«9»
Трубку сняли после второго гудка.
- Алё!- пропел знакомый голос.
- Наташа, ты?
- Ой, Лёня! Здравствуй!
- Добрый вечер! Извини, что так поздно позвонил.
- Это ничего. Я не сплю – читаю. Как чувствовала, что ты позвонишь!
- Не мог не позвонить. Завтра утром поезд. Я уезжаю…
Повисла пауза. Потом Наташа спросила:
- Где ты сейчас?
- Около горсада. С автомата звоню.
- Так это же совсем рядом. Приезжай!
- Неудобно. Поздно уже. Зачем родителей беспокоить?
- Все удобно. Никого не побеспокоишь. Приезжай! – Наташа назвала адрес.
Лёнька повесил трубку. Вот попал! Что делать? Повторил про себя адрес. Это действительно рядом. И ехать не надо – пешком десять минут. Придется идти.
Квартира была на третьем этаже. Поправил шарф. Отряхнул брюки – по колено в снегу. Коротко позвонил. Дверь открылась сразу.
Наталья была в светлой кофточке и джинсах. «Одеться успела», - про себя отметил Лёнька.
- Привет! Проходи давай! – по-домашнему просто пригласила в квартиру, как будто он выходил в булочную за хлебом и не было прошедших месяцев.
- Привет! Родители спят? – прошипел Королев.
- Спят. Можешь не шептать, в спальне не слышно. Ой! Что это у тебя? – Спросила Наташа, притронувшись к его лбу, когда гость снял шапку.
- А что? – Лёнька заглянул в висевшее на стене зеркало. Ёлки зеленые! Через весь лоб тянулась кровавая царапина. Хорош! Для ночного визита – вообще нормально: подпитый, подбитый и с пузырем.
- Это, Наташа, мы с ребятами баловались. Боролись на улице. От избытка чувств-с, так сказать.
- Хорошо же друзья с тобой простились! Это у вас так принято?
Они прошли на кухню. Хозяйка принесла бутылочку с йодом и ловко обработала ссадину. Лёнька не сопротивлялся – все равно под шапкой не видно.
Потом сидели при свете ночника. Пили чай. Индийский – три слона на упаковке. Ели холодные оладушки из холодильника с вишневым вареньем.
- Чай хороший, - похвалил Лёнька, - в магазинах такого нету.
- Папа привез из Москвы. Ездил на курсы повышения квалификации. Ты насовсем уезжаешь?
- Как тебе сказать…, - Лёньке хотелось говорить только приятное и доброе этой милой девушке, которая так хорошо к нему относится и, как все нормальные люди, надеется на взаимность. Теплая атмосфера маленькой кухни после ресторанного шума и уличной потасовки размагничивала его своим уютом, и не хотелось говорить об отъезде, разлуке. Хотелось помечтать о чем-то хорошем вместе с Наташей и чтоб непременно сбылось.
- Как тебе сказать, работа ведь на реке своеобразная – полгода на теплоходе, полгода – дома. Так что осенью приеду. Обязательно. Ты уже будешь на третьем курсе…
- Долго… Ты мне напишешь?
- С почтой там могут быть проблемы – теплоход ведь на одном месте не стоит. Я лучше тебе позвоню – это проще, в любом городе или поселке зашел на переговорный пункт, и в течение часа соединили. - Лёнька не знал, будут там с почтой проблемы или нет, просто он не любил писать письма. Бумаге доверять свои чувства было не в его правилах – он и словам-то их не всегда доверял. А писать о погоде, как пишет его мама в письмах своим сестрам, считал глупостью – кому есть дело до погоды в далеком и чужом городе?
- Хорошо. Я буду ждать. Только ты обязательно позвони.
Они просидели до половины шестого утра. Время пролетело незаметно. Лёнька взглянул на часы и удивился – правильно ли они идут? Ему пора было идти.
Попрощались в прихожей. Первый раз поцеловались, сказав друг другу этим поцелуем, то о чем не говорили на кухне – она стеснялась, он не хотел. Лёнька до сих пор помнит именно тот поцелуй, именно тот вкус ее теплых, мягких губ и ее большие карие, в полумраке прихожей почти черные глаза, которые ему говорили, что он, Лёнька Королев, такой сильный и уверенный в себе, на этот раз делает что-то не так, не правильно. От этого взгляда Лёнька немного растерялся и как ему показалось, размяк. Поэтому он даже испытал некоторое облегчение, когда оказался на улице и быстрым шагом направился к автобусной остановке.
Мама, оказывается, уже не спала. Она потеряла сына – упрекнула, что не позвонил. Лёнька переоделся. Проверил все ли в сумке, которую собрал накануне. Мама заставила Лёньку позавтракать, несмотря на его отнекивания. Проснулся отец. Тоже пришел на кухню попить чаю с сыном за компанию. Хотел поехать с ним на вокзал, но Лёнька категорически воспротивился – дома попрощаемся! Не любил он долгих прощаний. Встречи – вот, это другое дело.
На вокзал приехал вовремя. Как раз объявляли его поезд. Правда, то, что это его поезд, Королев догадался только посмотрев на часы. У дикторши была отнюдь не левитановская дикция. «Завтрак, наверное, не дожевала», - подумал Лёнька. Вышел из здания вокзала на перрон - одет он был уже по-весеннему – в куртке и кепке. Он направился к поезду, который прибывал на первый путь, высматривая восьмой вагон. Пассажиров в его вагон было немного.
Королев выстрелил окурком в снег, показал билет женщине в черной шинели и поднялся в вагон, даже не оглянувшись. А зачем? Он ведь не знал, что Наташа стоит на втором этаже вокзала и провожает его тем же взглядом своих карих глаз, от которого растерялся Лёнька там, в прихожей. Она помахала ладошкой его спине, но он не оглянулся. У мужчин интуиция хуже, чем у женщин.