Ч.2 см. http://www.proza.ru/2015/12/22/844
Кратко см. http://www.proza.ru/2015/12/28/529
Вступление.
ЧАСТЬ I. ОБ ИНСТИНКТАХ ЧЕЛОВЕКА.
1. Биологические и социальные основы поведения человека.
2. Биологические инстинкты.
3. Биосоциальные инстинкты.
4. Социальные инстинкты.
Литература.
ВСТУПЛЕНИЕ.
Эту статью можно считать некоторым продолжением и развитием статьи "О разумизации человека", Анатолий Писцов, полный текст http://www.proza.ru/2014/12/21/1352.
Специальная направленность настоящей статьи состоит в акцентировании внимания на одном из практических способов разумизации человека - на целеполагании его жизнедеятельности.
Для "вхождения в тему" перечислим наиболее важные моменты о разумизации человека, изложенные в предыдущей статье автора, а также в некоторых работах других авторов.
1. Разумное, рассудочное, реагирование человека на изменения в окружающей его среде является высшим, наиболее эффективным способом его адаптации к среде, в сравнении с другими способами адаптации живых существ - рефлекторным, инстинктивным, эмоциональным.
2. Разумное реагирование человека - продукт филогенеза гоминид. Развитие их мозга до сформирования коры больших полушарий и их лобных долей ознаменовало формирование нового вида гоминид - Homo sapiens.
3. Поскольку у природы нет преднамеренных целей ("Классическая же краткосрочность поведения биологических объектов никаким боком стратегических целей в виду не имеет" (1)), постольку формирование коры больших полушарий и лобных долей у гоминид носило случайный, "бесцельный", характер. Homo sapiens стал пользоваться этим "бесплатным" даром Природы.
4. Даже "скромное" начальное "пользование" лобными долями показало многофункциональные их возможности. Вот перечень некоторых из этих возможностей в современной трактовке.
* Выявление и анализ причинно-следственных связей изменений окружающей среды в сложных ситуациях, неподсильных эмоциональному мозгу; выработка решений по приспособлению (реагированию) организма к этим изменениям; выдача команд эмоциональному мозгу по исполнению этих решений.
* Координация (дирижирование) работы всех долей, зон и отделов коры больших полушарий (в т.ч. ограничение излишней эмоциональности, подавление атавистических инстинктов).
* Прогнозирование жизненных ситуаций, выработка целей деятельности человека, планирование его деятельности в пространстве и во времени.
* Моделирование и проектирование новых орудий и средств жизнедеятельности (технический креатив), организация и управление их созданием.
* Разработка художественных креативов, организация и управление их созданием.
5. Однако попытки использования лобных долей для осуществления разумного, рассудочного поведения человека обнаружило неготовность созданного Природой их субстрата к немедленной практической работе.
Во-первых, нервный субстрат лобных долей, как самое молодое образование коры больших полушарий, физиологически формируется в онтогенезе достаточно поздно - примерно к 18-летнему возрасту человека.
А во-вторых, и это самое главное, в отличие от рефлекторных, инстинктивных и эмоциональных систем реагирования, в которых нейронный механизм управления поведением генетически "зашит" внутри этих систем, в "свежих" лобных долях не "зашиты" никакие управленческие механизмы. С управленческой точки зрения "свежие" лобные доли "пусты" - скорее всего, они представляют собой конгломерат информационно не связанных между собой "молодых" нейронов. Так что задача освоения человеком разумных способов управления своим поведением "упирается", прежде всего, в необходимость "наполнения" его лобных долей нейронными связями, отражающими причинно-следственные отношения между явлениями природы и общества.
6. "Механизм" работы мозга по управлению поведением человека представляется примерно следующим образом.
Homo sapiens sapiens (человек разумный разумный) - научное определение биологического существа вида человек. Это определение означает, что данное существо имеет анатомическую и психофизиологическую организацию, характерную для этого вида. Однако в нем (в определении и в биологическом виде Человек) не содержится ничего, что характеризует человека как разумное существо в социальном понимании. Можно сказать, что Homo sapiens sapiens это всего лишь биологическая матрица, на которой формируется социальный человек - тот человек, который реально существует в природном и социальном окружении.
Формирование социального человека состоит в наполнении биологической матрицы его нервной системы нейронными связями, отражающими взаимодействие человека с внешней природной и социальной средой. Эти, наполняющие биологический субстрат мозга, нейронные связи могут возникнуть только в результате воздействия внешней среды на человека. "Качество и количество" нейронных связей при этом целиком и полностью определяются "качеством и количеством" внешних воздействий на человека (конечно, при отсутствии патологий мозга).
Важность "качества и количества" формируемых у человека нейронных связей обусловлена тем, что нервная система человеческого организма способна формировать новые нейронные связи, необходимые организму для реагирования на новые внешние воздействия, только на основе уже имеющихся связей, путем их «модернизации» и наращивания. (Базой первых формируемых связей вновь родившегося организма служат нейронные связи, "зашитые" в генетической памяти; их называют инстинктами).
В итоге: если нет внешних воздействий на мозг, значит - нет нейронных связей в мозгу, соответственно - нет базы для выработки мозгом реакций на новые воздействия среды - нет адаптации человека к изменениям среды - невозможно полнофункциональное существование человека.
7. Похожим образом обстоит дело с "наполнением" нейронными связями лобных долей мозга. Отличие здесь состоит в том, что для исполнения функций этим долям требуются нейронные отражения знаний о причинно-следственных связях между явлениями природы и общества. Такие знания не обретаются в ходе обычной социальной практики человека. Для их "добычи" требуются специфические занятия - научная деятельность с последующим научением людей добытым знаниям. Такая деятельность становится возможной на довольно поздних исторических этапах человечества - примерно в середине 2-го тысячелетия н.э., после секуляризации - освобождения, отделения науки от церковного влияния.
До наступления эпохи научных знаний человек пытался освоить и использовать знания причинно-следственных связей между своими практическими действиями и получаемыми результатами, возводя позитив этих связей в ранг обычаев и традиций. Но, как отмечают Протопопов и Вязовский (1), "В промежутке между высокорассудочным поведением и сложными инстинктами находятся всевозможные обычаи, традиции, и “культурные нормы”, которые есть плод длительного и сложного обучения (подстройки под среду), но не являются рассудочным поведением в его высшем смысле. Ведь следование культурным нормам происходит по большей части вполне шаблонно, “на автопилоте”, что не позволяет отнести такое поведение ко всецело рассудочному в высшем смысле этого слова".
8. Помимо сложностей с "наполнением" лобных долей научными знаниями существуют и другие препятствия широкого применения разумных способов управления поведением человека.
Одно из них - высокая энергозатратность разумного управления. Протопопов и Вязовский (1) говорят об этом так: "Как отмечают специалисты по морфологии мозга, при всей своей разумности, человек весьма склонен к инстинктивности реагирования, что в своей основе обусловлено принципом экономии энергии. Дело в том, что энергопотребление неокортекса при решении сложных ассоциативных задач огромно, и в ряде случаев сопоставимо с затратами на двигательную активность. Эволюционно-древние структуры, реализующие врождённое поведение, работают быстрее и экономичнее, и потому используются в большинстве житейских ситуаций не менее (а то и более) активно, чем новая кора. Фактически, новая кора и неспособна к постоянной работе “на полной мощности”. Её задача - брать на себя “пиковые нагрузки”, т.е. эпизодически решать очень сложные задачи, перемежающиеся достаточно длительным отдыхом, когда деятельностью организма заведуют более древние, простые, и потому - менее прожорливые структуры. И это вполне подтверждается на практике".
Другое препятствие - субьективное: "Но иметь принципиальную возможность блокировать инстинкты - это ещё не всё. Кроме возможности, требуется ещё и желание это сделать, или хотя бы осознание необходимости этого. А вот с этим бывают большие проблемы! Мало того, что не все и не всегда имеют достаточную силу воли, чтобы не поддаться эмоции, так очень часто и не видят в этом необходимости! Особенно - если в душе идеалисты, и боготворят природу-мать: раз “организьма”, дескать, просит, значит надо. Даже если “она” просит водки…" (1).
9. И все-таки главным препятствием широкого применения разумных способов управления поведением человека приходится признать еще одно препятствие - социальная организация общества.
Дело в том, что увеличение размеров общностей по мере роста численности людей сопровождалось формированием и закреплением привычек, обычаев, традиций, в которых отражались наиболее удачные приемы прошлой жизнедеятельности людей. Успешность этих приемов вела к обязательности их применения в настоящей и будущей деятельности, они становились основой обычаев и традиций общности, соблюдение которых считалось залогом ее выживания.
Любые новации людей (по существу, новации - это продукт и способ развития их разума) встречались с недоверием, попытки их использования рассматривались как угроза существованию общности, а сами «новаторы» подвергались жестокому остракизму во все времена и во всех странах.
Общества и государства, в основе которых лежали подобные обычаи и традиции, получили название традиционных. Помимо засилья обычаев и традиций такие общества имели, как правило, авторитарные системы управления.
Традиционные общества не имеют внутренних механизмов своего развития, они существуют практически в неизменном виде многие тысячелетия. И в настоящее время большинство людей (не менее 6 миллиардов из 7 миллиардов населения Земли) проживает в странах с традиционными основами общественного устройства.
Предмет и цели настоящей статьи.
Как уже ясно из вышесказанного, разумное поведение человека становится возможным (доступным) лишь на весьма высокой ступени социального развития человеческого общества. Биология человека здесь уже "ни причем", ее роль в этом деле завершилась созданием "материальной базы" разума - коры больших полушарий головного мозга и ее лобных долей. Использование же этой материальной базы (или ее неиспользование) полностью зависит уже от характера социальных отношений в общности "пребывания" человека.
Несмотря на наличие общих закономерностей, характер социальных отношений в разных общностях немало разнился в прошлом и разнится в настоящем в зависимости от природных условий "местажительства" общности и используемых средств и способов жизнеобеспечения, как в доисторические, так и в исторические времена. По стечению обстоятельств народам некоторых стран Западной Европы удалось в середине 2-го тысячелетия н.э. преодолеть рамки традиционного устроения своих обществ и перейти к более высокому – цивилизационному - уровню общественного устройства. Такое общественное устройство представляет значительно бОльшие возможности для развития разума людей и овладения человеком разумными способами управления своим поведением.
Преобладание традиционного характера устроения обществ и авторитарных систем управления в большинстве современных стран, в том числе и в России, обуславливает большие сложности и значительную временнўю продолжительность овладения разумными способами управления поведением человека во всём мире. Поиск и осуществление способов преодоления традиционности, как главного условия перехода человека к разумному управлению своим поведением, представляет задачу огромной сложности для всего человечества.
Задача настоящей статьи ограничивается поиском средств и способов личной организации жизнедеятельности человека, осознающего необходимость разумного управления своим поведением и желающего совершить определённые шаги в этом направлении, в условиях сохранения в течение неопределённо длительного времени традиционных основ общественного устройства и авторитарных систем управления. Основное внимание уделено такому способу организации жизнедеятельности человека как целеполагание.
ЧАСТЬ I. ОБ ИНСТИНКТАХ ЧЕЛОВЕКА.
Мы ещё ушли совсем немного
от родни с мохнатыми боками,
много наших чувств - четвероного,
а иные - даже с плавниками.
Игорь Губерман.
Инстинкты, как биосоциальные механизмы поведения человека, превосходно описаны в книге А. Протопопова и А. Вязовского «Инстинкты человека» (1). Нам остаётся только подходящим образом излагать или цитировать их тексты.
1. БИОЛОГИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА.
Поведение живого существа – это совокупность его действий по реагированию на изменения внешних и внутренних условий существования. Изменения этих условий «улавливаются» и «оцениваются» (в части влияния на параметры выживания) нервной системой этого существа. Она же определяет и способ поведения живого существа в связи с изменением условий.
Нервная система живого выполняет названные функции задействованием механизмов реагирования, сформированных одним из двух основных способов:
- «зашитых» в генетической памяти организма в ходе филогенеза биологического вида;
- приобретённых организмом в ходе индивидуального развития, онтогенеза, и жизненной практики.
Применительно к человеку, по Протопопову и Вязовскому (1), на практике на итоговое поведение человека в сопоставимой степени влияют и филогенетически и онтогенетически обусловленные факторы.
Филогенетически обусловленные механизмы иначе называют ещё биологическими и биосоциальными. Механизмы, сформированные (приобретённые) в ходе онтогенеза, могут быть как биосоциальными, так и социальными.
В основаниях поведения современного человека лежат инстинкты, сформированные (приобретённые) в ходе филогенеза как его животных предков, так и непосредственно человеческого вида. «Финал» филогенеза человеческого вида отличается от «финала» филогенеза любого животного вида формированием развитого головного мозга человека, включающего кору больших полушарий и их лобных долей.
Важнейшее для нашего рассмотрения свойство мозговых новообразований (коры больших полушарий и лобных долей) – их способность, при определённых условиях, осуществлять сознательное (рассудочное, разумное) управление поведением человека на основе формирования целесообразных поведенческих моделей и подавления «нежелательных» инстинктивных моделей поведения.
Главное условие реализации этого биологически сформированного свойства – формирование и накопление (в ходе онтогенеза человека) в лобных долях и в целом в коре больших полушарий нейронных связей, отражающих существо причинно-следственных связей между явлениями природы и общества. А главная (для целей сознательного управления поведением человека) способность мозга человека – формирование новых нейронных связей, пригодных для адекватной реакции человека на вновь появляющиеся изменения внешней среды; эти новые связи формируются только на базе уже имеющихся связей. Как отмечают Протопопов и Вязовский (1), «Рассудочное (и переходное к нему) поведение базируется на новоприобретённых знаниях, которые надо сначала приобрести, а уж потом использовать».
2. БИОЛОГИЧЕСКИЕ ИНСТИНКТЫ.
Биологические механизмы реагирования человека на изменения внешних условий существования (биологические механизмы управления поведением человека) представлены двумя основными видами:
- безусловные рефлексы,
- инстинкты.
2.1 Безусловные рефлексы.
Вначале о рефлексах. «Начнём путешествие с простейших реакций - рефлексов. Вот, к примеру, широко известный коленный рефлекс. Его роль состоит в регулировании напряжения четырёхглавой мышцы бедра, что требуется, в частности, при поддержании равновесия. Цепь коленного рефлекса состоит лишь из ДВУХ нейронов. Первый (сенсорный) воспринимает сигнал о растяжении мышцы с рецепторов, и передаёт его через синапс во второй (мотонейрон), который воздействует на мышечные волокна: при внешнем растяжении мышца напрягается, компенсируя растяжение. Здесь информация вырождена до одного параметра, и по сути не подвергается обработке - имеет место лишь сугубо физическая подстройка сигнала, прямо вызывающего сокращение конкретной мышцы. Коленный рефлекс - один из самых простых; есть и более сложные - как по вовлечённости нервных структур, так и по замысловатости реагирования; однако, эти более сложные рефлексы не отличаются от коленного по сути - элементарный стимул порождает непосредственное сокращение определённых мышц (или аналогичное прямое действие) в манере простейшего устройства автоматического регулирования» (1).
«Безусловно-рефлекторная реакция не нуждается в разучивании особью: она жёстко задана конфигурацией нейронных связей, которые складываются при развитии эмбриона, протекающего под управлением его генов. Разумеется, когда-то эта реакция “разучивалась”, но это было очень специфическое разучивание - не запоминанием уроков, а отбором особей, изначально знающих правильный ответ. Такой отбор, длившийся сотни тысяч и миллионы лет, приводил к закреплению этих правильных ответов в генетической памяти вида, не требуя памяти в привычном нам смысле слова. Результат, тем не менее, вполне можно уподобить специфическому “научению”. В данный же момент, конкретная особь просто использует готовый результат этого филогенетического научения». Однако «нельзя полагать поведение простейших живых существ исключительно безусловно-рефлекторным. Определённые зачатки способности к обучению обнаруживают уже гидры - едва ли не самые просто устроенные живые существа» (1).
Безусловные рефлексы не ограничиваются «двухнейронным» типом. К ним же относятся целые комплексы движений, доходящие до весьма изощрённых. При этом такие сложные комплексы движений продолжают «походить на рефлексы в некоторых очень важных отношениях:
- при всей возможной замысловатости, этот комплекс движений шаблонен - т.е. из раза в раз повторяется в практически неизменном виде. Такие шаблонные комплексы движений учёными так и называются - поведенческие паттерны (от “pattern” - шаблон). Как и безусловные рефлексы, эти комплексы поведения не нуждаются в разучивании, а следовательно, являются врождёнными;
- запускается этот сложный комплекс движений каким-то простым событием, главным образом - внешнего мира, хотя и с учётом состояния внутреннего (например, у не готовой к размножению особи, половое поведение может не запуститься даже при наличии внешних стимулов). Это именно односложное событие, хотя и не обязательно столь же элементарное, как в коленном рефлексе. Например, появление в поле зрения предмета с определёнными и заранее известными контурами и цветом, услышанная фиксированная последовательность звуков, или запах, и тому подобное. Как правило, распознавание этого сигнального образа также не нуждается в обучении, и осуществляется в манере сопоставления с шаблоном, что, опять же, говорит о его преимущественной врождённости;
- в большинстве случаев более или менее очевидна какая-то целесообразность этого сложного комплекса движений для жизни и продолжения рода - адаптивность. Нередко, впрочем, атавистичная и парадоксальная» (1).
2.2 Инстинкты.
А. Протопопов и А. Вязовский дают классическое определение инстинкта:
«ИНСТИНКТ - совокупность врождённых сложных реакций (актов поведения) организма, присущих в той или иной мере всем особям данного вида, и запускающихся в почти неизменной (фиксированной) форме в ответ на внешние или внутренние раздражители - сигнальные признаки. Важно, что конкретные инстинкты специфичны для конкретного зоологического вида: т.е. инстинкты одного вида отличаются от инстинктов другого, и поэтому их можно использовать для различения этих видов - например, при их классифицировании. Также важно, что вышеупомянутые раздражители (в специальной литературе часто называемые релизерами (от англ. release - “освобождать, выпускать на волю”)) - вполне односложные явления, распознавание сигнального смысла которых не требует высокоинтеллектуального анализа увиденного и услышанного. Это может быть, например, цвет или форма какой-то части тела другой особи, запах или издаваемый звук, но никак не информация, распознавание важности которой требует абстрактных рассуждений и вычислений» (1).
Вместе с тем эти авторы сразу оговариваются относительно человеческих инстинктов: «Приведённое классическое определение инстинкта, в его буквальном виде, к человеку малоприменимо - у человека практически отсутствуют такие фиксированные формы действий, которые описывали у животных основоположники этологии - Фабр, Лоренц и Тинберген. Среди исключений - мимика и язык тела (позы, жесты), которые у человека, как теперь известно, жёстко наследуются и универсальны для всех человеческих культур. Поэтому мы сразу оговоримся, что в случае человека под инстинктами будем понимать врождённую предрасположенность (стремление, желание, склонность, и проч.) индивидуумов поступать в определённых ситуациях определённым образом, но вовсе не обязательно неотвратимо-машинальную, и практически фиксированную последовательность движений» (1).
У человека «не всегда такое стремление может быть реализовано из-за социальных табу или иных ограничений, но эмоция и желание (как субъективное восприятие), а также внешние выражения этого стремления, могут быть вычленены и описаны… Инстинкт, как и любое другое врождённое поведение, в случае человека - не непобедимый монстр. Инстинктивность человека подразумевает наличие некоего, органически присущего ему стремления “по умолчанию”, и только. Человек, будучи существом более или менее разумным, может следовать этому стремлению, а может и не следовать - если “не следовать” захочет достаточно сильно. Например, стремление к питанию - безусловно врождённое у всех живых существ. Длительное отсутствие питания вызывает очень сильное чувство (голод). Однако, человек, как впрочем, и ряд других животных со сложной нервной системой, может сознательно отказываться от еды, и даже добровольно умереть от истощения. А ведь речь идёт об одной из фундаментальных биологических потребностей… То же самое справедливо в отношении всех человеческих инстинктов». Ещё: «Подавляющему большинству людей свойственно не замечать своих инстинктов. Инстинкты работают на подсознательном уровне, не имеют “внутреннего голоса”, и субъективно воспринимаются как “само собой разумеющееся” побуждение к действию.
Однако, «несмотря на такую “полужёсткость”, разговор о человеческих инстинктах совершенно оправдан - кроме идентичной эмоциональной окраски, они сходны с классическими инстинктами прочих животных:
- во-первых - описанными выше сигнатурными (релизерными) механизмами их запуска: то есть - способностью запускаться буквально одним (или очень малым количеством) неких заранее известных и однозначных явлений внешнего мира;
- во-вторых - большим значением внутреннего состояния организма (обычно отражающего фазу его развития);
- в третьих - той или иной адаптивной ценностью - если не в современную эпоху, то в эволюционном прошлом» (1).
Примечательно замечание авторов относительно «высококультурных» человеческих эмоций: «субъективно индивид воспринимает побуждение к совершению инстинктивного действия - или оценивает его результат (успешный или нет), как эмоцию, желание, чувство, страсть, настроение, и т.п… Такие, как считается, высококультурные эмоции и психические состояния, как радость творчества, сопереживание, сочувствие и т.п. - включая эмоциональную реакцию на произведения искусства, не являются исключениями, так как тоже задействуют инстинктивные механизмы».
2.3 Чисто биологические инстинкты человека.
А. Протопопов и А. Вязовский в своей книге предлагают свой вариант классификации инстинктов человека, в которой выделяют 3 основных группы инстинктов:
- индивидуальные витальные,
- репродуктивные,
- социальные.
(Кроме основных они называют ещё две группы инстинктов - адаптации к эволюционной среде обитания и коммуникативные).
Первую группу можно отнести к инстинктам чисто биологическим, вторую – к биосоциальным и третью – к инстинктам социальным.
Инстинкты индивидуальные витальные (жизненные) можно определить как чисто биологические инстинкты человека. Многочисленные и разношёрстные инстинкты данной группы известны под общим названием “инстинкта самосохранения”. Эти инстинкты направлены на текущее личное выживание особи, и могут как включать, так и не включать взаимодействие с другими особями своего вида. Общим для всех этих инстинктов является краткосрочность преследуемых ими целей: обеспечить выживание лично мне (моему телу), здесь и сейчас.
Хотя потребность в самосохранении является фундаментальной потребностью любого живого организма, её, тем не менее, нельзя полагать всегда и абсолютно приоритетной в поведенческих реакциях. Во многих случаях инстинкт самосохранения может подавляться во имя более долгосрочных генетических целей - как другими инстинктами, так и рассудком. Инстинкт самосохранения может подавляться, например, в половом поведении, родительском, различных видах альтруизма и консолидаций. Особенно часто инстинкты самосохранения подавляются социальными и родительскими инстинктами - все мы можем привести много примеров самопожертвенного поведения родителя в пользу своего ребёнка, или героизма солдата в пользу своей страны. С другой стороны - все мы можем привести не меньшее, и возможно, даже большее количество примеров обратного - отказа от какого-то, иногда - даже небольшого, риска своим здоровьем, влекущего гораздо больший риск для здоровья и жизней других людей. Что это означает? А то, что активность инстинктов самосохранения у разных людей неодинакова, и какие-то другие мотивации могут быть неспособны его заблокировать. Степень лёгкости такой блокировки тесно связана с понятием самооценки.
Современные ситуации и условия, в которых срабатывает инстинкт самосохранения, обычно самоочевидны, и в объяснениях не нуждаются - это любые ситуации, несущие в себе риск смерти или явного ухудшения здоровья индивида. Но, разумеется, инстинктивное подсознание и помимо этого хранит массу готовых релизеров, свидетельствующих о потенциальной опасности ситуации.
К числу последних можно отнести такие, отчасти атавистические эволюционные фобии и отвращения, как боязнь и неприязнь к:
- темноте,
- неизвестности,
- высоте (с высотой, впрочем, не всё однозначно),
- змеям,
- паукообразным (и вообще членистоногим),
- червеобразным животным (которые часто бывают паразитами),
- мелким, быстро двигающимся животным любого вида (мышам, насекомым),
- хищникам, особенно - среды эволюционной адаптации (львы, гиены и т.п.),
- крови,
- больным,
- покойникам,
- экскрементам,
- бурно протекающим природным процессам (напр. грому)
и тому подобным явлениям.
Названные фобии, будучи встроенными в подсознание, находят своё отражение во многих культурных явлениях - искусстве, архитектуре, геральдике, и т.п.
У самок, в силу большей их репродуктивной ценности, инстинкты самосохранения выражены сильнее, что мы можем часто наблюдать в виде иррационально бурной реакции женщин на, например, мышей или лягушек. Разумеется, речь не идёт о том, что подобные реакции присущи исключительно женщинам - но они для них, без сомнения, более характерны.
К индивидуальным витальным инстинктам можно отнести также инстинкт экономии энергии (лени) и инстинкты внутривидовой эксплуатации (воровство и обман в отношении “своих”, т.е. действия, не относящиеся к межвидовой конкуренции).
В основе инстинкта самосохранения лежит самооценка индивидуума. Применительно к инстинктам самосохранения её трактовка весьма проста и однозначна: это - субъективное восприятие ценности своей персоны в этом мире. “Ценность” в этом случае следует понимать как буквально-экономическую категорию - т.е. как цену, которую индивид назначает себе, своей жизни и своему процветанию, как в “единицах” собственных мускульных и умственных усилий, так и “единицах” жизни и процветания других людей, и прочих объектов окружающего мира. Например, человек с низкой самооценкой ради спасения своей жизни не пожертвует и жизнью котёнка, с высокой же - будет способен загубить целый город, даже не ради спасения, а ради минутного удовольствия. Ну а уж если возникнет реальная угроза его сверхценной жизни - тут уж будут абсолютно все средства хороши. В первом случае человек оценивает свою жизнь (т.е. себя) ниже жизни котёнка, во втором - ценность своего комфорта (и тем более - жизни) приравнивается к ценности сотен тысяч и даже миллионов других жизней, не говоря уж об их трудовых усилиях. И это не гипербола: история предоставляет нам массу примеров сверхчеловеческого напряжения сил миллионов людей ради праздной прихоти одного. Здесь важен сам факт - количественные различия в субъективной самоценности могут быть практически беспредельно велики.
Высокая самооценка (читай - высокая активность инстинкта самосохранения; она же - высокий уровень любви к себе) побуждает человека деятельно трудиться во имя своего процветания, в том числе - деятельно перетягивать общее одеяло на себя. В общем же и целом, инстинкт самосохранения так или иначе антагонистичен социальным инстинктам.
3. БИОСОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИНКТЫ.
К биосоциальным механизмам реагирования человека на изменения внешних условий существования здесь предлагается отнести механизмы, которые «самоуправляют» поведением человека при участии (прямом или косвенном) другого человека или групп людей.
А. Протопопов и А. Вязовский к такого рода механизмам относят группу репродуктивных инстинктов, включающую два вида инстинктов - половой и родительский.
3.1 Половой инстинкт
«Половой инстинкт - инстинкт максимизации успеха первой фазы репродукции - зачатия. А это, прежде всего достаточно большое (в случае самца - даже максимально возможное) количество спариваний, с возможно более перспективными половыми партнёрами. В силу понятной противоречивости первого и второго, поведение даже в рамках этого инстинкта оказывается компромиссным. Половой инстинкт - это не инстинкт “безграничной похоти”: борьба за качество неизбежно сдерживает количество. Кроме того, количественные пределы могут накладывать и несовпадающие репродуктивные интересы “другой стороны”. “Качество” же потенциального партнёра, оценивается как в свете должной генетической кондиционности, так и в свете перспектив долгосрочной заботы о потомстве. Упомянутый прицел на долгосрочную заботу о потомках отражает такую особенность репродуктивной системы человека, как потребность в высоких “самцовых родительских инвестициях”. Этот несколько заумный научный термин означает лишь то, что человеческое потомство даже в современную эпоху весьма долго нуждается в отцовской помощи и поддержке, в первую очередь - материальной. А в эволюционном прошлом, отсутствие такой поддержки могло быть несовместимо с жизнью ребёнка. Длительный период беспомощности младенца крайне ограничивал возможности матери по самостоятельной добыче пропитания и защите от опасностей, что мог, в тех условиях, длительное время обеспечивать лишь преданный и достаточно добычливый мужчина» (1).
В силу различия репродуктивных ролей и эволюционных интересов, варианты полового инстинкта для мужчин и женщин существенно отличаются, поэтому состав их следует рассматривать по отдельности для первых и вторых. Итак:
Для мужчин:
А) Количество.
Высокий пафос репродукции состоит в том, чтобы, как минимум - не допустить исчезновения своего генофонда в возможно более далёкой перспективе, а как максимум - заполнить им весь окружающий мир. Эта задача распадается на две подзадачи - количественную и качественную; рассматриваемый модуль направлен на решение первой из них. Модуль количества подобен нападающему в футбольной команде; его задача - увеличивать счёт, а не сохранять достигнутый. Его должная активность позволяет, при определённых условиях, достичь потрясающих результатов. Например, как показали генетические исследования, 7% населения центральной и средней Азии (или около 1.5% населения всего мира) до сих пор несут в себе гены Чингиз-хана - и это несмотря на геноцид его потомков, развёрнутый Тимуром в 14-м веке! Никакая другая репродуктивная стратегия не могла бы достичь такого колоссального успеха. И хотя ключевым условием такого успеха является обладание весьма труднодостижимым общественным положением, эта поведенческая стратегия (половая экспансия), более чем характерна для самцов всех тех видов, у которых есть самцы и самки.
Главным фактором, сдерживающим мужскую половую экспансию, является женская недоступность - тактика противодействия “безответственному” (не отвечающему женским интересам) мужскому поведению, не предполагающему каких-либо инвестиций в потомство. Мужчины часто скрывают свои намерения сугубой экспансии, симулируя готовность к длительным инвестициям. Например - в период ухаживания мужчина может быть расточительно щедрым, и исчезать с горизонта после достижения цели.
И вообще, та или иная неискренность в отношениях людей (и не только людей) - скорее правило, чем исключение. Увы, это - универсальный закон природы, вытекающий из принципиальной склонности к краткосрочным целям всех субъектов эволюции.
Б) Качество.
Ключевым условием генетической кондиционности потомства является таковая кондиционность родителей. Но если (по крайней мере - в рамках полового инстинкта) собственную генетическую кондиционность отобрать нельзя (какая есть - такая есть), то генетическую кондиционность партнёра отобрать не только можно, но и нужно. Инстинктивные механизмы не могут проводить генетических исследований, они могут лишь ориентироваться на внешние признаки, главным среди которых является красота - близость внешнего облика потенциального партнёра к некоему эталону. Именно красота является главным компонентом половой привлекательности женщины, особенно - для краткосрочных отношений. Этот эталон красоты ощутимо отличается у разных популяций, рас, и условий обитания (например, у часто голодающих популяций “в моде” упитанные женщины; у изобильных - стройные), но в основе его, тем не менее, лежит эталонный облик самки нашего биологического вида.
В) Сексуальное любопытство.
Сексуальное любопытство - предпочтение (при прочих равных условиях) нового и необычного партнёра; хорошо сочетается с половой экспансией. Адаптивная ценность такого любопытства состоит в генетической диверсификации (не кладём все яйца в одну корзину!) и предотвращении близкородственного скрещивания.
Г) Долгосрочные перспективы.
Для самцов вообще, и для мужчин в том числе, оптимальной является смешанная стратегия: поддерживать один-два долгосрочных “проекта”, в ходе которых небольшое количество детей воспитывается с должным тщанием и материальной поддержкой, и параллельно практиковать произвольное количество связей “на стороне”, дети от которых, даже если и поддерживаются, то гораздо менее усердно. Поскольку основным “проектам” краткосрочные связи вредят редко, то суммарная репродуктивная успешность при этом повышается. Однако практически поддерживать несколько репродуктивных линий удаётся весьма немногим - как в силу противодействия женских стратегий поведения, так и вследствие конкуренции и противодействия других мужчин.
Д) Мужская ревность.
Ревность - эмоциональное состояние, сигнализирующее о возможном неуспехе реализации полового инстинкта. Ревность обычно ассоциируется с другим мужчиной (у мужчин), или женщиной (у женщин), которые воспринимаются как потенциально более успешные конкуренты за своего партнёра. Наиболее сильную мужскую ревность вызывает физическая половая связь своей партнёрши с другим мужчиной: ведь от этого могут быть дети, которых не всегда можно отличить от своих. А это, прежде всего, риск “нецелевого инвестирования ресурсов”, т.е. риск вкладывать свои силы, время, и деньги в генетически чужих детей. Кроме того, физическая измена является отрицательным статусным маркером, понижающим ранг данного мужчины в неформальной социальной иерархии, что субъективно воспринимается как оскорбление, унижение, или чувство поражения в некоем поединке. Поэтому половая связь, даже безэмоциональная, партнёрши с другим мужчиной раздражает сильнее, чем бестелесная любовь между ними. Такая бестелесная женская любовь довольно часто встречается в отношении “социальных небожителей” (актёров, политиков, и т.д.); но поскольку визуальный контакт с телевизионным изображением к зачатию не приводит, то мужчина и не особенно волнуется на этот счёт.
Для женщин:
А) Количество.
В отношении к количеству женское половое поведение принципиально отличается от мужского. Понятно, что количество потомков зависит от количества спариваний (в идеале - с разными партнёрами), но эта зависимость сохраняется лишь до тех пор, пока не достигнут потолок собственных физических возможностей. Высота же этого потолка радикально отличается у мужчин и женщин. Если для обычного мужчины (не Чингиз-хана) его высота практически безгранична - в смысле, что его экспансию гораздо раньше остановят внешние ограничители, то у женщины, даже первобытной, этот потолок крайне “низок” - как правило, не более 10-15 детей за всю жизнь. Поэтому, если мужчинам есть смысл пытаться оплодотворить “всё, что шевелится”, то для женщин акцент на количестве вряд ли целесообразен - мужская половая экспансия автоматически гарантирует им достаточное количество потенциальных зачатий.
Б) Качество.
Требования к качеству во многом сходны с таковыми для мужчин, но гораздо энергичнее - ведь женщина, в общем случае, не может скомпенсировать низкое качество большим количеством.
В русле оценки качества генов, точно также, как и у мужчин, оценивается близость внешнего облика мужчины к эталонному (красота), однако относительное влияние поведенческих особенностей гораздо выше. Другими словами - особенности поведения мужчины гораздо более значимы для женщины как признак генетического здоровья. И это понятно - признаки высокорангового поведения, указывая на хорошую физическую форму, и тем самым - вероятно здоровые гены, указывают также и на ресурсную перспективность. Признаки высокоранговости в плане качества генов насколько важны, что привлекательная женщина может даже полусознательно провоцировать конфликты между претендентами (стравливать их) или предполагать (а то и требовать) подвигов в её честь. Тем самым она форсирует выяснение их рангового статуса, и учитывает его при принятии решения.
В) Оценка ресурсной перспективности.
Вытекает из вышеназванной потребности в высоких самцовых родительских инвестициях, и оценивается, главным образом, по статусу в вертикально-консолидированных структурах, или хотя бы предпосылкам высокоранговости (высокий ранговый потенциал). Как мы увидим ниже, в вертикально консолидированных структурах ранг и ресурсы - это две стороны одной медали, поэтому по рангу можно оценивать ресурсообилие, и наоборот - по ресурсообилию - ранг. Таким образом, ранг очень важен как для ресурсной перспективности, так и для качества генов. Ресурсная перспективность, отражающая способности данного мужчины по ДОБЫЧЕ ресурсов - самостоятельный аспект привлекательности.
Г) Сексуальное любопытство.
Аналогично мужскому, но менее активно, так как не подпитывается сексуальной экспансией. Однако, сексуальное любопытство расширяет пространство для эффективной работы требований по качеству и ресурсной перспективности, тем самым обеспечивая дополнительную адаптивность.
Д) Оценка личной преданности.
Признаки личной преданности иногда рассматриваются как одна из граней ресурсной перспективности, ибо они характеризуют степень готовности длительное время инвестировать имеющиеся ресурсы в потомство. И действительно - мужские ресурсы для поддержки потомства бесполезны, если их обладатель не согласен их тратить именно на эту женщину и её детей. Поэтому признаки личной преданности, выражающиеся в надёжности, порядочности, щедрости, влюблённости в эту женщину наконец - относятся к числу весьма значимых.
Таким образом, долговременная репродуктивная стратегия является центральной для женской репродукции, что придаёт оценке личной преданности высший приоритет в женском половом поведении. Он настолько важен, что без должных “демонстраций” - т.е. ритуального ухаживания, “инверсий доминирования” когда даже высокоранговый мужчина демонстрирует свою подчинённость претендентке, мужчина вряд ли сможет добиться благосклонности. Другое дело, что, как и всякие инстинктивные действа, все эти ритуалы бывают ложными, но это - отдельная и очень важная тема.
О женских обманах. Женщины чаще всего обманывают своих долговременных партнеров в период наиболее высокой способности к зачатию.
Е) Женская ревность.
Раз уж центральной стратегией женской репродукции являются долговременные отношения, то женская ревность отражает, в основном, угрозу именно им. В отличие от мужской, женская ревность возникает, главным образом, при риске потери инвестора ресурсов, поэтому сугубо безэмоциональный секс её мужчины “на стороне”, вызывает, в общем и среднем, менее сильные переживания, чем его пылкая, пусть даже платоническая, любовь к другой женщине. Ведь безэмоциональный секс с другой женщиной, особенно - профессиональной проституткой, вряд ли перейдёт в долговременные отношения, а значит - вряд ли вызовет долговременное и стабильное отвлечение материальных ресурсов на неё. Но вот глубокая увлечённость мужчины другой женщиной чревата полным распадом пары и полной (по крайней мере - в эволюционном прошлом) потерей его ресурсов. А это, на протяжении почти всей истории человечества (не так уж и далёкой, кстати), могло быть катастрофой…
В целом – в области своих брачных стратегий человек воистину уникален - ни у одного живого существа не наблюдается такого брачного разнообразия. Хотя удельный вес разных видов браков может меняться в зависимости от конкретных условий и характеров конкретных их носителей. Например, в условиях изобильной внешней среды относительно выгодны краткосрочные поведенческие стратегии вообще - и половые в том числе; в условиях скудной внешней среды, где выживание может быть гарантировано только совместными и самоотверженными усилиями всех членов популяции, начинают предпочитаться долгосрочные стратегии - применительно к половым инстинктам это, во-первых, влечение к матронам у мужчин, и к преданным инвесторам у женщин, а во-вторых - снижение (или подавление) мужской сексуальной экспансии, приводящее к преобладанию моногамных браков.
3.2 Родительский инстинкт.
Родительский (особенно - материнский) инстинкт - любовь матери к ребенку, стремление заботиться о нем и опекать, стремление защищать его, готовность отдать за него свою жизнь - врождённые качества, “прописанные” на биологическом уровне. Одним из наиболее исследованных релизеров родительского поведения является так называемая “детская схема” - особенности внешнего облика человека, обычно характерные для ребёнка. Это - небольшой рост, большие глаза, широкий, непропорционально большой лоб, носик-пуговка и крошечный подбородок.
Лицо ребенка притягивает вне зависимости от вашего отношения к детям - такова реакция подсознательных структур мозга. Ученые из Оксфордского университета обнаружили, что мозг особым образом реагирует на детское лицо, всего за несколько миллисекунд активируя веретенообразную извилину, которая отвечает за распознавание человеческих лиц. Более того, младенческие черты, в отличие от черт взрослого человека, вызывают чувство восторга и радости - для этого требуется всего одна седьмая секунды. Оксфордский специалист по детской психиатрии Алан Стайн, участвовавший в эксперименте, говорит: “реакция на младенческое лицо слишком быстра, чтобы быть рассудочной”.
“Детская схема” включает родительское поведение не только у родителей этого ребёнка, но и у совершенно посторонних людей. В последнем случае - родительское поведение обычно ограничивается сюсюканием, умилением, и повышенным вниманием к этому человеку, но в опасных условиях может породить и стремление защитить и поддержать. Реакция на “детскую схему” - одна из тех реакций, инстинктивность которых доказана на физиологическом уровне (уровень прогестерона и окситоцина в организме женщины повышаются при одном только взгляде на ребёнка).
Вот основные проявления родительского инстинкта:
А) “Хочу ребёнка”.
Будучи “по идее” центральным модулем репродуктивного поведения, этот модуль гораздо менее активен, чем модули полового инстинкта. Надо полагать, что в условиях отсутствия контрацепции и высокой активности полового инстинкта, дети получаются автоматически, и в специфической жажде обладания детьми не было очень большой необходимости. Представим себе, что половая жизнь начиналась практически в детстве (а скорее всего, так и было), когда зачатие было долгое время невозможным; дети зарождались как бы “сами по себе”, и независимо от возможной жажды материнства или отцовства. То есть, мотив иметь детей просто не успевал возникнуть.
Но вполне возможны ситуации, когда “уже пора”, а детей всё ещё нет. Тогда, если нет половой жизни, может начаться “половая охота”; если же половая жизнь есть, а детей нет, то может появиться «жажда детей»), и побудить принять меры, включая лечение от бесплодия, усыновление чужого ребёнка, оставшегося без родителей. В патологических случаях - даже украсть его из вполне благополучной семьи. Особенно активен этот модуль у женщин, так как в отсутствии или наличии своих детей она всегда может быть уверена. У мужчин, могущих, в принципе, вести экспансивную половую жизнь, такой подсознательной уверенности меньше, так как относительно часто бывает так, что “где-то” его дети всё же есть. И даже если их точно нет, и мужчина знает это, его подсознание это “понимает” не очень уверенно, и потому полное отсутствие у него детей вызывает менее сильные переживания.
Б) Защита ребёнка.
Активность этого проявления в особых пояснениях не нуждается. Можно лишь заметить, что у мужчин этот модуль ощутимо менее активен, в силу потенциального наличия детей “на стороне” - плодов возможной экспансии, снижающей ощущение ценности данного конкретного ребёнка.
Этот модуль очень часто является “мишенью” мошенников, например - попрошаек, использующих малолетних детей с целью разжалобить потенциальную “добычу”. Также этот модуль очень часто эксплуатируется в рекламе, что, фактически, также является формой мошенничества. И хотя современные законы о рекламе часто запрещают изображение детей на рекламе товаров, для детей прямо не предназначенных, косвенно такое использование тем не менее процветает, ибо соблазн очень велик.
В) Передача и принятие опыта.
Передача опыта (в т.ч. весьма принудительная) происходит не только в рамках родительского инстинкта, но возникла именно как обучение своих детей. И у взрослых, и у детей, наблюдаются, в общем и среднем, одинаковые инстинктивные проявления - только разной интенсивности. Это касается и модуля принятия опыта; в детском возрасте более активен модуль принятия опыта, в зрелости и особенно - в старости - передачи. Но тем не менее, даже ребёнок может поучать и быть примером для подражания, а пожилой человек - подражать и учиться.
Будучи изначально родительской, жажда воспитательской деятельности особенно сильна в отношении детей, преимущественно - своих, но не обязательно. Усиливаясь с возрастом, эта жажда весьма ярко проявляется у бабушек (в отношении маленьких детей) и дедушек (в отношении молодых людей постарше. Поскольку ни у одного вида на Земле детёныши не нуждаются в тщательном уходе так долго, как у людей, то можно предположить, что, при слишком поздних родах женщина просто не успеет вырастить этого ребёнка до уровня достаточной самостоятельности. Это одно из объяснений необходимости менопаузы у женщин.
Г) Детский фаворитизм.
Детский фаворитизм - это далеко не одно и то же, что защита. Защита служит ограждению ребёнка (любого) от опасностей, фаворитизм - предоставление своему ребёнку далеко не всегда оправданных преимуществ по отношению к другим людям. Ну, к примеру, в порядке защиты родитель бросит тонущему ребёнку спасательный круг; в порядке фаворитизма он оттолкнёт от спасательного круга чужого ребёнка, даже если этот спасательный круг принадлежит этому чужому. Фаворитизм базируется не на любви к детям вообще (как модуль защиты), а на ощущении априорно высшей ценности своих детей в сравнении с другими людьми (как детьми, так и взрослыми). Поэтому он неотъемлемо связан с контр-фаворитизмом в отношении чужих, если их интересы пересекаются.
Д) Родительское самопожертвование.
Оно исстари приводится в качестве примера самоотверженного поведения; его адаптивный смысл в пояснениях не нуждается. Имеет, однако, смысл заметить, что такое самопожертвование далеко не всегда срабатывает в той мере, в которой оно было бы максимально адаптивно. К примеру, если у молодого и ещё плодовитого родителя есть эволюционный смысл жертвовать ребёнком, спасая себя (он может родить ещё), то пожилому, и уже вышедшему из репродуктивного возраста - нет. Тем не менее - самопожертвование в пользу детей отнюдь не становится абсолютным по мере выхода на “репродуктивную пенсию.
Как и всякое инстинктивное действие, родительское самопожертвование шаблонно, и может срабатывать в пользу совсем чужих детей, хотя эволюционного смысла в этом нет. Впрочем, если ребёнок не совсем чужой, а, скажем, племянник, то какой-то эволюционный смысл появляется.
3.3 К биосоциальным инстинктам следует, по-видимому, отнести и инстинкты, доставшиеся от животного предка человека, которые, по мнению Д. Спектора (2), предопределили возможность последующего «переформатирования» его в Человека разумного.
Д. Спектор отмечает три таких важнейших инстинкта:
1) Отсутствие табу на убийство особей своего вида.
«Животного предка человека отличает от любого животного отсутствие запретов в отношении убийства представителя собственного вида».
2) Конкурентные отношения с себе подобными (внутривидовая конкуренция).
«В отличие от прочих животных видов, и наше существование – и существование наших далеких предков – определяется отношением (конкуренцией) с себе подобными; в этом простом и именно всеобщем условии, характеризующем "происхождение человека", содержится ключ к разрешению всех загадок его эволюции».
3) Способность биологического Человека, при определённых условиях, изменять обычное, индивидуализированное, состояние своей психики на состояние подчинения групповому поведению, на состояние готовности к общности действия. Это свойство – особый инстинкт предка человека, такой инстинкт, который способен подавить инстинкт самосохранения каждого индивидуума.
«… это странный инстинкт, не обладающий постоянством воздействия, лишь в определенных ситуациях подчиняющий себе поведение всех особей; но в данных ситуациях упомянутый фактор подавляет иные инстинкты, преобразуя стадо в единый коллектив, общность» (2).
4. СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИНКТЫ.
К социальным механизмам реагирования человека на изменения внешних условий существования (к социальным механизмам управления поведением человека) здесь предлагается отнести механизмы воздействия общности, в которой проживает человек, на его индивидуальное поведение.
Хотя человек как биологический вид сформировался, по мнению ученых, около 200 тыс. лет назад, социальная организация его жизни унаследовала таковую у его животных предков. Так что основа социального поведения человека - это социальные инстинкты животных, ведших стадный образ жизни. Конечно, человеческий вид за 200 тыс. лет внес свою лепту в "модернизацию" унаследованных социальных инстинктов животных соответственно филогенезу своего вида.
Протопопов и Вязовский в качестве «базового» социального инстинкта определяют «то или иное группирование индивидов, та или иная их взаимосвязанность, которую мы будем в нашей книге называть консолидированностью».
«Консолидированность, даже сугубо механическая, не предполагающая согласования усилий для решения общих задач, уже, тем не менее, суммирует “запасы прочности” входящих в объединение единиц… Например, объединение травоядных в крупные стада очень часто предполагает лишь минимальную скоординированность; у них даже не всегда есть лидер. Тем не менее, даже такое, скорее механическое объединение, позволяет уже как-то защищать от хищников молодняк, да и не только его… Эффективность консолидации резко возрастает, если её участники как-то согласовывают свою деятельность, например - практикуют разделение труда при решении общих задач».
«… социальные инстинкты важны и интересны тем, что они способствуют поддержке именно долгосрочных стратегий поведения (опять же, применительно к генофонду, но не обязательно - к данной особи) посредством реализации особого поведения, консолидирующего нескольких особей в одну социальную структуру. Главная особенность такого поведения - побуждение особи к тем или иным сиюминутным личным жертвам во имя “более высоких” целей… Будучи порождением, в общем случае, неразумных существ - в смысле, что наличие у них разума вовсе не обязательно для осуществления такого группирования, такая долгосрочность появляется как результат следования весьма краткосрочным эволюционно стабильным стратегиям (ЭСС). Например - ЭСС “поддержи родича”, или “поддержи лидера”, и т.п. Но, будучи конкретизированным в соответствующих инстинктах, следование краткосрочным ЭСС позволяет решать долгосрочные задачи... Разумеется, ни одно живое существо (включая, по большому счёту, и людей), не заботится о групповом генофонде осознанно; но для эволюции это и не нужно. Нужно сконсолидироваться, а как, и каким образом - другой вопрос, на который существует несколько вариантов ответа» (1).
К социальным инстинктам человека Протопопов и Вязовский относят следующие инстинкты:
- родственной консолидации (РК)
- неродственной изоляции
- конформизма (конформной консолидации) (КК)
- вертикальной консолидации (иерархический) (ВК)
- горизонтальной консолидации (ГК)
- клептомании.
«Вид консолидации реальных групп людей (да и не только людей) обычно бывает невозможно причислить только лишь к одному из вышеперечисленных типов. Все эти инстинкты обычно активны одновременно - конечно, в разных пропорциях и сочетаниях. Например, в любой группе так или иначе работают инстинкты конформной и родственной консолидаций; даже в резко “вертикальной” группе почти всегда имеется хотя бы небольшая горизонтальная компонента, в отчётливо “горизонтальной” - вертикальная; и так далее. Однако все они различаются по своему происхождению, механизмам реализации и адаптивной ценности, а главное - это существенно различные схемы поведения, и поэтому мы рассматриваем их отдельно. В построении всех видов групп играет важную роль также и инстинкт самосохранения, но он уже рассмотрен нами выше.
Под консолидированностью мы будем здесь понимать способность к совместной, и как-то согласованной деятельности на благо группы, включая, возможно, личную (и не обязательно - добровольную) самопожертвенность отдельных членов группы в пользу группы как целого».
4.1 Инстинкт родственной консолидации.
Родственная консолидация (РК) - наидревнейший из всех видов консолидаций. Она базируется на генетической общности членов группы. В сравнении с прочими видами консолидаций, РК обладает наибольшей эволюционной долгосрочностью - хотя основана она на не слишком долгосрочной эволюционно стабильной стратегии (ЭСС) - “поддержи родственника здесь и сейчас”.
Внешних признаков, позволяющих распознать близкое генетическое родство не так уж и много. Фактически, основным сигнальным признаком такого рода является факт длительного совместного проживания. Этот признак достаточно надёжен, так как принадлежность той или иной генетической общности, и проживание на ограниченной общей территории - вещи взаимосвязанные. Степень родства членов, скажем, племени в большинстве случаев уверенно отлична от нуля - ведь это репродуктивно довольно-таки изолированные группы, и поэтому сходство типичных черт лица, фигуры, привычек, и т.п., характерные для племени, сопоставимы со сходством тех же внешних признаков, характерных для ближайших родственников.
4.2 Инстинкт неродственной изоляции.
Инстинкт неродственной (групповой) изоляции - это “изнанка” родственной консолидации, её неотъемлемая составная часть, как вторая сторона монеты. Суть эволюции - в конкуренции геномов; а потому нелюбовь к носителям чуждых генов в той же степени способствует процветанию своего, в какой ему способствует любовь к родственным, рассмотренная нами только что. Сцепленность родственной консолидации и неродственной изоляции подтверждается той давно подмеченной закономерностью, что популяции, наиболее резко отграничивающие себя от соседних, и наиболее резко конфронтирующие с ними, отличаются наиболее сильными родственными связями, родственной и клановой спаянностью внутри самих себя.
Неродственная изоляция - крайне важное явление в нашем, да и не только нашем обществе. Исследования показывают, в истории человечества большинство войн, так или иначе, питались этим инстинктом.
В этом инстинкте можно выделить два проявления:
4.2.1 Ксенофобия - проявляется в неприязни и враждебности ко всем индивидам, не входящим в текущие объединения данного индивида - особенно, если имеют место какие-то намёки на генетическую отличность. По мере снижения визуально определяемой степени родства, степень настороженности, неприязни, враждебности и презрительности возрастает, достигая максимума по отношению к особям и группам, визуально определяемые генетические различия с которыми лежат вблизи границы скрещиваемости.
Социальные психологи хорошо изучили сущность межгрупповых конфликтов, а также поведенческие и когнитивные процессы, которые их сопровождают.
Исследователи рассмотрели межгрупповые предпочтения у макак-резусов (Macaca mulatta), и обнаружили доказательства того, что виды, не относящиеся к людям, инстинктивно отличают лица членов своей социальной группы от лиц членов других групп, и демонстрируют более высокий уровень настороженности по отношению к чужим. Кроме того, было обнаружено, что макаки инстинктивно ассоциируют новых субъектов с конкретными социальными группами, и проявляют бОльшую бдительность к субъектам, не входящим в группу. Наконец, был разработан специальный тест, который выявил тот факт, что макаки, подобно людям, “автоматически” оценивают членов своей группы позитивно, а членов другой группы - негативно.
Как и всякий инстинкт, ксенофобия может возбудиться и сугубо формальным признаком - приверженностью другому спортивному клубу, и даже другой причёской, т.е. любым признаком, указывающим на принадлежность к другой общности.
Крайне широко распространена ксенофобия на религиозной почве и наиболее сильна она у различных течений одной веры, различия между которыми относительно невелики. Например, очень высок накал антагонизма между различными течениями внутри ислама или внутри православия. В то же время, оба этих течения сравнительно терпимо относятся к, например, буддизму или синтоизму. В этом можно усмотреть параллели с ксенофобией по отношению к особям и группам, генетические различия между которыми лежат вблизи границы скрещиваемости: приверженцы совсем другой веры вызывают меньшую неприязнь; часто это даже не неприязнь, а что-то вроде жалости к “братьям меньшим”, и рационализируется обычно как снисходительное сочувствие к заблудшим приверженцам “неправильной” веры. Они ведь не представляют серьёзной опасности “гибридизации” и эрозии именно этого течения веры - чем дальше отстоят вероучения, тем менее вероятен переход из одной в другую и какое-то догматическое влияние. Аналогично фанат одного футбольного клуба испытывает более напряжённые чувства к фанатам другого футбольного клуба, но менее - к фанату, например, клуба альпинистов или автогонщиков.
Более того - “чужие” всегда воспринимаются как источник зла, даже если фактически дело обстоит наоборот. Например, есть много примеров, когда миссионеры пытались обучать детей грамоте в глухих уголках Земли, но эти дети потом подвергались обструкции, и даже изгнанию своими общинами - они ведь уже стали “не своими”.
Подобной неадекватностью отличается и современный терроризм. В прошлом, когда терроризм был ещё в диковинку, террористические организации достаточно чётко обозначали и себя, и цели, преследуемые конкретными терактами, - при всей иррациональности (инстинктивности) глубинных мотивов террористической деятельности, отсутствие рациональных объяснений казалось странным даже самим террористам. В последние же десятилетия здравый смысл стал выходить из моды: теракты стали и анонимны, и, по сути, бесцельны: просто причиняется вред “чужим”, и всё. Ни за что - просто за то, что они ЧУЖИЕ, а значит - автоматически враги, и заслуживают причинения вреда.
4.2.2 Группоцентризм (групповой патриотизм).
Группоцентризм является расширенным вариантом родственной консолидации, и выражается в поддержке и идеализации “своих”: т.е. членов своей группы. Как мы отмечали выше, релизеры распознавания родственников не могут точно оценивать степень генетического родства, и часто срабатывают очень широко - вплоть до всего племени, нации, и в пределе - всего человечества. В последнем, наиболее гуманистическом случае, всё человечество воспринимается как широкая группа “своих”, противопоставленная или слепым силам природы, или (если таковые найдутся) - космическим пришельцам. Это противопоставление не обязательно агрессивно, тем не менее - “свои” обязательно как-то отграничиваются от “не своих”, и отношение к ним будет отличаться.
Историческая аналогия: У подавляющего большинства жителей России, даже хорошо знакомых с мировой историей, не вызывают никаких эмоций исследования и находки, связанные с, например, “Столетней войной” между Францией и Англией. И даже если вдруг выяснится (мысленно представим себе такое), что роль боготворимой французами Жанны д’Арк в этих событиях была намного менее приглядна, это будет встречено совершенно нейтрально - наука есть наука. В России! Но не во Франции: там наверняка будет много несогласных и возмущённых “осквернением святынь”.
Реакция же на события российской истории, даже происходившие примерно в то же самое время, будет зеркально противоположной. Реальные факты, доказывающие, что Куликовская битва была всего лишь эпизодом борьбы за власть между Мамаем и Тохтамышем, в которую русские оказались втянуты по недоразумению, встречают резкие протесты - “не трогайте нашу славную историю!”. И уж тем более резкими, если в выводах содержится критический взгляд на позицию боготворимого Сергия Радонежского. Но опять же, реакция французов на эти исследования куда более бесстрастна. Быть “за своих” важнее, чем обладать точным знанием…
Таким образом, сама по себе фактическая генетическая общность для текущего поведения в рамках родственной консолидации (РК) прямого значения не имеет, а имеет значение система внешних признаков, срабатывание на которые происходит весьма формально. Поэтому инстинкты родственной консолидации срабатывают в любой более-менее устойчивой группе - тем более, что в эволюционном прошлом группа сколь-нибудь длительно сосуществующих особей всегда имела ту или иную генетическую общность. В наше время такими фактически неродственными РК-консолидированными группами, например, являются трудовые коллективы или религиозные общины (и т.д.), в которых “корпоративная лояльность” полагается самоценной сущностью, безотносительной к полезности пребывания в данной группе конкретного её члена. Всякий, добровольно покидающий данную группу, может быть сочтён предателем, даже если видел от этой группы одни неприятности и лишения.
Интересно, что Лев Толстой считал патриотизм чувством “грубым, вредным, стыдным и дурным, а главное - безнравственным”. Он полагал, и как мы сейчас видим - вполне прозорливо, что патриотизм с неизбежностью порождает войны, и служит главной опорой государственному угнетению.
Поскольку родственная консолидация вообще, и группоцентризм в частности, есть развитие родительских инстинктов, то в их проявлениях прослеживается много сходств. Известно, что родителям в общем и среднем присуще некритически идеализировать своих детей (а детям - родителей), абсолютизировать их достоинства (нередко - мнимые), и затушевывать недостатки, а в их неприятностях усматривать “происки извне”. То же самое может относиться к выраженной группе, подпадающей под действие расширенного инстинкта родственной консолидации - даже при фактическом отсутствии как такового родства. Тут можно задаться резонным вопросом: как естественный отбор может поддерживать почти родственную консолидацию при фактическом отсутствии близкого генетического родства? Какая математика тут действует? Дело в том, что группирование любых особей (даже разного вида - в этих случаях мы говорим о симбиозе) часто придаёт им разнообразные преимущества, и поэтому может поддерживаться естественным отбором даже несмотря на отсутствие родства. Хотя, опять же - родство такому группированию чрезвычайно способствует, и с него обычно начинается, поэтому мы причисляем группоцентризм именно к инстинктам, связанным с родством.
Проявление группоцентризма – проявление лояльности группе. Группоцентризм запрещает - на эмоциональном, разумеется, уровне - критически сравнивать членов своей группы с другой. Субъективно это просто не приходит в голову: “свои” считаются лучшими априори; чужие - наоборот.
4.3 Конформная консолидация.
Конформизм - один из древнейших паттернов неродственного группового поведения. Он выражен уже у многих весьма примитивных существ, сосуществующих в так называемых “анонимных стаях”, у которых нет явно выраженных лидеров, но которые, тем не менее, способны к каким-то совместным действиям. Для конформного поведения требуется весьма немного интеллекта; не зря такое поведение наблюдается уже у простейших живых организмов. Достаточно просто быть в состоянии распознавать другую особь своего вида, и следовать поведению любой такой особи, попавшей в зону восприятия органов чувств.
Как и родственные виды консолидаций, конформизм также является базой, общим фоном и составной частью всех других видов консолидаций; он присутствует в любой минимально стабильной группе. С другой стороны, у людей конформная консолидация в чистом виде, без примесей родственной и прочих, наблюдается очень редко. Тем не менее, конформизм - вполне самостоятельный паттерн группового поведения, заслуживающий отдельного рассмотрения.
Инстинктивный конформизм - более широкое понятие, чем то, что понимается под конформизмом в быту (где он понимается в основном как сознательное соглашательство). Инстинктивный конформизм предполагает неосознанную (разумеется, могущую у людей сочетаться и с элементами осознанности) подстройку под окружающих не только своего мнения, но и предпочитаемых поведенческих моделей. Человеческий инстинктивный конформизм, наряду с прочими факторами, создаёт иллюзию бесконечной гибкости человеческого поведения, иллюзию детерминированности поведения только окружающей средой. На самом деле, не только человек подстраивается под “среду”, но и среда подстраивается под глубинные поведенческие устремления формирующих эту среду индивидов (вернее - формируется ими). Да, поведение значительной части индивидов может быть конформным, не совпадающим с их “настоящими” поведенческими склонностями. Но если в популяции становится слишком много носителей иных (чем конформные) предпочитаемых поведенческих моделей, то доминирующие в популяции поведенческие модели могут скачкообразно измениться, далее, возможно, став новыми конформными.
Практические проявления конформизма у людей могут иногда быть и весьма агрессивными - это, например, оскорбительные дразнилки, и даже какие-то формы остракизма по отношению к неконформным членам группы. В этом отношении конформная консолидация тесно смыкается, и даже отчасти пересекается с группоцентризмом: неконформное поведение делает человека (или животное) отчасти “не своим”. Отличие состоит в том, что чужого так или иначе удаляют из зоны ответственности группы, а нонконформиста - “перевоспитывают”, т.е. заставляют вести себя конформно.
4.4 Вертикальная консолидация.
Вертикальная, она же - иерархическая консолидация - широчайше распространённый - во времени, в пространстве, и в биосфере вид консолидации групп. Консолидированность в таких структурах достигается подчинением большей части группы одной особи, или узкой их группе. Под подчинением понимается существенное - вплоть до полного, ограничение свободы решений и поступков основной части группы; поведение группы становится детерминированным волей лиц (особей), её возглавляющих, свобода действий которых становится практически безграничной. При этом в такой группе неизбежно возникает резкое неравенство: “благовооружённость” (скажем так) разных её членов может отличаться на много порядков, весьма слабо коррелируя с фактической ценностью “благообладателя” для группы как целого. Однако эта консолидированность очень прочна, и во многом напоминает прочность консолидированности одного организма, хотя её члены не обязаны быть родственниками. За счёт чего такая прочность достигается?
Вспомним, что дамоклов меч любой неродственной консолидации - мошенники. Как мы неоднократно отмечали выше, “по умолчанию”, любое живое существо склонно следовать краткосрочным стратегиям поведения, к которым в любой группе относятся стратегии мошенничества - извлечения сиюминутной личной выгоды в ущерб долгосрочному процветанию группы. Поэтому без наличия достаточно эффективных механизмов противодействия вредоносному влиянию мошенников любая консолидация обречена. Так вот, вертикальная консолидация в этом смысле крайне своеобразна: благодаря полному подчинению всей группы одной особи, последняя может быть мошенником на совершенно “законных основаниях”, и лично следить, чтобы никто другой уже не мошенничал. То есть, мошенничество не искореняется, но концентрируется в одной точке без возможностей распространения “вширь”. Разумеется, о полном искоренении мошенничества “низов” речи быть не может, но резкое его ограничение (скажем так - лишь мелким воровством), достаточное для прочной консолидации группы, всё-таки достигается.
“Стратегическая” сплоченность вертикальной консолидации является следствием работы всего двух, весьма краткосрочных проявлений, направленных на оптимизацию текущего личного положения каждого члена группы:
- самоутверждение,
- умиротворение.
Самоутверждение - это, если вкратце, стремление “победи”. Он теснейше связан с модулем самооценки, обрисованном при рассмотрении инстинкта самосохранения, и по сути, является его вариантом. Некоторое отличие состоит лишь в его более узкой специализации. Если самооценка - как часть инстинкта самосохранения - побуждает деятельно бороться за своё процветание “вообще”, то модуль самоутверждения специализируется на внутригрупповых ресурсах: перераспределить в свою пользу, или хотя бы не допустить перераспределения в обратную сторону. Перераспределение - это, фактически, отъятие. В чисто вертикальных структурах отъятие всегда безвозмездно. Отъятие может быть выполнено силой или хитростью (или, говоря шире - психическими манипуляциями); но если б всё сводилось только к отъятию, то консолидированной группы не получилось бы - скорее наоборот.
Умиротворение.
Итак, победитель победил и отъял. Ну, казалось бы, и что? Почему на этой базе выстраивается столь прочная структура, и что её строит?
А строит её проявление умиротворения. Сей факт неоднократно и верно замечался мыслителями: “тиранов делают рабы”. Смысл этой фразы вовсе не аналогичен, например фразе, “нет актёра без зрителя” и им подобным. Актёр без зрителя бессмысленен, но не невозможен; тиран же без раба именно невозможен - раб придаёт ему реальную физическую силу, а не только “смысл существования”.
Краткосрочность проявления умиротворения является ключевым свойством, обеспечивающим успех такого построения. Ведь каждый человек (и не только человек) силён, прежде всего, людьми, его поддерживающими. Проявление умиротворения побуждает к полной лояльности и беззаветной поддержке победителя, даже если его объективное превосходство в силе невелико, ответная “благодарность” за поддержку часто или напрочь отсутствует, или весьма символична, а вся его внутригрупповая деятельность нацелена на благо лишь самого себя. Возникает ситуация положительной обратной связи: незначительное превосходство в силе влечёт лояльность какой-то части группы, которая консолидирует свои усилия, поддерживая победителя, чем многократно увеличивает его, победителя, силовые возможности. Эти возросшие силовые возможности делают всё более безнадёжной персональную борьбу с этим победителем, и ещё более увеличивают число практикующих (добровольно или не очень) умиротворение членов группы. В конце концов, доминант оказывается практически всесильным (в пределах группы, конечно), что открывает ему возможность безграничной её эксплуатации - даже, возможно, во вред группе как целому. Тем не менее, даже самый угнетённый член группы небезосновательно полагает продолжение политики лояльности и покорности более выигрышной стратегией, чем выражение недовольства: она даёт преимущество (неусиление давления) практически гарантированно, здесь и сейчас. Выражение же недовольства крайне чревато резким усилением репрессий, и даже угрозой жизни, и может дать эффект только тогда, когда желающих выразить недовольство будет больше, чем желающих выразить лояльность, и они будут при этом достаточно консолидированы и сильны. Но консолидация на почве общих целей - стратегия, требующая существенно большей долгосрочности мышления, чем стратегия умиротворения! Ведь для этого нужно рискнуть сиюминутным относительным благополучием, в расчёте на не слишком вероятный (и уж подавно не гарантированный) будущий эффект! Для групп с превалирующим краткосрочным мышлением такая (горизонтальная) консолидация может быть совершенно недостижимой; и именно поэтому вертикально-консолидированные структуры столь распространены и устойчивы.
Вертикально-консолидированная группа складывается не “с целью”, а “потому, что”; и не нужно в ней высматривать какую-то великую адаптивность и целесообразность. А если и есть в ВК-структурировании какая-то адаптивность, то это - не более чем “адаптивность пустых бутылок”.
Немного подробнее.
Самоутверждение.
Итак, самоутверждение. Иерархическое самоутверждение, в узком смысле этого термина - это стремление особи в какой-либо форме повысить свой статус в группе или хотя бы не понизить достигнутый. Иерархическое самоутверждение - отнюдь не синоним физической силы. Оно теснейше связано (почти тождествено) с бойцовским качествами, которые можно понимать как некий “ранговый потенциал”, но эти бойцовские качества могут быть и “нефизического” характера: например, это могут быть таланты манипулятора психикой. И поскольку самоутвердившийся боец получает группу в своё практически полное распоряжение, то характер поведения всей группы в той или иной мере начинает отражать бойцовский характер доминанта. Воинственное поведение видимо было присуще человеку во все времена, но не только потому, что отъём - отчётливо более краткосрочное поведение, чем созидание, но и вследствие такого вот отражения группой характера доминанта.
Но добиться высокого статуса в группе - это не всё. Его нужно постоянно поддерживать - ведь стремиться на Олимп, самоутверждаться, желают многие; собственно - почти все. Ну если, конечно, вести речь о группах с преобладающе вертикальным менталитетом. Стоит утратить бдительность - и прощай, высокий статус. Поэтому, модуль самоутверждения предполагает не только желание победить, но и стремление блокировать конкурентов, а также контролировать и поддерживать должную степень текущей лояльности группы - ведь без этой лояльности доминирование физически невозможно.
Практически, всё это выражается в:
* Стремлении к высокой само- и внешней оценке, постоянному её подтверждению другими членами группы.
* Стремлении к лидированию (инициативность, особенно - конфликтная), нетерпимости к инициативности других.
* Стремлении снизить само- и внешнюю оценку прочих членов группы: внутригрупповое насилие или угроза его применения, критика и унижение их.
* Провоцировании внутригрупповых конфликтов - как пробному шару, выявляющему потенциальных конкурентов за этот высокий пост. Если на низком уровне это может выражаться в мелком хулиганстве, то более “крупные” личности могут, например, охотиться на краснокнижных животных, или во хмелю крушить уникальные произведения искусства: если группа это “стерпит”, значит, на конфликт с ним идти никто не хочет, а следовательно - его власть здесь достаточно прочна. И чем более это провоцирование раздражает прочих членов группы, чем большие страдания и неудобства оно причиняет им, тем весомее оно подтверждает высоту его ранга в группе. Например, Чингисхану приписывается следующее высказывание: “Высшее наслаждение человека состоит в победе: победить врагов, преследовать их, лишить их имущества, заставить любящих их рыдать…”. И хотя у историков нет полной уверенности в том, что Чингисхан это действительно говорил, все мы, так или иначе, знакомы со сходным поведением авторитарных личностей (даже не занимающих высоких постов), и воспринимаем его как вполне им присущее.
Как и всякое инстинктивное действие, самоутверждение часто бывает иррациональным, не дающим самоутверждающемуся никаких бонусов - как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Это и самоцельное хулиганство, и немотивированная жестокость, и мелкое пакостничество в духе “старухи Шапокляк”. Весьма ярким примером такого иррационального самоутверждения могут служить, например, интернет-тролли, оскорбительное и деструктивное поведение которых на интернет-форумах не вызвано никакими прагматическими причинами, или телефонные псевдо-террористы. Кроме риска “загреметь по статье”, они ничего материального не получают. Но чисто эмоционально они получают ощущение своей победы, и власти над людьми, которым они причинили неприятности и даже убытки.
Умиротворение.
Умиротворение - двустороннее проявление, т.е. - проявление, работающее с обеих сторон иерархической коллизии. “Сверху” - это проявление вызывает торможение работы самоутверждения при демонстрации определённого уровня лояльности умиротворяющего. Этот уровень крайне вариабелен у разных особей и групп, но он не бесконечно велик, и именно благодаря прекращению эскалации репрессий при некоторой величине верноподданнических проявлений существование иерархических низов группы становится физически возможным, а вместе с этим - и само существование иерархической структуры группы. Здесь, в принципе, можно усмотреть некие зачатки горизонтальности - “ты - мне - покорность и всё, что у тебя есть, я - тебе - ослабление или даже прекращение репрессий”. Но фактически, горизонтальности здесь не больше, чем в знаменитом “кошелёк или жизнь”; впрочем, не будем забегать вперёд.
“Снизу” его работа выражается в:
• Поддержке самого иерархического миропорядка, санкциях против отщепенцев, выпадающих из иерархической структуры, и не желающих “ходить строем”.
• Как правило - добровольное и искреннее подтверждение и одобрение (в разнообразных формах) текущего статуса вышестоящих особей; эдакий “верноподданнический зуд” - опережающее, и не всегда даже затребованное выражение лояльности и поддержки. В том числе - и это очень важно! - поддержки в его борьбе за укрепление своего иерархического положения. Эта особенность умиротворения является ключевой для построения ВК-структуры, ибо именно она придаёт тиранам силу.
• Будучи инстинктивным, умиротворение (как и только что рассмотренное самоутверждение), может быть совершенно иррациональным (например, по отношению к Богу), фактически никаких благ умиротворяющему не дающим.
• Разнообразные проявления страха, благоговения и ответственности перед вышестоящим иерархом.
По идее”, или скажем так: “в общем случае”, ВК-структура формируется в серии физических и/или психических (в т.ч. манипулятивных) парных поединков, в ходе которых определяется относительное превосходство членов группы. Однако, фактически ранг часто определяется без борьбы, или борьбы с учётом сугубо формальных, и даже телесных признаков. Например, у оленей таким признаком является размер и ветвистость рогов. Тогда при встрече двух особей с явно отличающимся украшением на голове, обладатель меньшего уступает ранг без боя; или, если эти размеры отличаются несильно, бьётся не очень настойчиво, готовый в любой момент уступить.
У людей тоже есть такие формальные релизеры, принимающиеся во внимание при выяснении ранговых отношений. В социологической литературе многие такие признаки называются статусными маркерами. Их можно подразделить на:
• Телесные: геометрические размеры тела, а также относительные размеры полоспецифических органов - гениталий у мужчин, и молочных желез у женщин. Так, человек более высокий и массивный, а также мужчина с более крупным половым членом, или женщина с большими молочными железами, при прочих равных условиях воспринимаются как более высокоранговые. Взаимосвязь размеров гениталий у мужчин и их визуально воспринимаемым рангом обусловлена более высоким уровнем тестостерона, который влияет не только на размеры гениталий, но и на мышечную массу, а также степень агрессивности поведения (бойцовские качества). С размерами молочных желез у женщин взаимосвязь более опосредованная - через их более высокую привлекательность (также отражающую их более высокий уровень половых гормонов) для высокоранговых мужчин, предоставляющих им протекцию. То есть, высокопривлекательные (в том числе посредством больших грудей) женщины, в иерархическом смысле “светят отражённым светом” своих мужчин.
• Биографические: возраст, стаж работы (например, в армейских иерархиях - срок службы).
• Социальные: служебное положение, должность, воинское или учёное звание. Здесь уместно подчеркнуть, что социальный статус и биологически воспринимаемый ранг - далеко не тождественные понятия! Уличный хулиган может вовсе не занимать никаких должностей в обществе, однако его биологический ранг может быть гораздо выше, чем у, скажем, директора завода, случись им оказаться рядом в неформальной обстановке.
• Материальные: обладание дорогостоящими вещами, неэкономный образ жизни.
• Поведенческие: поведение и мимика, отражающие достигнутый статус - гордая (или наоборот - приниженная) осанка, агрессивное поведение (и наоборот), и т.д. Ложными ранговыми маркерами чаще всего бывают именно поведенческие.
• Текущий ранг в иерархии. Принадлежность текущего ранга к релизерам ранговой иерархии приводит к такому явлению, как “самозащелкивание” рангов, особенно ярко проявляющееся в отношении крайних статусов группы - альф и омег. “Самозащёлкивание” - склонность особи сохранять свой текущий ранг в силу самого факта обладания им (даже без активных стабилизирующих усилий) чем, до определённого предела, осуществляется противодействие силам, могущим этот ранг изменить. Попав на иерархическое дно, например, в неформальной школьной иерархии, ребёнок уже запросто оттуда не поднимется - его будут воспринимать низкоранговым как бы по инерции. То же и с высоким рангом, хотя там “скатиться” проще в силу более острой конкуренции.
Чем крупнее группа, тем сильнее в ней выражен эффект самозащёлкивания рангов - ведь в крупной группе размер и мощность “группы поддержки” лидера получается больше, следовательно поддержка лидера становится и более сильной, и менее зависимой от его объективной ценности для группы. Для длительного существования группы, это, мягко говоря, не полезно, но ВК-группа существует в пространстве краткосрочных целей, и вырваться из заколдованного круга сиюминутной выгоды способна далеко не всегда. Многие революции, свершавшиеся под лозунгами “равенства” и проч. - фактически направлены против именно самозащёлкивания рангов, против наибольших привилегий лиц, этого уже давно не заслуживающих и неспособных свой статус подтвердить. Собственно равенство при этом почти никогда не достигается, в лучшем случае - чуть возрастает горизонтальность отношений, или складываются предпосылки к нему. Но это в лучшем случае: обычно же меняются лишь персоналии, первым делом защёлкивающие свои вновь завоёванные ранги…
И кстати, именно благодаря “позитивному” влиянию размера на прочность положения лидера, ВК группы так склонны к разрастанию, а крупные группы - к “завертикаливанию”.
Характерная для всякого (и ВК, разумеется, тоже) инстинктивного поведения формальность реагирования на релизеры, учитывая ценность высоких уровней иерархии, неизбежно приводит к широкому распространению ложных релизеров (например - дорогих, или имитирующих дорогие, вещей у низкорангового человека), однако обман может быть эффективен лишь в больших и анонимных скоплениях особей, ибо есть и другие признаки положения в иерархии. Разумеется, речь не идёт, и, в большинстве случаев - не может идти о сознательном повышении своего визуального ранга путём “незаконного” владения дорогими вещами. Однако, человек с высокими ранговыми амбициями (высокой жаждой самоутверждения), пусть и обладающий в силу каких-то причин низким фактическим рангом в конкретной социальной или биологической иерархии, просто чувствует себя неуютно в дешёвом автомобиле, в скромно выглядящей одежде, и т.п., что и приводит к такому вот подсознательному “обману” окружающих. А больше - самого себя.
Вертикальная структура группы, в её чистом (т.е. без значимой примеси ГК) виде, предполагает полное, безоговорочное и беззаветное подчинение нижних ярусов иерархии высшим. Подчинение означает не только полную свободу верхов в манипулировании низами, но и полное отсутствие возможностей обратного воздействия. Находящемуся в самом верху иерархии индивиду позволительно требовать от нижестоящих любой, сколь угодно напряжённой, рискованной, и изощрённой деятельности во благо его персоны, и никак не участвовать в этой деятельности лично. Кроме, конечно, деятельности по поддержанию своего иерархического статус-кво: “укреплению дисциплины” внутри группы, и противостоянию силам вне её, если они представляют угрозу его власти. Например, угрозу быть завоёванным другой группой - угроза эта часто нешуточна, и весьма отравляет жизнь доминанту: полагать, что доминант живёт “как в раю” можно лишь с многочисленными оговорками. При этом, находящемуся внизу пирамиды индивиду полагается беспрекословно и радостно исполнять порученное, ни в кем случае не возражать, и не показывать (а в идеале, не испытывать) какого-то недовольства, например, в форме сетований на трудность или невыполнимость желаемого доминантом. Иное будет истолковано как бунт (т.е. вызов на иерархический поединок), и вызовет соответствующую реакцию. Либо ты делаешь, что велено, либо ты бунтарь, и подлежишь наказанию. Третьего не дано.
Эта свобода от ответственности, и свобода от необходимости вникать в конкретику, даёт доминанту возможность не задумываться о том, как, какими средствами, и какой ценой они будут их выполнять: “как хотите, но шоб к завтрему было”. Даже достать луну с неба. “Взять высоту. Любой ценой!”. Это требование может быть перетрансляцией воли доминанта более высокого уровня, но это ничего не меняет по сути - “организаторская деятельность” чаще всего будет заключаться в, в общем случае, необременительном выражении своего желания - “и слабым манием руки, на русских двинул он полки”. “Любая цена” ничего не стоит, если оплачивается из чужого кармана…
Разумеется, если данное требование приведёт к гибели или распаду группы, то доминант будет автоматически “наказан”; стало быть, можно говорить об удалении его генов, способствующих данному поведению, из генофонда популяции. Однако гораздо более можно говорить об устранении из генофонда популяции генов рядовых членов группы, допустивших такое поведение доминанта - ведь их больше. Да, но…что будет взамен? Взамен должны быть гены долгосрочного поведения, т.е. фактически - высоких ментальных способностей. Ого… Конечно, это давление (давление группового отбора) действительно имеет место, и оно сказало какое-то своё слово в происхождении высокого интеллекта у предков человека, но ведь ВК-структуры распространены в мире животных чрезвычайно широко, все они пребывают под вышеназванным давлением, но что-то не спешат записываться в интеллектуалы. Очевидно, этому противодействуют другие факторы - всё-таки интеллект - штука дорогостоящая. В противном случае, высокоинтеллектуальные виды уже давно бы вытеснили с арены истории (и эволюции) все иные; однако наиболее многочисленной группой живых существ на Земле являются бактерии и вирусы, а вовсе не высшие млекопитающие.
В реальной жизни в людских группах почти обязательно присутствует какая-то горизонтальность отношений (зависящая от степени “долгосрочности мышления” группы), позволяющая нагрузить лидера общественно-полезными (хотя бы координирующими) функциями, и побудить его всё-таки задумываться о той цене, которую будут платить низы за капризы верхов. В крайнем случае - заменить его, если он слишком уж не отвечает групповым интересам. Но если этой долгосрочности мало, то продолжающееся “несмотря ни на что” умиротворение накапливает объективные противоречия в таких количествах, что “коррекция” может откладываться надолго, в конце концов взрываясь вспышками бурной смены власти. Но если долгосрочность остаётся на прежнем уровне, то эти потрясения не меняют ничего, кроме персоналий - ведь новый лидер остаётся по-прежнему практически свободным от горизонтальных воздействий, и с большой вероятностью повторит путь предыдущего, и может быть, даже в более тяжёлом варианте. Ведь вертикальный менталитет не предполагает стремления к свободе для всех - но к должности надсмотрщика лично для себя…
О суррогатах и фальсификациях в ВК
Как уже было сказано, в ВК-группе наблюдаются очень резкое неравноправие членов, когда “верха” имеют почти всё, а “низы” - почти ничего. В данных условиях неизбежно широкое распространение различных видов обмана и симуляций - способов “обходного” выравнивания этих диспропорций. Мы уже довольно много говорили о ложных релизерах ранга - когда человек, в принципе низкоранговый, приобретает, перенапрягая свой бюджет, дорогостоящие вещи - или выглядящие таковыми; ведёт себя самоуверенно и нагло, как “имеет право” вести себя лишь действительно высокоранговый член общества, и т.п. Тем самым, он создаёт у окружающих впечатление своей высокоранговости, и “незаслуженно” пользуется благами, “положенными” обладателю высокого группового ранга.
Другой распространённый способ смягчить последствия обладания низким статусом - воровство. Это очень важный инстинкт человека, имеющий место не только в ВК-группах, поэтому далее мы рассмотрим его подробнее.
Кроме того, высокие иерархические ставки порождают высокий накал борьбы, могущий быть крайне деструктивным не только в современных условиях, но даже и в эволюционном прошлом. Для смягчения этого накала естественным отбором выработаны различные меры, формализующие эту борьбу, и делающие её менее “кровожадной”. Частично эти меры состоят в придании важности различным формальным и даже телесным признакам (типа оленьих рогов), фактически заменяющих ранговую борьбу предъявлением этого признака; частично - в ритуализации и формализации самого процесса борьбы, особенно ярко проявляющейся у животных. Для человека такая, инстинктивно обусловленная ритуализованная борьба нехарактерна, но существует очень эффективный и широчайше распространённый культурный её суррогат. Это всевозможные спортоподобные состязания, не обязательно связанные с физическим противоборством. Например, конкурсы певцов, кулинаров, собаководов, и т.п. Общим моментом здесь является наличие противоборства, в ходе которого выявляется победитель. Ну а собственно спорт к оригинальным иерархическим поединкам ближе всего - но именно “спорт больших достижений” - даже на уровне дворовых соревнований. Такая тоже спортоподобная деятельность как физкультура, содержит в себе очень мало иерархичности. В то время как спортсмен нацелен на победу - даже не очень честную (например, с помощью допинга), для физкультурника победа не важна - важен сам процесс; допинг для него - нонсенс. И именно из-за наличия таких победных амбиций к спорту причисляют шахматы, хотя, казалось бы, ничего спортивного в них нет. Но есть стремление к победе, как голос самоутверждения, перенаправленного, в данном случае, на “мирные рельсы”.
Важно, что спорт как зрелище (в широком смысле слова) удовлетворяет потребность в ранговой борьбе - или её созерцания - не только самого “спортсмена”, но и зрителей. Что определённо снижает накал настоящего физического противоборства в обществе. Тот же факт, что поведение футбольных фанатов нередко отмечено вспышками агрессии, не противоречит этому утверждению, но лишь подтверждает то, что среди спортивных фанатов преобладают люди с повышенной собственной агрессивностью, и не будь спорта, эта агрессивность была бы направлена на вовсе ни в чём не повинных людей.
4.5 Горизонтальная консолидация.
Горизонтальная консолидация - это консолидация, базирующаяся на так называемом “реципрокном” (взаимовыгодном, или, если угодно - взаимокорыстном) альтруизме. Этот термин предложен Робертом Триверсом в 1971-м году в рамках соответствующей теории; за прошедшие 40 лет явление неплохо исследовано.
Реципрокный альтруизм предполагает какую-либо ответную услугу или плату (обычно в другое время, и даже другим индивидом) за альтруистический поступок; впрочем, реальные отношения в ГК группе гораздо сложнее. Реципрокный альтруизм - это база ГК, а не сама она, только по-другому названная.
Симбиоз, нередко упоминаемый вместе с ГК, также не является её адекватным аналогом, ибо имеет совсем другие механизмы и формы реализации. Главное отличие в том, что он не подразумевает обратной связи в форме оценки полезности, и “наказания мошенников”, и потому вовсе не обязан быть взаимовыгодным. Современные трактовки термина “симбиоз” обычно включают в него и паразитирование (тогда взаимовыгодный симбиоз называется мутуализмом); и вообще, граница между взаимополезным симбиозом и сугубым паразитированием настолько размыта, настолько изобилует промежуточными и смежными формами, что о параллелях между ГК и симбиозом можно говорить лишь на высоком уровне абстракции.
Реципрокный альтруизм не считается альтруизмом в бытовом (и религиозном) смысле, ибо последний предполагает полное бескорыстие. Мы уже достаточно говорили об этом: полностью бескорыстный альтруизм, как объективная реальность - это фикция, вводящая в заблуждение, и молиться на него не следует. Да, как субъективная реальность - это не фикция; но если такой, полностью бескорыстный альтруист слишком долго не получает той или иной благодарности (хотя бы чисто моральной) за своё бескорыстие, то у него совершенно закономерно возникает чувство обиды и несправедливости. Ну, если, конечно, это достаточно вменяемая личность…
Собственно говоря, реципрокный альтруизм даже в свете ранее приведённого биологического определения альтруизма является таковым лишь в краткосрочной перспективе. В долгосрочной - потери будут скомпенсированы, и как правило - с избытком. Тем не менее - это самый “истинный” из всех видов альтруизма, ибо наиболее “справедлив”, в наибольшей степени вознаграждая наиболее альтруистичных индивидуумов, поддерживая самого себя далее. Более того - он в наибольшей степени способствует долгосрочному процветанию группы. Это процветание достигается за счёт наиболее эффективного накопления т.н. “ненулевой суммы” благосостояния группы (когда адресаты альтруистического акта суммарно приобретают больше, чем донор - жертвует). И эта разница совсем не абстрактна; мы можем видеть её на многочисленных примерах различных государств с различным уровнем развития гражданского (т.е. горизонтально- консолидированного) общества.
И именно ГК, а вовсе не “невидимая рука рынка” (как полагал экономист Адам Смит) направляет усилия отдельных индивидов в общественно-полезное русло. Конечно, тут многое зависит от трактовки понятия “рынок”. Если под “рынком” подразумевать систему горизонтальных отношений, то да, Адам Смит будет прав. И фактически, смутные намёки на ГК действительно имеются в его трудах (чтобы удовлетворить свои потребности, я должен удовлетворить потребности кого-то другого), но непонятно, с чего он решил, что это единственный способ достижения личного благосостояния? Грабитель удовлетворяет свои потребности без минимальной заботы о потребностях кого-то другого; бизнесмен тоже может вести себя сродни грабителю (требуя высокой платы за негодный товар, например). Видимо, Смит воспринимал ГК автоматически неизбежным свойством мира - что достаточно характерно для инстинктивно-обусловленных мотиваций… Однако, как мы увидим далее, без ГК эгоизм приведёт к “трагедии общин”, а вовсе не к их процветанию…
И если уровень “государства” или нации для кого-то покажется недостаточно правомерным, то можно рассмотреть спортивную (скажем, футбольную) команду. Команда, отдельные игроки которой преследуют исключительно свои личные цели (увеличить свой личный счёт забитых голов), но не интересы команды (победить всей команде, даже ценой неувеличения личного счёта), вряд ли высоко поднимется в турнирной таблице.
Другое важное преимущество ГК структуры группы состоит в наиболее полном раскрытии полезных для группы способностей ее членов, которые в ВК-группах подчинены (или даже подавлены) во имя интересов доминанта. Другими словами, в ВК-группе процветают особи, полезные лично доминанту, в ГК - полезные всей группе в целом. Однако, ГК в наибольшей степени уязвима для злоупотреблений и мошенничества.
Горизонтальная консолидация, будучи в своей основе инстинктивной, тем не менее возможна лишь у достаточно “интеллектуальных” видов”. Под интеллектуальностью здесь понимается во-первых, достаточно большой объём памяти, позволяющий помнить не только ранг (как в ВК), но и репутационную историю достаточно большого числа участников группы. И во-вторых, что, видимо, главное - она предполагает у членов такой группы способность к более-менее долгосрочному прогнозу. Ведь реципрокный альтруизм - отчётливо выраженная долгосрочная схема поведения: я тебе даю яблоко сейчас - пусть субъективно и воспринимаю этот дар как полную, и без осознанных “задних мыслей” “чистосердечность”, но в ответ, тем не менее, неявно подразумеваю, что буду как-то и кем-то отблагодарён позже. И нужно с достаточной достоверностью спрогнозировать, пусть на уровне “смутных предчувствий”, что такая взаимность действительно последует с приемлемой вероятностью.
Здесь у читателя может сложиться впечатление, что основным занятием членов горизонтально-консолидированных групп является “сложение и вычитание” - т.е. осознанные математические калькуляции вклада участников группы, и его потребления. Однако нелишне ещё и ещё раз напомнить, что ГК - инстинктивная конструкция; она реализуется подсознательными ментальными механизмами, не имеющими “внутреннего голоса”, и “выходящими на поверхность” в форме эмоций, чувств, ощущений, и душевных порывов, пришедших откуда-то “изнутри”, или “свыше”. Поэтому примеры полностью бескорыстного (субъективно) альтруизма не могут доказывать “материалистическую необъяснимость” такого поведения. Инстинкты - это, по сути дела - сложные рефлексы: более или менее механистическая реакция на какой-то сигнальный признак; в случае ГК, это вид соплеменника, находящегося в затруднительном положении. Высокосложной обработки информации инстинкты не производят, а потому, очень часто срабатывают (в адаптивном смысле) неоптимально, вхолостую, или даже вовред. Характерный пример - поддержка попрошаек. Практически 100% сих последних являются профессиональными мошенниками, стеснёнными материально гораздо менее подающих, и это, в общем-то общеизвестно. Тем не менее, им очень часто подают вовсе без мыслей о своей репутации или, тем паче - возврате долга.
Горизонтальная консолидация - это не то же самое, что “коллективизм” (подчинение меньшинства большинству, что есть форма конформизма), и уж подавно - не демократия, которая вообще является феноменом на 90% культурным. Точно также, это - не коммунистический эгалитаризм, предполагающий всеобщее равенство: ГК не предполагает равенства, и не предполагает стремления к нему. Но предполагает, что неравенство будет адекватно отражать общественную пользу каждого, а не личные бойцовские качества, как в ВК. Сказанное недостижимо без постоянной и реалистичной оценки полезности каждого каждым; причём оценку по достаточно неформализованному и в общем случае многофакторному критерию: реальной пользе. Сравните с главным критерием вертикальной консолидации - рангу особи, который гораздо однозначнее и проще - как в оценке, так и в запоминании.
Интеллектуальные способности являются лишь предпосылками для построения ГК, которые могут и не быть реализованы. Если в популяции по каким-то причинам невозможно или невыгодно следовать долговременным поведенческим стратегиям, или имеются веские предпосылки к ВК-консолидации, и т.д., то ГК не формируется, несмотря на интеллект и прочее.
В реальных группах, консолидированных по смешанному принципу, “горизонтальность” распределена неравномерно: чем ближе к иерарху, тем её больше. И это не удивительно - ведь иерарх от лояльности “группы поддержки” зависит гораздо более, чем от иерархических низов, и просто обязан их так или иначе поддерживать. Но по мере роста горизонтальности, круг ею охваченных расширяется, и её начинает “хватать” уже на всех, или почти всех.
ГК-группа строится четырьмя модулями: выявления мошенников, одаривания, рефлексии, и совести.
1) Модуль выявления и наказания мошенников (эгоистов).
Этот модуль ответственен за формирование и запоминание репутации других участников группы. Он обеспечивает учёт вклада членов группы в общее процветание; заметим, что собственный вклад в это дело оценивает другой модуль (совести, см. ниже), поэтому строгий контроль за другими при полном попустительстве к себе - вполне обычное дело, даже у участников ГК-структур. А для лиц, возглавляющих ВК-структуру, такая ситуация является “штатным режимом работы”.
Альтруистическое поведение людей сильно зависит от степени анонимности ситуации: любой намек на то, что за человеком кто-то наблюдает, повышает вероятность альтруистических поступков. Эксперименты, проведенные японскими психологами, показали, что этот эффект (по крайней мере в некоторых ситуациях) связан не со страхом наказания, а с надеждой на “награду”, то есть на улучшение своей репутации.
Наличие модуля выявления мошенников подтверждается рядом интересных работ, показывающих предрасположенность нашего подсознания особенно чутко реагировать на ситуации обмана и жульничества, и успешно решать задачи противодействия им.
Модуль выявления мошенников - пожалуй, ключевой модуль построения ГК-структуры, ибо, как сказано выше, мошенники - дамоклов меч любой неродственной консолидации. Реципрокный альтруизм предполагает “вычисление” мошенников на основе высоких ментальных параметров участников. Каждый запоминает поступки каждого, и налагает на них санкции если что. Но даже у людей учёт вклада возможен лишь в не очень больших группах - не более 150-200 человек (т.н. “число Данбара”).
Данная особенность присуща не только людям, только у других видов имеют место более жёсткие ограничения на численность группы, вызваннные большей ограниченностью ментальных способностей. Если размер группы существенно превышает этот предел, то формирование ГК становится затруднительным, хотя и не невозможным; зато (см выше) весьма усиливаются предпосылки к построению ВК!
Но, так или иначе, ГК более свойственна относительно небольшим группам.
Но вот мошенник выявлен. Как на него можно воздействовать? В принципе, ничто не мешает наложить на мошенника любые кары; однако, горизонтальность структуры группы предполагает определённую их специфику. Наиболее “горизонтальным” наказанием является отказ в поддержке, бойкот, и тому подобные вещи. Заметьте, что здесь определённо предполагается численное превосходство “немошенников”, над мошенниками, так как бойкот неизмеримо эффективнее в групповом исполнении. Другими словами, чтобы группа была выраженно горизонтальной, требуется определённая критическая масса участников, приверженных горизонтальным отношениям. И хотя среди бойкотирующих тоже могут быть свои мошенники, принцип критической массы сохраняет актуальность - при преобладании эгоистов “оформленная по всем правилам” ГК невозможна, хотя её отдельные проявления могут иметь место. И еще важный момент: отказ в коллективной поддержке (как метод “горизонтального” давления) может быть эффективен лишь в условиях, когда одиночное выживание (или хотя бы процветание) является проблематичным. Другими словами - ГК возможна и эффективна только тогда, когда отдельный взятый индивид не может обойтись без поддержки группы. В условиях, когда индивидуальное выживание и процветание не представляют проблем, ГК становится малореальной. Ну строго говоря, это справедливо в отношении любой консолидации (о чём мы говорили во вступительной части раздела социальных инстинктов), но ГК к этому условию особенно чувствительна.
Наказание же эгоистов в виде персонального физического или психического давления весьма способно “свалить” отношения в вертикальную форму, а в адрес высокоранговых индивидов (при наличии значительной вертикальной компоненты в группе) и просто нереально. Наказание в форме физического или психического давления в ГК-структурах может поддерживать горизонтальность отношений только тогда, когда является коллективным - что, опять-таки, требует уже названных ментальных предпосылок в виде способности к долгосрочным стратегиям. В данном случае - верности принятым когда-то обязательствам коллективной поддержки.
2) Модуль одаривания.
Выражается в стремлении к снабжению других участников группы ресурсами, информацией и услугами. Находит своё выражение во всевозможных подарках, прочих любезностях и помощи. Хрестоматийный пример - взаимный грумминг (выбирание кожных паразитов) у приматов.
Будучи инстинктивными, эти действия нередко оказываются довольно-таки бестолковы - отправители услуг и ресурсов как правило склонны дарить не то, что нужно получателю, а то, что проще, выгоднее, понятнее, или интереснее дарителю (вспомним, хотя бы “Демьянову уху”); причём, как правило это делается совершенно искренне, и даже чистосердечно - хотя и случаи явной и осознанности фальсификации ценности подарка или услуги отнюдь не редки. И степень этой бестолковости зависит от эффективности работы модуля рефлексии, о котором - чуть далее; успешность же рефлексирования прямо связана с ментальными способностями группы; высокая сообразительность позволяет не только более точно прогнозировать ситуации, но и успешнее рефлексировать на предмет фактических потребностей получателей подарков и услуг.
Дружба - это как раз одно из проявлений работы этого модуля; пожалуй, наиболее яркое и воспеваемое воплощение горизонтальных отношений.
Модуль одаривания тесно связан с модулем выявления мошенников, ибо “вычислить” вероятность ответной любезности, без опоры на репутацию участников невозможно. Не тестировать же их на “детекторе лжи”! Другими словами - готовность к оказанию какой-то услуги или дара является пропорциональной высоте репутации визави, потому-то репутация так важна, и так часто фальсифицируется. Все мы гораздо охотнее даём что-либо в долг человеку не просто знакомому, а человеку, которого помним как пунктуального возвращателя долгов, и который сам готов нам одолжить что-либо при необходимости. Но крайне неохотно - явному пропойце, который, скорее всего, одолженное не вернёт. А если и даём, то лишь потому, что он выражает свою “просьбу” с явно вертикальными интонациями, говорящими о его высокой готовности пойти на конфликт и с людьми, и с законом. Но это уже другая тема…
3) Модуль совести.
Этот модуль фактически является модулем контроля, направленным “внутрь”, и побуждает заботиться о должной высоте своего репутационного имиджа в группе. Его работа выражается в форме самокритики, “совестливости”, чувства долга, стремлению к “собственной нужности” для группы, и т.п. Другими словами - действий, направленных на опережающее повышение (по крайней мере - не понижение) своей репутации в группе. Модуль репутации, по сути дела, является развитием эволюционной фобии - превентивного страха каких-то санкций за причинение ущерба группе или недостаточный вклад в её процветание. Или, если образно, то модуль совести - это модуль “я плохой, и это плохо”.
Этот модуль побуждает отдавать больше, чем получать, не злоупотреблять помощью со стороны других, и тем самым сдвигать свой репутационный баланс в положительную сторону. Обратим внимание на его противопоставленность модулю самоутверждения, работающему “с точностью до наоборот”; собственно, он противопоставлен и близкому к самоутверждению модулю самооценки (любви к себе), описанном нами при описании инстинкта самосохранения. Личность с высокой самооценкой мало стесняется просить о помощи и поддержке, хотя и, возможно, оформляет эту просьбу в соответствии с требованиями законов и обычаев ГК. Личность же с низкой самооценкой старается не прибегать к поддержке других людей даже тогда, когда ей это действительно нужно, и тогда, когда она её, по объективной оценке, честно заработала. Но заниженная субъективная оценка “нашёптывает” ей, что этого мало, и напрягать других людей своими проблемами ей не следует.
Сама по себе самокритичность и совестливость не являются неотъемлемо присущими именно ГК; низкоранговым членам ВК тоже присущ аналогичный страх наказаний - но уже за недостаточно эффективное умиротворение вышестоящего, что где-то как-то сходно с недостаточностью вклада в общее дело. Это сходство заставляет предполагать, что данный модуль является развитием модуля умиротворения, и произошёл именно от него.
Данное здесь определение совести весьма не совпадает с бытовым определением совести, противопоставляемым служению “по страху”. На самом деле, противопоставлять их не следует. Вся разница между ними - в степени сознательности или подсознательности этого страха; при этом совесть, будучи глубоко подсознательной, субъективно далеко не всегда ассоциируется со страхом, хотя, в основе, является именно им. Человеку “неловко” - “что скажут люди?”. А чем чревато то, что они скажут что-то не похвальное? В конце концов - отказом в поддержке. А это, в известных условиях, действительно страшно.
Совесть - один из модулей инстинкта ГК; т.е. в своей основе она обусловлена генетически. И как и всякая генетически обусловленная особенность, она инерционна и стохастична. Стало быть, она может, с какой-то вероятностью проявить себя даже в условиях, этому, казалось бы, никак не способствующих. Например, у царей, и прочих лиц, занимающих верхи жёстко вертикальных иерархических пирамид. Да, добрые и самокритичные цари бывают. Иногда. Но частоты таких случаев достаточно лишь для поддержания легенд о них, но никак не достаточно для того, чтобы можно было бы обойтись без горизонтальных воздействий на сих последних. При отсутствии должной подпитки кончается всё. Даже совесть.
4) Модуль рефлексии.
Рефлексия - буквально “отражение” - способность как бы “влезть в шкуру” другого, способность как бы посмотреть на себя его глазами, ну или как бы увидеть своё отражение в другом человеке. Это, пожалуй, наиболее интеллектуальный модуль ГК, да и, видимо, всей системы инстинктов. Это один из, в общем-то не очень многочисленных модулей, признаки активности которого выявлены на нейрофизиологическом уровне. Речь идёт об активности так называемых “зеркальных нейронов”. Разумеется, этой небольшой группы нейронов (их порядка нескольких десятков) совершенно недостаточно для реализации столь сложной работы, как построение модели самого себя в сознании другого человека; зеркальные нейроны - это всего лишь точка, сигнализирующая об активности этого модуля; основная же рефлексивная деятельность происходит в других местах.
В работе модуля рефлексии прослеживаются явные параллели с модулем умиротворения, рассмотренного нами в ВК; и вполне очевидно, что он является высокоинтеллектуальным развитием умиротворения. Но если умиротворитель, “не рассуждая” полагает, что доминанту нужны стандартные знаки подчинённости и лояльности (даже если данному конкретному доминанту они противны и омерзительны), то рефлексирующий старается понять, что именно думает его визави, и что именно ему нужно. И хотя высокие способности к рефлексии могут быть использованы для эффективного мошенничества (ведь это способ как бы “читать мысли”; “прочтя же мысли” человека, его можно очень эффективно обмануть), в обычных условиях ГК рефлексия служит очень эффективным механизмом координации усилий и ухода от потенциально конфликтных ситуаций: но не за счёт умиротворения, а за счёт снижения накала объективных противоречий. Рефлексия, как и всякий инстинктивный механизм, допускает сбои и неточности, но даже полиграф иногда ошибается! Чудес-то не бывает…
О мошенничестве в ГК.
Ключевой отличительной особенностью ГК является взаимопомощь, типично - непрямая. Такая взаимопомощь разнесена во времени, пространстве, персоналиях, и формах реализации. То есть “возврат долга” может производиться в другое время, в другом месте, другому человеку, и в совсем другой “валюте”. Эта разнесённость “во времени и пространстве” открывает широчайшие возможности для злоупотреблений, которые отнюдь не упускаются, и широко представлены в жизни. Причём, речь во многих случаях может идти о гораздо более замысловатых схемах злоупотреблений, чем тупо-прямолинейное невозвращение долга, или наоборот - требования возврата долга, которого не было. Широко распространено извращение реципрокности типа уже упомянутой “Демьяновой ухи” - когда некая “услуга” навязывается, несмотря на ненужность и даже вредность этой услуги для её получателя, и предполагается (а то и требуется) возврат долга, причём в гораздо более ликвидной “валюте”.
Будучи в своей основе инстинктивными, т.е. подсознательными, многие из этих схем не всегда и не всеми осознаются как злоупотребления! И даже нередко воспеваются, как “умение вести дела”. Хрестоматийный пример - эпизод с покраской забора в романе Марка Твена “Приключения Тома Сойера”. Будучи ярчайшим примером извращения реципрокности, этот эпизод подавляющим большинством читателей и критиков воспринимается с умилением, а поведение главного героя при этом явно одобряется. Справедливости ради надо заметить, что ранговый потенциал Тома (т.е. предпосылки к занятию высокого ранга в ВК-группах) был отчётливо повышен, и именно опираясь на этот потенциал, Том мог столь эффективно манипулировать психикой своих товарищей, нажимая на долг и ответственность перед группой, которой не существовало. Тем не менее, это были именно горизонтальные отношения, хотя и извращённые. Да что там литературные герои! Тот же Бренстон начинал свою карьеру, опираясь на дармовую, и практически никак им не отблагодарённую помощь своих знакомых; фактически, он ею злоупотребил…
Другим широко распространённым способом злоупотребления реципрокностью является использование безвыходности положения. Прямая фальсификация безвыходности (например попрошайками) - случай довольно тривиальный, и потому не очень интересный. Интереснее случаи сознательного загона самого себя (и не только себя) в по-настоящему безвыходное положение. Этот метод также широко воспевается в некоторой литературе, обычно в форме рекомендаций “смелее ввязываться в авантюры”, или “не бояться откусывать больший кусок, чем можешь проглотить”. Метод, действительно работает: демонстрируя всамделишную безвыходность, можно “припахать” окружающих в свою пользу; ведь в ГК группе принято помогать людям в безвыходных ситуациях. И как правило - безвозмездно. Но вот такой мысленный эксперимент: предложить “смелее ввязываться в авантюры” человеку, живущему в полном одиночестве в пустынной местности; человеку, подстраховать которого в случае чего, физически некому… Комментарии, думаем, излишни.
Этот метод может практиковаться и в гораздо более изощрённой форме, когда вполне реципрокный “возврат долга” производится чужими усилиями во вполне вертикальной манере (как не вспомнить здесь “Сказку о рыбаке и рыбке” Пушкина!). Например, один деспот может быть любезен другому деспоту руками подневольных ему индивидов; впрочем, это ещё довольно простой случай. Вот чуть более хитрый: старшая сестра не может впрямую заставить работать на себя младшую (та её уже “раскусила”, к примеру, и не поддерживает отношений), но может загнать в безвыходное положение их мать (например, требуя денег или иных жертв), с которой у младшей поддерживаются хорошие отношения. Тогда младшая может, спасая мать, оказывать ей поддержку, фактически работая на старшую, с которой находится во вражде. В данном примере “в игре” участвует и родственная консолидация, но ничто не мешает практиковать данные манипуляции и вне родственных отношений.
Не считаем лишним в очередной раз повторить, что всё это - инстинктивные действия, в большинстве случаев не основанные на рациональных мыслях о будущем. Наркоман, транжиря здоровье и репутацию, вовсе не строит обдуманных планов с явно выраженным расчётом на чью-то последующую помощь. Он живёт в своё удовольствие - здесь и сейчас; смутные же мысли о будущем обычно сводятся к незамысловатому - “как нибудь”. И ведь нередко так и получается: когда запас краткосрочных резервов исчерпывается (т.е. он попадает в безвыходное положение), достаточно часто находятся люди, сердобольно берущие на себя его долгосрочные проблемы - и тем дают ему возможность продолжать жить в своё удовольствие … какое-то время…
4.6 Клептомания.
Шопенгауэр, полагавший человека единственным лживым существом, глубоко ошибался. Всевозможные виды обмана распространены в живом мире чрезвычайно; мир людей, в общем и среднем, не превосходит по своей лживости мира других животных. А возможно, даже и не достигает его - ведь у человека есть мощный рассудок, который, в принципе, может помочь в осознании неперспективности обманного поведения. Разумеется, только в принципе…
Обманное поведение широко распространено в половых отношениях, и вытекает из несовпадения оптимальных репродуктивных стратегий мужчин и женщин. Даже в отношениях родитель-ребёнок имеются элементы обмана, подробно рассмотренные Ричардом Александером в его теории родительских манипуляций, и Робертом Триверсом в теории конфликта родитель-потомок.
Но обман обману рознь. Если обманывается потенциальная добыча, или нападающий хищник, или если идёт война, то это не обман, а военная или охотничья хитрость. Поэтому обман следует считать таковым лишь в отношении “своего” - т.е. члена своей группы, питающего то или иное доверие (от романтического, до “да куда он денется!”), предполагающее ту или иную консолидированность - не обязательно горизонтальную. Напротив, отношения “хищник-жертва” не подразумевают консолидированности первого и второго во имя общих целей, и следовательно, не предполагают доверия. Поэтому понятие “обман” к ним неприменимо.
У людей многие виды обмана являются рассудочными, или, по крайней мере, очень похожими на таковые. Однако есть среди них и отчётливо инстинктивные, частично нами уже рассмотренные. Но отдельного рассмотрения заслуживает такой, имеющий отчётливую инстинктивную составляющую вид обмана, как воровство (клептомания). Мы рассматриваем клептоманию в контексте социальных инстинктов совершенно оправданно - ведь это классическое мошенническое поведение, эксплуатирующее в узко-личных интересах преимущества пребывания в группе. Воровство - есть вариант обмана, характерный своей “заочностью”, т.е. он происходит без участия обманутого. Иначе это будет не воровство, а собирательство, сбор дани, грабёж, и т.п.
В зависимости от преобладающего вида консолидации группы, воровство имеет свою специфику.
В конформно-консолидированной группе воровство носит бессистемный характер: любой может украсть у любого, так как в таких группах все их члены более-менее равны между собой. По этой же причине, воровство для КК групп, в общем малохарактерно.
В РК-группе экономическая осмысленность воровства зависит от степени родства её членов; при r=1 (многоклеточный организм) такого смысла нет, что, впрочем, не гарантирует абсолютного отсутствия таких случаев. По мере падения коэффициента родства, характер консолидации такой группы приближается к конформной (если в ней не появляется ВК или ГК), и характер воровства, соответственно, приближается к таковому для КК групп.
Воровство в горизонтально-консолидированной группе - это просто заочный вариант нереципрокности (взял без намерения отдать). Учитывая наличие существенного неравенства в ГК группе (хотя и “честно заработанного” вкладом - или его отсутствием - в общее дело), а также повышенным уровнем доверия членов такой группы друг к другу, легко понять, почему воровство в ГК группе вполне распространено: есть что красть, и есть лёгкая возможность это делать - жертва более или менее доверчива. Воровство в ГК группах сдерживает механизм выявления мошенников, но он, во-первых, не всесилен, а во вторых, срабатывает “постфактум”, и потому в принципе не в состоянии предотвратить воровство полностью.
Воровство в вертикально-консолидированной группе наиболее специфично. Такое воровство осуществляется всегда низкоранговой особью. Высокоранговой особи незачем таиться: высокоранговая не крадёт, а просто берёт то, что принадлежит ей по иерархическому праву. А поскольку принадлежит ей всё, то само понятие “воровство” применительно к такой особи утрачивает смысл. В этих условиях, воровство низкоранговой особи может трактоваться как, наоборот, компенсация за иерархическое отъятие; т.е. как бы реципрокность. Однако тайный её характер открывает возможности для злоупотреблений, которые вовсе не редки, и живут своей, весьма активной жизнью даже вне конкретной ВК-группы. Воровство относительно более характерно для (низкоранговых) особей с высокими иерархическими амбициями, т.е. таких, которых категорически не устраивает их невысокий статус, и они жаждут его повысить, но в данный момент других возможностей для этого нет.
Инстинкт клептомании чаще всего проявляется у детей, как существ по определению более примативных и нередко состоящих в более жёстких вертикально-консолидированных группах, обостряющих все инстинктивные проявления.
В заключение части 1 следует ещё раз подчеркнуть, что все вышеперечисленные инстинкты, включая и социальные, являются именно инстинктами, т.е. врождёнными сложными реакциями организма, запускающимися в неизменной форме в ответ на внешние или внутренние раздражители. При этом вышеупомянутые раздражители, релизеры, - вполне односложные явления, распознавание сигнального смысла которых не требует высокоинтеллектуального анализа увиденного и услышанного. Это может быть, например, цвет или форма какой-то части тела другой особи, запах или издаваемый звук, но никак не информация, распознавание важности которой требует абстрактных рассуждений и вычислений.
В то же время у человека, в отличие от животных, инстинктивное стремление не всегда может быть реализовано из-за социальных табу или иных ограничений. Инстинкт, как и любое другое врождённое поведение, в случае человека - не непобедимый монстр. Инстинктивность человека подразумевает наличие некоего, органически присущего ему стремления “по умолчанию”, и только. Человек может следовать этому стремлению, а может и не следовать - если “не следовать” захочет достаточно сильно.
«Инструментом» подавления инстинктивных стремлений у человека является его разум. Чем сильнее развит у человека разум, тем более он способен подавлять доставшиеся ему в наследство от дикой природы инстинкты и выстраивать своё поведение в соответствие с цивилизованными нормами.
ЛИТЕРАТУРА.
1. Анатолий Протопопов, Алексей Вязовский. «Инстинкты человека (вторая редакция)»: 2012. http://ethology.ru/library/?id=407.
2. Д.М. Спектор. «Причины человеческой эволюции» (страница автора: http://filosofia.ru/76539/).
3. Грэй Д. Мужчины с Марса, женщины с Венеры. София. К. 2005. ISBN 5 9550 0662 1.
4. Дж. Харрисон и др. Биология человека. Издательство МИР. Москва. 1979.
5. Дж. Даймонд. Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих обществ.
Издательская группа АСТ; Москва; 2010; ISBN 978-5-17-061456-1, 978-5-403-01950-7 Перевод: Максим Колопотин.
6. К. Ясперс. «Осевое время» и цивилизации. В сб. Хрестоматия «Сравнительное изучение цивилизаций». (Составитель д.ф.н. Б.С.Ерасов, Аспект пресс, Москва, 1999).
7. Дж. Джейнс ("Истоки сознания и распад двухкамерного мозга". Приведено Э. Голдбергом в книге Управляющий мозг: Лобные доли, лидерство и цивилизация / Пер. с англ. Д. Бугакова – М.: Смысл, 2003, гл. 7, п. Талант лидерства ).
8. К. Райт. Война и мир в жизни цивилизаций. В сб. Хрестоматия «Сравнительное изучение цивилизаций». (Составитель д.ф.н. Б.С.Ерасов, Аспект пресс, Москва, 1999).
9. М. Вебер. Протестантская этика и дух капитализма. Пер. с нем.- Ивано-Франковск: Ист-Вью, 2002.
10. А. и Б. Пиз. Язык взаимоотношений. Мужчина и женщина.
11. Б. Шоу. О драме и театре. М., 1963.
12. А. Шопенгауэр. Афоризмы и истины. «ЭКСМО-ПРЕСС», Москва. «ФОЛИО», Харьков. 2000).