизодическим отдыхом. А если и будет, то на нем он, расслабляясь вместе с нужными людьми, тоже будет решать бизнесовые дела. Не зря на сегодняшний день принято решать многие дела в бане, в которой, как правило, накрыты столы. Вайшью и в свободное время может получать удовольствия от занятий хозяйственными делами.
• Кшатрий к чувственным удовольствиям относится также как и вайшью. Только в бане он будет решать дела служебные. Хрестоматийным примером кшатриевского времяпровождения может служить Наполеон, в свободное время игравший в солдатики.
• Свободное время брахмана связано с творчеством, с продуцированием идей. Время брахмана только формально можно делить на рабочее и внерабочее. Например, Менделееву периодическая таблица пришла во сне. В таком случае нужно ли считать сон рабочим временем Менделеева?
Школа йога Гуру Ар Сантэма приводит схему природных взаимоотношений и пропорции варн в обществе и Космосе. Одного кшатрия кормят десять вайшью, каждый из которых дает работу десяти шудрам. Десять кшатриев кормят одного брахмана. В такой пропорции люди и рождаются на Земле. Что касается брахманов, то на одного брахмана (в зависимости от его природного статуса) приходится от тысячи до десяти тысяч шудр. Этим и объясняется то, что гении не рождаются каждый день.
Варновая теория легко объясняет деление культуры на массовую и элитарную. «Эпидемический» характер массовая культура приобрела, когда заполонила морфологическую составляющую культуры, благодаря коммерциализации всех общественных отношений, наступившей в результате доминирования в обществе психологии вайшью. Продукты духовной деятельности становятся товаром, поставленным на конвейерное производство, приводящим к массовому потреблению этой продукции – большие залы, стадионы, миллионы зрителей телевизионных и киноэкранов.
Шудры и вайшью под влиянием массовой культуры сформировали общественный слой, получивший название «средний класс», Это понятие стало основополагающим в западной культуре и философии, что адекватно изложено в книге французского философа и социолога Э. Морена «Дух времени».
Однако коммерциализация не является единственной и конечной целью массовой культуры. А. А. Радугин обращает внимание на то, что «массовая культура мифологизирует человеческое сознание, мистифицирует реальные процессы, происходящие в природе и человеческом обществе»:
«Происходит отказ от рационального начала в сознании. Целью массовой культуры является не столько заполнение досуга и снятие напряжения и стресса у человека индустриального и постиндустриального общества, сколько стимулирование потребительского сознания у реципиента (т. е. у зрителя, слушателя, читателя), что в свою очередь формирует особый тип – пассивного, некритического восприятия этой культуры у человека. Все это и создает личность, которая достаточно легко поддается манипулированию.  Другими словами, происходит манипулирование человеческой психикой и эксплуатация эмоций и инстинктов подсознательной сферы чувств человека, и прежде всего чувств одиночества, вины, враждебности, страха, самосохранения» (Культурология: Учебное пособие / Составитель и ответственный редактор А. А. Радугин. – М.: Центр, 1999С. 86).
Анализ А. А. Радугина демонстрирует определяющую роль аксиологии культуры, проявляющуюся в данном случае в обратной связи морфологии и аксиологии. А это позволяет сделать вывод, имеющий методологическое значение: практика функционирования массовой культуры показывает, что конечной целью культурных процессов является не создание артефактов (т. е. материализация аксиологии), а сама аксиология. Образ жизни выполняет функцию «лаборатории», в которой проходят проверку, испытание практикой мировоззренческие ценности:
«Несмотря на свою кажущуюся бессодержательность, массовая культура имеет весьма четкую мировоззренческую программу, которая базируется на определенных философских основаниях».
 Отсюда еще один методологический вывод:
Культура функционирует в замкнутом векторном кольце: аксиология ; социология ; морфология ; аксиология.
По наблюдениям А. А. Радугина массовая культура выполняет и специфические социальные функции посредством художественного творчества, где главной является иллюзорно-компенсаторская – приобщение человека к миру иллюзорного опыта и несбыточных грез (С. 87):
«И все это сочетается с открытой или скрытой пропагандой господствующего образа жизни, которое имеет своей конечной целью отвлечение масс от социальной активности, приспособление людей к существующим условиям, конформизм. Отсюда и использование в массовой культуре таких жанров искусства как детектив, вестерн, мелодрама, мюзикл, комикс. Именно в рамках этих жанров создаются упрощенные «версии жизни», которые сводят социальное зло к психологическим и моральным факторам. Этому служат и такие ритуальные формулы массовой культуры, как «добродетель всегда вознаграждается», «любовь и вера (в себя, в Бога) всегда побеждает все».
Антиподом массовой культуры выступает элитарная культура, в определении которой социологические и культурологические теории не могут похвастаться однозначностью. Однако, как отмечает в своем учебном пособии А. А. Радугин, «в философии и культурологи получило большое распространение понимание элиты как особого слоя общества, наделенного специфическими духовными способностями» (С. 92):
«С точки зрения этого подхода – понятием элита обозначается не просто высший слой общества, правящая верхушка. Элита есть в каждом общественном классе. Элита – это часть общества, наиболее способная к духовной деятельности, одаренная высокими нравственными и эстетическими задатками. Именно она обеспечивает общественный прогресс, поэтому искусство должно быть ориентировано на удовлетворение ее запросов и потребностей».
Таким образом, все, что было сказано о векторной природе «массовой культуры», относится и к «элитарной культуре». Разница в социологическом адресате, которому предназначен «продукт» культуры. Векторная природа культуры дает основания для типологии образа жизни, детерминированной тремя ее составляющими:
Аксиология образа жизни:
• Мифологический (первобытно-общинный).
• Религиозный – христианский, мусульманский, буддийский и т. д.
• Философско-прагматический – а) капиталистический; б) социалистический (советский).
Социология образа жизни:
• Государственно-политический срез – зависит от двух факторов: 1) кто у власти (красные, желтые, зеленые); 2) каково распределение ресурсов власти (монархия, аристократия, демократия и т. д.). На примере СССР можно убедиться, что образ жизни народа при правлении Сталина сильно отличался от времен Н. С. Хрущева, и т. д. (Л. И. Брежнев, М. С. Горбачев). Образ жизни всего населения (от высших чиновников до рабочих) при тоталитаризме значительно отличается от демократического (в одном и том же государстве на памяти одного поколения).
• Сословный срез – И сегодня можно найти типажи аналогичные персонажам замечательного произведения М. П. Старицкого «За двумя зайцами»: Серко – лавочник (владелец минимаркета), Мать Гали – торговка (лоточница), Голохвастов – ремесленник (частный предприниматель). Председатели колхозов – те же помещики, колхозники (особенно при Сталине) - крепостные крестьяне (без паспорта, без права выезда). Суть образа жизни сословия не меняется, меняется только его, так сказать, оснащенность. Например, дворянские балы отличаются от сегодняшних банкетов, но не по сути.
• Героический срез – богемный образ жизни, как образец для толпы (или, например, образ жизни отшельника). У каждого сословия свои представления о «героях нашего времени», но в целом деление культуры на массовую и элитарную попадает под этот срез.
Морфология образа жизни:
• Профессиональный срез (трудовой) – этот срез оправдывает поговорку: «Рыбак рыбака видит издалека». Образ жизни водителя отличается от образа жизни, скажем, продавца или егеря, актера или менеджера.
• Бытовой срез – вот здесь как раз отчетливо сказывается место проживания (городской или сельский образ жизни), пол (мужской женский), возраст (образ жизни пенсионера, школьника, студента  и т. д.) и т. п.
• Досуговый срез (свободное время) – здесь проявляется и аксиология, и социология,  и морфология культуры.
• Говоря об образе жизни, нельзя упускать из вида, что помимо приведенной классификации, он может характеризоваться по его носителю:
- Индивидуальный.
- Общественный (общества в целом, группы, страты и т. д.).
У Михаэля Энде в его «Бесконечной книге» есть персонаж Эргамуль - чудовище, которое состоит из шмелиного роя. И, хотя каждый шмель живет своей жизнью, но в целом они составляют самостоятельное существо. Образно можно так охарактеризовать и культуру, состоящую из индивидуальных мировоззрений и образов жизни. Каждый индивид со своим мировоззрением и образом жизни является фрагментом культуры общества. Можно сказать, что морфология образа жизни наделяет культуру качеством фрагментарности, которое мы рассматривали как присущее искусству. Проводя параллели с искусством, можно утверждать, что культура также обладает качеством объективности, поскольку подчиняется законам развития социума и не зависит от произвола человека. В культуре имеется свой «запрет Паули» и она развивается «по разрешенным орбитам». Задача культурологи определить эти «орбиты». Обладает она и качеством телеологичности, так как призвана способствовать духовному развитию человека и человечества в целом. Следовательно, культуре присуща и другая триада качеств - аксиологичность, антропологичность  и функциональность. В несистематизированном виде такие наблюдения можно найти  у философов и культурологов. Например, Э. Фромм, исследуя взаимосвязь мировоззренческих явлений и образа жизни, опасность сильного идеологического давления видит в том, что оно формирует характер личности, отказывающейся от суверенности разума – конформиста, робота-автомата, фанатика-нациста, «рыночной личности».
В этом случае личность (а точнее индивид) полагается на разум общества, предпочитая действовать по установленным образцам, что приводит к формированию соответствующей культуры, так как культура общества, по утверждению известного когнитивиста Гуденофа, «состоит из всего того, что необходимо знать или во что верить, чтобы действовать определенным образом, общеприемлемым для всех членов данного общества».
Анализ воззрений Шелера, Гуденофа, Фромма и Э. В. Соколова на природу консервативных детерминант культуры приводит к необходимости рассмотрения такого качества культуры как антропологичность, которая присуща феномену красоты. Отталкиваясь от определения искусства, данного Ю. Боревым, необходимо признать, что красота наделяет своими двумя триадами качеств искусство, которое в свою очередь, относясь к культуре как часть к целому, сообщает эти качества культуре. Таким образом, мы можем утверждать, что культура:
• анропологична, а это означает, что культурным может считаться только то, что важно и благоприятно для человека;
• аксиологична, так как зависит от степени совершенства субъекта (индивида или общности людей), определяющего шкалу ценностей данной культуры;
• функциональна по аналогии с функциональностью красоты, хотя среди культурологов существует диаметрально противоположное мнение: «функционализация мира лишает его культуры и красоты, ибо культурность объекта есть нечто противоположное его функциональности».
Так рассуждает Анна Арендт (ученица и наследница М. Хайдеггера) и объясняет это следующим образом:
«Соборы были построены во славу божию. Эти здания, несомненно, удовлетворяли каким-то потребностям общества, но их отточенная красота никогда не может быть объяснена этими потребностями, которым столь же хорошо могли удовлетворять и менее живописные сооружения» (Arendt H. Society and Culture. Daedalus. - Spring, 1960. - Р. 286).
Можно согласиться с Арендт в той части ее рассуждения, что потребности общества могли бы быть удовлетворены и в менее живописных сооружениях, однако здания строились функционально как обители богов, а они как совершенные сущности могут обитать только в совершенной обители, что подтверждает наш вывод о функциональности.
Тождественность детерминант искусства и культуры - морфологии, социологии и аксиологии – можно представить в виде таблицы:


АКСИОЛОГИЯ СОЦИОЛОГИЯ МОРФОЛОГИЯ
(Мировоззрение)     (Общество)   (Образ жизни)

Аксиологичность Антропологичность Функциональность
Телелогичность Объективность Фрагментарность

И вот теперь мы можем однозначно определиться с субординацией понятий «морфология культуры» и «образ жизни». Морфология культуры более широкое понятие, так как включает в себя аксиологические, социологические и морфологические характеристики образа жизни.

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ определение культуры
Векторное («итоговое») определение культуры уникально своей лаконичностью. Однако, как оказалось, векторная цепочка между Мировоззрением и Образом жизни оказалась очевидной только автору определения, которая и у него не сразу сформировалась в виде Принципиальной культурологической схемы. За годы, прошедшие после публикации определения было несколько и позитивных. Однако и в них всегда присутствовала определенная нотка неприятия. И только одно из них содержало полезную конструктивную критику:
 
«Определение меня чем то зацепило. Что-то показалось не так. Родились некоторые вопросы без ответов: «Есть мировоззрение, не реализованное в образе жизни?», или «Есть мировоззрение, реализованное не в образе жизни?» или «Есть мировоззрение, вообще ни в чем не реализованное?».
Попробуем порассуждать. Мировоззрение – совокупность познаний о мире. Что значит познаний, в чем они заключаются? Поскольку любое событие в мире устроено по принципу есть следствие (явление) и есть причина этого следствия, то любое знание есть знание причинно-следственной связи, той или иной. Ну и массив знаний о таких причинно-следственных связях и есть мировоззрение. Ну а сами явления и есть проявление (вот такая тавтология) причинно-следственных связей. Жизнь в своих проявлениях как раз этих самых причинно-следственных связей весьма многогранна и возможно бесконечно многогранна. Знания (человека) же всегда охватывают только ограниченную часть этой многогранности. По мере развития человека и человечества знания могут расти, а могут и не расти. Представляется естественным как то обозначить эту область (имеющиеся знания о причинно-следственных связях) и соотнести их «бездонным колодцем» всех возможных причинно-следственных связей, которые еще предстоит познать.
В этом плане определение автора выглядит вполне-таки логично, если бы не это слово «реализованное», которое вызывает сомнения. Может правильнее было бы как-то так – «культура есть мировоззрение, проявляющееся только и только через образ жизни»? Ну, или как вариант - «культура есть мировоззрение, реализующееся только и только через образ жизни»?
У человека есть знания, которые никак иначе, кроме как через свои действия (образ жизни) он и проявить то не может.
Еще один вопрос. К кому или чему относится определение культуры, к человеку или к человечеству, или к тому и другому? По мне так последнее. Любой человек имеет хранилище знаний – мозг, и реализует их в своем образе жизни. Но и человечество имеет возможность хранить свои знания в книгах, журналах, на пленках, и прочих материальных носителях и реализует их в своих действиях от имени сообщества. В таком случае можно говорить как о культуре всего человечества или его отдельного сообщества, так и о культуре одного человека».
Сергей Васильев 18.08.2015  (http://www.proza.ru/rec_author.html?culturolog)

Критика пошла на пользу, и автор переименовал «итоговое» определение в векторное и расширил векторное определение до окончательного:

Культура это единственно возможный способ Бытия человека, детерминируемый Мировоззрением и проявляющийся в Образе жизни, имманентном данному  мировоззрению.

В этом определении устранены неопределенности, подсказанные Сергеем Васильевым, так как Бытие человека предполагает как индивидуума, так и человечество в целом. А слово имманентный (от латинского immanens – пребывающий в чем-либо, свойственный чему либо), которое обозначает нечто внутренне присущее какому-либо предмету, явлению, процессу исключает любые двусмысленности слова «реализованное». Это означает, что любой образ жизни является следствием мировоззрения. Это в равной степени касается индивида, страты, общества в целом и т. д. И т. д. может означать, например, народ или народы, разделяющие данное мировоззрение.   

СОДЕРЖАНИЕ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Суть эксперимента с «сотой» обезьяной……………………………..1
Суть проблемы с «сотым» культурологом…………………………..1
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ВОПРОСА. ВЫДЕРЖКИ ИЗ УЧЕБНИКА…………3
ВЕКТОРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ………………………………5
ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ СХЕМА…………….10
АКСИОЛОГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ КУЛЬТУРЫ………………10
Миф – религия – философия…………………………………………..12
Мораль – идеология – искусство……………………………………...14
Общественное мнение…………………………………………………..23
СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ КУЛЬТУРЫ
Политика………………………………………………………………...27
Право…………………………………………………………………….30
МОРФОЛОГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ КУЛЬТУРЫ………………39
Экономика……………………………………………………………….40
Образ жизни…………………………………………………………….42
ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ……………………….53